Как Британский Совет боролся с мировым кризисом

Что такое Британский Совет?

Все знают –  British Council неминистерский департамент правительства Великобритании, занимающийся распространением британской культуры за пределами Великобритании. Британский Совет функционирует в самой Великобритании и в 215 городах 110 других государств и территорий. Персонал, задействованный по всему миру, превышает 8 тысяч человек.
 
Если кто-то еще не знает Британского Совета, то русская Википедия http://ru.wikipedia.org/wiki/Британский_совет   даст обобщенное представление об этом спруте, раскинувшем свои щупальца по всему миру, чтобы сеять «доброе, нужное, вечное» о Британии, её литературе и искусстве в мире.

Россия закрыла 15 филиалов Совета, оставив только 1 в своей столице – ШПИЁНЫ и диверсанты там окопались, хотели они «рано утром на рассвете, когда мирно спали дети,…» всю РаСею обучить английскому языку и литературе своей, а наФиг он и она там «приснились», у них свои (язык и литература, как сами понимаете) есть.

В Украине Совет ни в одном  городе не прикрыли, и  как был он представлен в городах Киев, Донецк, Харьков, Львов, Одесса, так и остался.

Люблю я и знаю Британский Совет  с года, если не ошибаюсь, 1972-года. Знать-то я его знаю, а вот … люблю ли?

С одной стороны, за что мне его любить или не любить, и что может сделать одноПолярная любовь (ни в коем случае не путайте с одноПолой). Может я и не совсем правильно выразился, но имел в виду то, что любовь всегда подразумевает участие в процессе двух сторон, и если с одной стороны есть это самое чувство, а с другой – нет его, то какая же это любовь?

А теперь к делу, к самому существу нашего сложного взаимоотношения с внешним миром переходим.

В 1972 году я был зеленым-презеленым аспирантишкой, и по 10-15 часов в неделю
пропадал в центральной медицинской библиотеке, которая тогда располагалась в огромном купеческом особняке на Садово-Кудринской улице, близ метро Краснопресненская (станции Баррикадной тогда еще и не было совсем).
 
Я просто ДУРЕЛ от обилия блестящих заграничных журналов, которые в периферии не доступны были, я не мог оторваться от обилия новых названий «Джорнал оф Америкэн Рентгенолоджи, Рэйдиолоджи анд Рэйдиум медицин», «Рэйдиолоджи», «Бритиш Джорнэл оф Рэйдиолоджи», «Итвестигэйтив Рэйдиолоджи». Они меня «манили», как непонятные, но такие приятные для советского не досыта наевшегося человека американские кинофильмы, «взятые в качестве трофеев». Не было тогда никаких браузеров, ПабМедов и компьютеры тогда были большие-большие (двух- и трехкомнатные квартиры) и малодоступные для каждодневного пользования.


Я потратил сотни «ненужных» часов только на то, чтобы выяснить, где в мире публикуют и что по моей специальности, как пишутся медицинские статьи, почему наши медицинские журналы так убоги и требования в них совсем другие (у них – картинок, сколько душе угодно, а у нас – одна-две, больше не берут, а получается так, что мама родная не узнает).

«Ненужные» ли часы те были?

Поколение шестидесятников помнит, как отплясывали на экране гуттаперчевые негры степ, а певец выводил непонятные слова «Падн ми, бойз, зис трэйн’з Чаттануга чу-чу». Всем казалось, что вот сейчас, прямо сейчас, после того, как затихнут эти слова, нас всех за измену Родины в черный воронок…. А слова-то простые – «Извините,  поезд этот и есть Читтануга ту-ту?»

Вот такое, примерно, отношение было (и остается) у большинства научных сотрудников, которых «учеными» называют, как бы шутя, с издевкой – какие они ученые, если не знают сколько в мире выпускается периодической литературы по их специальности и когда самый первый из них вышел в свет. Не читают они….
 
О-о-о, журналистика «ученых» - это нераспаханная целина, казахстанские степи времен подъема хрущевских целинных и залежных земель. Если взяться разрабатывать эту тему, то Жванецкий с Задорновым уж отдохнут, так отдохнут….

И вот моя «любовь» к книгам и журналам привела меня прямёхонько … в British Council.

Я обнаружил в одном (действительно ОДНОМ, покупаемом лишь центральной библиотекой в Москве) толстенном американском реферативном журнале, что один человек из Англии выпустил книгу-монографию по моей редкой для того времени темы диссертации. Я фамилию этого профессора из больницы святого Томаса Кэнтерберийского, что рядом с Вестминстерским аббатством на берегу Темзы-реки располагается, уже знал и хорошо знал. Поскольку времена мракобесия и войны с безродными космополитами в моё аспирантство уже прошли, то некоторых зарубежных ученых уже разрешили упоминать после «списка литературы на русском языке».

Я возьми по простоте душевной и напиши ему письмо, что, мол, знаю я вас как основоположника методы, которую мне поручено разрабатывать и хотел бы ознакомиться с вашей новой книгой, вышлите мне её, пожалуйста, за что я вам заранее благодарен.
Написал от руки (долго еще после это не имел машинки с латинскими буквами), и по дороге домой бросил письмо в ящик на центральной почте на улице Горького.

Отправил я письмо и забыл, но, долго ли коротко, вызывают меня в отдел международных связей, и сотрудница мне вручает распечатанный конверт из Лондона. Спрашивает: «Вы письмо зачем не из нашего отдела отправляли и почему вы указали обратный адрес вашего общежития? Вы что не знаете, как надо переписываться с заграницей»? Признался я, что, действительно, не знаю, в первый-то раз и угораздило меня написать, когда в Москве в библиотеке сидел, и отправил письмо за 50 копеек из Москвы.
 
Хорошая была та сотрудница, царство ей Небесное, не стала она на меня клепать в первый отдел, а пожурила и сказала, что институт наш выделяет специальные средства для централизованной и организованной переписки ученых с заграницей. Пишите письмо, в открытом виде приносите в международный отдел, и денег никаких платить не надо. Когда ответ из-за границы придет, то вас известят, чтобы вы забрали свою корреспонденцию. Вон, говорит, видите – полочка с отсеками, если у вас будет много  писем, то мы и вам такой отсек выделим и напишем над ним вашу фамилию.

Мне это понравилось – лафа, денег платить не надо, будем переписываться со всем миром НА ШАРУ. Что еще бедному аспиранту надо?... Ничего не надо, кроме шоколаду!

Вынимаю из распечатанного конверта с Королевой на марке письмо….
 
Это письмо я показывал всем ребятам из отдела, по институту носил, как Кличко свой пояс, всем показывал, так это было для всех необычно. А то – не удивишься: бумага какая-то толстая на ощупь, водяной знак не просто на свет просматривается, а «выпирает», как будто для слепых сделан, сверху ХЭДДЭ гравюрой выдавлен, а текст красиво так напечатан на машинке АйБиЭм, которая на весь институт у нас одна была у директора. Та, на которой не рычагами буковки подносились к валику с бумагой, а шарик бился-крутился и буковки вылетали черные-черные, а если ошибся то ИРЭЙЗ нажимаешь – и нету неправильной буковки, стерлась она.

А тексту всего-то-на-всего было: «Спасибо за ваш интерес к нашей книге. Я не могу выслать ее вам, как высылают оттиски печатных работ, потому что книга эта довольно большой том. Я советую вам прочитать ее в вашей библиотеке».

Какой хороший профессор, так четко обозначил все задачи, которые аспирант должен решать.
 
Но нет такой крепости, которую не взял бы русский солдат Суворова!...

Я пошел в иностранный отдел со своим пузырьком от пенициллина, полным спирта, промыл латинский шрифт на машинке (они, наверно, не мыли его и не знали, что это надо делать хотя бы раз в 10 лет), и написал красиво: «Дорогой профессор, благодарю за ваш любезный ответ, но, к сожалению, ни одна библиотека СССР пока не располагает вашей книгой. С учетом того, что никто и не знает, что книга эта вышла в свет, я сомневаюсь, что ее когда-либо купят. Я могу взять на себя честь написать рецензию на вашу книгу и опубликовать ее (рецензию) в центральных журналах, которые весь СССР читает. Я понимаю, что пересылка книги достаточно дорогая, поэтому прошу прислать мне копию ее на 35-мм пленке. С уважением…»

И пошла-поехала переписка.

С учетом работы той Советской почты и обязательного перевода любого послания в компетентных органах, как минимум, 3 недели уходило на получение ответа из Лондона.

Оказалось, что книга-то еще не отпечатана в типографии, но сигнальные экземпляры есть, и «…завтра я отправлю вам один. Фотокопию я решил не делать, потому что вы не сможете оценить по ней качество иллюстраций. Пришлите мне, пожалуйста, журнал, в котором вы намерены печатать рецензию. Кроме того, после появления вашей рецензии в печати, прошу мне выслать оттиск (переводить не надо, у нас в отделе есть русская сотрудница».

Когда пришла книга, народ в институте просто «РЫДАЛ и ПЛАКАЛ» - никто еще не получал таких вещей для домашнего пользования. Это была замечательно изданная книга с суперобложкой и твердым переплетом под кожу, а стоимость – как у автомобиля «Жигули».

В одном из писем лондонский профессор спросил у меня, не хочу ли я стать штатным рецензентом Британского Совета? Если вы согласны, что в качестве гонорара за ваши рецензии вы будете оставлять у себя присланные книги, то это и есть основное требование. По указанному адресу я связался с начальником отдела рецензирования Британского Совета и стал его штатным сотрудником.

Раз в неделю я получал довольно толстую брошюру под названием «Будущие книги Forthcoming Books». В ней подробно с рубриками и подрубриками печатался весь список выпущенных во всей Ю Кэй за данную неделю. Я выбирал нужные мне по специальности книги и отправлял заказ с обязательным указанием ISBN. Если выбранные книги уже вышли в свет, то издательство (по требованию Британского Совета) высылало мне книги в институт. В международном отделе я их получал в распечатанных, как положено, конвертах.

Два раза в год я приглашался на торжественные заседания Совета в Лондон, не помню по каким случаям, - один связанный с днем рождения Королевы, а второй забыл. Поскольку я всегда отказывался приехать, ссылаясь на «загруженность» научными исследованиями, то через 3-5 лет приглашения присылать перестали. Однако с Рождеством поздравляли  регулярно до полного распада СССР.

Именно с помощью Британского Совета я накопил самую крупную в СССР библиотеку по моей специальности, такого количества разных английский (а часто и американских переизданий в Англии) книг нет (не было раньше) ни в ленинке, ни в иностранке. Этим я горжусь и ХВАСТАЮСЬ, не стесняясь….

Но вот пришло письмо о том, что «…с сожалением извещаем вас, что мы вынуждены вас уволить, по указанию Королевы штат наших сотрудников должен быть в связи с кризисом сокращен и, в первую очередь, за счет заморских отделений. Мы благодарим вас за долгое плодотворное сотрудничество. Все издательства, к которым вы обратитесь за книгами для рецензий, будут вам их высылать. Мы, однако, выпуск Forthcoming Books прекращаем, и информацию запрашивайте у издателей».

Вот – она костлявая рука мирового кризиса, дотянулась-таки из-за «Британских морей»… и пошли они «солнцем палимы»....
 
Любите ли вы Британский Совет, как любил его я?... Нет, вы не любите Британский Совет, вы и не знаете, что такое Британский Совет, а зачем он Вам – экзамен ТЭФЛ сдали, а … вот так безжалостно сокращать своих самых преданных сотрудников… как это несправедливо и горько!