Газеты, куплеты и прочая херня

     Советский премьер - министр вкатился в Кремлевский зал всех концертов, как обычно, бездумным сереньким шариком, ртутно посверкивая конфискованной у не оправдавшего Лаврентия пенснёй, как, снова же, привычно, поименовал безделицу еще вчера казавшийся ничтожным Хрущев, обуянный неутоляемой жаждой всяческих переименований : ежели Тверь возвращать в первобытность было преждевременно, то  " Опассионату " переделывать было уже поздно и малоцелесообразно, все одно, никто из двух с лихвой сотней мильонов народонаселения и не знал, что это такое, а славный град Калинин гремел остаточной памятью убиенного Круга, пусть и выяснилась его некоммунистичность на допросе Навального в ЦРУ, куда его направил усатый и столь же скудоумный Песков, в самом конце времен породивший Лизавету, никак не умеющую стать Веселой, об чем и докладал премьеру приникший к плюшевым креслицам Любимов.
     - По х...й, - отвел его инсинуации трудовой дланью Хрущев, плюхаясь на положенное место, - пущай, что ли.
     Любимов сморгнул и жестом вызвал первого конкурсанта нашего конкура конкуренции. Из - за кулис, подволакивая ногу, аккуратно упакованную в широкую штанину цвета хаки, вышел низкорослый мужик блондинистых оттенков. Премьер поморщился. Не то, чтобы он не одобрял блондинов или, скажем, лысых, но вопиющность цветовой гаммы намекала на как раз притухший очередной кризис в Анголе, только - только освободившейся от цивилизационного бремени Салазара в пользу родоплеменных тотемов клана Мганги, разгоняющего дожди и тучи, хотя и была это ни х...я не Африка, а Америка. Тута необходимо уточнить, что масса Дик, известный как пятнадцатилетний плюс пяток еще кэптен Бат, и приведший паровую шхуну  " Дункан " прямиком в принцессу Изабеллу Кларк, обнаружив топор Негоро не под компасом, как ожидал Жюль Верн, а в собственной голове, отменил Указом все румбы, компасы и кроки, ужесточая санкционность подведомственных территорий коронавирусу, настолько уже надоевшему, что народ ложил с прибором на все потуги ублюдочных правителей сослаться и осенить, люди, как и прежде, пили вино, ездили на рыбалку, продавали родину и бурно хохотали, увидев опухшие от забот рыла, выползающие с той стороны экранов, откуда даже рыжая Ландер свалила в благополучно вымершую пандемией панд и коал с кенгуру Юза Италию, а Италия, как выяснили во времена Ломоносова эпидеметеорологи разных энтомологий Орхонта, произошла умственно от Удалии, сиречь далеко и по х...й.
     - Лондон лефа бойз, - заорал мужик и Хрущев тут же и самоприкончил незадавшийся нумер выступления, решительно прерывая песню, можно сказать, наступая ей на горло. - Харэ ! - трясясь от ярости, кричал премьер, размахивая руками. - Это чего ? Мать вашу так ! Это он по - каковскому ?
    - По - английски, - шепнул Любимов, высовываясь за плечом Хрущева. - Сам - то он немец, Удо Диркшнайдер именуют, но поет на аглицком.
    - Уд, - мрачно повторил премьер, успокаиваясь, - или говоря по старорежимному, самый обыкновенный хер. Немец, - рассуждал вслух Хрущев, загибая короткие пальцы, - фашист, негодяй, подонок и разгромленный гитлеровец. А об чем ?
    - О кожаных пацанах, - перевел режиссер, присаживаясь на самый краешек соседнего креслица, - из города Лондона.
    - Это как религия, - раздался скрипучий голос и Хрущев дернул плечом. В проходе показался сухопарый мужчина в пальто. - Суслов, - зашушукались за кулисами, - или Фрол Козлов.
    Суслов или Фрол Козлов встал возле премьера, уперевшись зонтиком в паркет. Пошатался, соблюдая раз и навсегда предустановленный ритуал нечестивцев, и неспешно продолжил, чуть постукивая галошами :
     - Это еще у Горького выяснено. Надо было говорить про  " яко же ", а маленький Пешков гнал про  " я в коже ". Кожаный пацан, стал быть.
     Хрущев потряс тут же загудевшей изнутри головой.
    - Идеологицки, - не унимался Суслов или Фрол Козлов, подзывая к себе славную наследницу тупиковой ветви эволюционного развития вобратку хитроумным жестом, оставшимся волей автора непроясненным за ради жидомасонства и высочайшего уровня окучивания чепухой всякой всякого Якова и Шумурдякова, - в кожанах первоначально козыряли авиаторы и шоферы, передавшие пальму первенства Чеке и комиссарам различным, теперь же байкеры и пролетарская молодежь рабочих окраин.
     - Да ! - радостно вспомнил хлесткую статью неистового Гозмана премьер.
     - Нет, - не согласился Суслов или Фрол Козлов, вставая.
     - По х...й, - сказал Любимову Хрущев, рассматривая согбенную грузом ответственности спину мужчины в очках. - Чо там дальше ?
     - Сценка, - сверился с программкой Любимов, ерзая по креслицу, - ассоциативно - аллюзионная с жанром нуар.
     - Опять, - огорчился Хрущев, мотая головой, - слова не пойми кому, научность и потенциальное вредительство. Вот не можете вы по - простому, - гремел премьер, тоже вскочив и бросаясь по следам Суслова или Фрола Козлова, - художественная игра на двуручной пиле или свист сквозь пальцы, хор Моисеивича или пляски народов малых национальностей, нет, бля, все не по - русски.
      Любимов зевнул и достал из кармана билет на рейс Аэрофлота. Подумал о странно раскрашенных агрессивным и некомфортным глазу цветом стюардессах, пожал плечами, разрывая билет, и попер, зачесав волосы назад, на любой из столичных воксалов, известно же, что доехать можно до Кале, а там, кто знает, может и отгрохают чудо строительской техники, именуемое мост. Выходя на Площадь трех воксалов, Любимов мыслил, что у Райкина мост был через рот, а в Кале болталась на рейде  " Золотая лань ", скукой некоего Ивлукича не выходя в бесстрашный поход по утоплению наскучивших говноедов, трущих и мнущих такую дичь, что поминаемый дубиной и камнем Дамбас кажется уже какой - то Прохоровкой под Азенкуром, как злостные актуальностью высказывания мудака Лимонова шесть лет назад, сгнившие словами и истлевшие пластами Летова, что тоже умер. Давно.