День рождения Машеньки

   Сергей Иваныч был достаточно знаменитым сценаристом. Ему редко удавалось отдохнуть или отвлечься от работы, и, если бы не Буся, то возможно и на улицу не выходил. Уговоры жены пойти прогуляться не действовали. Он все время творил. Перекусить или выпить чаю была проблема. Мария Фёдоровна вносила еду и чай прямо в кабинет и оставалась до тех пор, пока Сергей не съест все с подноса. Сергей Иваныч сердился, говорил:
-Маша, ну опять ты не вовремя.
Но Мария Фёдоровна была непреклонна.

Когда друг подарил Буську, Маша была сначала против, а потом поняла, что это благо. Сергей будет с ней гулять. Вот и дважды в день по полчаса на улице.
Но Иваныч погулял пару месяцев и нанял кинолога, озвучив свою просьбу.

И кинолог выучил собаку так, как попросил хозяин.
Мечты о регулярных прогулках мужа в сопровождении собаки не сбылись. Буся была приучена выходить и заходить самостоятельно. Без хозяина. А ещё она подавала тапочки, газету, сигареты, и звала Марию Федоровну, когда Сергею Ивановичу было что-то нужно.

      И вот вдруг как-то морозным зимним днём Сергей Иваныч решил своих девочек Бусю и Машу вывезти в горы.
Да не банально подняться на машине, а на фуникулёре на самую вершину Ахты. Почти 4000 метров. Мария Федоровна была в потрясении. В такие дальние поездки не ездили, наверное, лет пять.

Путь от станции у подножия горы к самой вершине занимал всего сорок минут. В одном фуникулёре с ними уместилась шумная компания подростков, молодая семейная пара, причём супруга была хорошо беременна (недель двадцать восемь, определила Мария Фёдоровна своим намётанным глазом). Тридцать лет в роддоме акушер-гинекологом отрубила.

Двадцать минут вагончик безмятежно плыл по канату. Но вдруг что-то зашумело, дёрнулось и фуникулёр мёртво встал. Такое бывало нередко. Никто сразу-то и не отреагировал. Но фуникулёр стоял и не собирался плыть дальше. Потихоньку смех стал стихать, и все более стали слышны тревожные возгласы - а что случилось, а почему мы стоим, а когда поедем.
    
Иногда какой-нибудь юморист подпускал веселую фразу типа - хлеб кто взял, или - вот блин, памперс дома оставил. Молодежь взрывалась хохотом, но трамвайчик стоял.
    
Прошло добрых минут десять, и это стало не смешно даже подросткам. Девчонки испуганно жались к ребятам. А те, бахвалясь и радуясь близости, сгребали их в свои объятия.

Мария Фёдоровна инстинктивно наблюдала за беременной женщиной. Сначала она стояла в объятиях мужа как ни в чем ни бывало. Но через несколько минут на ее лице стала отпечатываться боль. Эту гримасу ни с чем не спутать. Мария Фёдоровна пробралась к паре.
     -Как ты себя чувствуешь, милая? - спросила, сразу перейдя на ты. - Я - врач.
     -Спасибо, все хорошо, - превозмогая боль, ответила Нина, так ее звали.
     -Ты уверена? Смотри, ты можешь рассчитывать на меня.
     - А что вы сделаете? - в отчаянии крикнула Нина. -Мы на высоте восьмисот метров, в этом дурацком воздушном трамвае. Что? - выкрикнула она протяжно, и Марии Федоровне стало ясно, что у неё схватки.
-Мне не время еще! -  вскрикнула беременная.
-Вижу, милая, - ответила Мария Федоровна, - но родить - нельзя погодить. Ребенок просится наружу, значит будем встречать.
     -Всем молчать , и слушать меня, - гаркнула она, обернувшись к другим пассажирам.
 Хотя после крика Нины в вагоне и так стояла мёртвая тишина.
     -Приказывать не могу, поэтому прошу. Снимите и дайте пожалуйста все свои тёплые вещи. Роженицу нужно уложить.

Абсолютно все разделись чуть ли не до маек. А в вагончике было не тепло. Ведь он не отапливался. Тёплых вещей было так много, что удалось создать некое подобие кровати.

Сообщать мальчикам и мужчинам отвернуться не было необходимости. В совсем маленьком пространстве вагончика все люди сбились в кучу в противоположном конце фуникулёра, оставив в другом конце роженицу, ее мужа и доктора.
Через сорок минут дорога все ещё была обесточена. Авария видимо была очень серьёзная.
Схватки у Нины уже достигли апогея.
     -Милая, у тебя стремительные роды. Я не могу тебя осмотреть как надо. Но я это чувствую. Я все сделаю. Только верь мне. Все будет хорошо.
     - Я верю вам! - ответила Нина и снова провалилась в тяжелейшую схватку.
Напряжение в фуникулёре было такое, что каждый слышал биение собственного сердца и крики рожающей женщины. Девочки плакали, на парней было страшно смотреть. Буся все время поскуливала.
Муж роженицы несколько раз терял сознание. Мария Фёдоровна хлопала его по щекам и говорила
     - Я прошу тебя, держи себя в руках, мне некогда возиться ещё и с тобой.

Вагончик мотался над пропастью уже примерно около полутора часов. И вот потихоньку он начал двигаться. Видимо был применён метод какого-то экстренного эвакуирования.  Даже если они прибудут на твёрдую землю, они двигаются в сторону гор. А потом нужно будет быстро двигаться обратно. А это минимум полтора часа.

Мария Фёдоровна обдумывала возможные решения проблемы. Никогда не оказывалась она в такой сложной ситуации. Ребенок недоношен, могут понадобиться серьезные препараты, чтобы его спасти. Да что там лекарства, нет ни грамма воды, антисептика, нет пелёнок.
      -Девочки, у кого есть нательные маечки?
«Да кто сейчас их носит?» - с горечью подумала врач. «И сама то не носишь», - подумала она про себя.
     - У меня есть скатерть в сумке. Она чистая, - смущаясь сказала одна из девочек.
-Какая же ты умничка, - похвалила ее доктор, - давай-ка ее сюда!
    
Когда подплывали к горе, пространство вагончика разрезал крик новорожденного. Родилась девочка. Мария Фёдоровна осмотрела ребёнка.
     -С девочкой все хорошо. Хотя и есть признаки недоношенности, но они не явные.
     - Как вас зовут? - устало спросила родильница.
       - Мария Фёдоровна, - ответила Доктор.
       - А мою дочь - Мария Викторовна!

Эпилог
Ровно год спустя, вся та же компания отмечала первый день рождения Машеньки. Отмечали весело и шумно ... на высоте 4000 метров.