Молча

     Пробегая мимо ларька торгующего шаурмой, решил наскоряк чего-нибудь перекусить. Из народа был мужик меланхоличного вида, крепкого правда телосложения, и супружеская пара, передо мной подошедшая. Мужик уже затарился. Отойдя буквально на метр от окошка выдачи надкусил взятую им шаурму и стал медленно её пережевывать. В супружеской паре доминантой была ОНА.
     - Я тебе говорю, тебе шаурму - нельзя! У тебя от неё будет гастрит, а от него - прямой путь к язве. Не хватало тратится после твоей шаурмы, на твоё же лечение. Я возьму то, что ЕСТЬ можно, без последствий.

      Супруг заботливой дамы с тоскливым видом признал своё поражение. Видя его безропотность, она развернулась в сторону окна выдачи, и закрыв его своим отнюдь не тщедушным телом взялась выяснять; чем у них тут можно перекусить и не отравиться?

      Её благоверный печально вздохнул глядя на то, что было за стеклом витрины. Стоявший и медленно жующий меланхолик, молча протянул ему шаурму которую держал в руке. Дама супруга была так увлечена разговором с работником общепита, что этого просто не углядела. Её супруг наклонился и откусил порядочный кусок. Мужик который поделился своим, не меняя выражения лица тоже откусил и продолжил жевать как ни в чем не бывало. Лицо жующего, которому перепало хоть немного чьего то счастья, наполнялось экзальтированостью адепта узревшего святого.
             ( Этот замечательный эпизод мне попался случайно, когда я обследовал необозримые просторы интернета. Я лишь его чуточку видоизменил и придал более художесвенную форму. Меняя форму изложения я понял, что СОЛИДАРНОСТЬ - ЭТО ПОНИМАНИЕ И ПОДДЕРЖКА БЕЗ СЛОВ, и вспомнил случай происшедший со мной когда-то, а этот лишь подтвердил пережитое.)


      *******


     Празднование Нового Года никогда не заканчивается минута в минуту. Обычно, оно, празднование идёт своим чередом и после боя курантов. Пока спать не лёг и не выспался...

     В аэропорт мы с женой прибыли сразу из-за праздничного стола. Первого! Часов в восемь утра. Причём если жена, имея на руках грудного ребёнка, ещё успела в гостях поспать, в связи с этим обстоятельством, то я - нет. За столом в гостях всегда лучше, чем спать. Потому я за ним и сидел, пока не подошло время и такси, которое нас в аэропорт и доставило.

      Рейс задерживался... И почему-то это не удивляло. А чему удивляться? Первое января. Мало ли что... Расположившись в негустозаполненном зале ожидания оставалось просто ждать. А как ждать если ты из-за стола? Невыспавшийся и застрявший между тем столом откуда ты отправился в путь, и тем, за которым тебя ждут по прилёту на место? И в дорогу естественно, ничего, чтобы скоротать время взято не было. Лететь то всего чуть больше часа. Зачем себя загружать? А самолёта все нет... И за витринными окнами аэропорта стало сереть рассветное небо, а вместе с серостью неба настроение стало окрашиваться в такие же серые тона, потому как невыспавшаяся голова начинала болеть, а перспектив ее подлечить не было и в помине...

      Мои вздохи и ерзанье на сидушке неудобного для долгого нахождения на нем сиденья были замечены женой:
      - Ты что, потерпеть не можешь? Мне тоже неудобно.
      - Да, но ты не пила всю ночь.
      - Что, не напился?
      - Напился. Но похмеляться надо вовремя.
      - Так похмелись и поспи. Самолёт ещё неизвестно когда будет...
      - Может билеты сдадим да домой поедем?
      - Так и скажи, что ты не хочешь лететь к моей маме.
      - Для тебя она - мама. Для меня - тёща. - правда вслух я это не произнёс, лишь подумал. И ещё я подумал о том, что по приезде пить мне не дадут, а похмеляться, тем более. Отчего я опять непроизвольно вздохнул.
        - Так и будешь вздыхать?
        Я поднялся. Кости в коленях хрустнули. Жена посмотрела на меня, мои ноги.
        - Водка вымывает все полезное из суставов...вот ты и хрустишь.
        - Хорошо в голове нет суставов
        - Я сказала - ПОЛЕЗНОЕ! У тебя в голове полезного на данный момент ничего нет.
        Продолжать дискуссию не имело смысла. Ежели тебе дают шанс похмелиться, глупо тратить время на что-то другое. Я отчалил в "свободное плавание"...

     Сунулся в одно кафе прямо в здании. Закрыто. В другое - тоже самое. Да и гарантии, что мне что-то подадут раньше одиннадцати не было никакой. У таксериков всегда есть, - мысль на тот момент логичная, приобретенная опытом. Поперся на выход.

     Улица встретила пустой стоянкой для машин, где поземка метели весело перемещала конфети. "Бомбил" тоже не было. Пусто! Небо все больше светлело, в отличии от головы, где серость похмелья наоборот сгущалась. Глянул налево, глянул направо. Картина не изменилась. Все равно - пусто. Лишь в конце аэропортовского здания заметил дворника занимающегося своей бесполезной работой. Побрел к нему. Дворники, они как и уборщицы, круче любого директора. Он или она и директора отлают и ничегошеньки ты им не сделаешь. Где потом другого такого спеца найдешь, да за такие деньги? Ясно что нигде. Вот и не связываются с ними директора, не замечают, и дурацких замечаний им не подбрасывают, диалогов по работе не ведут, а тихо и незаметно проскальзывают мимо, до своего директорского кабинета.

     Дворник мел снег. Было непонятно, поземка заметает от его метлы или сама по себе?
Его это нисколько не смущало и не останавливало. Он делал свою работу: перемещая снег, смешивая спички, чинарики и прочее в подобие кучки, которую тут же развеивал ветер. Подходя достал сигареты. Нет лучше повода поговорить - предложение перекурить на работе. Дворник был пьян. Совсем...
     - Привет! С Новым годом!
     - ...
     - С Новым годом, говорю. Я тут застрял с рейсом, а трубы со вчерашнего - горят. Похмелиться бы чем? Или где? Не подскажешь?
     Дворник поднял глаза на меня. Сконцентрировал взгляд в районе переносицы. Осмыслил мною сказанное. Держась за метлу, как утопающий за соломинку, махнул рукой в направлении чего-то находящегося за моей спиной. Я грешным делом подумал, что он меня послал так. Куда многих назойливых посылают. Хотел в зубы ему двинуть, но на всякий случай обернулся и посмотрел в ту сторону, куда было указано. Видно там было кафе. Загоралась надпись "В поле", прочитал я. Чуть позже, моргнув, загорелась последняя буква названия "Т". Видать где-то что-то замыкало... Получалось " В поле - в полёт".
     - Утро же...закрыто.
     Дворник безнадёжно махнул рукой. Я было собрался уже уходить, он поймал меня за рукав и не отпуская его, прислонил к себе метлу, второй рукой взял у меня из пачки все ещё находящейся в другой руке сигарету, засунул себе её в рот, и, отпустив мой рукав, показал освободившейся рукой будто чиркает зажигалкой. Пришлось дать ему прикурить. Прикурив, он сделал глубокую затяжку, отчего глаза его стали ещё бессмысленней, перехватил поудобней метлу и вновь стал собирать мусор вокруг себя. Человек был на своём месте. Человек был пьян. Ему было хорошо. Мне - не очень. Я потерял для него интерес. Побрел к "В поле - в полёт" надеясь на чудо...

     Уже почти рассвело. Становилось все тоскливей и безрадостней. Стеклянная дверь кафе была естественно - закрыта. Подергал, будто не видя этого и не веря этому. Все равно осталась закрытой. Дверь была обложена инеем и попытка разглядеть что находится внутри была невпечатляюща. Увидел только где-то в глубине свет и в еле различимом пространстве этого света стоящий стол, вроде даже с людьми сидящими за ним. Подергал ещё раз за ручку пару раз, пинанул по раме двери, опять посмотрел. Вроде что-то там, внутри двигалось... Потряс дверь, ещё пару раз пнул. Вновь глянул. Действительно, что-то перемещалось. Затем дверь резко распахнулась, причём я даже не слышал, чтобы открывался замок или какая-то щеколда. Просто раз - и открыто. Передо мной предстал мужик. Здоровый мужик. В расцвете лет и сил. Кило под стотридцать, с лицом Стахановца на отдыхе. С хорошим лицом - трудовым.
     - Я понимаю, что кафе закрыто. Но, я тут застрял с самолетом, и хмель вчерашний вышел, а похмелиться нечем и негде...
     Мужик на меня просто смотрел. Хорошо не бил за то что в двери ломился.
     - Мне лететь на север, к теще. Я там и не знаю никого и там точно - не похмелят, а талонов на водку местных у меня там не предвидится.
     Я уже и не знал что и сказать. При виде такого мужика хочется сквозануть от него подальше, а не рассусоливать перепитии своего дальнейшего существования.

     Мужик протянул руку, взял меня за пуговицу дубленки, потянул к себе. Пуговица пришита была крепко. Я качнулся и вынужден был сделать шаг в его сторону. Он посторонился и когда я поравнялся с ним, второй, положенной мне на плечо рукой, подтолкнул за дверь. Мужик был здоров. Мужик был пьян. Сил немерено. Я от его этого "предложения" пройти, чуть кубарем не влетел в зал.

     В конце зала, в полусумраке барной стойки, я увидел стоящий накрытый стол. Я ещё толком не успел ничего разглядеть, а меня уже "вели" к столу, положа мне на плечо "дружескую" руку.

     За столом сидели. Ещё пара таких же мужиков. Прям вечеринка амбалов на отдыхе. Держа меня за плечо, мужик выдвинул из-за стоящего стола ещё один стул, легонько меня к нему продвинул и надавил на плечо. Выхода не было, я плюхнулся на "предложенный" мне стул. Мужик степенно сел за свой.

     Стол был накрыт барский: балык, твердокопченая колбаса, лимоны, уже застывший в жиру поросенок, заливное и ещё невесть что, и все это утопало во всевозможной зелени салата, укропа, и прочих растений, которых я не знал значений и названий. Стояла открытая бутылка шампанского. Почти полная. Видно так открыли, - для хлопка. На меня смотрели. Три пары глаз. Молча. Ничего не спрашивая иничего не говоря. Не зная что и сказать я начал свой монолог с поздравления.
     - С Новым годом, мужики! Всех вам благ!
     Молчание...
     - Я тут застрял в аэропорту. Самолёта нет где-то. Наверно из-за праздника...
Я решил повторить сказанное предыдущему мужику: про тещу, север, желание похмелиться пока туда не попал... Им это было не интересно. Скучно. Один из них все также молча выудил из салатных зарослей графин, налил себе, напарнику, ещё одному и остановил взгляд на мне. Я зыркнул по накрытому к празднику столу, нашёл чью-то пустую одиноко стоявшую рюмку. Её то я ему и протянул. Он налил. Все взяли налитое (правда если я взял рюмку как обычно,то их рюмки пропали где-то в их необьятных ладонях). Выпили.

     Спирт! Чуть разбавленный. Его ни с чем не перепутаешь. На глазах навернулись слёзы. Хотел закашляться, но вовремя сообразил; если начнуть хлопать по спине, как обычно это делают в подобных случаях, сломают позвоночник. Воздержался. Выдохнул. Достал платок, вытер слёзы. Даже ничуть при этом не устыдившись. В мою сторону пододвинули нарезку балыка. - Закуска - сообразил и без слов я. Взял кусок. Стал с удовольствием пережевывать. Удовольствие было двойное: от спирта, который горячей волной стал растекаться по похмельному телу и от балыка, после принятия спирта, на вкус просто замечательного. Просидев какое-то время все также молча, ничего не обсуждая и не комментируя было налито ещё по одной.
     - За знакомство.- сказанул я. Мне после выпитого стало получше, потому решил поддержать компанию.
      Все опять выпили. Молча. Мне не представились. Да и к чему? Все и так друг друга знали. А я кто? Случайный гость... Засиживаться не стоило. Вдруг самолёт подадут.
     - Мужики. Не сочтите за наглость. Мне бы с собой в дорогу взять. Я по прилёте в чужой город, даже не знаю, будет ли возможность похмелиться. Может у бармена есть чего? Не обижу...
     На меня посмотрели. Три пары глаз. Внимательно. В глазах читался угасающий смысл сознания. Но он ещё был...

     Бугай, который привёл меня к столу, взял вилку лежавшую на столе и постучал по стоящему почти пустому графину с налитым спиртом. Звук в тишине кафе был ярок и звонок. Тишина... Ещё раз.
     - Как он графин не расколошматил? - почему-то в тот момент мне подумалось. - Он же спокойно может вилку бантиком завязать и в графин в виде украшения воткнуть.
     - Бегу-бегу, милые - женский голос откуда-то издалека дал знать, что призыв услышан. Буквально, не прошло и минуты в зал вспорхнула здоровенная баба ( таких бандершами зовут) с графином полным. На замену почти пустому. Она видать по звону определяла пустоту тары стоящей на столе. Пританцовывая подплыла к столу, взяла одной рукой опустевший графин, второй поставила на стол свежий, запотевший, блестевший от этого праздничным подарком каким-то. Лицо у неё было счастливым. Оно прямо сияло радостью. Светилось счастьем этим. Меня хоть и увидела, не удивилась, не задалась вопросом - кто?, откуда? Она была счастлива, на фига я ей был нужен? Весь вид её говорил о преданности и любви...

     Мужик показал на меня пальцем. Потом этим же пальцем показал на графин. Затем уже двумя пальцами продемонстрировал как переступают две ноги, ( даже дураку было бы понятно, что это человек идёт о двух ногах). И махнул рукой в сторону выхода. При этом не было сказано ни слова.
     - Сейчас. Ты ведь как скажешь Лешенька. Угостить. Проводить... - она упорхнула. Быстро и бесшумно. При ее то весе это выглядело удивительно.

     Я рискнул взять ещё кусок чего-нибудь закусить спирт. До чего дотянулся. По руке не ударили. Может не заметили? Оказалось - язык, отварной с хреном. Тоже вкусно, как и балык. Пока жевал доставшуюся вкуснятину появилась порхающая тётка. В руках у неё была поллитровка заткнутая свергнутой бумажкой. Выглядело это честно сказать, не по барски... Опять же... Был ли у меня выбор? Кочевряжиться не имело смысла. Была тихая благодушная радость приобретения желаемого. Полез в нагрудный карман за деньгами:
     - Сколько я вам должен?
     Мужик сидевший напротив меня, откинулся на спинку стула, стул жалобно скрипнул, положил два своих кулака на стол и...вздохнул. Тётенька балерина поймала меня за кисть руки которую я уже доставал с деньгами, сжала её, и толкнула обратно.
     - Ты парень моих гостей обидеть хочешь?
     От тетеньки пахло шоколадом и ментолом, и лишь слегка спиртным. Видно закусывала этим и курила не "Приму".
     - Пойдём. Провожу.-
     Я ей мешал наслаждаться своей влюбленностью, поэтому не сопротивляясь пошёл за ней
к выходу.
     - Спасибо мужики. Выручили. Здоровья вам и не болеть. - только и смог я сказать уходя.
     - А могут ли они болеть при ихнем здоровье? - этим вопросом я уже задался выйдя на улицу.

     Было светло. Как и до этого - пустынно. Пошёл к аэропорту сознавая - уже не пропаду. Издали увидел стоящего на том же месте где я его и оставил дворника. Решил подойти,  поблагодарить за "наводку", где взять опохмелятор, подсказал все таки... Метрах с десяти не доходя разглядел, он спал. Тихо. Спокойно. Облокотясь на метлу. Решил не беспокоить. Человек устал. Новый год...а он на работе. Если упадёт, замерзнуть не дадут, к лежачему сразу люди подойдут и спать помешают. А пока стоя спит вряд ли кто потревожит...

     Место моё рядом с женой, было заблогавременно занято моим же чемоданом. Чемодан убрал. Плюхнулся довольный на неудобное сиденье. Душу грела бутылка за пазухой...
     - Нашёл таки...
     - нашёл.
     - Ведь начало дня. У тебя нюх на пойло.
     - У хорошего охотника на добычу чутье.
     - То-то вас потом по чутью и бьют сковородками. Я ведь тебя не спрашиваю, - Где взял?- Просто интересно...
     - Угостили.
     - Без денег?
     - Без
     - За что?
     - Лицом красив. Умен. Внушаю доверие и симпатию. И вообще - Новый год. Люди в Новый год становятся добрее.
     - Лицом говоришь красив? До вечера то лицо сохранит красоту то?
     - ...-
     - И ум до вечера все тот же будет, без последствий?
     - Я пойду воды попью. Дай мелочи.
     - У тебя что денег нет?
     - У меня мелочи нет. Как и кошелька. Ты же знаешь.
     Молча пошарила в кармане своего пальто. Выудила мелочь и высыпала в мою протянутую руку.
     - Вон там - автомат. Будь в пределах видимости. Если объявят самолёт, чтобы тут же был рядом.

     Молодые жены любят командовать. Их приказы на смерть не посылают, но тренируют в бойцах выучку и преданность командиру.

     У газавтомата стояла внушительная очередь страждущих. Женщин и детей в ней не наблюдалось, только страждущие. С печальными лицами, утомленных  праздником страдальцев. Двигались не разговаривая, молча, с осознанием надвигающейся катастрофы последующего похмелья. Один я среди них выделялся наверно глупым, довольным выражением лица. Дошла и моя очередь. Пока стоял, размышлял, как поприличней достать бутылку и разбавить спирт в стакане. То, что в бутылке спирт, сомнений не возникало.
     Решил, - все свои, возбухать не будут. Достал. Вынул самодельную пробку, налил чуть меньше половины, опустил копейку в автомат и нажал на кнопку подачи. Вода брызжа газом ринулась в поставленный стакан. Дождавшись когда набралось сколько надо, убрал стакан в сторону. Остальное отправилось куда и положено - в слив. Взял стакан, не торопясь, смакуя содержимое, стал пить. Спирт. Как и предполагалось. Осилил только полстакана. Выдохнул. Глянул вбок, чтобы определить какова реакция рядом стоящих. Очередь на меня смотрела. Внимательно. Скорбно так смотрела. Поставил недопитый стакан туда, куда и положено, в место налития следующей порции газводы. Мужик стоявший за мой в очереди его взял, не спросясь можно или нет и...выпил. Удовлетворённо крякнул, поставил его на прежнее место, разжал свою ладонь и протянул лежавшую в ней копейку. Я её зачем-то взял. Он отошёл. Я зачарованный его действиями стоял как стоял...

     За ним был мужик видный, решительным выражением лица. Видно как и я - вольноотпущенный. Он цепким взором следователя по особо важным делам окинул зал ожидания. Нашёл объект своих изысканий, в чем-то для себя убедился, и только после этого протянул мне взятый в руки стакан. Я - плеснул треть. Он поставил его под набор воды и совершил манипуляцию с её набором. Набрал. Выпил. Ещё раз глянул в зал. Отошёл. Третьим оказался не "наш человек". Брезгливо взял стакан, понюхал, и стал его споласкивать. После спирта-то!!! Споласкивать! Это привело меня в чувство адекватности. Я понял, - не для всех праздник - праздник. Закрыл бутылку и отошёл.

     Под благодушную мою улыбку объявили долгожданную посадку на наш рейс. Я уже подходил к вынужденному причалу моей маленькой семьи. Жена не говоря лишнего, сунула мне в руки чемодан, кивнула на стоявшую сумку, взяла в руки грудничка и направилась к месту посадки. Поправив в кармане бутылку, свившую гнездо у меня за пазухой, решительно взял сумку и пошёл за ней следом. Пришли. Самолёт был маленький ЯК40, народу было немного. Все шло своим чередом: ставишь сумку на ленту досмотра, достаешь и показываешь, предъявляешь паспорт и вперёд, в новую реальность, где ты уже пассажир.
    
      У жены из багажа, только ребёнок. То, что с этим багажом нам предстоит скитаться ближайшие двадцать лет сомнений не вызывало ни у неё, ни тем более, у меня. У досматривающих скорее всего тоже... Она прошла, я поставил чемодан на ленту, затем взгромоздил туда же сумку,они медленно поехали. Также не торопясь они были осмотрены и на этой же ленте отправлены дальше.
     - Теперь выкладываем все, что находится в карманах - голос молоденькой смотрящей дамы был сух и деловит. Работа...
     Я стал доставать содержимое: ключи, зажигалку, сигареты, мелочь доставшуюся от жены...
     - Из внутренних карманов тоже. Будьте любезны.
     Достал и бутылку, несимпатично заткнутую бумажкой. Жена стоявшая невдалеке, посмотрела на бутылку, после чего на находящихся поблизости людей. (Позорище то какое) читалось у неё на лице. Людям же находящимся вокруг было - пофиг. Северянам без разницы, что у меня в карманах.
     - Это что?
     - Спирт.
     - Не положено!
     - Девушка, это мой спирт и делиться я им ни с кем не собираюсь. А там, куда я лечу, вообще спиртного во всем городе нет.
     - В открытой таре не положено.
     - Девушка, праздник же...я просто не успел допить.
     Все встало. Я за лентой! Люди за мной.
     - Я вызываю начальника смены. Он вам все и объяснит. - видать где-то что-то от посторонних глаз скрытое нажала. И мы стали ждать. Недолго. Из боковой двери этого же помещения вышел сержант-милиционер и направился к нам. Походка у него была на мой взгляд какая-то деревянная, он механически переставлял ноги. Пришёл. На голове, как положено - фуражка. Околышек которой, правда, был надвинут аж на переносицу, поэтому глаз его не было видно. Встал рядом с лентой и мной.
     - Вот товарищ сержант, пассажир везёт невесть что в плохо упакованной таре. Легковоспламеняющееся. - отрапортовала девушка.
     - Спирт это. Можете проверить. - зря я это сказал, точно. Стоящие люди вокруг от нечего делать стали интересоваться - почему задержка? Некоторые подошли поближе. Тем, которые стояли за мной и подходить не пришлось.

     Сержант взял стоявшую на ленте бутылку, открыл, нюхать не стал, плеснул содержимое прямо на ленту, взял лежавшую тут же мою зажигалку, чиркнул и ву-а-ля...поджег налитое. Спирт весело загорелся фиолетовым. Быстрым движением смахнув фуражку с головы, он ею тут же прикрыл лужицу загоревшегося. Фокусник блин... Сержант оказался белобрыс с покрасневшими от бессонной ночи глазами... Поднял фуражку вернул её на прежнее место, на голову. Пламя потухло. Все это было проделано быстро и без слов. Никто даже ахнуть не успел. Взял бутылку и пошёл, на полпути к дверям откуда он и появился, обернулся, видя, что я ошарашено стою и смотрю ему в след, поманил меня пальцем и продолжил свой путь. А что мне оставалось делать? Я за ним. Вернее за спиртом который он уносил. Заметил как жена обалденно смотрела нам вслед...

     Служебка была небольшая. Без окон. Пара стульев у стола заваленного разносортными бумагами, может даже служебными. Среди бумаг выглядывали тут и там мандаринки, напоминающие, что на дворе праздник. Под столом, в пределах видимости от порога, стояли початые бутылки, начиная с дешевого "Солнцедара" кончая армянским коньяком. Вперемешку. Без сословности, а так - как попало... Сержант указал мне на стул у стола, видимо предлагая присесть, сам без условностей сел на стоящий напротив. Взяв сверху лежащую папку, раскрыл не глядя в том месте где была закладка.( Закладкой оказался обыкновенный кухонный нож непрезентабельного вида). Пододвинул папку в мою сторону.
Я присел. Стал читать. "Правила перевозки багажа на авиатранспорте". Сержант взял нож как указку и направил его туда, где и надлежало читать. " Запрещено". И далее, перечень, легковоспламеняющие жидкости, открытые спиртные напитки и проч., проч., проч... Я и без него знал, как горит спирт. Затянул старую волынка:
     - Сержант, послушай, мне на север сейчас лететь. К тёще. Там у меня никого нет и похмелять меня никто там не будет...
     Он даже не слушал меня. Устал человек за ночь всех слушать. Молча снял фуражку, угнездил её на бумагах, в этих же бумагах пошурудив рукой достал две пластмассовые плоскодонные аэрофлотовские плошки ( кружками это безобразие никак не назвать). Поставил их, одну напротив меня, другую - себе. Из моей бутылки, им же и принесённой, налил в чашки спирт ( не разбавляя), нетрезвым взглядом уставшего пить человека окинул стол, толкнул ко мне мандаринку ( та что была ко мне ближе), себе конфету... Все было понятно и без слов... Выпили. Опять у меня на глазах навернулись слёзы. Ему - хоть бы хны! Только выдохнул и стал шуршать фанатиком от конфеты оголяя её нутро. Я достал вновь носовой платок и вытер повлажневшие глаза. Почему-то с любовью вспомнил жену, её обо мне заботу, ведь платок сам в дубленку не попадает...

      Сержант протянул руку к открытой папке, закрыл, и отправил её на то место, откуда взял. Я понял - дискуссия по поводу перевозки запрещенных предметов окончена. Я вздохнул. Разговаривать не хотелось, да и диалога в это утро у меня ни с кем не получалось. Он мой вздох понял по своему; налил ещё. Я распаковал мандаринку. Выпили. Когда выпили следующую порцию зазвенел звоночек. Негромкий такой - трень-трень. Он надел фуражку. Встал. Я следом. Нас качнуло. Он - сконцентрировался. Я - следом за ним. Мы пошли к выходу. Вышли.

     Я совсем забыл что нас ждёт рейс. Кроме рейса нас ждали пассажиры. Когда мы подошли, девушка-контролер задала резонный вопрос,-
     - Вы уже составили протокол?
     Сержант посмотрел на меня. Я - на него.
     - Надо было его паспорт взять. Он мог и исказить данные которые вам предоставил.
     Я вновь глянул на сержанта. Он на меня... - Как он меня видит, если у него околышек фуражки глаза закрывает? - эта мысль меня почему-то в тот момент беспокоила больше.
      - Я ведь вылет не разрешаю, пока инцидент с пассажиром не будет полностью исчерпан. Вон у него жена с ребёнком стоит, волнуется. Вы документы у него все равно проверьте...мало ли что? У него жена, а он - спирт пьёт.
     Из всего услышанного сержант по служебной линии отразил только одно,- надо проверить документы. На ленте лежал паспорт пассажира стоявшего тут же. Его он и взял. Открыл. Посмотрел на фото, затем на меня. Опять на фото. Снял фуражку, видать в удивлении. На фото был не Я! Я хоть и был уже достаточно нагружен спиртом и обстоятельствами это сообразил. Взял за рукав пассажира, чей и был паспорт, и продвинул его к сержанту. Тот сфокусировался взгляд на мужике, заглянул в паспорт, убедился в наличии соответствия лица стоявшего перед ним и фото. Удовлетворено надел фуражку.
     - Паспорт этого у его жены.-
     Настойчивость контролера была прям не праздничной какой-то. Сержант вновь воззрился на меня. Я понял, - он видит меня впервые!!! Жена выручила, подойдя сунула ему в руки мой паспорт. Операция ознакомления с документами повторилась. Правда уже без снятия фуражки. Я сразу был узнан. Он вернул жене паспорт, галантной козырнул, развернулся на каблуках и как-то совсем деревянно отбыл к себе в штаб.

     Сразу объявили посадку на автобус. Видно меня только и ждали. Никто за задержку из северян в морду мне ударить не пытался, не возмущался. Летим и то хорошо. Их выдержке стоило поучиться.

     Уже в самолёте жена спросила
     - Сколько штрафу выписал?
     - Он заставил выпить остатки спирта.
     - Как я тебя через час из самолёта доставать буду?
     - У нас в стране чудесный народ. Всегда помогут...
     При взлете, когда очищенная поземкой взлетная полоса стала стремительно разгоняться навстречу шасси, я заснул. Молча. Подумав напоследок, что Новый год, это - хорошо!