Исповедь

"Как будто бы душу сдернули
С кожей ! Паром в дыру ушла
Пресловутая ересь вздорная
Именуемая душа ."
М. Цветаева

 Никогда не любил осень. Слякоть, грязь под ногами, холодные дожди… Вы скажите, а как же золотой период листопада, когда деревья расцвечены всеми оттенками золота, багрянца, пурпура, крики улетающих птиц и легкая горечь прелой листвы, разлитой в воздухе? Очарование поэзией и картины Левитана?  Это все быстро проходит, и вот уже деревья и кусты тянут к серому мрачному небу голые, похожие на вскинутые в безмолвной мольбе руки, тянут, но их мало кто слышит. Октябрь ничего уже не обещает, а ноябрь просто ставит точку.

 В ноябре мне хуже всего. Я просто задыхаюсь от безысходности и единственное, что удерживает – это надежда на то, что однажды я встану, подойду к окну и увижу первый белый снег. И эта серость, и тяжесть прикроется слабой робкой белой пеленой.

 Я давно уже один. После того, как она ушла из моей жизни, я один… Кто-то говорит, что это глупо, кто-то смеется, кто-то считает меня сумасшедшим. Мне все равно. Так называемые друзья давно ушли, ведь я больше не ходил с ними на футбол и перестал пить пиво, я перестал отвечать на их звонки, глупые просьбы и жалкие попытки выдернуть меня из этого состояния.

 Они не понимают меня, не понимают, что я потерял. Ведь любовь в нашем мире давно обесценилась и свелась к сексу, простой и понятной всем физиологии…

Я смешон? Ну и пусть.

Несколько лет назад, я бы тоже смеялся.

А теперь нет. Больше нет.

 Этих встреч до тебя было слишком много. Простые не к чему не обязывающие отношения. О каких обязательствах может идти речь, если все происходит на первом – втором свидании по обоюдному согласию, а утром мы  пьем кофе и расходимся в разные стороны , в надежде, что никогда не увидимся и с явным облегчением в глазах?

 Почему с тобой было все произошло по-другому? Не знаю. Может быть потому что в твоих глазах была какая-то хрупкость, женственность, что-то настоящее. То, что давно исчезло или погребено под слоями грима у других, у тебя это было.  В глазах, когда ты стояла на остановке и смотрела на листопад. Автобусы проезжали мимо, водители послушно открывали двери, а ты просто улыбалась, качала головой и оставалась на месте.

 Потом ты сказала мне, что смотрела не на листья, а слушала, ,как  они тихо отрываются от ветки и с легким, еле заметным шуршанием кружатся в холодном прозрачном воздухе, исполняя свой танец под осеннюю мелодию ветра.
Теперь я часто прихожу на эту остановку, сажусь на лавочку и изо всех сил напрягаю слух, пытаясь уловить ту самую музыку…

 Я не мог не подойти к тебе и очень обрадовался, когда пошел дождь, и ты согласилась посидеть в кафе и выпить чашку чая. Мне очень понравились твои руки: узкая ладонь с длинными тонкими пальцами, которые держали чашку чая и серебряный браслет, овивавший бледное запястье и с голубыми венами. Изящная перевязь с вкраплениями синих кристаллов.

- Нравится? Это от мамы остался, я всегда его ношу. – с этими словами ты протянула мне руку, а я осторожно взял ее своими руками и поднес к губам.

 Любовь, а еще необыкновенная нежность буквально пронзили меня тогда и как оказалось на всю жизнь . Это бред, когда говорят, что любви нет. Вы или не видите ее, или не хотите видеть и впускать к себе и в себя. А может быть вы просто не готовы ее увидеть и принять.

Каждая наша встреча во мне и с тобой. Каждая была особенной и неповторимой. Я могу сказать, какое на тебе было платье, описать запах духов и как смотрели твои глаза.

Глаза, которые я потом предал.

Чудо твоей любви, которое я растоптал. Жестоко и безжалостно.


 Но тогда я хотел только одного: оказаться с тобой наедине, по ту сторону, где нет всех этих лет, в которых не было тебя, по ту сторону от своей растраченной жизни, от своих мыслей и воспоминаний, от тех пут и узлов, которые связали и натерли до крови. Вне времени, пространства, вне всех. Просто с тобой.

 И там в душе появилась надежда. Что чудо возможно, и я буду в этой жизни не один. Что у меня есть шанс.

Вы считаете человек меняется? Так вот, наивные, измениться  может внешняя оболочка, а гнилая душа – нет. Моя не изменилась и когда мне представился шанс, я ее предал. Поступил как делал всегда – легко, не думая о последствиях и об ответственности перед ней. Изменил глупо, пошло, противно. До омерзения к себе, которое пришло с утром.

Но было уже поздно. Она ушла. Тихо, попятилась к двери, не сводя с меня блестящих от слез глаз, которые смыли ее доверие ко мне …

Я знал, что не верну ее, хотя пытался. Но глупо давать шанс тому, кто тебя предал. Суть человека осталась та же , поменялись только одежды. Помните? Я бы сам его себе не дал.

 Помню, как долго был один в квартире, закрывшись от всех. День, два, неделя- мне было все равно, сколько я там нахожусь. Я как зверь, заполз в свою нору, зализывать раны, которые открывались и кровоточили снова и снова. Я никого не впускал к себе и никого не хотел видеть, потому что банальные затасканные слова были противны, ведь те, кто их произносил не понимал меня и не понимал почему я сижу там и рыдаю в голос. Они были глухи и слепы, ведь в их жизнях они не испытывали еще таких чувств. Для них все было по-прежнему слишком просто…

- Чего это ты ракуксился из-за какой-то бабы? Мужик, ты или кто? Свисни, и их вон сколько появится нормальных баб, без заморочек всяких. Хороший секс и ты забудешь ее. Клин клином вышибают.

 После этих слов я разбил телефон о стену и перестал подходить к двери.

 Вот так я и остался один. Без нее.

 Думаете, время лечит? И мне стало легче? Нет, это тоже заблуждение. Оно лишь прикрывает раны пластырем, и движется дальше, принося новые впечатления, встречи, дела, работу. Вот только оставаясь наедине с собой, пластырь отстает, и рана открывается вновь и становится все шире и шире… А кровь идет все сильнее и сильнее.  И идешь ты потом по этой жизни весь израненный, оставляя за собой красный след, еле передвигая ноги.

Мне всегда говорили, что я сильный. «Запомни, мужик должен быть сильным, уметь противостоять трудностям и выживать» - говорил отец.  Но он почему то забыл сказать, что сильным тоже бывает больно, страшно, тоскливо и одиноко. И если они ломаются, то умирают и это навсегда.
 
 Я не чувствую себя живым. Там, внутри, только боль, отвращение к себе и пустота, которую оставила любовь… Которую я предал и потерял навсегда.