Укольчик

Владимир Николаевич длительно болел новоявленной болезнью с пугающим с экранов телевизоров названием. Он благополучно выздоровел, но необходимость прийти в поликлинику, сдать анализы, пройти обследования была прописана участковым терапевтом безоговорочно. И это выполнялось Владимиром Николаевичем с превеликим удовольствием: насидевшись взаперти в четырех стенах, он теперь на мир смотрел совсем другими глазами, да и мир для  него представлялся чем-то особенным, чего он раньше совсем не замечал.
Поликлиника жила своей обыденной жизнью по талонному расписанию и Владимир Николаевич вклинился в эту размеренность с направлением на сдачу крови. Две медсестры ловко управляли очередью. Владимира Николаевича усадили на стул, попросили поработать кулачком и зажать его. Он напрягся, ожидая укола, причиняющего небольшую боль, но вдруг удивился легкости прикосновения к его вене иглы, совсем безболезненно и вдохновенно. Внимательно посмотрев на медсестру, Владимир Николаевич отметил её стройность, молодость и опрятность. Прочел имя на бейджике. Пока кровушка лилась струйкой в пробирку, Ирина, так её звали, задумчиво смотрела в окно, повернув голову таким образом, что перед Владимиром Николаевичем во всей красе предстала шея молодой женщины. О! Какая это была шейка! Кожа  нежным шелком манила к себе, чистота покрова и утонченность линий давала простор для художника и поэта. Но созерцание природных красот закончилось, Ирина так же безболезненно вынула иглу из вены и перевязала руку.
- Нежно и ласково. - сказал Владимир Николаевич, глядя в серые глазки женщины. Остальные красоты личика медсестры были спрятаны под маской, что впрочем добавляло пикантности и шарма.
- Что нежно? - спросила она.
- Уколы делаете.
- Спасибо. - она с благодарностью взглянула на него.
Владимиру Николаевичу очень не хотелось расставаться с ней, он готов был пожертвовать еще одной веной, но очередь неумолимо выдворила его в коридор.
Больше в поликлинике делать было нечего. Не сидеть же здесь, дожидаясь, когда Ирина закончит дежурство. Но одиночество тоскливых дней, проведенных в болезни, говорило об обратном, романтизм еще не сложившихся отношений захлестнул Владимира Николаевича самыми смелыми фантазиями, и он направился в цветочный магазин.
Выбрав букет белых хризантем, Владимир Николаевич нашел подходящую скамейку недалеко от входа в поликлинику и занял наблюдательный пост. Прождав довольно прилично и возблагодарив природу за возможность как следует продышаться, он увидел её, выходящую, как ему показалось, легкой походкой парящей над землей феи. Догнав обладательницу природных красот, он протянул ей букет:
- Это вам!
Ирина удивленно посмотрела на Владимира Николаевича и промолвила:
- Спасибо. Неожиданно, но приятно.
Окрыленный обычной благодарностью воспитанной женщины Владимир Николаевич попытался завести разговор, но был остановлен мягко и непреклонно:
- Извините. Я спешу.
Она уселась в автомобиль, завела мотор, на прощание подарила ему улыбку  и вырулила на дорогу.
На следующий день Владимир Николаевич пошел сдавать биологический материал, как это теперь называется.
Сделав, что нужно, он заглянул в процедурный кабинет и убедился, что Ирина на месте. Ночные фантазии завели далеко в сладостные леса чувств и теперь рвались наружу, строя планы и рисуя в воображении радостные сцены   общения с вожделенным предметом.
Владимир Николаевич повторил забег в цветочный магазин, но теперь его выбор остановился на трех багровых розах.
- Это опять вы? - удивилась Ирина, но розы приняла и посмотрела, как показалось ему, многообещающим взглядом. - У меня появился поклонник?
- Вне всяких сомнений. Поклонник ваших ласковых уколов, нежных перевязок и процедурных манипуляций. - "а также ваших частей тела", чуть было не сказал Владимир Николаевич, имея ввиду, в первую очередь, нежнейшую шею молодой женщины.
Он в глубине души понимал, что в свои пятьдесят шесть лет вряд ли дождется, чтобы Ирина переместила обручальное кольцо с правой руки на левую перед встречей с ним, но молодость так манила в сладострастные дебри, что приходилось сдерживаться в общении с женщиной.
Ирина опять куда-то спешила. Пообщаться, сжав ладонь дурманящей своим присутствием богини, снова не удалось. Но полюбоваться высокой и стройной фигурой, изящными формами, утонченными линиями и изгибами милой шеи Владимиру Николаевичу свезло; а улыбка, которую подарила ему Ирина, вселяла надежду материализации самых смелых мужских фантазий.
Этой ночью не спалось. Мечталось, - крутилось колесо призрачного счастья и желаний. Но в урывках сна, почему- то, тревожно жилось: опасливо и боязливо.
Утром Владимир Николаевич пошел на ЭКГ. После обследования, маршрут повторился: Ирина была на месте.
В этот раз в цветочном магазине были выбраны белые гвоздики.
Владимир Николаевич сунул их под плащ, - погода хмурилась серыми тучами, - и занял свое место на лавочке.
По его расчетам Ирина вот-вот должна была выйти, и тут рядом с ним приземлился молодой высокий мускулистый мужчина. Помолчав, вдруг заговорил:
- Представляете, второй день супруга с цветами с работы приходит. Говорит, благодарные пациенты. Не, ну я понимаю, шоколадка там, коробка конфет. Но цветы за что? За укол в задницу?
У Владимира Николаевича похолодело внутри и он громко икнул.
- Эх, надо было мне тоже цветы купить. Встречаю любимую жену, а то получается, словно слежу за ней. - сокрушался мужчина.
Владимир Николаевич с готовностью протянул свой букет:
- Вот. Возьмите. Мне он без нужды теперь.
- Почему?
- Понимаете, поссорился вчера с женой. С утра думал помириться, зашел в цветочный, купил букет, - Владимир Николаевич с упоением врал, про себя прося провидение, чтобы Ирина подольше не выходила из поликлиники. - прихожу домой, а жены то и нет.
- Как так?
- А вот лежит записка " Уехала к маме". Так что забирайте. - Владимир Николаевич протянул цветы мужчине.
- Просто так не возьму. - он протянул деньги.
- Спасибо. - Владимир Николаевич поднялся и поспешил в ближайший магазин.
"А цветы я ей всё-таки вручил. Ну не сам. Но все же. Пойду помяну несостоявшуюся  любовь" - подумал он, отгоняя шейные наваждения.