Россия во мгле

      Правда, интригующее название? Любой не безразличный к политике человек, прочитав такой заголовок, в тот же час встрепенется. Будь-то русофоб, или наоборот – русофил. Или еще точнее – имперец.
      Естественно, каждый из них будет искать свое. Вероятнее всего, что один и тот же факт будет радовать первых, а вторых подвигать на гневные опровержения. И будет яростный диспут.

      Но у меня совсем иная задача. И повод, из-за которого я выбрал это название, абсолютно не связан с нынешними реалиями. Хотя всегда можно провести параллели, если очень захочешь. Возможно, и проведем.

      Итак, что бы это значило – Россия во мгле? Все очень просто: я в своей библиотеке наткнулся на книжку Герберта Уэллса, написанную им в 1920 году. Она так и называлась – «Россия во мгле» и была в очередной раз переиздана у нас в стране в 1970 году. Уверен, об этой книге Уэллса люди старшего поколения наверняка слышали.

      Эту книжку я помню со школьных лет. Тогда она была в суперобложке, компактного формата, и издана не просто так, а по случаю. Случай подходящий – столетие со дня рождения Владимира Ильича Ленина.
      Разумеется, в то время юбилей вождя был в стране самой главной годовщиной, затмивший даже двадцать пять лет победы в Великой Отечественной войне. Прошло пятьдесят лет, и как все кардинально изменилось в приоритетах власти, не правда ли?

      В общем, о книжке я знал из школьной программы по истории, а также благодаря тому факту, что она стояла на книжной полке у нас дома. Но я никогда ее сам не читал! Содержание книги мне было доведено рассказом учителя, и на этом рассказе строилось все мое юношеское знание об этой книге. И мне этого до сегодняшнего дня хватало.
      Сейчас, когда у меня нашлось время и желание прочитать легендарную в советские времена книгу, я с любопытством открыл старинный томик с пожелтевшими страницами.

      Интересно, что текст книги «Россия во мгле» составляет всего лишь сто страниц, причем, каждая страница в половину стандартной книжной страницы. Я уже упоминал, что книга была издана в малом формате. А по объему содержания «Россия во мгле» больше смахивает на расширенную статью, чем на полноценное произведение. Текст автора занимает ровно половину издания 1970 года.

      Во второй половине разместились сопутствующие материалы. Например, выдержки из работы Уэллса с пометками самого Ленина. Это очень важный факт. Вам сразу станет ясно, что из привлекшего внимание ему действительно понравилось.
 
      Спорные моменты Ленин никаким образом не отмечал. Но там, где Уэллс хвалил большевиков, то эти строчки выделялись жирными подчеркиваниями и, предполагаю, что именно такие мысли Уэллса при удобном случае Ленин приводил своим соратникам в качестве положительных примеров: мол, даже люди из Лондона отмечают наши успехи. Но это мои фантазии.

      Главную часть книжки, вернее, ее идеологическую составляющую, занимали послесловие и примечания.
      Послесловие написал человек, который творчество Герберта Уэллса изучал кропотливо и даже защитил докторскую диссертацию, связанную с творчеством Уэллса. Его упрекнуть в принижении и опорочивании писателя трудно, поскольку из текста видно, что автор и в те годы уважал принципы Уэллса, хотя свое уважение он явно не показывал: а вдруг не поймут?..

      Но кто писал примечания на многие примеры, приводимые Уэллсом, – это секрет. Судя по тому, как авторы примечаний трактовали мысли писателя, явно не совпадающие с линией партии, –  это люди обученные и изворотливые, ибо с высоты времени, прошедшего после первого опубликования «России во мгле», мы можем судить о книге и о комментариях все-таки более объективно.
      Сейчас можно определить, где была правда, а где выдавалось желаемое за действительное. Не буду расписываться за всех читателей, но лично для себя я такой вывод сделал.

      Я понимаю, почему книга Герберта Уэллса вызвала в целом доброжелательное отношение коммунистов, хотя во многом и подверглась критике.

      Писатель-фантаст из английских интеллигентов, исповедующий почти социалистические взгляды, да и просто порядочный, думающий человек и, не побоюсь этого определения, ныне многими уничижаемого иронией и даже злобой, – ЛИБЕРАЛ, –  приехал в разрушенную войной и перенесшей революцию страну и пытается честно понять, как и почему Россия дошла до такого состояния.

      Он описывает сначала Петроград, каким он его знал во время своего первого приезда в 1914 году и во что он превратился к 1920 году.  Первая глава так и называется – «Петроград на краю гибели». Все ужасы разрушения когда-то богатейшего и самого важного города России, столицы империи, Уэллс описывает подробно, но с сочувствием.

      Поскольку – и тут самое важное обстоятельство, из-за чего эту книгу напечатали и приводили в пример всегда, пока существовала коммунистическая власть – Уэллс во всем обвиняет западный мир:

      - это он развязал мировую войну;   
      - это он требовал от обескровленной России продолжать войну до победного конца вместо того, чтобы помочь ей взять передышку, помочь ей оправиться от внутренних проблем;
      - не коммунисты довели Россию до ручки, а прежний грабительский царский режим;
      - это западный мир душит Россию блокадой, не оказывая помощи новому правительству, которое единственное из всех правительств может спасти страну от исчезновения.

      Как такое может не нравиться большевикам, если все отправные пункты Уэллса почти полностью совпадают с цитатами из работ, написанных Лениным перед революцией и после ее?!

      И потом, Уэллс с презрением описывает тех представителей России, которые сбежали из России и осели в том же Лондоне. Он не верит их рассказам о зверствах большевиков, о сожженных усадьбах, об убийствах людей в городах, о прочих преступлениях, которые российские эмигранты возлагают на большевистское правительство, и презирает их веру в «сверхчеловека» вроде Деникина или Врангеля.
 
      Уэллс считает, что все эти люди, удравшие от революции в Европу, заслуживают только одной власти – царской. А к предыдущей власти Уэллс, как коллективист (это он сам себя так позиционирует), не имеет никакого снисхождения, он эту власть считает выродившейся и виновной во всех бедах России.

      Представляю, как понравились Ленину абзацы с критикой эмигрантов и старой власти в целом…

      Но Уэллс в своей книге как объективен, так одновременно и субъективен. Откуда он может знать всю правду о первых днях после октябрьского переворота, о гражданской войне? Кстати, ни разу Уэллс не назвал события октября 1917 года переворотом. Только Октябрьская революция.
      И это новой власти тоже было по нраву.

      Однако  тем и сильна книга Уэллса, что рядом с приятностями для большевиков он публикует «правду-матку» о России и власти в целом. И это, как по мне, его самые ценные наблюдения. Оттого никто и не отрицает, что книга «Россия во мгле» – это честная книга.

      Поэтому всем пришлось проглотить его утверждения, что большевикам и в 1920 году казался невероятным тот факт, что они по-прежнему остаются у власти. И что все марксисты считали революцию своей конечной целью и после нее они «обретут вечное счастье». А тут нужно всем показать обещанный золотой век... И где его взять?
      Кроме того, оспаривать слова Уэллса о разрухе, о расстрелах, о грабежах, о плачевном состоянии науки и культуры, и  многом другом было никак невозможно, потому что это все имело место быть.
      
      Когда я читал строки Уэллса о плачевном состоянии России, то у меня перед глазами всплывали другие: строки из романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго».
      Как бы эту книгу не бранили и распекали – и коммунисты, и литературные критики, – но для меня это самое яркое и истинное отображение сути революции и гражданской войны.

      Получается, что Уэллса не критиковали, а своего Пастернака затравили, отчего он, в конце концов, и умер. Читая описание Уэллсом послереволюционной России, у меня в памяти всегда  возникала одна картинка из «Доктора Живаго»: занесенные снегом железные дороги и идущий по ним герой романа.
      Он знает, что рано или поздно, в буран или в оттепель, но дорога приведет в какой-нибудь город. Но знает, что и в городе никакой радости тоже нет…
 
      Россия во мгле, одним словом.

      А как Уэллс бичевал марксизм и недалеких ее русских представителей, тупо повторяющих догмы из «Капитала»! Причем, он подчеркивал - «немногие большевики дочитали Капитал до конца».
      Марксизм «невероятно скучен и примитивен», в нем все сводится к борьбе двух классов – пролетариат/буржуазия. А как быть с другими слоями населения? Их не существует? Интеллигенция, например?

      О крестьянстве Уэллс высказался определенно – это подавляющее большинство населения России, они безграмотные, грубо практичные и равнодушные к политике. Их интересует только удовлетворение непосредственных нужд. И они не несут в себе никакого созидательного начала! Их куда приткнуть?

      Так вот о марксизме. Воображаю, как реагировали большевики на отношение Уэллса к Карлу Марксу:

      «В России мое пассивное неприятие Маркса превратилось в самую активную вражду».

      И далее он издевательски и смешно расписывает, что ему до такой степени надоели разбросанные по России изображения и бюсты бородатого Маркса, что «непреодолимо хотелось увидеть Карла Маркса обритым…»

      Главное было, конечно, не в бороде. Уэллса раздражало слепое поклонение большевиков учению Маркса, не допускающего никакого варианта оспаривания или хотя бы обыкновенного диспута – а где же истина? Маркс сказал – и все тут! Классовая борьба – это догма. И гибкости здесь никакой не должно быть: всегда искать два класса и, обнаружив их, определять – кто твой друг, а кто враг.

      Читать книги только те, где воспевают революционные идеи. Все остальные – «в печку»! Химию можно преподавать в школе, но если это «пролетарская химия»... И много чего другого, сумасшедшего по сути.

      Более всего я ждал, когда доберусь до главного, о чем мне всегда рассказывали на уроках истории. Это непосредственная встреча Уэллса с Лениным. Личная встреча, без переводчиков и всезнающего «пресс-секретаря», ибо тогда такой класс чиновников не существовал.

      Есть люди, для которых личность Ленина и сегодня остается значимой и беспорочной. Вот как нас когда-то учили – самый человечный человек, – так и до сих пор. Ни на йоту меньше.

      Я в этой оценке усомнился давно, когда волею судьбы в зрелом возрасте оказался в учебном заведении, где по умолчанию готовили самых преданных делу Ленина людей. Но время оказалось бурным...  Устроили, «панимаешь ли», перестройку с ускорением и гласностью.

      Сначала все пошло кувырком, а потом судно с делом Ленина дало течь. Но как раз это обстоятельство и заставляло меня больше читать: информации появилось, как будто плотину прорвало. Только – все ли в этом потоке было правдой?


      Даже без бульварных рассказов о зверствах и жестокости, пришедших к власти в 1917 году, можно было вычитать много спорных моментов в томах ПСС* четвертого или пятого издания, опубликованных в примечаниях, которые я внимательно изучал.
      Надеюсь, грамотные люди вспомнят, что обозначает ПСС. Не забыли? Державших в руках ПСС третьего издания в то время найти было сложно, если не сказать, что и вообще невозможно. Такие люди, увы, вышли в тираж…

      Вот с той учебы и закончилось мое даже не начавшееся трепетное отношение к Владимиру Ильичу Ленину. Но оценить его фигуру наиболее точно мне всегда хотелось.

      Поэтому я доверился «либералу» и порядочному человеку, чтобы услышать его оценку о Ленине. Ему не нужно было лгать или приукрашивать свое впечатление, он не боялся критики или вообще запретов на правду о своем восприятии Ленина как политика и человека. И надо сказать, что Уэллс написал так, что даже при моем настороженном отношении к Ленину, все-таки для меня кое-что стало откровением.

      Я имею в виду именно те замечания Уэллса, которые не совпадали с моим предубежденным мнением о Ленине. Да, я, подобно обычному обывателю, прежде всего искал то, что удобно укладывалось бы в мою схему о человеке. И на первых порах это легко находил:

      - Ленин любит поучать;
      - Его смех поначалу будто приятный, но вскоре начинает казаться циничным;
      - На столе полнейший беспорядок, и Ленин, сидя на стуле, ногами почти не достает до пола.

      А еще чуть ли не с первых минут встречи Ленин задает Уэллсу догматический марксистский вопрос:

      «Почему в Англии до сих пор не началась социалистическая революция? Почему вы ее не готовите?»

      Ни больше, ни меньше – должны готовить социалистическую революцию в Англии!..

      Казалось бы, для большинства стало ясным и понятным: Ленин – ортодоксальный догматик с неприятными человеческими чертами характера. Но в том-то и дело, что не самые доброжелательные качества Ленина Уэллс называет с чужих слов, а на поверку при личной встрече их не находит.
      Человеческий рост, конечно, изменить нельзя, как и марксистскую убежденность в классовой борьбе, и ожидание мировой социалистической революции.

      Но – «прекрасно владеет английским языком», «говорил быстро, вникая в самую суть дела, безо всякой позы, рисовки или недомолвок, как умеют говорить лишь подлинные ученые», «от его откровенности захватывает дух у его последователей»…

      А главное, что на мой взгляд заметил Уэллс, описывая Ленина, так это его непохожесть на известные всем фотографии. Так как он принадлежит к людям, «у которых мимолетное выражение лица гораздо важнее, чем сами черты».

      Мы ведь как привыкли? Один и тот же образ вождя был разбросан по всей общей стране: строгий взгляд, привычный поворот головы, бородка и зажатая в руке кепка. Хорошо, что хоть одна. Бывало, что дополнительно еще и на голове оставляли... В любом варианте получался истукан.
      Сотни тысяч одинаковых портретов, бюстов и фигур на постаменте не вызывали у новых поколений страны ничего, кроме насмешек...  А у Уэллса – Ленин «не похож ни на один портрет». И от понимания этого получается неожиданный эффект: Ленин превращается в личность с человеческими чертами.

      История встречи с Лениным, рассказанная Уэллсом, меня не заставила изменить свое отношение к личности главного революционера. Я по-прежнему считаю, что эта фигура соткана из противоречий, но об этом человеке будут помнить долго. Большинство не очень хорошо, а другие с пониманием его места в мировой истории.
      Что мне еще понравилось в книге, так это как Уэллс отображал бытовые подробности жизни в России сто лет назад, как обрисовал существование людей во всей его неприглядности, которая случается при любой революции, какие и как вел неформальные разговоры с творческими людьми и представителями власти.

      Взгляд Уэллса все-таки был наивным и он многого не понимал, в том числе и людей из власти, с которыми ему приходилось сталкиваться. Поэтому у него главный вывод получился такой: справиться с новой Россией могло только правительство большевиков.
      Гораздо позже он узнал, каким способом «самое лучшее правительство для России для этого времени» достигало результатов, сколько насилия было совершено, чтобы преодолеть разруху и добиться «единства народа».

      Больше половины тех руководителей Советской России, с кем в 1920 году общался Уэллс, были репрессированы в тридцатых годах. Показательные процессы шли один за другим. И с этими реалиям писатель начал свыкаться настолько, что позже, в последующих письмах, Уэллс даже отмечал:

      «Большевики стреляли уж слишком долго и много, и это почти вошло у них в привычку».

      Отсылая книги и небольшие средства российским ученым, Уэллс просил, чтобы от них были письменные извещения о получении посылок:

      «Не важно, что они напишут, важно показать, что они не репрессированы».

      Первый раз книгу «Россия во мгле» в России издали в 1922 году, когда еще существовало подобие демократии. При Сталине эта книга по легко объяснимым причинам не издавалась ни разу. Книга была переиздана во времена оттепели.
      Я же держу в руках издание 1970 года, в котором, как я уже говорил выше, присутствовало много объяснений в духе наступающего застоя – лишнего не объяснять, народ не будоражить и говорить ему только общепринятые факты.

      В примечаниях к изданию «России во мгле» 1970 года о персоналиях, с которыми Уэллс пересекался во время визита в Советскую Россию в 1920 году, указывалось, что большинство из них в тридцатых годах были исключены из партии. А о том, что их тут же казнили – стыдливо умалчивали.
      Или в тех же примечаниях любое живое мнение Уэллса, противоречащее линии партии, долго, нудно и неубедительно разъяснялось, в чем автор ошибался.

      Но я не сетую: это издержки времени. Хорошо, что я прочитал книгу, увидел своими глазами пометки Ленина и примечания, узнал от сведущего человека что-то и о самом Уэллсе. Эта книга есть то, что я называю неприкрашенной или живой историей. 
   
      Зачем я написал эти заметки о книге, вышедшей сто лет назад? Что я хотел рассказать или доказать? У меня получилось несколько выводов.

      Первый. За сто лет ничего кардинально отличного в умах и настроениях подавляющего большинства обыкновенных людей не произошло. Не говоря о людях от власти. Первые, подобно марксистам, так же отстаивают внушаемые им истины – кругом враги, «вы все врете», наше дело правое… Вторые по-прежнему управляют мыслями и настроениями людей, используя для этого сверхмощные средства массовой информации, о которых сто лет назад и мечтать не могли. И у них получается.

      Следующее. Не произошло выравнивания в культуре, знаниях и психологии у жителей отдаленных краев страны и обитателей городов, а точнее – между жителями регионов и столичных городов. Все живут по-разному, и, образно говоря,  «стирание граней между городом и деревней» незаметно: и те, и другие живут своей жизнью, никак не пересекающейся между собой.
      Добавлю, что во времена 70-ых годов, на мой взгляд, разрыв этот существенно уменьшился. Скромности и совести у людей от власти тогда было больше? Нет у меня точного ответа.

      И самый важный для меня факт. По-прежнему у властной верхушки неукротимой силой бьется мысль сродни той, из далекого времени: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем…» Вмешательство во внутренние дела соседей и даже отдаленных стран, уверенность в своей значимости на мировой арене, которые совокупно отнимают много материальных средств у своих же жителей. Глобальные политические ходы занимают их умы, а свой народ и жизнь регионов остаются на втором плане.

      И еще. Как бы не обзывали просвещенных представителей западного мира, по-другому – «либерастов», но человеческих качеств и доброжелательности у них намного больше, чем у любого злобствующего идеолога «русского мира», имеющего трибуну для охмурения своего наивного народонаселения. Подчеркну – именно  своего.

      Аналогий описания Уэллса с нынешним временем можно еще много найти в его книге, даже делая скидку на то, что никак невозможно сравнить разрушенную страну 1920 года и нынешнюю – богатую и могущественную, хоть и раздираемую скрытыми внутренними противоречиями.
      Тут вопрос больше о менталитете власти. Тогда хотели весь мир перевернуть и построить его по марксистским лекалам, так и сейчас в умах бьется мысль о перестройке мира вокруг. Правда, теперь о Марксе никто не вспоминает.

      В общем, «Россия во мгле» - это умная книга, написанная наблюдательным и непредвзятым человеком. Герберт Уэллс в целом хорошо относился к России, и, что самое важное, сохранил свое отношение на всю жизнь. И написал он книгу очень правдиво. Повторюсь, из подобных наблюдений складываются кирпичики истинной истории.
      Рано или поздно, но эти кирпичики пригодятся новым поколениям. Если они захотят честно посмотреть правде в глаза.
      
      
      * ПСС - полное собрание сочинений В.И.Ленина 4 или 5 издания.