Чудо Веры Слава Богу - за все!?

               
   Любит ли Бог нас настолько, что исполняет самые немыслимые, или даже самые ужасные обращения и просьбы к Нему?.. Да. Я испытала это на себе.
 
   Человек необращенный в веру начинает взывать к высшим силам в тяжелые минуты своей жизни, когда очень страшно, больно или подступает мука смертная. И тогда уста его как бы сами собой произносят:
- Господи, помоги, спаси!
   Хотя до того, может быть, ни разу даже не задумывался о том: а есть ли Бог, и любит ли Он меня, для того, чтобы спасать? Но, наверное, хотя бы один раз в жизни каждый человек задается этими вопросами.
   Я тоже не раз обращалась к этой теме. Главное в которой, как я поняла, то, что Бог есть и Он – Любовь. А страх Божий – это боязнь греха, боязнь лишиться этой любви, и я стала бояться.
   Но самое страшное, - что я поняла совсем недавно, - это то, что Бог и правда любит меня. А еще страшней то, что любит на столько, что исполняет все, - даже то, о чем не только просить, но и подумать об этом невозможно…

   В первый раз, наверное, -  очень искренне,- я воскликнула это самое «Господи!..» в двадцать шесть лет, когда подошло время мне рожать ребенка.
   Было и страшно, и больно, - так, что, казалось, это муки смертные подступили, невозможные, невыносимые, дальше – только конец.
   Но, когда все закончилось, оказалось, что не конец это, а начало! Начало жизни новой. Родилось дитя, дочь, и я сама будто родилась вместе с нею заново. Увидела в ней себя – новорожденную, увидела ее глазами новый, невидимый доселе мир, который нам вместе придется познавать. Ей – впервые, мне – заново.
- Слава Богу! – сказала я, отправляясь в этот новый путь.
   Новая я иду в новый мир. Сколько раз за свою жизнь переживаем мы таких перерождений? «Я» - младенец, «Я» - отрок, затем – девушка, женщина и так до «Я» - «усопшего».
   Все эти рождения-умирания таких «Я» мне пришлось пережить и в себе, и моем повторении в ребенке.  Моя плоть и кровь, мое дитя (настоящее чудо, данное Богом, но – как думала я тогда – это именно я сотворила это чудо, выносив и родив человека!) жило, дышало, входило в мир, познавая его. Первые восторги, первые ошибки, огрехи, конечно. Грехи – куда же без них. Ведь все мы «одним миром мазаны» при крещении.  Я, как-то подзабывая свое «Господи!..» - все же решила двухлетнего ребенка покрестить в церкви.
   Сама я, - только «погруженная» бабушками при рождении, но не миропомазанная, окрестилась в церкви в девятнадцать лет. Что-то (хотя до сих пор толком не понимаю, что именно) вдруг повело и толкнуло на этот шаг. Были сложности в учебе, в отношениях с окружающими, подступала депрессия, как душевная болезнь, похожая на приближение мук смертных. И я крестилась, толком ничего не поняв и не ощутив каких-то особых перемен.
   На время стало легче.  Враг отступает, но не на долго, если уж он приблизился к тебе однажды, - не отступит. А будет приступать все с новой и новой силой, если, конечно, ты забываешь свои обеты, данные Богу при обряде крещения. Устами-то ты произносишь:
- Отрекаюся тебе, сатана…
   Но на деле ты ничего не предпринимаешь для того, чтобы оградить себя от его посягательств на душу твою. И он так и ходит где-то рядом, "аки лев рыкающий, ища, кого поглотить…».
   Так произошло и с дочкой моей. Ни я, ни ее отец, ни крестные родители, - по сути неверующие, ничего не сведущие в делах веры, - не представляли толком, что с этим делать. Покрестили ребенка, и все. Посвятили Богу, а дальше уже – все в воле Его? Как скажет, так и будет.
   А что скажет Он, если никто ни о чем Его и не спрашивает?! И даже не думает спрашивать: а как вообще жить дальше? Как воспитывать дитя, чтобы оно возрастало в Духе Твоем? Как уберечь от зла…
   Жизнь пошла дальше своим самотеком.
   Посвященное Богу, но не окормляемое, не воцерковляемое, чадо мое подрастало, училось жизни – в семье, в школе. Но ни там, ни там не наставлялось оно, не возрастало душой на столько, чтобы укрепляться духом и противостоять силам зла, которые, как известно, не дремлют. И они, конечно же, не замедлили явить себя и вползти в эту слабую, неокрепшую душу.
   Даже материнские молитвы не ограждали ее от этих поползновений, потому что мать, то есть я, и не молилась за дитя, и не знала даже, что нужно молиться.
   Сердце материнское чувствовало, конечно, что беда подступает, что нависает над дитем зловещая тень, подползает все ближе и ближе… Вот-вот накроет, захлестнет, уволокет в темноту…
   Но и тут я была беспомощной что-либо изменить. Где-то не досмотрела, что-то упустила. Сама-то слепая, и дитя свое вела во тьму. И вот она, эта тьма, предстала уже во всей красе, все силы царства ее, казалось, ополчились на нас.
   Дитя мое погибало, а я бессильна была что-то изменить. Хотя в последние годы уже начинала воцерковляться (вместе с сыном, который тоже едва не погиб, - но это другая история) и пытаться что-нибудь понять самой и донести до сознания дочери, что происходит: ведь она сама не понимала, что гибнет. А если и понимала, то отмахивалась:
- Ну и пусть! Значит, судьба моя такая…
   И ненавидела всех и вся, и даже Бога, в существование Которого верить вроде бы и хотела, но что-то очень сильно мешало ей в этом. Да и, видимо, никаких душевных сил не хватало уже у нее, чтобы что-то попытаться изменить в себе, и желания не оставалось – все было уничтожено, все ростки добра вырваны с корнем, все съедено им – врагом человеческим…
   Поначалу Бог не слышал меня, ведь я и сама была еще очень далека от Него. В материнских молитвах, которым я наконец научилась, я просила о даровании дочери благочестивой, праведной жизни, но и она сама должна была сделать шаг к Богу, чтобы стать ближе. Не небо приближается к человеку, а он сам делает первую попытку взлететь к нему.  А если человек уже не способен к этому, да и не хочет ничего? Все бес-полезно…
   Она до последнего не хотела верить во все это, - что силы Божии и сатанинские действительно существуют, они реальны, и они всемогущи. Они могут и погубить, могут и воскресить, - стоит только обратиться к ним, - тем или другим. Не верила, и не хотела обратиться, пока не стала видеть представителей ада уже воочию.
   Бесы, плотоядно облизываясь, являлись ночью, а потом уже и при свете дня.  Они хозяйничали в душе, жили уже в крови, ходили по дому. Во сне она часто кричала, в ужасе, диким голосом, визжала и звала меня на помощь.
   Я молилась. Я умоляла ее опомниться, одуматься. Попробовать хотя бы сделать маленький шажочек к исправлению. Надеваю крестик на шею – срывает. Зову в церковь – не идет. А кому церковь – не мать, тому Бог – не отец…
   Она мучилась, истаивала, как свечечка, задуваемая всеми ветрами. Не могла уже ни пить, ни есть. В этом исхудавшем тельце уже совсем не оставалось сил, в душе – никакой искорки, пробуждающей жизнь.  Она ненавидела жизнь, меня, давшую ей жизнь, Бога, себя, и угасала все больше, мучила себя и меня.
   Вместе с ней уходила жизнь из меня. Уходила жизнь, часть меня – та, что была и ее жизнью.
   Эта агония, кажется, длилась бесконечно долго. Годы?.. Месяцы?..
   Особенно страшными были последние дни. Мы были измучены уже настолько, что, изнемогая в стоянии пред иконами, я взмолилась уже:
- Господи, да управь Ты уже все поскорее, хоть как-нибудь!.. Избавь нас от страданий!..
   Молила я, сама страшась своих слов, и расписываясь в своей беспомощности. Ведь уже поздно было молиться о чем-то другом, и не достали мои материнские молитвы дитя мое со дна моря. Не расступилось оно, как пред Моисеем и его народом, выводимым из рабства, и не вывело нас с моим чадом к новой жизни. Не помогли мои молитвы, не уберегли от греха, наверное потому, что я и сама далеко не святая, и это я ответственна была за то, что грех этот вошел в мою душу, в мой дом, в мое дитя…
    …Взмолилась, и Господь услышал меня. Избавил дитя от страданий, забрал к Себе.  Но – не меня. Оставил меня здесь, для того, чтобы остаток жизни своей могла я оплакивать и отмаливать грехи свои и своего чада и Божиего, рабы Божией Дарии.
   Сегодня – пятое октября – в 1984 году это был самый счастливый день моей жизни. День появления ее на свет.
   Сегодня – пятого октября 2020 – это и самый печальный день жизни моей. Сегодня дочери исполнилось бы тридцать шесть лет.
   Почти два года назад, 3-го декабря 2018 – был самым страшным днем, - я потеряла дочь.
   Святые отцы церкви учат, что надо, непременно надо каждый день благодарить Бога за этот день, за то, что дает возможность прожить еще один божий день, по возможности безгрешно.
   И восхвалять Его:
- Слава Богу за все!
   А как же быть с теми печальными днями, когда, например, уходят от нас самые близкие, дорогие нам люди? Тоже говорить, восклицая:
- Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! – как это делают в церкви при отпевании.
   Но признаюсь, меня это как-то смущает. Вот стоит гроб, люди скорбят, а тут:
 - Слава Тебе, Господи!..
   Но ведь люди приходят в мир и уходят из этого мира, созданного и поддерживаемого, несмотря ни на что, Творцом.
   Славой Его и любовью исполнены небо и земля, и все сущее на них.
   Это в минуты тяжких испытаний и скорбей кажется, что Бог отступил от тебя, покинул свое нерадивое, нелюбимое чадо.
   Но проходит время, и понимаешь, что Бог не отступает ни от кого никогда, это ты сам отступаешься от Него.
   А Он продолжает любить – всех. Даже самых падших, которых, наверное, любит даже больше, чем верных Ему. Ведь они – как истинные дети малые, неразумные, не наставленные, не укрепленные для жизни в Боге, заблудшие, неисправленные, загубленные, погибшие…
    Но - не забытые. Даже смерть бывает посылается от Него, как милость. Он забирает тогда, когда человек готов к этому, либо же – если дальше будет только все хуже и хуже, и исправление уже невозможно. Это все – тоже проявление любви и милости к тем, кто не желает обращения и жизни в страхе Божием.


   Бывали в жизни моей моменты, когда испытывала я очень сильные страх, боль, отчаяние. Когда оставалось надеяться только на милость высших сил.  И еще страшней было от сомнений: а существуют ли они вообще? А придут ли на помощь? Страшно было и когда я уверилась, что да, Бог есть! И снова становилось страшно, что Бог отступился от меня. Что не услышит, не поможет, не исполнит мольбы моей.
   Но по-настоящему страшно стало мне тогда, когда я поняла: да, Бог любит меня! Любит на столько, что исполняет все мои желания на самом деле, даже те, которые не полезны для меня.  Но, уступая настойчивым просьбам, дает и просимое, а дальше – уже на мое усмотрение, что я буду с этим делать.
   Он исполняет даже самые немыслимые, самые отчаянные мольбы. Ибо что может быть страшнее мольбы матери о даровании смерти своему ребенку?! Ведь это даже страшнее материнского проклятия, которое само по себе несет смерть…
   Бог исполнил мою просьбу.
   И теперь я живу для того, чтобы продолжать нести этот крест и молиться о прощении, и о упокоении души, дарованной мне Богом, - светлой от рождения, но не убереженной мною для света, - Того, что, как надеюсь теперь, осеняет, утешает, баюкает в любящих объятиях Своих эту самую душу…