Одиночество

               
 Не было дня, чтобы баба Люся не выходила на дорогу. От крыльца барака до бывшего асфальта – метров пятьдесят.  Но теперь этот путь для неё стал не только прогулкой. Ежедневная ходьба сводилась к одному навязчивому желанию: встретить какого-нибудь из двух сыновей, решившего приехать, чтобы забрать её к себе. Однообразное стариковское времяпровождение тянулось незаметно и медленно. С каждым днём такое житьё-бытье становилось просто невыносимым.
 Одиночество –  жуткое состояние для человека. Одна из крайних мер наказания у людей – изоляция от общества. Добровольно позабытых стариков – миллионы. И у всех один диагноз –  сиротство при живых родственниках. Некоторые с этим свыкаются, но большинство сильно тоскуют о близких.

 Когда-то в каждом бараке жили по двенадцать семей. И в каждой воспитывались по трое и более детей. Такого шумного, беспокойного, но радостного и счастливого времени никто из оставшихся в посёлке не мог забыть. Теперь на самой длинной улице в пустых и щербатых бараках ютились по одному,  по два старых человека.
С утра баба Люся не включала надоевший телевизор.  Она прошаркала к окну.  На его стёклах, крадучись снизу, намёрз лёд. Чуть повыше красовались, теснясь между собой, рисунки Деда Мороза. «Холодно», – заключила хозяйка комнатушки и прислушалась. Ей показалось, что недалеко гудит машина. «Вроде как буксует, застряла что ли?» – подумала бабуля и засобиралась на улицу, кутаясь вместе со своей тайной надеждой.
 Под старый жакет на плечи, не раздумывая, она накинула полутёплый платок, подаренный старшим сыном Борисом. Поспешая, укрыла голову тёплым пледом, который преподнёс младший сын Егор.

 Дорога оказалась пустой. Но слух её не подвёл: около соседнего собственного дома  работал трактор. На нём хозяин приехал на обед. Баба Люся отвернула лицо от прямого колючего ветра и скосила влажные глаза вдоль улицы. В самом её начале заметила легковушку. Поблескивая фарами, автомобиль двигался в её сторону. Ветхое сердечко забилось быстрее обычного, руки  в варежках задрожали, все тело охватила слабость. Чем ближе приближалась машина, тем сильнее её трясло.
Водитель остановился около одинокой фигуры. От радости баба Люся развела руками. Слёзы сами собой потекли по изрезанному морщинами лицу, задерживаясь в глубоких ямках. Открылась дверь и из неё вышел молодцеватый мужчина.
 – Бабушка, а где здесь двенадцатый дом?
 Пожилая женщина стояла, широко открыв глаза и молчала.
 – Бабуля! – громче обычного произнёс мужчина. – Я ищу бабу Акулину.
 – Нет, н-е-т, н-е-т. Это не я. Я – баба Люся, – взволнованно  забормотала женщина.
 – Простите…

 Машина  тронулась с места и скрылась за поворотом. Одинокой женщине вдруг всё стало безразлично. И жизнь тоже. Она долго стояла на пустынной дороге одна и смотрела безразличным взглядом, как играет метелица. Задерживаясь возле камешка, снежинки образовывали бугорок, к которому змейкой спешили их сёстры.

 Она отвернулась и впервые не обернулась на звуки улицы.  Внутри захолодело, и бабу Люсю заколотило от нервного перевозбуждения. Пожалела, что не взяла с собой палку: очень хотелось выглядеть молодцеватой. Шаркая по снегу, направилась в свою берлогу. Глянула на барак, будто в последний раз. Он вдруг предстал в её глазах, как отработанный штрек шахты. «И сегодня за мной никто не приехал», – досадуя, почему-то в первую очередь на себя, подумала старая  женщина.

 Незапертая дверь открылась легко. Одновременно из комнаты во двор вместе с теплом прошмыгнула кошка. Не растерялся и холод, быстренько стал заполнять комнатушку. Не раздеваясь, баба Люся села на диван-кровать. Вздохнув, покачала головой,  легла на бок и закрыла слезящиеся глаза.
 
 По трухлявой лестнице кошка быстро добралась до полуразрушенного чердака, куда частенько прилетали на ночёвку воробьи. Кое-где на потолке ещё лежал утеплитель: угольная зола. Мурка прицелилась опытным взглядом и прыгнула на висевшую деревянную балку. Этого толчка было достаточно для начала цепной реакции.
Гнилой брус, служивший верой и правдой несколько десятков лет, упал от прикосновения кошкиных лап к опорной сгнившей стропиле. Дверной косяк, находившийся под её защитой, не выдержав удара, подломился.  Потолок и часть крыши, не чувствуя под собой опоры, рухнули прямо на бабу Люсю.
 
 Шахтёрский барак, где жила единственная живая душа, стал для забытой старушки последним пристанищем. О чём она думала в последнюю минуту, можно только догадываться.