Тайга

Утро было прохладное и туманное. Значит денёк будет ясным. Мы втроём -  я и мои товарищи Павел и Михаил, выезжали за кедровым орехом на «Осиновое плёсо». Не буду утомлять читателя дорогой. Мы миновали ЗапСиб и проехали Чистую Гриву, как неожиданно из-за кустов, словно чёртик из табакерки, выскочил гибэдэдэшник, жезлом указывая, что нам надо остановиться. Делать было нечего, остановились. Из машины никто не выходил, но и полицейский стоял, как вкопанный. Сдав задним ходом, водитель Михаил, приоткрыв дверцу,спросил по какому случаю нас остановили. В ответ услышали тираду, что борзые мы и страх потеряли, если он найдет запрещенные орудия на лов рыбы, всем конец. Самое интересное рядом нигде не было полицейской машины. Это был сержант лет двадцати пяти, на нашу просьбу показать удостоверение и постановление на обыск, он что-то неопределенное буркнул. И велел нам следовать дальше. Казалось бы, мелкий инцидент, но как-то в машине надолго повисло молчание, настроение было слегка подпорчено. У каждого рождались мысли в голове, что этого сержанта просто высадили на трассе для сбора денег начальнику ППС или ещё кому-то.
Машину припарковали во дворе у одного знакомого Павла. Он часто посещает эти места. Плотно перекусив и взяв необходимый инструмент, мы постепенно вошли в сибирскую тайгу. Здесь росли пихты и ели. Кедрач начнётся ещё не скоро. Небо было ярко-голубым, даже больно глазам смотреть. На пути попадались тропы, недавно натоптанные, наверно бригады шишкарей уже здесь побывали, а после них хоть шаром покати. Это были в основном таёжные люди, прекрасно знающие тайгу и самые лучшие кедровые места. Через несколько часов воздух неуловимо изменился, я имею в виду по запаху. Он итак смолкой отдавал, а сейчас был просто настоян на смоле, но гораздо нежнее, чем в пихтаче. И действительно, скоро стали попадаться одиночные кедрушки. Ни одной шишки на них не было, как мы и предполагали. Уходить сразу не хотелось, решили переночевать, а утром принимать решение, что делать дальше. Кедрач уже пошёл сплошняком. Других хвойных не было. Бывало, осмотришь дерево, видно с десяток шишек и всё. Залезть себе дороже будет. Солнце начало клониться за деревья, пора было подыскивать место для ночлега. Неожиданно наткнулись на стан шишкарей. Гора шелухи была высотой метра три и длиною метров пять. Это сколько же ореха они отгрохотали. Здесь и решили заночевать, благо было старое кострище. Поодаль стоял кедр, и у него под корнями была нора. Паша засунул туда руку, вытащил несколько мисок алюминиевых, несколько ложек, пачку соли и лазала – это такое приспособление, чтобы лазать по кедрам лучше было и гораздо легче. Ни у кого и в голову не пришло забрать их, но зато у Михаила была авторучка, и клочок бумаги нашёлся, и мы это все зарисовали, соблюдая все размеры. Дров для костра было видимо-невидимо, сухостой лежал на земле, как настил. Вот что нравится в кедровом лесу – нет комаров. Слепни есть и то немного. Но воздух, какой здесь воздух! При каждом вздохе, казалось, что лёгкие поскуливали от радости, прогоняя через себя этот эликсир. Нет усталости. Отмахали тайгой не менее восьми километров и ничего. В распадке, уже в сумерках бормотал ручей, с такой хрустальной ледяной водой, что, казалось, зубы лопнут от холода. Я набрал воды, и вдруг почувствовал на себе взгляд, стараясь не делать резких движений, медленно повернулся, на маленькой кедрушке вниз головой замер бурундук. Да,здоровущий такой, не меньше белки. Не встречал раньше таких размеров. «Ну что так и будешь висеть?» - спросил я бурундука. Возмущенно цокнув, он нырнул в гущу травы и был таков.
Рассказав о встрече, Михаил, улыбнувшись, кивнул в сторону кедра. Я там увидел штук семь бурундуков. Совсем в ненормальной позе для этих зверьков. Они все стояли, как суслики и смотрели на нас. Это потом дошло, что с неделю, здесь жили шишкари и прикормили зверушек. И вот они, увидев вновь людей, нанесли визит вежливости и в ожидании угощения.
Я по собственному опыту знаю, бурундуки, как и собратья хомяки, могут набивать защёчные мешки орехом. Так вот, как-то раз я сидел на пне и обедал. Смотрю,трудяга идёт, да на задних лапах, а передними поддерживает щёки, чтобы орех не высыпался, но где ещё такое можно увидеть? Только в тайге. Но вот он встал, как столбик, а я не знаю почему, отломил кусочек хлеба и бросил ему. Вы бы видели его реакцию. Он все орехи выдул из себя, лапами прихватил хлебушек и на моих глазах тут же его съел. Я понимал, что он совершенно меня не боится. В ожидании подачки, его глазки-бусинки прямо сверлили меня вопросом, ну что,жадина, и это всё? Вернёмся к реалиям.
Разожгли костёр, сразу где-то рядом заухал филин, естественная реакция на огонь. Страшная вещь – пожар в лесу. Особенно в хвойной тайге. Прислонился спиной к кедру. Такое тепло от него идёт, кажется не может быть такого, но это так. Смотришь вверх на звёздное небо, как будто в иномирие попадаешь. Звёзды здесь не городские – блеклые, а яркие до блеска на чёрном бархате неба. Удивительное чувство нереальности и какая-то радость заполняет сознание. Как здорово ощущать это единение с природой, понимая, что она тебе доверила себя. Наскоро поужинав, каждый устроился на ночлег там, где ему понравилось,накидали шелуху от шишек в костёр. Дым от них такой вкусный! С запахом жареного ореха. Какая благодать! Тихо потрескивая, горел костёр. Сказочные тени отбрасывались огнём. Странно, смотришь в огонь, и всякие картины видятся. Огонь как будто завораживает и притягивает к себе. Где-то высоко в небе слышен гул реактивного самолета, единственный звук цивилизации, что нарушил сон девственной природы. За моей спиной слегка хрустнул сучок, я немного насторожился, но больше ничего не последовало. Вдруг воздух плотно ударил в уши. И по лесу прокатился шум упавшего дерева. Мы когда проходили, отметили, как оно держится и не падает в овраг. Был бы один, конечно же другая реакция была. В полудрёме услышал, как по верхушкам кедрача пробежался ветер. Про себя отметил, что до восхода осталось часа три не более. Надо спать и я провалился в сон.
Проснулся от того, что у меня постоянно кто-то ползал по уху. Несколько раз отгонял, но нет. Этот кто-то с упорством маньяка, продолжал меня донимать. И вот она кульминация. Я наконец-то ухватил. И что вы думаете? Травинку, которой Паша водил мне по уху, весело хихикая. Солнышко ещё не разогнало туман. Костёр уже весело потрескивал сучьями. Позавтракали, но туман стал ещё плотнее. Идти не было никакого смысла. Видно было до середины кедра, а дальше всё в тумане. Ближе к полудню он полностью исчез, и мы,быстренько собравшись, резво двинули к согре, которую хорошо знал Михаил. Трава была выше человеческого роста. Идти было чрезвычайно трудно. Шли не друг за другом, а цепью, так было больше шансов найти кедр, который бы нас заинтересовал. Через полчаса раздался крик Михаила: «Идите сюда!». Я подождал Пашу и мы вдвоем рысцой на сколько это было возможно двинулись на зов. Смотрим, Михаил сидит на рюкзаке, опустил голову. Мы удивленно переглянулись с Пашей. Оказывается, ох и хитрюган этот Миша! Он всем своим видом привлек наш взгляд на себя, чтобы мы не заметили его находку. Это был великан. За сотню лет, это точно. Он под углом сорок пять градусов завис над логом. Совершенно нелазовый. Ни одно деревце не росло рядом, травищаогроменная, от корня пятнадцать метров вверх ни одного сучка, но главное, он был просто усыпан шишками. Зелень хвои забивала серый цвет шишек. Это была фантастика! Я никогда ничего подобного не видел ранее. Мы подошли к великану, трава была примятая, видимо, кто-то пытался всё же на него взобраться, но тщетно, сама шишка ещё не падала. Рановато, недельки через две ветер верховой промчится, и вся шишка на земле будет. Присели перед кедром. Глаз не можем от него оторвать. И кумекаем, как же нам на него вскарабкаться? И опять таёжная смекалка Михаила нас выручила. Что-то бурча себе под нос, вроде, что толку от нас никакого, один балласт, как говорят, не украсть, не покараулить. Он из станка - рюкзак такой, достал капроновый линь, на конце у которого была привязана кошка, нет-нет, не домашняя, а металлическая, вроде якоря, только с тремя лапами. Он победно с превосходством посмотрел на нас, никчёмных людишек. Мы исторгли рёв восхищения в его адрес, он сразу подобрел. Мы кидали кошку по очереди, но она никак не цеплялась за сучья. И вот Пашкин бросок достиг цели. Каждый подёргал за линь, проверяя, крепко ли он загарпунил сук. Всем показалось, что вроде нормально. Паша высказался, что, так как он самый молодой, то полезет именно он. Мы с Михаилом особенно не сопротивлялись. Описывать, как Павел лез по верёвке – это отдельная история. Раньше в нашей компании не было в лексике бранных слов, но тут мы с Мишей услышали полный набор ненормативных выражений и даже больше. Забравшись уже метров на десять, вдруг решил, что с него хватит, он не обезьяна и орехи видел в гробу, да почему-то в белых тапках. Мы молчали, не вступая в полемику. Немного успокоившись, Паша двинул дальше. Это надо было видеть, чтоб не расхохотаться. Мы не смотрели вверх и вдруг крик: «Берегись!». Мы прижались к кедру, мимо со свистом пролетела «кошка» с веревкой. Мы ждали, что следом рухнет Паша, но нет, тишина. Мы подняли головы и увидели, что Паша с победным видом сидит на огромном суку. «Ну, как?» - проквакал он. Мишка с какой то змеиной злобой прошипел: «Ты что, идиот? А как слазить будешь?». Повисла гробовая тишина. Второй раз мы вряд ли зацепимся. Фортуна только раз улыбается. Молчание затягивалось. Потом смачно сплюнув, Паша полез наверх к шишкам. «Берегись!» - и град шишек расстрелял землю. Мы договорились,пока не крикнем: «Давай!», он чтобы ветки не обстукивал. Ещё мы с Михаилом договорились считать, кто сколько найдет и соберёт. Искать было сложно, шишки рикошетили от земли и летели чёрте куда. Сейчас до меня дошло, почему Пашка полез. Сидит, посмеивается над нами. Но подленькая мысль, как он будет слазить, меня бальзамом успокаивала, что всё ещё впереди. Сразу откуда ни возьмись, налетели кедровки, писк бурундуков в траве, две белки мелькнули и скрылись. Подбираем последние, а они уже шелушённые наполовину, и орешка нет. В тайге ничего не пропадёт зря. Крик Михаила: «Давай!» - я рта не успел раскрыть, как дождь из шишек обрушился на меня. Прямо по темечку одна попала. Кто в данных ситуациях находился, тот поймет меня. Это, как битой, меня даже качнуло. Внутренний голос мне подсказал поднять мешок над головой, а так бы кто его знает, чем бы всё это для меня закончилось. Я потом Паше высказал, кто он, и для чего родился убийца на свет божий, но он молчал, и это остудило мой пыл. Улов был ошеломляющий. Михаил нашёл и собрал тысячу четыреста штук, я же всего девятьсот. Всего две триста. Вы представляете себе такое? Но это не беда. Беда в том, что мы в эйфории забыли про Пашку. А тот уже сидел на нижнем суку и молча за нами наблюдал, как мы его спасать будем. Кидать «кошку» рискованно, да и сил, как оказалось, не хватает. Раз за разом она просто не долетала до сука, где сидел Павел. С тоской мы воззрились на стоящие рядом шесть мешков. Ясно понимая, что за раз нам их не вынести. Оставить три на завтра – зверьки растащат вмиг, да ситуация складывалась патовая. «Ну, что, пошли?» - сказал Михаил. И мы двинулись к лесу, который был в метрах трехстах от кедра. Паша заверещал, как резанный поросёнок: «Вы что, ироды, задумали?!». Успокоился, услышав ответ. Вырубили молодуюпихтушку, как нам казалось подходящую. Мы приволокли её к кедру, и начали ставить. Оказалось метра два не хватает ещё. «Ты какого роста?» - спросил Михаил Павла. Метр семьдесят. «Ну вот». – сказал вслух Михаил, да ещё повиснет – ещё метр. Наши рассуждения не понравились Павлу. И он рассвирепел, а что если он, дескать, не успеет ухватиться за пихтушку, на что резонно Михаил заметил: «Захочешь жить, ухватишься». Пашка сначала опустил одну ногу, оглянулся вниз, потом вторую и вдруг к нашему восторгу и удивлению, он, раскорячившись, просто прилип к кедру. Обнять он его, конечно, даже и не пытался, так как понимал, что его только человека три смогут обхватить, но каким-то непонятным образом, он держался на стволе. Потом медленно поехал вниз, игнорируя нашу пихтушку. «Вот, гад» - тихо ругнулся Михаил, - «Столько времени потратили, пока притащили ему лестницу». В это время, съехавший Пашка, коснулся твёрдой земли и повалился набок, явно юродствуя: «Вот она, матушка родная!». «Действительно, гад» - подумал я. Весь ободранный, но довольный Паша, сидя привалился к кедру. Только сейчас мы с Михаилом обратили внимание, как осунулось лицо у Павла, но оба промолчали. Не буду описывать, как в два этапа мы тащили эти мешки, сначала первые три оставляли и возвращались за второй партией. И так шесть этапов. Поверьте, труд рабов. И ради чего, казалось бы, но мы не рассчитывали, что налетим на такую щедрость природы. Этот подарок был поистине неожиданным. Как шорцы его проскочили, остаётся загадкой. На стан приволоклись уже в сумерках. Бурундуки стояли так же в ряд, как будто и не уходили. Благо деревья валялись любых диаметров. Надо было засветло сделать грохота и вальки. На каждого по комплекту, еле успели. Развели костёр и сразу же начали работать. Шелушили шишки всю ночь. Рядом с нами сновали бурундуки, но не наглели, орех не воровали, а сами обирали и вытаскивали из шишек орехи, мы их не прогоняли.
Рассвело. Мы еле живые закончили работать. Спать совершенно не хотелось. Чистого ореха получилось два с половиной ведра. Солнце стало припекать. Сразу навалился сон. Сопротивляться ему не было ни сил не желания. Проснулись уже далеко за полдень. Можно было ещё походить, поискать подходящий кедр, но если честно, желание мы уже сбили, азарт притупился. Да и если нам такой дар выпал, зачем лишнее брать? И этого вполне достаточно.
Я опять спустился в ложбину к знакомому ручью. Он также сонно о чем-то бормотал, унося свои ледяные воды в какую-то речку и далее в океан. Как всё интересно в природе. Вон, лист плавно ложиться на землю. И всё? Ан, нет, он своим телом прикрыл какое-то семя, а по весне росток пробьет полусгнивший листик, и будет жить тем, что ему отдал этот лист, то есть получается, жизнь рождается из чьей-то жизни. В природе всё выверено до мелочей.
Костёр шипел сгорающей шелухой. Дымок щекотал ноздри, вызывая чувство голода. Утром собрались, навели порядок, залили костёр и двинулись в обратный путь. Вот странно получается. У нас была цель и ничего другого не замечали, а тут как нарочно – справа семья белых грибов, а вот ещё и ещё. Не выдержав, я остановился. Но рассудительный голос Михаила меня остановил. «И как ты их думаешь донести? Идти-то ещё шесть километров. Труху принесёшь». Да это была истинная правда. Кедрач стал редеть, начали попадаться пихты, ели. Картина тайги стала полностью меняться. Я потихоньку начал отставать. Михаил моментально отреагировал: «Ты чего?». Я ответил, что надо, не нарочно солгав ему. Просто не хотел, чтобы кто-нибудь видел ритуал выхода из леса. Я поклонился, коснувшись рукой земли, сказал: «Спасибо, тайга. Мы ещё встретимся!». В ответ пахнуло теплом тайги. Поцеловал землю и бодро зашагал в будущее.