Глава 3. Психоз. Сомнение. Увлеченность. Смятение

    Наша переписка потеряла легкость и непринужденность. Сразу после каминг-аута я уже не могла понять, знает ли он сам об этом разговоре. Я не решалась напомнить или спросить прямо, чтобы не обидеть. Он не затрагивал эту тему, только просил прощения у подруги, которая его выгнала из дома ночью. На мой взгляд, это ей следовало бы извиняться за бездушное поведение с другом. Со мной никто не церемонился. Хотя, кто я? Просто – редкий гость в их компании, «уникальный человечек», «неземная женщина». Помнил ли он, что я сидела с ним на полу у лифта, в одной футболке, что он рыдал, о чем рассказывал? Или ему теперь будет стыдно и противно вспоминать о своей слабости, и он меня возненавидит?

Все мысли были в беспорядке, а над каждым словом стоило пошевелить мозгами, чтобы не сказать лишнего. Я была растеряна и ожидала, что мы общение совсем прекратим. Вдруг от него – оригинальное танго с неизбитым прочтением. И фотографии, и масса сообщений из отпуска. Переписка росла, как на дрожжах. Отделываться картинками и смайлами – не мой стиль. Мы стали обмениваться мыслями и эмоциями, удивляться этому и открывать друг друга.

Я видела его на фото в смешанной компании, часто – в обнимку с другом. Мне было приятно, что они такие радостные и счастливые вдвоем, этим друг сразу заочно завоевал моё расположение. И в то же время я испытывала восторг, получая все его послания. Ведь это свидетельствовало о том, что он не жалеет о своей откровенности, а, значит, доверяет мне и ценит возможность дружбы со мной, может быть даже осознает её уникальность. А ему хотелось все больше такого общения. Он и писал, и снимал для меня видео, и звонил. Мне было невдомек, почему его тянет поговорить со мной в ночи, когда рядом в соседней комнате дома спит его дорогой друг. Я была уверена, что он с ним пара, и подтрунивала над ним немножко на эту тему. Но он от этого открещивался, как будто и не понимал.

 Наши разговоры были очень романтичные. Но не глупые. Мы копали и копали, и вырывали друг из друга целые пласты. Он эмоциональный, может быть поэтому он говорил мне такое, что я от мужа не слышала. Это было глубоко, и я удивлялась, как его эмпатии хватает для проникновения в мой мир, да так, чтобы меня что-то тронуло. Рождались какие-то зацепки, точки соприкосновения, мы оба определенно подсели на наше общение и получали от него удовольствие. Что-то было в нем необычное, откровенное, сокровенное. Мы становились друг другу созвучны. Это было весьма неожиданно и странно.

Я бы никогда не могла предположить, что разговоры с ним будут для меня содержательнее и интереснее, чем со многими. Потому что пустых разговоров я не люблю. Ни комплиментами, ни светскими сплетнями меня не заманишь. Надо иметь некий потенциал, чтобы привлечь моё внимание. И я этот потенциал увидела. Это так приятно – открыть, что перед тобой личность более глубокая, чем казалось при встречах.

Полагаю, я ему была так же интересна. Может быть, для него в этом не было другой неожиданности, кроме того, что я уделяю ему свое внимание и время. Он так и говорил – всегда считал меня «реально крутой и недосягаемой», что я для него sibyl, best of the word, свалившийся на него ангел. Боялся только, что он недостаточно эрудирован для меня, и мне с ним скучно. Тут я его успокоила, что скуку терпеть никогда не буду, потому что – зачем? Если бы мы не занимали друг друга, что бы нас заставило разговаривать часами?
 
Его суждения, стремления, желания, его восприимчивость и благодарность вызывали у меня уважение. Не беда, если человек о чем-то не знает, у него всегда есть возможность восполнить этот пробел. Но если он и не хочет расширить свой горизонт, не любит размышлять, не формирует свое мнение, ни к чему не тянется душой, не любопытствует, то мне он не интересен точно. Так что для меня первостепенное значение имеет личность. А что насчет меня? Судя по всему, я нравилась ему как женщина. Я видела, слышала, но не могла поверить и принять это, помня о том, что он сам сказал, что гей. И в то же время я уже не понимала, правда ли это. Поэтому все наши разговоры были восхитительно чувственны и двусмысленны. Настоящая романтика! Все так зыбко, как хочешь, так и понимай, от абсолютной невинности до веселых скабрезностей и юмора.

Все это были странные игры, для меня, по крайней мере. Но это раскрепощало, и я позволяла себе такое поведение именно потому, что чувствовала себя в безопасности из-за его ориентации. Или могла сохранить маску перед собой и убедить себя, что это я невинно развлекаюсь с голубым другом. Я все время была в растерянности из-за этого: я не могла понять, кто он. И мне все это нравилось. И даже эта неопределенность. Вот настоящий психоз! Говорят, увлечение или влюбленность и есть психоз по всем признакам. Тогда, возможно, это уже стало так.

 Да, пусть необъяснимо, пусть глупо. Но зачем отказывать себе в этом удовольствии? Это было так восхитительно, хоть и очень недолго. Волнение в ожидании писем и звонков. Приподнятость, когда дождалась. Досада, если нет. Признательность и теплота за хорошую дружескую беседу. Восторг от чувственных признаний. Радость от совместного подтрунивания и юмора, от мечтаний и планов, от узнавания друг друга.

Все это было мне в диковинку. И я говорила себе: «Пора остановиться. У таких неоднозначных отношений нет будущего, незачем обоим в них углубляться. Настанет час расплаты». Как я была права! Но против своего обыкновения я именно теперь сама себя не послушала и прошла этот тяжелый путь до конца, не лишив себя ни радости, ни боли, да и не жалею.

 Потому что я благодарна за всю эту нежданную встряску. С кем бы еще я могла разговаривать, переходя иногда на английский? Это тоже новое, неизведанное удовольствие. Все мысли звучат по-другому. Шутки, игра слов, оказывается, удаются и на другом языке. Нет, это было не скучно. Мне тоже было чему у него поучиться. Я столько услышала о себе, о ценности как личности, так и женщины, мне не хватало этого, как я поняла, в семейной жизни, вот такой эмоциональной окраски. Только одно это осознание уже оправдывает всё, что со мной случилось, ведь оно освещает путь к совместной радости и дарит надежду «узникам брака» лучше понять друг друга.
 
Валера был глубоко благодарен за общение, которое так много значит для него, говорил, что он со мной как будто пробудился, вышел из панциря, спрятал колючки, понял, что такое жизнь, как много в ней интересного. Что не может поверить в такое счастье – на него упал ангел, и весь он в моих ладонях, я для него проводник в мир нового, к чему он стремился, чего не знал.

Мы рассказывали друг другу о себе, о детстве, о жизни, о своих ценностях, переживаниях и о многом другом. Могли ли быть такие разговоры по принуждению? Или только от сердца? Нас ничто не заставляло так общаться, никакая внешняя сила или причина, и, если хоть один из нас не проявлял бы желания продолжать, все могло бы легко прекратиться. Поэтому я говорю, что в эту игру играют двое.
 
Я была открыта более, чем когда-либо, говорила и действовала искренне, без манипуляций, и верила в такое же отношение с другой стороны. Я впервые узнала, какое это наслаждение – не подвергать свои эмоции цензуре, ничего не подавлять и не думать, что принято, а что нет. Говорить, как дышать. С интересом слушать и испытывать себя.
 
Наверное, это доверие. И тем больнее в этом обмануться. Первым чувством является доверие к человеку, когда ты можешь свободно раскрываться перед ним, не боясь осуждения и непонимания, ожидая принятия тебя целиком, со всеми твоими особенностями личности, не стараясь понравиться или произвести впечатление. А ещё точнее – зная, что ты нравишься именно таким. Это свобода. Как будто отпустили поводок – беги, куда захочешь!

Я сама тогда относилась к нему так. Доверяя и принимая и достоинства, и несовершенства. На мне никогда не было «розовых очков». Я не думаю, что приписывала качества, которых нет, и не замечала других. Но поскольку я не искала, что получить, кроме эмоций, я воспринимала все, как есть: и недостаточную для меня начитанность, и что он что-то не видел, не слышал, не знал или не интересовался ранее. Даже к его ошибкам я относилась лояльно, не ища рафинированности и идеала, понимая, что все люди разные, и я не должна мерить всех своим аршином. Всё компенсировалось потенциалом роста: интересом и стремлением увидеть и узнать, наличием мыслей, собственного мнения, эмпатией, добротой, эмоциональностью, поразительной чуткостью к музыке.
 
Но самое главное – меня ничуть не смущала его гендерная ориентация, я полностью принимала его выбор. Однажды я сказала ему в тему в одном из наших ночных разговоров, что вижу очень счастливую пару, когда они с другом обнимаются на фотографиях, и это прекрасно. Он был так возмущен и оскорблен, что я испугалась, не вторглась ли я в личное пространство, чего мне не простится. Он так искренне обиделся на мое предположение, что я совершенно растерялась: как быть с каминг-аутом? Чему верить? Как напомнить об этом? И надо ли? Вдруг унижу этим? Как общаться? И ведь у нас уже были планы на будущее: путешествие впятером с друзьями в Рим. Он с восторгом и благодарностью присоединился к нам для этой поездки. Тем более, что в Риме у него жила давнишняя приятельница, это сулило ему радость встречи с ней, а нам – помощь добрыми советами от бывшей соотечественницы, теперь – жены итальянского миллионера. Так что он радовался, как щенок. А я готовила подарки и выучила от избытка дружелюбия итальянскую песенку.

Эта подготовка к путешествию была очень воодушевляющей. Нам хотелось поехать именно такой дружеской, почти родственно-семейной компанией, мы все относились к этой перспективе приподнято. Наверное, каждый по своей причине.  Могу сказать только за себя и свои ожидания: совершенно невинное удовольствие разделять вместе простые вещи – жить впятером в одной квартире, готовить друг для друга местную еду, общаться вволю, смотреть одними глазами на великую красоту города и обмениваться впечатлениями. Более ничего. Мне казалось, что и для него это так же. Всё на самом деле сложилось невообразимо странно и несуразно, но я все равно не разочаровалась, а он – явно обманулся в чем-то и испытывал злость и досаду. Я не могу найти точку невозврата, хоть и размышляю над этим больше, чем нужно.

Но все это – отчуждение, обиды, обвинения и обесценивание – случилось в будущем, а тогда, в том настоящем, между нами была симпатия, доверие, интерес, игривость и чувственность. И благодарность за то время и внимание, которое мы дарили друг другу.

Но с какого же момента всё это стало ложью?