Не бывавшие в Париже

     Все в этом уютном зале районной библиотеки с нетерпением ждали начала очередного заседания клуба "Небывпары". Есть расхожее, то есть давно вошедшее в сознание не очень состоятельного, в денежном отношении, народа, выражение: "Побывал в Париже, и можно сдохнуть!" То есть поездка в Париж и блуждание по нему с нижней челюстью, спустившейся с лица чуть-ли не до колен. - это особая мечта!.
    Такая особая, что как только она реализуется, - человек может считать свою жизнь уже прожитой, полностью, и не напрасно. В этом клубе никто не хотел умирать!
     "Небывпары" - это клуб мечтателей о Париже. Исключительно, - мечтателей! Как только человек сам насобирал денег на поездку в Париж, или сам съездил туда в качестве подарка от благодарных родственников, - детей, племянников или от жён, мужей, любовников и любовниц, он сразу выбывал из клуба "Не бывавших в Париже".
     Особым почётом в клубе "Небывпары" пользовались его постоянные члены, у которых мечта была такой же, как неразделённая любовь. Ты Париж любишь, а он не полюбит тебя никогда, потому что никогда тебя не увидит! А не увидит тебя Париж, у себя в гостях, никогда, потому что ты никогда в нём не побываешь!
     Лев Сергеевич Тузиков, почти ветеран туда, активист местного комитета общественного самоуправления, который придумал клуб "Небывпары", строго записал в его устав:
     "Гражданин и гражданка, по какой-либо, уважительной или не уважительной причине, побывавшие в Париже, из клуба выбывают и лишаются права рассказывать о Париже его участникам, на его заседаниях".
     Строгий закон! И надл было бы проверить,не нарушил ли его сам Лев Сергеевич, который вполне мог тайно, по своим денежным возможностям и административному ресурсу, съездить в Париж, и скрыть это от других участников "Небывпаров". Никто не проверял тёмное прошлое Льва Сергеевича и тот оставался и участником, и председателем клуба "Не бывавших в Париже".
     Он и начал сегодняшнее заседание:
     - Добрый вечер, все участники нашего клуба и, прежде всего, те, кто посещает его заседания с самого его основания, но так и не побывал в Париже, сохраняя мечту о нём в своей нервной системе и в насосе для крови, который люди поэтически называют сердцем.Сегодняшнее заседание клуба хотелось бы начать с обсуждения жалкой, но очень популярной сплетни о том , что Париж - это город, в котром когда-то жили французы. Кто хочет высказаться первым?
     Сидя за клубным столом, и потягивая очень мелкими глоточками, кофе из своей чашки, пенсионер Плугавцов, не страдающий повышенным давлением, с блестящей под лампой бритой кожей головы, в пиджаке, рубашке без галстука, застёгнутой до самого горла, высказался:
     - Какая нам разница, кто живёт в Париже, и какой он национальности? Народ в Париже делится на парижан и гостей этого не только столичного, но и особого, культурного города. Дух Парижа сохраняют парижане, и, если человек стал настоящим парижанином, то какая разница, какой он национальности? Никакой! А вот, если человек не стал парижанином, он остаётся в нём приезжим и пришлым, то есть гостем, который хуже, чем набеги на этот великий город, сами знаете, - кого!
     - Потрясающе, товарищ Плугавцов. Вы сегодня в ударе. Так высказались! Будто вы Цицерон! -похвалил пенсионера Лев Сергеевич тузиков, председатель клуба, активист.
     -Кто такой, - этот Чича Рон? - спросила бабушка в синем платочке в белый горошек, красной вязаной кофте, постоянно работающая спицами над ещё одним вязаным изделием.
     Перед бабушкой на столе стояла металлическая кружка с достаточно крепким чаем, из которой бабулька, останавливая вязание, периодически отхлёбывала по два-три глотка.
     - Цицерон, Марк Туллий, римский политический деятель, славился своим мастерством ритора, то есть оратора, - прочитал из своего смартфона, перед этим достав ех го из кармана спортивных штанов, мужчина в белой, для советских дачников придуманной, полотняной кепке и серой куртке, застёгнутой "молнией" до самого подбородка.
     Ходили слухи, что этот мужчина в кепке работал "братком" у одного их хозяев местного криминального мира, а поэтому имел надежду скопить денег на поездку в Париж. То есть этот браток-кепконосец, своей "братковостью", был в клубе "Небывпары" лицом временным. Он покинет этот клуб сразу, как только съездит в Париж. Лев Сергеевич Тузиков обязательно за этим проследит.
     -Орать, значит, умел этот Чича Рон, громко! - сказала бабушка в платочке, отхлебнула чаю, поставила кружку на стол и продолжила вязание.
     - Жил Цицерон в первом веке до нашей эры, - дочитал из своего смартфона предполагаемый "браток".
     - Аж до нашей эры! Старенький какой! - вздохнула бабулька.
     - Да чего мы всё с этим Цицероном носимся? Мы же собрались говрить о Париже, к котором многие из нас никогда, вы слышите, - никогда не побывают самостоятельно, то есть своим личным присутствием там! - резонно заметила библиотекарь Зинаида Петровна, в очках с тёмной оправой, массивной, но бижутерской брошью,, на платье бордового цвета.
     - Да, да, о Париже! -поддержал её Лев  Сергеевич Тузиков. - Вы что о Париже хотите сами сказать, Зинаида Петровна?
     - Я зачитаю! Слова Юлиана Семёнова, известного автора детективов и других политических романов. Я тут выписала. Вот: "Для парижанина... час дня - это время мессы в честь бога Еды".Слово "еда" написано, у Семёнова, с большой буквы. "Что бы ни было и как бы ни было, в час дня нужно сесть за стол и начать обед. Потому что уже в половине первого работа в учреждениях сворачивается. В час нужно сидеть в своём ресторане и есть своё кушанье." По крайней мере, так было до пандемии коронавируса! прочитала Зинаида Петровна с листа бумага, лежавшего до этого, перед нею на клубном столе.
     - А что они делают, в эти полчаса, до обеда? -  спросил Зинаиду Петровну пенсионер Плугавцов.
     - Выбирают себе еду. "Являясь участником этого молитвенного, сказал бы я, ритуала". Так пишет Юлиан Семёнов. И добавляет: "При чём это неважно, обедаешь ли ты с руководителем крупнейшей монополистической фирмы, или тебя приглашает на крольчатину товарищ из компартии. И те, и другие ко времени обеда относятся серьёзно, вдумчиво".
    - На крольчатину? Жрать захотелось! - довольно громко произнёс предполагаемый "браток" в белой кепке.
     - Какое, - жрать?! Час дня давно прошёл. И ужин был, а на ночь есть нельзя, - справедливо заметил пенсионер Плугавцов.
     - А как же парижане ведут ночную жизнь? Что же они, - ночью, - ничего не едят?  спросила, вскочив со своего места за клубным столом, девушка в белой рубашке с длинными рукавами и чёрных джинсах.
     - Главное не то, когда и что именно парижане едят.А то главное, что и кого они любят! Настоящим парижанином является тот, кто не еду, а сам ритуал приема пищи, любит, - поучительно произнесла Зинаида Петровна.
     - И ещё! Париж - одна из столиц от-кутюр. И там, в Париже, - лямур парту! - пылко воскликнула девушка в белой рубашке и чёрных джинсах.
     - Чего? - ошеломилась белая кепка.
     - От-кутюр - это высокая мода. А лямур парту означает, что в Париже везде, - любовь! - пояснила кепконосцу девушка.
     - А! Любовь! Это мы понимаем. И совсем не против. Всякий там Пляс Пигаль, "Мулен Руж", Изабель Аджани, - размечтался предполагаемый "браток".
     - Нельзя не помнить о мелодиях, исполняемых аккордеоном на улица и площадях Парижа. И о художниках Монмартра. И о многочисленных художественных галереях Парижа. Но я хотел бы вам представить возможного участника нашего клуба, преподавателя института сценической культуры и всяких там искусств, но, точно, - никогда не бывавшего в Париже, - Свенельда Ивановича Пирогова. Свенельд Иванович! Вам понравилось заседание нашего клуба? - спросил Тузиков Пирогова.
     Со своего места за клубным столом, противоположного тому, где находился председатель клуба, встал Свенельд Иванович и сказал:
     - Очень понравилось! Я представил себе, что я, - в Париже. Удивительно! Вы, собравшиеся здесь люди, создаёте виртуальную реальность без всякого компьютера. И ваша новая реальность, такая, что вам никогда и не надо бывать в настоящем Париже! Вы, каждый раз, на каждом своём заседании, бываете в своём, созданном вами Париже. И это замечательно! Вы здесь, - все художники!
     Не все поняли, что сказал Свенельд Иванович. Бабушка даже перестала вязать, глядя на говорящего Свенельда. "Братку" не понравилась перспектива    никогда не побывать в настоящем Париже, навсегда застряв в Париже, выдуманном этими придурками. Кепконосец грозно смотрел, но без последствий, на Свенельда Ивановича. На водопое, в засуху, даже лев не жрёт антилопу.
     А Свенельд Иванович пошёл домой, и стал думать о необходимости дальнейшего посещения заседаний "Небывпаров", или об отсутствии этой необходимости для него.