Дочка священника Глава 96

В последний день лета, накануне нового учебного года, которого все ждали с неким волнением, так как носились разные слухи, вплоть до того, что школы открывать вообще не станут, Хильду пригласили в гости к одной своей однокласснице, проживавшей в селе Анечкино. Карина, так звали одноклассницу, жила неподалёку храма, где служил отец Виктор. Пригласили ещё Маринку, Валерку, Руслана, позже всех подошла Маричка. Как потом выяснилось, её никто не звал, но услышав об намечающимся празднике, с участием её теперешних лучших друзей, девочка не могла пропустить такое действие. Она недавно только приехала из путешествия к морю, куда ездила несколько дней назад, в компании старших девчонок из её улицы. Вела себя Маричка как-то странно, не так как обычно. Она выглядела вялой, немного подавленной, больше сидела на диване, иногда, через силу улыбаясь. Это было совершенно на неё не похоже. Всегда весёлая, энергичная, умевшая завести компанию, девочка держалась отчуждённо, почти ничего не ела, пила постоянно сок и минеральную воду.
— Ты чего такая кислая? – подошёл к ней Руслан, когда та, сидя на диване, откинулась на спинку, прикрыв глаза.
— Не знаю, — тихо произнесла Маричка, — неважно себя чувствую.
— В море перекупалась? – пытался пошутить Руслан, но Маричка никак не отреагировала на это.
Подошли Хильда с Маринкой. Маринка участливо подала подруге стакан арбузного крюшона, сделанного мамой Карины, взяла её за руку, проговорив:
— Маруська, что-то ты совсем приуныла, — затем нахмурилась, несколько раз проведя ладонью по её руке, добавила, — а ты чего горячая такая?
Та лишь пожала плечами, лениво ответив:
— Не знаю. Жарко в доме, потому что. Завтра осень, а на улице такая жара.
— Да какая жара, Марусь? У тебя, похоже, температура!
Последняя фраза резко обратила внимание остальных присутствующих. Все с любопытством и некой настороженностью, взглянули в сторону дивана. Маричка вмиг наёжилась, привстала с места, высвободив руку, тут же ответив:
— Нет у меня никакой температуры! Говорю же, жарко мне, пойду на улицу, немного проветрюсь!
Она окинула взглядом, замерших гостей, фыркнула и хотела было направиться к выходу, но резко пошатнулась, прижала ладонью лоб, и едва не свалилась, опершись на косяк двери. К ней быстренько подбежали Руслан с Валеркой.
— Да что с тобой? — забеспокоились ребята.
Но, Маричка ничего не ответила. Она прикрыла глаза и её бледное лицо повисло на плече Руслана. Мама Карины прильнула к девочке:
— О, Господи, — запричитала она, — ещё этого нам не хватало! Ей дурно! Потом скажут, что отравилась у нас. А у нас всё свежее, вчера только готовили. Что за напасть? Да ещё в такой день!
— У неё жар, — сказал Руслан, — она горит вся!
Мама Карины приложила руку ко лбу Марички, тут же резко отпрянула от неё, закрыв ладонью рот.
— Ну вот, — со стоном в голосе, произнесла женщина, — так и знала, что добром всё не кончится. Говорила тебе, Карина, плохая идея праздновать День рождение в такое время. А если у неё этот вирус, вы представляете, что будет? Сейчас набегут эти медицинские пиявки, запрут нас в доме, нальют разной вонючей гадости, хоть на край света беги тогда.
— Ей совсем плохо! – выкрикнул Руслан, с брезгливостью посмотрев на маму Карины, которая словно клуша с кудахтаньем принялась метаться по дому. — Нужно вызвать скорую!
— Скорую, да, срочно нужна скорая! – как обезумевшая ещё больше засуетилась женщина. — А вы все давайте, давайте на улицу! Праздник окончен, расходитесь по домам. Это же надо так подло поступить. Будучи больной, прийти в дом, где собралось много людей, детей, в частности. Куда только смотрит её мать?!
Гости, в срочном порядке покидали дом. Руслан с Валеркой вытащили Маричку на улицу, усадив её на скамейки у двора Карины.
— Не беспокойтесь, — слабым голосом проговорила Маричка, — нет у меня никакого вируса. Сейчас чуть посижу и поковыляю домой.
— Тебя надо по любому в больницу! – говорил Валерка.
— Я позвонила тёте Алисе, — сказала Маринка, последняя вышедшая со двора Карины. — Слава Богу, она на месте, обещала сейчас подъехать.
Мама Карины, даже не удосужившись поинтересоваться самочувствием девочки, грубо гаркнув на детей, скопившихся возле её скамейки, чтоб те расходились восвояси, закрыла на замок калитку. Благо Алиса прибыла очень скоро. Женщина, одетая в защитные причиндалы, настойчиво рекомендовала проехать всем ребятам в поликлинику, дабы провести первичное обследование.
— Вы думаете, у неё вирус? – забеспокоилась Маринка.
— Не знаю! – ответила та. — Нужно сделать тест, сдать анализы. Давно это с ней, я имею ввиду температуру, не знаете?
— Да кто её знает, — ответил Руслан. — Она ведь ездила куда-то под Одессу, на море. Вот, только вернулась. Мы с ней даже толком не общались.
— Ясно, — покачала головой Алиса, — не было печали.
Дозвонившись в Рассветненскую райбольницу, Алиса узнала, что там уже находятся несколько человек с подозрением на Корон-вирус, и медики не готовы принять ещё одного пациента, так как не имеют необходимого оборудования. «Везите в Большой город» - порекомендовал врач в приёмном отделении, тут же повесив трубку.
— Куда же её везти? — тяжело вздохнула Алиса. — Она совсем плоха.
Маричка действительно вся обмякла, периодически теряя сознание.
— Что же делать? – забеспокоились ребята.
— Отвезу её в свою клинику. Это против правил, но лучше, чем ничего. Как чувствовала, буквально на днях прикупили специальное оборудование. Если отвезём туда девочку, клинику придётся закрыть на карантин, а у меня там десяток пациентов. Но, ничего не поделаешь!
Не раздумывая больше ни минуты, Алиса отнесла Маричку в автомобиль и отправилась в свою клинику.
— Это что, значит мы все умрём? – жалобным голосом проговорила одна из девочек, присутствовавшая на празднике Дня рождения.
— Что за глупости? – с раздражением сказала Хильда.
— У Марички же вирус.
— Это ещё не известно. Может она простудилась, в море холодном перекупалась. Кстати, никто ничего такого не чувствует? Какие там симптомы у ковида?
Никто ничего не мог ответить. О вирусе так много и часто говорили, наверное, нужно было знать все нюансы. Оказалось, что мало кто в такое вникал по-настоящему. Ведь обычно люди думают, что беда, или смерть, это то, что бывает с другими.
В тот вечер многое поменялось. Произошло какое-то внутреннее переосмысление, заставившее глубже задуматься над тем, как хрупка, непредсказуема человеческая жизнь. Ближе к ночи, в клинику Алисы приехала мать Марички – Гануся Птицелов. Эта эпатажная женщина пыталась устроить скандал, выкрикивая несуразные фразы, угрожая всем и вся, обещая разнести клинику на мелкие куски.
— Вы кто такая, как вы сюда вошли?! – Алиса вышла со своего кабинета, став напротив Гануси, засунув руки в карманы халата.
— Кто я такая?! – размахивая руками, орала Гануся Птицелов. — Моя дочь находится в вашей, с позволения сказать, богадельни. Где она, что с ней произошло?!! Если с неё хоть волосок упадёт, вы знаете, что я с вами сделаю?!
— А, вот в чём дело? – абсолютно спокойным голосом произнесла Алиса. — У вашей дочери подозрение на COVID-19. Ваши угрозы, как минимум неуместны!
— Что-о?! Какой ковид?! Вы вообще с ума посходили? Где моя дочь?!
— В отдельной палате. Мы подключили нужную аппаратуру, взяли тест на вирус. Результат будет в течении недели.
— Бред какой-то! Этого не может быть! Я хочу видеть Маричку, немедленно!
— Это невозможно, — Алиса говорила спокойно, хотя нервы её были уже на пределе.
— Почему моя дочь в этой дыре?! Почему не в больнице?!
— У нас хорошая частная клиника. В районе отказали брать Маричку на карантин. Ей сделалось плохо на дни рождения. Девочки позвонили мне. При первичном обследовании, я определила состоянии вашей дочери, как критическое. С её слов, стало известно, что она чувствует недомогание более трёх дней. Где ты была, мамаша?! Неужели ты не видела, что твоему ребёнку плохо?! – Алиса повысила тон на последних фразах.
Гануся притихла. Её воинственность вмиг улетучилась, и она тут же сникла, опустив голову.
— Я сейчас позвоню в область, — проговорила Гануся, — попробую договориться там.
— Зачем?! Девочка в очень тяжёлом состоянии. Дёргать её я бы не рекомендовала. Мы делаем всё возможное. Накануне, приобрели необходимое оборудование, соответственно имеем необходимые условия, для такого случая. Впрочем, если будете забирать, ваше дело. Знаете, мне такая проблема тоже не очень кстати. Клинику закроют на карантин, да и вообще это опасно. Я сильно рискую, сами понимаете.
Гануся присела на один из стульев, стоявших в холле. Она долго молчала, практически не двигаясь. Её глаза неотрывно глядели в пол. Наконец она их подняла, взглянув на Алису, её голос задрожал:
— Это моя единственная дочь. С ней правда будет всё хорошо?
Алиса лишь пожала плечами, чуть мотнула головой, ответив:
— Мы сделаем всё возможное.
Войдя в кабинет, Алиса тяжело вздохнула, медленно опустившись на кушетку, проговорила сама себе:
— Зачем мне это?! Вечно больше всех надо. Господи, помоги мне. Сама я не справлюсь.
Маричке не легчало. Она неподвижно лежала, изредка лишь приходя в сознание. Алиса не спала всю ночь, образно говоря, не отходила от неё ни на минуту. Чуть свет к клинике подъехал Чёрный капеллан. Аверьян, по-своему переживал за крестницу, стал предлагать любую помощь.
— Ничего не нужно, — уставшим голосом проговорила Алиса. — Помолитесь лучше за неё и за меня, или я не знаю.
— Хорошо, — Аверьян даже удивился просьбе Алисы, зная, что она считает его раскольником и прощелыгой.
Он потоптался на одном месте, залез в карман и вынув оттуда мой перстень, который я отдал ему за долг непутёвой Леси Крук, протянул его Алисе, проговорив:
— Вот, возьмите, прошу вас. Только спасите Маричку.
— Это лишнее, — отрицательно помотала головой Алиса.
— Возьмите-возьмите, — настаивал капеллан. — Отдадите отцу Павлу. Это его.
Сказав это, Аверьян сунул перстень Алисе в карман халата, и не говоря более ни слова, ушёл со двора клиники.
Хильда очень переживала происшествие случившееся с Маричкой. Она ходила по дому сама не своя, не от страха, что могла заразиться смертельной болезнью, а искренне волновалась за подругу. Теперь, самостоятельно девочка зажигала лампаду возле образов, и став на колени, молилась шёпотом, или вполголоса. Часто, по её щекам катились слёзы, которые она не отирала. Телефон Хильды не замолкал. Ей звонили Маринка, Руслан, Валерка, и все обсуждали только одно – состояние Марички. Как удивительно, когда беда крепко объединяет совершенно разных людей. А когда они дети, они искренне переносят ту, или иную проблему, готовы погрузиться в неё с головой. Чуть ли не через каждый час прибегал Данька Бунин. И тогда они с Хильдой куда-то уходили. Данька говорил, что слышал от своей бабки, если бессилен кому-либо помочь физически, то молись за него, при этом, делай какое-либо доброе дело, что-нибудь, что может принести пользу, или радость.
Купив краску, Хильда с Данькой, иногда с Русланом, покрасили лицевой забор старой усадьбы, а ещё крыльцо и окна дома старенькой, одинокой старушки Брюквиной. Потом они убрали несколько заброшенных могил на кладбище, привели в порядок автобусную остановку и просеку возле клуба. Это привлекло внимание некоторых селян, ставших им в помощь, или поддержавших кто чем мог. А когда узнали цель, почему они это делают, немало удивлялись, и ещё с большим энтузиазмом силились помочь.
— Так странно, — сидя за ужином, произнесла Хильда, — я не могу понять сама себя. Что со мной происходит?
— Отчего же? – поинтересовался я.
— В душе такой сумбур, такой неистовый порыв. Никогда такого за собой не замечала.
— Это благое чувство, самоотвержение. Когда мы искренне сопереживаем кому-то, делаем всё возможное, чтобы помочь ему, то и Бог пребывает с нами, во всём пособствуя, ибо это и есть дело любви.
— Я ещё не совсем понимаю это… Но, мне очень нравится.
— Слава Богу!