653. Хуторская чертовщина. Народный избранник

                С началом наступления февральской оттепели хуторская жизнь оживилась, почувствовав приближение весны, народ зашевелился, загудел, что те пчёлы в ульях, инстинктивно готовясь к первому вылету.
              Повсюду во дворах то здесь, то там, приводился в порядок сельскохозяйственный инвентарь.
            Пригревающее солнышко так и манило во двор, под первые тёплые лучи, не захочешь выйти, а всё равно выйдешь, не усидеть теперь на тёплой печке.
             Заскучавшие без дела  за долгую зиму руки просили работы, а без неё крестьянину ни как нельзя, многовековая привычка давала о себе знать.
             А солнышко с каждым днём поднималось всё выше, посылая на землю свои тёплые золотистые лучи, предзнаменуя скорое приближение весны.
          Вон уже на северных склонах проявились освободившиеся от снега плешины земли, которые прямо на глазах увеличивались в своих размерах, утром ещё виднелась пятнистость полей, а к обеду они разрастались до гигантских размеров.
          Крестьянство чувствовало всем  своим нутром, что в скором времени наступит такой момент, когда во время посаженые яровые дадут надежды на хороший результат.
          Секрет довольно прост, накопленная влага в верхнем слое пашни и  есть залог будущего урожая.
          Всё это верно и хорошо, вот только пугает полная неразбериха, как быть в такое не простое время, когда совсем не понятно где теперь чьё.
           Вроде как утвердилась новая власть, а поди ж ты, разберись, где крестьянину теперь заниматься своим трудом.
             Вот вам и напряжённость в умах хуторян, разговоры разговаривают, а толку от этих разговоров ни какого.
          Своей хуторской власти нет, а со стороны не очень – то и хотелось чужаков, вот и думай после этого, с чего начинать новую жизнь.

            На прибывших к этому времени фронтовиков, особой надежды не питали, вроде народ служивый, но какой – то слегка странный.
           Вот тот же Алёшка Шаповалов, как только вернулся домой, ударился в пьянку, на укор старого отца, оправдывался, ударяя себя в грудь:
           -Да я стрелянный германцем, травленый немецкими газами, прозябший до костей в холодных окопах. 
          -Вот тут, вот тут всё у меня горит.
            -Раны не заживающие жгут.
             - Вот и приходится заливать хмельным зельем, чтоб душа не страдала.
     Та же песня, в том же духе, день ото дня при друзьях товарищах, которые относились к Алёшке с пониманием и уважением.
         Да что там Алёшка, вон хуторской весельчак Ефимка Игнатов, вернулся совершенно другим человеком, если и отпускал шутки, то с какой – то оглядкой и опаской, словно побаивался перед кем – то, за свой неуместный вздор.
          Его талант окружать себя людьми и веселить их, был замечен начальством, вот и прошла у него служба в разъездах по фронтам да госпиталям в компании разношёрстных артистов.
         Сашка Савич, так тот вообще замкнулся в себе, поглядывает из подлобья, что тот стадный бык, ни с кем особо не водит дружбы, а до этого какую компанию парней водил, рубахой парнем считался.
         Этим можно сказать ещё повезло, вернулись с фронта домой, а вот об Витьке и Николае Малиничкиных уже как больше года ни слуху и ни духу, ни писем ни вестей от них, тут уж думай как хочешь, где и что с ними.
               Но не будем рассуждать о грустном, жизнь продолжается, что отмерло уже не вернуть, а новым побегам дайте вольный рост.
            
             В один из погожих дней спокойную хуторскую жизнь нарушило известие, что всех хуторян собирают у конторы.
          Из станицы прибыли агитаторы или ещё кто – то от новой власти, точно сказать трудно, так как не понятно с какой целью они собирают хуторян митинговать.
          Нашего хуторянина такие новости не особо радовали, так как по собственному опыту знали, что кроме пустой болтовни ничего полезного узнать не удастся.
                Так зачем тратить своё драгоценное время, когда столько навалилось забот, а кому делать нечего, вот те пусть и идут, послушают очередную брехню.
           Время шло, а вот хуторской народец не спешил к конторе, где намечались большие перемены для их же пользы.
            Зная характер хуторского жителя, что без личной выгоды для себя, особо торопиться не будет и это в лучшем случае, в худшем же, вообще не придёт, как всегда проигнорирует, если что, другие расскажут, что там было, и о чём говорили.   
           Пришлось применить смекалку и послать в хутор глашатаев их числа шустрой молодёжи, чтоб те оповестили жителей, что намечается раздел земель и раздача семенного материала из сыпных запасов.
           В подобных делах у хуторян имелось осознание выгод на личном опыте, кто не пришёл, тому и не достанется, а если и достанется, то так, одна труха с половой.
           В подобной ситуации и не захотел бы идти,  так придётся, такого допустить нельзя, когда все соседи уже пошли, а ты ещё нет.
        В скором времени из проулка хутора появился местный народ всех возрастов, шли по одному и группами,  торопливо шагая через выгон в сторону конторы.
          Не прошло и часа, как весь двор перед конторой был заполнен людьми, интерес проявлялся ко всему, болтали всякое, с нетерпением ожидали выхода прибывшей власти из станицы.
          Если обратить внимание и посмотреть на собравшихся крестьян хотя бы с высоты крыльца конторы, то опытным глазом можно было определить некое расслоение среди собравшихся.
        Те, которые являлись более зажиточными крестьянами, держались своей стороны, в ихней среде шёл серьёзный разговор, мужики покуривали цигарки, перебрасывались фразами.
          Если спорили, то не шибко громко, чтоб особо не привлекать к себе внимания.
         Те кто был по беднее, но сводил концы с концами, держались отдельными группами, иногда переходя из одной компании в другую, чтоб узнать, как и каким образом будут делить землю.
            В таких компаниях всегда найдётся всезнающая личность, умеющая донести в умы слушателей свою точку зрения, которая в корне  следует пожеланиям и мечтам крестьянина,  итогом чему являются одобрительные слова в его  поддержку.

           Собравшийся народ гудел, что те пчёлы в перевёрнутом медведем улье, а это указывало на то, что уже пора начинать общее собрание на повестку дня, которую и должны были огласить прибывшие товарищи из станичного комитета.
           Из конторы на крыльцо вышло несколько человек, по одному только их виду можно утверждать, что в них чувствовалась уверенность в себе и полная открытость.
          Чуть вперёд вышел самый главный из них, это и дитю малому ясно как божий день,  подкрутив усы и оглядев своим строгим взглядов собравшийся народ, начал свою речь с приветствия:
               -Здравствуйте товарищи хуторяне!
           С его стороны назвать хуторян крестьянами было бы немного не правильно, таким образом, он как бы обозначил старорежимную границу, мы уважаемые казаки, а вы крестьяне, необтёсанная деревенщина, а станичному комиссару такой промах непростителен.
           Делая общее дело, сметайте к чёртовой бабушке все ранги и отличия, отныне все равны, как колосья нивы. 
           На приветствие служивого начальства, хуторяне закивали головами, мол и тебе здравствовать хороший человек.
          По толпе пронёсся говорок:
                -Так это Васька Клименко. Станичный комиссар.

        -От лица представителей советской власти хочу донести до вашего сведения, что на данный момент вся земля принадлежит новому государству, а значит нам с вами!
          -Советская власть заботясь о трудовом народе,  дает вам землю в безвозмездное и вечное пользование!
         По толпе пронеслись одобрительные возгласы.
        Тут же раздались интересующие вопросы нетерпеливых граждан:
             - А когда землю делить будем?
                -А по сколько десятин выделят?
                -По дворам делёжка будет или по количеству едоков?
      -Погодите товарищи! Всё по порядку и до этого дойдёт очередь.
       - Самое главное, что власть проявляет о вас заботу.
         -А это уже многого стоит, вся помещичья земля переходит в ваше распоряжение, а также весь имущественный капитал.
        - Ваша медлительность немного настораживает, а пора бы по - новому посмотреть на будущую жизнь.
         -Хватит нам проживать в нищете, хватит гнуть спину на хозяина, пора бы и познать радость личного труда.
          - Не за горами то время, когда каждый из вас будет хозяином своей жизни….
            Много и хорошо говорил товарищ Клименко, в чёрной кожаной куртке и фуражке со звездой,  имея при себе личное оружие, итогом его длинной и познавательной речи было избрание хуторского совета из лиц достойнейших представителей крестьянства.
          Вот оно где, оказывается, собака зарыта.
       Если беднейшая хуторская прослойка ни сном ни духом не была готова к такому повороту событий, то зажиточное крестьянство успело договориться меж собой, чтобы выделить из своей среди нескольких  кандидатов.
         Каково же было их разочарование, когда комиссар громогласно объявил:
             -В хуторской совет не имеют право избираться те, кто имел работников или нанимал батраков,
                и так далее по предложенному списку.
         Как водится в таких случаях, когда обуяет злоба, уж коль не нам, то вам и подавно.
              А для этого следует подать  для избрания самых некудышних хуторян, чтоб в скором времени сам народ захотел нового переизбрания.
        Вот со стороны зажиточного крестьянства прокричали:
                -Захарку Лёночкина и его друзей в совет.
                -По всем признакам подходят для хуторского руководства.
        Сказанное вроде как в шутку с упрёком, было подхвачено и с беднейшей стороны, а всё с дальним прицелом, ведь за бутылку сиводрала с Захаркой будет возможность договориться по любому поводу.
       Захарка со своими лучшими приятелями, Михой и Лёхой, присутствовали здесь, в лёгком подпитии они пришли поинтересоваться, чего столько народу собралось у конторы и уже было  собрались уходить, чтоб провернуть одно мудрёное дельце, как и их окликнули.
          -Захар, проходи к крыльцу!
            -На тебя хочет посмотреть станичное руководство.
    Захарка было начал отнекиваться, но его приятели быстро сообразили, что из этой затеи может получиться довольно удачная комбинация, получив в своё распоряжение полнейшее руководство над бывшим поместьем, а это уже давало шансы на довольно сытную и пьяную жизнь.
          Подталкивая Захарку в спину, Миха с Лёхой, подначивали его:
               -Давай Захарка, смелей, раз просят, так нечего обижать своих хуторян.
               -Выдвигают, значит доверяют.
                - А раз доверяют, то  прими как должное к их предстоящим надеждам.
      Захарка волновался, как – то вот так сразу, без подготовки и в начальство, пусть местное, хуторское, но в начальство.
         А чтоб снять возникшее волнение попросил у одного из дымивших цигаркой хуторских мужичков, сделать  хотя бы одну затяжечку, оно и для нервов полезно, да и временно перебьёт хмельной запах.
           Пробившись сквозь толпу хуторян и подбадриваемый приятелями, которые с напором подталкивали его в спину, Захарка вышел к крыльцу. 
          Из толпы пытались выкрикивать и другие кандидатуры, но народ как сговорился и тут же отклонял новых претендентов.
            
            Ещё не приходилось Захарке стоять перед таким скоплением народа, уж как – то не ловко он чувствовал себя, то и дело ловя на своей персоне взгляды хуторян.
           Одни глядели на него и улыбались вовсю ширь своих щербатых ртов, кто – то подмигивал, и слегка дёрнув головой, давал понять, чтоб он особо не дрейфил, ловил Захарка и хмурые взгляды, от которых чувствовался лёгкий холодок, видишь ли, чем – то не угодил своей кандидатурой.
            Сложно было понять настроение собравшегося народа, то ли по дурачиться хотелось хуторянам, то ли подгадить станичному начальству решили.
          Но всё получилось как у тех хуторских собак,  стоило одной гавкнуть, как тут же её лай подхватили все остальные.
         А возможно даже, что здесь без нечистой силы и не обошлось,  лично своей  незаметной персоной, мелькающей то там, то здесь в толпе, являлось присутствие хуторского чёрта.
          А как без него, без него такое мероприятие могло начать своё развитие совершенно в ином направлении.
            По личному убеждению Злотазана, хуторской народ, что те безмозглые овечки, стоит им слегка задурить мозги и направить  по ложному пути, и они пойдут, особо не задумываясь, а куда, собственно  говоря, выведет их кривая дорожка.
           Вот и старался хуторской чёрт, чтоб с единогласного одобрения избрали в хуторской совет Захарку, а уж он со своими приятелями, развалит любое доверенное ему дело.
         Хитроумный план хуторского чёрта был понятен, развалить на корню ещё тоненький и слабый проросток новой власти, которая подмяла под себя всю личную собственность.
          У Злотазана ещё оставались кое – какие надежды стать законным обладателем поместья Мамкиных.
          Вот он и старался подставить подножку Советской власти, чтоб та в скором времени рухнула, а на её ещё молодых обломках он постарается возродить новое передовое поместье.

           Как – то легко и быстро прошло народное голосование, и большинством голосов Захар Лёночкин был избран главой хуторского совета, которого с поздравлениями пригласили подняться на крыльцо конторы.
        В помощники ему избрали молодого и шустрого парнишку Василя Солёнова, по данной кандидатуре больших разногласий не было, характеризовался он, как исполнительный и ответственный, как и его отец Иван, лёгок на подъём и к тому же вынослив, ему добежать до станицы, что другому переобуться.
           А вот насчёт писарчука, разыгралась целая словесная баталия.
        Выдвинутая кандидатура Николая Попова многими воспринялась как личное оскорбление.
           Было чего послушать станичному начальству и выслушать множество нелицеприятных обвинений в адрес бывшего конторщика.
          Более рьяным обвинителям предлагалась самим занять эту должность, вот скажем Алексею Ерохину, соседу Захарки так и сказали прямо в лицо:
           -Ерошка, ты же в этих делах ни бэ, ни мэ, ни кукареку.
             -Да и грамоте не обучен.
                -А здесь нужен человек знающие тонкости этого дела.
                -А кто лучше всех разбирается в бумажной писанине?
                - Правильно, Николай.
      -Если есть, кто понимает в конторских делах, то милости просим подняться на крыльцо.
         Но таких как видим не оказалось.
         Со крипом и не довольством, но Николай Попов остался при своей конторе.
           Видно у него судьба такая, заниматься бумажными делами.
             А – то, что на него многие хуторяне держали зуб,  так это уже дела прошлых лет.
           И нечего держать на него обиды, что было - то было, теперь новое время и новые отношения.
         Всем поголовно даётся шанс начать новую жизнь с общего старта. А строгий станичный комиссар предложил Захарке завтра с утра явиться в Совет станицы, чтоб обсудить ход дальнейших действий.
             Как - то неожиданно для  Захара, его судьба сделала крутой поворот, как бы на этом повороте не свалиться бы ему в обочину.
        Поживём, посмотрим, что из этого получится, а на данный момент станичное начальство распрощалась с хуторским крестьянством и укатила к себе.

          05 – 07 октябрь 2020г.