Стансы к Наталье

Чёрной ночью беззвёздной,
мне светила звезда,
таял воск, лился воздух,
опьяняя, когда
ты меня озаряла,
словно тьму, изнутри,
и казалось мне мало
ночь с тобой говорить.

Выйду в поле ли, в лес я,
между зданий брожу -
жизнь натянутой леской
в глубину нахожу.
В каждом сказанном слове
невозможность терпеть
ожидание снова
прикоснуться к тебе.

Безусловно, я выжил
оттого только, что
был тобою услышан.
В столкновении штор
занавесивших окна
был сигнал – плыть от бед,
был спасения вдохом
у окна силуэт.

Словно парус без моря,
или меч боя без,
я остался бы болью,
криком этой толпе -
равнодушной и жалкой,
был бы я на убой…
Только, к счастью, так ярко
мне сиял образ твой.

Свой напиток из сомы
так боюсь расплескать,
ты – моя невесомость,
ты – моя благодать,
драгоценная влага
данная за мольбы
мне, заложнику праха,
из сосуда судьбы.

Ветви свежей сирени
снова радуют взгляд.
- Мир чудес неизменен,-
так они говорят,
снова напоминают,
провожая тропой
к предвозвестникам рая –
встречам нежным с тобой.

Можно ли безусловно
отразить спектр чувств
похитителю слова
Аполлоновых уст?
- Да, конечно – отвечу –
эти речи не спесь.
Вечер сладкий мне вечен -
ты в нём истиной есть.

Завершая октавы
провансальски – восьмой,
посвящаю Наталье
весь накопленный свой
опыт жизни словесной,
чтобы жизнь удержать
в той, единственной песне,
где трувера душа.