Когда императора становится очень много

Она не заметила, как император вошел в ее жизнь. Властитель был обходителен, галантен. И казалось, что каждое его слово было обращено только к ней. Она сразу влюбилась, несколько раз разочаровывалась. Ей казалось он разлюбил ее. Но не тут-то было. Каждая его фраза, отточенная закулисными референтами, проникала ей в сердце, как осколок льдинки Снежной королевы. А главное, проходило много лет, а он оставался такой же обольстительный, молодой и красавец. И хотя он давно оставил свою первую леди, было ощущение, что теперь ему стало еще лучше, ведь за ним ухаживала вся страна. Поколения успевали сменяться, едва на лице у него появлялись морщины, потом они произвольно разглаживались, глаза меняли цвет, медвежья неповоротливость сменялась кошачьей ловкостью. И все же он был прекрасен. Женщины были без ума. Мужчины пытались сразиться с ним на футбольном поле, на борцовском ковре, обогнать его на автомобиле, но ему не было равных. Соперники уступали во всем. Они сменялись один за другим: умирали, уезжали из страны и умирали на чужбине. Император был символом эпохи, символом своей бесконечной эпохи.
Еще девчонкой она запомнила его первую инаугурацию, когда молодой мужчина, хоть и сейчас ни чуть не постарел, положил свою крупную ладонь на заповедную книгу, клялся в любви и верности народу. С тех пор много воды утекло. Рука его то ли уменьшилась, совершая множество добрых дел, то ли усохла вместе с телом, либо все это искажало зеркало, которое круглосуточно продолжало вещать. Некоторые даже пытались усомниться в подлинности личности императора, но их толпы редели, а потом и вовсе растворились в народной массе. Теперь никто не только не мог сказать такое, но и подумать. Его мысли сразу становились известны зеркалу, а с ним шутить, если откровенно было смерти подобно. Так бы могли сказать те, кто это действительно это проделал, но с того света отправить весточку невозможно.
Со временем картинки менялись одна за другой, но неизменной оставалась картинка в главном зеркале страны. Так, начинались и заканчивались войны, появлялось новое современное оружие, которое исчезало в земле вместе с юношами, похороненными и тут же забытыми, с врагами государства затравленными и отравленными. Но неизменно была только власть императора. Сначала он появился в каждом зеркале, но потом оказалось этого мало. Власть на то она и власть, чтобы множится. Множился и император. Речь идет не о многогранности его личности, что всем давно известно и неоспоримо.
В какой-то момент  это перестали скрывать, и он одновременно стал появляться в разных частях государства. Никто не подумал, что где-то был подставной или не настоящий император, он, как всегда делал, все по распорядку: встречался с жителями затопленных сел, открывал новые производства, назначал генералов, выступал с очередным обращением к народу. Только теперь делал все одновременно. Надо было успеть везде. С другой стороны, это очень удобно: делать все и сразу. Поэтому императоры появились сначала в каждом городе. Они были все на одно лицо. Другого быть не должно. Даже находились граждане, которые вышли на санкционированный митинг и требовали, чтобы у них был свой император. Портретом никто не хотел ограничиваться. В нескольких городах открылись производственные линии, чтобы успевать изменять или корректировать внешность лицам, похожим на императора. Переделывали не только внешность, но и внутреннее содержание. Генопродукт не должен отличаться от оригинала. Потом технологии и вовсе пошли дальше. Нанокорпорации создали генетический элексир, который мог с рождения придавать черты лица и тела того человека, на которого хотели походить. Такие фабрики сами стали клонироваться.
И эта история только началась, и началась она с императора. Обязательным стало появление императора на предприятиях, в школах, больницах, театрах, администрациях, инопланетных кораблях. Даже ввели должность императора. Быстро появились подражатели, которые готовы были выложить огромные деньги, чтобы стать одним лицом с первым лицом государства. Сначала это стало модным, потом - нормой жизни. Настало время, когда обязательным условием существования в стране стало в семье иметь своего императора. Приняли закон об императоре и должности императора в городах и селах. Кто успел поменять свой облик, тот смог предохраниться от проникновения известного лица, но неизвестного поведения. Ни у кого не было уверенности, что им в семью с внешностью императора вернется их родственник. Их могли спутать во время перевоплощения, а во вторых перепрограммирование сознания приводило к изменению их поведения. Семейный император вел себя теперь также, как император из зеркала. Поначалу всех это забавляло, проводили парады императоров, слеты, съезды, форумы. Но в какой-то момент их стало настолько много, как одно время юристов, экономистов, психологов, что нарушилось равновесие. Все хотели управлять, но никто не хотел работать. Трудящихся остался минимальный процент. Еще хуже стало, когда каждый новый император начал говорить, что он единственное легитимное лицо в государстве, а остальные находятся вне закона. На улицах стали происходить стычки между императорами. Новоявленные владыки стали создавать коалиции, союзы, в том числе военные. Поданные государя, да и члены его аппарата порой не знали, кому подчиняться. В воздухе запахло анархией. Некоторые императоры стали бояться выходить на улицу, потому что могли попасть под горячую руку своих братьев-близнецов или разъяренных граждан, которым надоели лица из зеркала. Через какое-то время возобновили работу генетические лаборатории, чтобы производить обратную операцию. Люди стали платить большие деньги, чтобы их внешность перестала напоминать зеркального героя. Многие императоры убегали из страны, скрывались в самых разных местах. По их следам посылали наемных убийц, отряды зачистки. «Дезинфекция» проводилась по всей стране. Двойников императора находили везде - в подъездах, кафе, банях, подземных переходах. Их бездыханные тела старались выставить на показ, чтобы все видели, насколько изменилось к ним отношение, сколько усталости в обществе накопилось от их правления. Потом решили, что лучше будет, если они полностью исчезнут из виду, и никто не будет вспоминать.
Парламентарии издали закон, наказывающий граждан, допустивших любое упоминание об императоре, а публикация изображения, рисунков и даже карикатур стало наказываться лишением свободы.
Но остались люди, которые с теплым чувством вспоминали зеркальное величество. Среди них была она - женщина, которая помнила каждый жест, замечала, как менялось его поведение,  привычки, увлечения
И все-таки сколько бы горя она не пережила за императора: один стал ее мужем, другой любовником, третий набросился на нее с ножом, чтобы ограбить, все воспоминания уходят корнями в то время, когда он вещал из зеркала и был в единственном числе.