44. Тайна Белого Братства

   В гостиничном номере Анжельбера встретила очень бледная и напуганная Валери, яркие синие глаза молодой женщины покраснели и заметно припухли. Прижав тонкие руки к лицу, она поднялась с  яркого вишневого кресла, над которым склонила резные сочные листья пальма, и на секунды оперлась о столик.

    Страстно, болезненно, нервно обняла, прижимаясь всем телом, целовала, шептала бессвязные нежности.

- Любимый... – из глаз покатились тяжелые слезы, в горле встал тяжелый комок – живой...

    При этом старалась прикасаться осторожно, вглядывалась внимательно, как-то особенно.
    Когда Жером догадался, отчего так, внутренне зло чертыхнулся, ведь она ищет заметные следы побоев и более изощренных истязаний, на которые ей грубо намекал Рысаков или его люди.

   Видеть ее слезы было очень тяжело и больно, тем более что в ее положении нельзя волноваться. Вот же уроды всё-таки...зачем так...

   И всё же невольно проскочила холодная мысль, честно сказать, разве в качестве агента Комитета Общественной Безопасности два-три года назад... в 1793-94... ему не приходилось самому принуждать к сотрудничеству заключенных аристократов, роялистов?... Вырвался вздох, всё так.

   Жером крепко прижал Валери к себе и зарылся лицом в густые темно-золотистые волосы.

-  Милая... всё хорошо... я жив... и свободен... Нельзя тебе волноваться... Дьявол Рысаков...

   При упоминании этого имени Валери откровенно передернуло, она схватила руки Жерома и подносила к губам:

- Жером, это страшный человек... я видела эти ледяные волчьи глаза... такой не только что отправит на смерть... замучает...

  Жером вспомнил их разговор с Рысаковым...
- Прежде всего, это хороший профессионал... холодный, расчетливый человек... может быть жесток... но по необходимости... если обнаружит таковую, но не прирожденный палач, не маньяк... – вырвалось вдруг общее заключение, - а Рысаков... он прежде всего, упрямый убежденный роялист... защитник своего государства, каким его понимает, то есть трона России и династии Романовых...

    Разве я сам не защищал Французскую Республику и Революцию всеми доступными способами? По крайней мере, его логика мне вполне понятна...

   Валери-Габриэль взглянула на мужа со страхом и растерянностью:
-   Ты говоришь о нем с каким-то пониманием, будто одобряешь человека, который едва не стал твоим тюремщиком и палачом?!

  Жером приподнял ее голову за подбородок и нежно поцеловал в губы:

- Успокойся, родная, я не сошел с ума... вспомни обстоятельства нашего знакомства в сентябре 1793...

  Разве я сам  не ловил добросовестно и исправно врагов молодой Республики? И какова была их дальнейшая судьба, разве не доставка в трибунал и не гильотина?
  Извини, что напоминаю, думаю, что тебе, как аристократке, это должно быть воспринимать это тяжело  и болезненно... И разве ты сама поначалу не боялась меня?

   Валери неприязненно нахмурилась и слегка толкнула его в грудь:
- Действительно, нашел о чем вспомнить, бестактное якобинское чудовище...

   Валери-Габриэль снова присела на кресло, Жером сел на ковер возле ее ног и положил голову на её колени:

- Больше всего я боюсь, сделаться для тебя...и для ребенка, источником всех мыслимых неприятностей и опасностей... и однажды, потеряв терпение и надежду на спокойную жизнь и уверенность в завтрашнем дне, ты возненавидишь меня...

  Молодая женщина подняла его голову с колен и нагнулась к губам:
-  Опасно... трудно... это по-разному... но... я не умею... не могу ненавидеть тебя... ты мне нужен...

....   .....   .....
   В дверь резко постучали. Молодая женщина вздрогнула всем телом и бросила на дверь такой взгляд, словно за ней притаились все силы тьмы.

   Но из-за двери послышался голос Лапьера, он откашлялся и постучал еще раз.
- Жером, Валери... Это я... и все наши...

    Анжельбер жестом успокоил молодую жену:
- Я открою... это наши люди... Лоран, Жюстен... пусть Элизабет накроет на стол...думаю, сейчас обсудим сложившееся положение...

   Компания, появившаяся на пороге, весьма удивила Жерома, кроме «своих» - Лапьера, Фернекса, Жанно, явились и «бывшие» - де Вильморен и де Турнэ.

   Вот тебе раз!  Вид у всех был одинаково озабоченный.

- Жером – первым заговорил Анри де Вильморен, заметив недоверчивое удивление Анжельбера – я пришел потому, что Валери, вся в слезах, сообщила Мари-Флоранс, что тебя схватили. Я... честно... очень рад... что ты жив... и свободен... Чтобы у тебя даже не возникало подозрений... Я никогда не стану виновником смерти человека, который спас нам жизнь...

- Под этими словами, месье де Вильморена я также подпишусь – вежливо склонил голову де Турнэ и скосил глаза в сторону бывшего депутата и комиссара Конвента, а ныне «графа де Ла Пьер»...
 
   Хотя ложное дворянство гражданина Лапьера, безусловно, вызывало смутные подозрения старого графа, только ли как спасавшиеся от расправы Директории эмигранты эти люди находятся здесь и не используют ли они его чувства чести и благодарности... И всё же эти чувства перевешивали все худшие подозрения...

  Оба дворянина задержались в их обществе не слишком долго.  После их ухода жизненно необходимая осторожность и сдержанность исчезли. Уставшая от сильных впечатлений Валери, сославшись на самочувствие, ушла в спальню. Якобинцы перешли к «повестке дня».

    Жером с интересом обернулся к Лапьеру и откинулся на спинку дивана:
- Кстати, всё хотел узнать и всё времени не хватало, есть ли у нас здесь товарищи... среди местного населения?

  Лоран сделал неопределенную гримасу и отодвинул тарелку с «мавританским» салатом:

- Как сказать... Расскажу, что знаю сам. Существовал здесь тайный кружок в 1792-1793 году. В доме купца Еркова встречались, считавшиеся в энных кругах республиканцами некий Федор Кречетов, публицист, мещанин Овчинников, регистратор государственного архива Окулов, писарь Скворцов.

  Шли разговоры о нашей Революции, о том, что если бы Конвенту подумать об избавлении Республики от врага в лице императрицы Екатерины, а русских людей от царской тирании...

  Этот Кречетов рассказывал, что на Полтавщине... не спрашивайте, где это...без понятия...сельский дьяк Романовский толковал крестьянам что во Франции «уже все свободны, и что.. скорее бы также стало и в России»...

   Знаю еще о переводчике из Коллегии Иностранных Дел, сын канцеляриста, бывший студент Московского университета И.К. Стрелевский, разночинец И.Н. Буйди.

   Еще один бывший студент Московского университета, переводчик, М.И.Антоновский написал об императорах и королях: «Когда столь, подлая, гнусная, вредная человеческому обществу порода, занимает в Европе престолы, так скажите, грех ли истребить оную?»

   Чем жёстче пресекается ввоз в Россию французской политической литературы, тем выше в некоторых кругах образованных людей спрос на нее в последние годы и в Санкт-Петербурге и в Москве.

  Коллеги нашего любезного Рысакова постоянно изымают  запрещенные брошюры и карикатуры на представителей высшей власти...

   Москвич В.А. Юни, служивший в 1792 году в одном из полевых мушкетерских батальонов, охранял, Тайную Канцелярию, писал, по ночам нередко привозили арестованных «неблагонадежных», после чего начинались допросы, он сам слышал их крики и стоны. Пишет, многих высылали за пределы Москвы...

    Но... скажем прямо, про-якобинские идеи и настроения разделяют считанные единицы образованных разночинцев, внешне, в обществе, они ровно никак не проявляют себя, ни на словах, ни тем более, в печати и это понятно.

    В области политического просвещения здешнее общество еще слишком слабо развито и очень нескоро они еще увидят толпы русских санкюлотов, штурмующих Зимний дворец... их терпения хватит и на сто лет и может больше...

   Здешнее дворянство жутко напугано и люто ненавидит всё, что связано с нашей Республикой, а народ... тёмен, порабощен и приучен рабски держаться за свои цепи... чтить все, что олицетворяет их гнет – царей, господ и церковь...

    «Граф де Ла Пьер» помолчал с минуту, дав присутствующим обдумать услышанное, налил всем по рюмке коньяка и устроился поудобнее в глубоком ярко-вишневом кресле, слегка покачал рюмку в руке:

- Итак. По порядку. Что имеем?  Месье Рысаков жёстко взял тебя за горло. Что могу сказать, недурно работает их «сюртэ». Ты со своей стороны поступил рассчитано и верно, было бы глупо отправляться под кнут или на дыбу, пытаясь упрямо отрицать факт, который для него уже не тайна. Ну, республиканец, да. А дальше что?

    Он допрашивал тебя неофициально, приказа на арест не было. Ты ему нужен. Для чего? Он сам ответил на этот вопрос. Его, также как и нас, достало это Белое Братство.

    Да, члены общества фанатики – «трона и алтаря», аристократы, он также... монархист и дворянин... но прежде всего, он за поддержание законности и порядка... как он это понимает...против бессудных убийств и нагнетания в обществе напряженности, страха и хаоса...

    Уверен, понял он и то, что ты не просто рядовой республиканец... а коллега в профессиональном смысле...но не стал силой выбивать это признание... Итог. Наши интересы пока совпадают.

   Интересно иное, почему он пока не тронул ни меня, ни Фернекса, ни мой «верный слуга» Жанно его не заинтересовал..странно... Изучает, наблюдает или действительно пока не нашел между нами связи, считает, как все, что мы познакомились уже по пути в Россию...

   А обнаружив связь, не перевесит ли в нём ненависть к революционерам и уверенность, что обнаружил «затаившуюся в Санкт-Петербурге шайку якобинцев»?

   И после окончания «совместной работы» не решит ли ради дополнительной премии или даже повышения по службе всё же официально сдать нас палачу? Вот это еще вопрос...

   Жером нервным жестом отодвинул в сторону рюмку и откинул с влажного лба прядь волос, он и сам не раз думал о такой мрачной перспективе. Каковы планы Рысакова после окончания «совместной операции», трудно всерьез доверять человеку, в чьих руках твоя свобода и жизнь...

- Пока... вся надежда на то, что он больше похож на человека идеи и принципа, чем на безумного инквизитора или карьериста... Нам тип человека идеи должен быть понятен, пусть даже его идеи и принципы и противоположны нашим...

  И да... екатерининский век в России завершился 10 дней назад на наших глазах.
 
  Что будет после коронации наследника Поля, никому не ведомо. Но скорее всего, общее ужесточение режима и усиление «охоты на ведьм»...