Серое или черное?

ЭТО случилось не впервые.
ОНО приходило и раньше.
Раза четыре. Может больше.
Всегда неожиданно и непредсказуемо.
Всегда ночью.
Всегда во время сна.
Только во время полного и абсолютного расслабления тела и ума.
Только во время полного и абсолютного одиночества.
Только тогда!

Была НОЧЬ.
НОЧЬ в однокомнатной квартире четвертого этажа кирпичного пятиэтажного дома серого провинциального города.
Серая НОЧЬ.
В сером городе.
В сером доме.
В серой квартире.
В серой жизни.

ОН спал.

ОН – молодой, сильный и здоровый.
Здоровый и крепкий.
Сильный и выносливый.
Физически и морально.
Непоколебимый и несгибаемый.
Каменная глыба.
Стальной стержень.

Спал – лежа на спине, вытянув руки вдоль туловища и повернув их ладонями вверх, расслабив все свои члены до состояния невесомости.
Сном праведника.
Рабочего человека.
Труженика.
Раба.
Машины.
Механизма.

Так спать и тотально отдаваться сну может только тот,
кто работал двенадцать часов подряд,
вытащил из будки грузовика и разнес по различным складам, подвалам , подсобкам, кладовкам десять тонн товара,
выдал все точно по накладным – до последней баночки, бутылочки, мешочка пакетика,
за все собрал деньги, посчитал общую сумму, сверился с реестром и сдал в кассу,
пришел домой,
разделся,
погасил свет
и упал.
Замертво.
Как срубленное дерево.
Как поверженный воин.
Его тело и ум обнял, опутал, обволок и растворил в себе – сон.
Отдых ласкал и баюкал каждую клеточку его мышц, суставов, сухожилий и нервов.
Его душа, или сознание, или сущность растворилась(лось) в сером пространстве серой комнаты и наблюдала(ло) свое бесчувственное тело.
То сверху.
То сбоку.
Безразлично.
Безучастно.
Как что-то знакомое лишь чуть-чуть.
Лишь однажды мимолетно мельком увиденное.

Что-то изменилось.
Все изменилось.
Душа-сознание-сущность, растворенная в пространстве комнаты, исчезла.
То, что было ею, оказалось внутри тела.
Комнату, разрастаясь и сгущаясь, постепенно заполняла рваная, мутная, пронизанная электрическим током, сдавленно утробно рычащая, клокочущая ЧЕРНОТА.
Она проникла в спящего.
Электрическим током поразила  и парализовала мышцы рук (которые теперь были согнуты в локтях – буквально скрючены), груди, шеи, диафрагмы и сердца.
ОН силился проснуться, но не мог.
ЧЕРНОТА не отпускала его.
По-прежнему издавая глухое утробное рычание, неведомая сила одновременно терзала и душила свою жертву.
Легкие не могли ни вдохнуть, ни выдохнуть воздух.
Тело вибрировало и содрогалось.
Мышцы достигли предельного напряжения.
Беспредельного напряжения.
И вдруг что-то как будто лопнуло.
Путы порвались.

Издав, что то среднее между хрипом стоном и криком мужчина вскочил на ноги.
Ударил по выключателю.
Вспыхнула лампочка.
Сердце бешено колотилось.
Грудная клетка вздымалась неимоверно высоко.
Воздух со свистом вылетал из горла.
Поводил ладонями перед собой.
В воздухе чувствовалось напряжение.
Осязалось.
То непонятное, непостижимое, враждебное, что его душило, терзало и мучило – было еще здесь.
Оно утратило всякую власть над своей жертвой.
Просто присутствовало.

Захотелось на балкон.
Посмотрел через стекло в темноту.
Там холодно, сыро и гадко.
Вышел в прихожую.
Достал из кармана куртки сигареты и зажигалку.
Зашел в туалет.
Сел на край ванны.
Открыл воду.
Направил носик смесителя в раковину.
Пару минут сидел неподвижно.
Дыхание успокоилось.
Мышцы расслабились.
Закурил.
Серый шершавый дым потянулся к отверстию вытяжки.
Голова ясная.
Мысли двигаются легко и свободно:
«Что это? Что ему надо?»
– Тебе че надо, потусторонняя гадина? Спать не даешь, почем зря.
Глубоко затянулся и выпустил дым ноздрями.
– Убить то ты меня не можешь, раз не убила! Пугать пришла? Кто пугает –  сам больше боится! Стало быть, мне тебя не след бояться.
Докурил.
Выбросил окурок в унитаз.
Умыл глаза и прополоскал рот.
Хотелось избавиться от мерзкого табачного послевкусия.

Вернулся в комнату.
Погасил свет.
Лег.
Укрылся.
– Ты тута?
Ни что не ответило.
Закрыл глаза.
Расслабился, провалился в яму.
Тишина.
Покой. 
В серой комнате.
серой квартиры
серого дома
серого города
серой жизни.