Жизнь собаки по кличке Альф - Пингвин

- Мы попробуем сделать всё возможное, но вы, на всякий случай, поищите в интернете объявления с колясками для собак, - сказал ветеринар, - Таких много, это обычное дело для вашей породы.

Это был третий врач, к которому мы обратились за последние несколько часов. Все говорили примерно одно и тоже: «Шанс есть, но очень маленький, потому что из-за особенностей строения позвоночника у коротколапых пород часто отнимаются задние лапы». Всё случилось так быстро, что мы и предположить не могли такого поворота. Два дня назад всё было хорошо, собака бегала как ни в чём не бывало, а сегодня лежит и почти не двигает задними лапами. Нет, мы с мужем не чувствовали горе, что наш пёс останется инвалидом. Мы думали о том, что эти новые обстоятельства вызовут кучу ненужных проблем, которые нам, как снег на голову. Из-за этого было не по себе. С одной стороны, надо любить того, кого приручаешь, с другой стороны, если он сам будет мучиться и мучить своим состоянием нас, то…

Я вышла из клиники с псом на руках, прижимая его запелёнатого в плед. Он не скулил больше, молча ждал, когда попадет домой, и не будет больше холодных металлических столов, пугающих запахов и людей в белом. Муж оставался ещё у кассы, расплачиваясь за осмотр и рентген, покупая необходимые препараты. 

- И ещё игрушку… вот эту… пингвина, да, - к набору ампул и шприцов он по привычке купил собачьи вкусняшки и маленькую собачью радость - резиновую пищалку, - с которой взрослый пёс до сих пор с детским восторгом разделывался в два счёта.

Муж с сыновьями смастерили временную клетку для пса, чтобы он не ползал по дому, размазывая все свои «дела» по полу. После испражнений он, сконфузившись, изо всех сил пытался скрыться с места «преступления» на передних лапах, волоча свою заднюю часть тела. Дома стоял стойкий, невыносимый запах псиной мочи.

- Альф, ну… давай, не капризничай, - в который раз пыталась уговорить я собаку не сдирать с себя подгузник.

Долгим, глубоким взглядом он всматривался мне глубоко в душу, но как только я уходила, он опять «снимал» мои приспособления. Я понимала: «гусары подгузники не носят».

- Брат говорит, что не нужно мучить ни себя, ни собаку, - шептала я мужу уже поздно ночью этого дня.
- Что это значит? – на всякий случай уточнил муж.
- Ну, то и значит, - храбрясь буркнула я.
- А как ты детям в глаза будешь смотреть потом? – злясь на саму ситуацию, повысил свой шепот муж.
- Ну, иди и купи коляску ему. Как ты это вообще себе представляешь? – обиделась я.

Мы замолчали, не зная, что ещё сказать. Конечно, мы понимали, что ругаемся из-за того, что оба не знаем как повлиять на ситуацию, которая доставляла нам большой дискомфорт и вносила серьёзные поправки в ход нашей жизни. Хуже всего было осознавать свою чёрствость, ведь мы всерьёз обсуждаем эвтаназию своего пса, как будто собираемся избавиться от вышедшего из строя холодильника.  Пёс, конечно, хороший, но что теперь с работы увольняться, чтобы ухаживать за ним?

- Так ребята, никаких гарантий не дам, но мы обязательно попробуем, - в словах пожилого ветеринара у нас забрезжила надежда. Её контакты нам передали с комментариями, что она – врач старой школы, обязательно поставит на ноги собаку, – Но от вас потребуется много работы и ухода за ним. Нужно будет делать массаж, уколы ставить, порошки по схеме давать, - мягким голосом продолжала Доктор Айболит в женском воплощении.

Жизнь действительно изменилась. Появилось расписание дежурств и список обязанностей для каждого члена семьи. Начиная с утреннего подмывания пса, уборки в клетке и проветривания комнат, дневной сменой подстилок, заканчивая вечерним массажа часа по два. Дети безропотно меняли ему подстилки, научились давать лекарства, я колола уколы и без конца массировала ему лапки, муж вечера проводил стоя с собакой на руках, вытягивая ему позвоночник. Мы подстроили своё расписание под этот ритм. Дети бежали со школы побыстрей домой, мы с мужем не задерживались ни на секунду на работе. Через месяц нам казалось, что ситуация не такая уж и страшная, можно жить. Единственное к чему было невозможно привыкнуть – это запах псиной мочи. Природа постаралась и создала настоящее химическое оружие.

Пёс грустил. Он лежал в клетке целыми днями, это было ему в тягость. Кушал мало. Рядом с ним в клетке стояла новенькая игрушка-пищалка Пингвин, а вечерами его таскали, кололи иглами, вытягивали за лапы – вот и все развлечения. Пингвина, кстати, он не тронул ни разу, настроение было не то.

- Мам, он точно-точно шевельнул лапой, - тараторил сын в телефонную трубку, - я его гладил, а он чуть-чуть дёрнул лапой.

Дёрнул лапой… Радость, как за собственное дитя. За время болезни я так полюбила собственную собаку, обезболивая уколы ласковыми словами, что уже и не помнила, как мы раньше жили с ним без ежедневного тесного контакта. Правду говорят психологи, где внимание, там и любовь.

- Вы такие молодцы, ребята! – сдобрила хорошие результаты медосмотра наш добрый доктор.
- Вам огромное спасибо. Мы так рады, что нашли Вас! Вы чудо совершили, - искренне радовались мы с мужем, удерживая на поводке пса, который всеми четырьмя лапами рвался к клетке с перевязанной кошечкой.
- Нет, не мне «спасибо» надо говорить. Это вы вытащили собаку, своими стараниями и уходом за ним. Это я вам «спасибо» говорю, - смахивая слезу, сказала ветеринар нам на прощание.

Кто знает, смогли бы мы принять решение об усыплении пса, если бы не нашли своего доктора Айболита с золотыми руками. С каким чувством бы мы потом жили? Что бы он нас думали дети? В любом случае, всё позади. За два месяца мы поставили собаку на ноги. Пёс жив - здоров. Бегает, прыгает, клянчит еду со стола, таскает тапки, спит у нас в ногах, доволен жизнью и выполняет свои собачьи обязанности, вверенные ему эволюцией: охраняет наш покой. От паралича и след простыл.

О том времени нам напоминает только одно: игрушка-пищалка Пингвин, которую пёс спустя годы всё так же хранит, как боевого товарища, с которым он перенёс тяжёлые времена. Пингвин всегда рядом с ним цел и невредим, хотя остальные игрушки всё так же безжалостно разлетаются в клочья в считанные секунды после того, как угодят к нему в пасть.  Однажды я решила смыть с игрушки многолетнюю грязь. Мне кажется, у пса был бы сердечный приступ, если бы я не вернула ему игрушку немедленно. Он лаял, подпрыгивал, скулили, скрёб лапой по моей штанине. Столько паники и боли сразу в его глазах отразилось, что мне проще было вернуть ему недомытого Пингвина, чем упорствовать в своём намерении. Так они и живут – два товарища.

Иногда людям приходится принимать сложные решения в своей жизни. Мы думаем, анализируем, делаем пугающие выводы. А на самом деле всё просто, как доброе утро, – включать нужно сердце, а не мозг. Рациональное мышление может завести в такие непроглядные дебри и объяснить любые страшные поступки, и только сердце иррационально принимает правильное решение.