Станок

Январь 1988 года выдался необычайно холодным. В самом конце зимних школьных каникул температура воздуха упала ниже 25 градусов по Цельсию. В результате каникулы были продлены еще на несколько дней, к величайшей радости нас, четвероклассников. Лишь в концу января наступило долгожданное потепление, выглянуло солнышко и в воздухе послышались первые запахи грядущей весны. Но, как оказалось, крепкие январские морозы отступили ненадолго…
В тот день я опаздывал в школу. Накануне я до самой ночи просидел за чтением «Собаки Баскервилей» Конан-Дойля и никак не мог отложить книгу не узнав, чем закончится противостояние сыщика Шерлока Холмса и коварного преступника Степлтона. Если бы родители были дома, то меня, конечно же, за уши оттащили от книжки еще в 10 часов вечера. Но папа был в командировке, мама на дежурстве в больнице (она у меня медсестра), а дома была только бабушка, но она по привычке уснула еще в 9 вечера. В результате я уснул лишь когда на часах пробил час ночи, глаза у меня уже слипались, строчки расплывались, а голова отчаянно отказывалась воспринимать текст последней заключительной главы. Проснулся я уже без четверти восемь, а занятия начинались в четверть девятого. Через полчаса. Бабушка уже кричала из соседней комнаты:
- Алеша, ты в школу не опоздаешь?
- Не опоздаю, ба, - крикнул я, и напяливая на себя штаны, побежал в ванную умываться.
Позавтракать я уже не успевал и, в спешке выпив стакан холодной, только что из холодильника, ряженки, начал обуваться.
- Алеша, одень сегодня теплое пальто и свитерок под него, сегодня холодно, - сказала бабушка, выглядывая из кухни.
Одевшись, я схватил портфель и выскочил на улицу. Мороз стоял такой, что, казалось, сотни миллионов микроскопических кристалликов льда мгновенно впились в мое лицо. Зажмурившись с непривычки и, как следует потерев лицо ладонями в теплых шерстяных варежках, я помчался в школу. На улице людей было совсем мало. Лишь изредка по дороге мимо меня проносились машины, вздымая в воздух спрессованные снежные ошметки с отпечатками протекторов шин. Я спешил что было духу.
Дверь в школу была закрыта. Ну вот, подумал я с чувством обреченности, неужели опоздал? Я позвонил в звонок. Скрипнул засов и на улицу вышел заспанный сторож дядя Андрей в теплой меховой кацавейке.
- Ну, чего звонишь без толку? – недовольно спросил он.
- Я в школу опаздываю, - пролепетал я.
- Ты в каком классе-то? – как - будто примирительно спросил он.
- В четвертом.
- Ты что не слышал по радио, что для школьников младших классов занятия сегодня отменены из-за морозов?
- Ой, правда? – обрадовался я, - ой, ну тогда я домой, ладно?
- Давай, давай, - усмехнулся сторож и закрыл дверь.
Домой я шел уже не торопясь. В душе я даже досадовал на себя из-за того, что не прослушал радио дома перед тем, как пойти в школу. Когда дома были родители, то они всегда утром, за завтраком, включали радио. Эх, если бы не это радио… Я бы вволю выспался, а там… Хотелось бы в конце концов дочитать последнюю главу «Собаки Баскервилей», а за ней следом меня ждала еще одна повесть Конан-Дойля с таинственным названием «Знак четырех» … Мне никак не терпелось добраться до дома и завалиться с книжкой на диван.
Пройдя по бульвару и, свернув в переулок, ведущий к нашему дому, я нос к носу столкнулся с Гелькой, своим другом из соседнего дома. Гелька, закутанный по самые колени в теплую шубу, с санками на веревочке, напомнил мне чем-то мальчика по имени Филиппок из книжки Толстого. Дополняла этот образ шапка-ушанка, которая была явно великовата для Гельки и которая то и дело смешно спадала ему на нос. Завидев меня, Гелька улыбнулся:
- Ой, привет. А ты куда?
- Из школы домой иду, - ответил я, шмыгнув носом.
- Сегодня же занятий нет в школе, - удивился Гелька.
- Я уже знаю, - досадливо ответил я, - сторож в школе сказал. А ты куда?
- А на горку, в парк, - ответил Гелька, - Димка с Виталькой уже там. Пойдешь с нами?
Что ни говори, даже самые сильные морозы были нипочем для нас, мальчишек. Будь на дворе не минус 25 градусов, а все минус 40, то, казалось, все равно мы бы пошли гулять. И гуляли обычно, надо сказать. И, что самое смешное, никто из нас не заболел.
- Ага, сейчас, - ответил я, - только домой забегу, переоденусь и санки возьму.
Через полчаса, переодевшись в теплые ватные штаны и, напялив теплый мягкий свитер, подхватив санки, я выбежал на улицу. Гелька уже ждал меня.
Погода, казалось, благоволила нам в то морозное январское утро. Из-за густых, словно вата, облаков выглянуло холодное зимнее солнышко. Снег весело искрился в свете живых солнечных лучей и оттого на душе стало еще веселее и беспечнее. Мы с Гелькой бежали в парк, на ходу переговариваясь о том, о сем.
- Слушай, - тараторил Гелька, - мне папа вчера говорил, что в Измайлово новый каток сделали, прямо на пруду, ну, где летом лодочная станция.
- Это там, где Димкин брат в ОСВОД-е работает?
- Ага, там. И папа обещал в выходные отвезти меня туда, как раз из командировки вернется. Я сказал, что только если ты поедешь со мной.
- А твой папа против не будет? – осторожно спросил я, в душе возликовав. Еще бы, на новый каток, да еще на машине, и к тому же с Гелькой.
- Ну вот еще, - улыбнулся Гелька, - папа и сам не против, и так мне постоянно говорит, что я у него этот, как его, оторванный от общества ин… инви… индивидуалист, вот.
Так, переговариваясь, мы почти добежали до парка. Уже вдали виднелись покрытые снежными шапками неровные верхушки парковых сосен. Как вдруг нас привлек внимание стоящий возле обочины грузовик. Возле него стояли двое закутанных в пальто мужчин. Они о чем-то оживленно спорили друг с другом. Вернее, один, в большой меховой шапке, что-то доказывал второму, а второй, в капюшоне поверх головы, наоборот, оправдывался. Когда подошли поближе то узнали в одном мужчине нашего преподавателя по труду Юрия Алексеевича.
- Смотри, это наш Юрий Алексеевич, - шепнул я Гельке, - он у нас труд ведет.
Гелька и я учились в разных школах, поэтому Гелька не мог узнать Юрия Алексеевича. Не успел Гелька мне ответить, как я уже кричал:
- Юрий Алексеевич, здравствуйте.
Наш трудовик прекратил спор и удивленно обернулся в нашу сторону, но узнав меня, улыбнулся:
- А, Алексей, здравствуй. А ты почему не на уроках?
- Да отменили же уроки для младшеклассников… Кстати, а что у вас случилось? – спросил я, глядя то на Юрия Алексеевича, то его на собеседника.
- Да, вот, - с досадой проговорил трудовик, - видишь, вот… Беда, брат... Заказали мы для школы, для уроков труда, два шлифовальных станка. Погрузили. Думал, доедем, установим, а завтра уже работать можно будет. А тут… Словом, заглохли и ни в какую…
- Да, Юра, в самом деле, - с досадой в голосе возразил собеседник Юрия Алексеевича, -   говорил я, и завскладом, и Корнееву тоже докладную писал, что трамблер менять пора. Давно уж говорил.
- Говорил, не говорил, - ответил трудовик, - делать то что? Других машин у Корнеева нет, все в рейсе. Не на руках же их нести.
Наверное, несколько минут мы с Гелькой стояли и молча смотрели на двух спорящих взрослых. Тут Гелька не выдержал:
- Ой, простите, я станки большие ? Тяжелые?
- Да уж, немаленькие, - отвлекся Юрий Алексеевич, - и тяжелые к тому же, по сто пятьдесят килограммов в каждом.
- Ого, - удивился я.
Чувствую, что Гелька меня за рукав тянет.
- Ты чего? – спрашиваю я.
- Лешка, - шепчет мне на ухо Гелька, - а если это… Ну, на санках…
- На санках, - обрадовался было я, но тут же разочарованно выдохнул, - наши санки от их веса развалятся.
- Если на одни санки такую тяжесть погрузить, то да, развалятся. А если на четыре или пять санок без спинок положить, то вес груза по санкам равномерно распределится и ничего. Мне дедушка рассказывал.
Дедушка у Гельки был профессор и знал множество всяких интересных вещей. Впрочем, ничего удивительного тут не было, обычный закон физики. Правда, я-то учился еще в четвертом классе, а физика у нас должна была начаться только в седьмом.
Сказали мы про санки Юрию Алексеевичу. Обрадовался он. Говорит:
- А где же еще санки достать? И ребята еще нужны в помощь.
- Да не беда, - говорит Гелька, - Леш, я сбегаю за Димкой и Виталькой, они на горке уже должны быть. Они помогут.
- Ага, хорошо, - подхватил я, - а я тогда к однокласснику забегу, он во-о-о-о-о-н в том доме живет.
И указал на девятиэтажный панельный дом через дорогу. В этом доме жил мой одноклассник, Левка. Впрочем, Левка очень своеобразный был тип. Я не был уверен, что он согласится помочь. Но выбирать времени не было. Да и дело важное, такое, что любой пионер обязан был бы помочь несмотря ни на что.
…Взлетев на второй этаж я позвонил в обитую дермантином дверь. Дверь мне открыл взлохмаченный Левка. Он был в домашних шортах и футболке, в руках держал откусанное яблоко.
- О, привет, - промямлил в ответ Левка.
- Привет, - поспешно начал я, - Лева, слушай, тут дело такое…
И вкратце объяснил ему, что и как. Впрочем, Левка мое предложение воспринял без энтузиазма:
- Ну, вот еще, - скривился он, будто яблоко, которое он ел, оказалось вдруг невыносимо кислым, - делать мне больше нечего. Мне за эту авантюру что, пятерку в четверти поставят?
- Да ты понимаешь, что там люди мерзнут. А помочь им некому совсем, - возразил я.
- Вот пусть своим начальникам звонят и просят у них помощи. А я… Слушай, мне папа вчера игру купил, электронную, называется «Ну, погоди». Пойдем, покажу, как я на ней тыщу очков выбиваю на пять минут.
- Да ну тебя со своей игрой, - обиделся я, там люди погибают, а ты...
И, не дождавшись ответа, кинулся вниз по лестнице.
На улице меня уже ждали Гелька, Димка и Виталька.
- А где твой одноклассник? – удивленно спросил Гелька.
- Где, где, - огрызнулся я, - у тебя на бороде. Не придет он.
- Погодите, - вдруг сказал Виталька, - когда я из дома уходил, то за Дениской зашел, это сосед мой, он в третьем классе учится. Он сказал, что сестра его за хлебом ушла и из дому сказала не выходить. Обещал, что когда она вернется домой, то он у нее отпросится и придет. Ой, смотрите, вот же он.
По дороге в нашу сторону бежал Дениска, в большой  косматой шапке и с развевающимся по ветру шарфом.  В руке он сжимал веревку, привязанную к санкам.
- Ура, - воскликнул Димка, нас уже четверо.
- Уф, - подбежал Дениска, тяжело дыша, - хорошо, что вас догнал. Я думал, что вы ушли уже.
- Что, сестра вернулась уже?
- Вернулась. Отпускать не хотела. Но я сказал, что во дворе покатаюсь, полчасика всего.
- Да уж, вот тебе и полчасика, - огрызнулся Димка.
Мы объяснили Дениске, какое дело нам предстоит.
- Ого, - обрадовался Дениска, - а у меня тут двое одноклассников живет, Сашка и Витька, в двух кварталах всего. Я за ними сбегаю.
- А они смогут? – спросил Юрий Алексеевич. Он уже, судя по виду, и не рад был, что согласился на нашу помощь.
- Смогут, - улыбнулся Виталька, - у Дениски одноклассники будь здоров. Этой осенью я с ними у нас во дворе скворечники вешал. Помнишь, Димка?
- Ага, - ответил Димка, - ребята хорошие, не подведут…
Дениска убежал и через пятнадцать минут вернулся с двумя братьями-близнецами, Сашкой и Витькой. Все, теперь можно начинать.
Мы поставили трое санок рядом, друг рядом с другом, впритык. Для надежности веревкой привязали санки друг к дружке. Двое оставшихся санок, Витькины и Сашкины, мы поставили спереди. К сожалению, веревок на Витькиных и Сашкиных санках не было. А ведь нужно было привязать санки друг к основной конструкции, чтобы в процессе транспортировки весь наш катамаран из санок из санок не развалился. Тут опять нашелся Гелька:
- Ребята, а давайте ремни от брюк возьмем?
- На надо, - ответил хмурый Витька (а может и Сашка, кто знает, близнецы же), - я домой сбегаю. У нас дома большущий моток веревки есть, на ней мама летом белье во дворе развешивает после стирки.
Витька-Сашка сбегал домой и притащил моток веревки. С помощью веревки мы крепко-накрепко привязали оставшиеся санки к основной нашей конструкции, а затем Юрий Алексеевич вместе с шофером, а также с помощью двух немногословных дядек, проходящих мимо, выгрузили первый станок и погрузили на санки. Санки наши жалобно заскрипели, но выдержали. Смотрим мы – простой ящик сколоченный из белых, судя по всему, свежевыструганных досок. Размер у ящика – примерно такой же как если взять два небольших холодильника и поставить рядом друг с другом. Опять всякие сомнения полезли мне в голову – а не зря ли мы во все это ввязались? Довезем ли?
Юрий Алексеевич встал спереди и, подхватив конец веревки, потащил нашу самодельную повозку вперед, а мы, ребята, начали сзади подталкивать. Толкали мы так нашу повозку несколько минут и из сил выбились. Еще бы. Ноги вязнут в еще не утрамбованном вчерашнем снеге, мороз жалит своими иглами лицо, да так, что даже глазам больно. А по спине градом пот течет. Толкали мы так, толкали, еле-еле довезли до перекрестка. Тут уж сам Юрий Алексеевич из сил выбился.
- Так пацаны, - тяжело дыша начал Юрий Алексеевич, - минутный перекур.
- Так вы же не курите, Юрий Алексеевич, - ответил я.
- Это я так, к слову, - улыбнулся он.
Проехали мы перекресток, а дальше дорога резко под уклон пошла. Полегче стало. Мы повеселели даже. Димка даже пошутил:
- Мы как бурлаки на Волге.
- Ну, не знаю, - ответил Юрий Алексеевич, - как там насчет «Волги». Но грузовик нам явно не помешал бы.
Мы так и прыснули со смеху.
До школы было уже недалеко. Но когда мы дотащили станок до самой школы, то только тогда поняли, что вымотались до предела, на ногах еле стоим. А возле школы нас уже ждут директор, Наталья Сергеевна, сторож дядя Андрей и еще несколько каких-то мужиков, судя по одежде, рабочих. Наталья Сергеевна бросилась к нам:
- Господи, как же вы его дотащили то? – в ужасе запричитала она, - а я звоню на базу, мне говорят, что выехали, а вас нет и нет.
- Это все спасибо ребятам, - ответил Юрий Алексевич, - если бы не они, то мы бы замерзли.
- Да уж, - ответил красный как рак Димка, - замерзнешь тут, как же.
- Так, орлы, - весело ответила директор, - сейчас без разговоров и в столовую, тетя Лида вас горячим чаем с пирожками напоит.
- Чай потом, - ответил Гелька, - там ведь еще один станок есть, с ним шофер остался.
Приуныли мы малость. А директор и говорит:
- Так, вы на сегодня свою норму уже перевыполнили. Пусть мужики поработают.
И кивает в сторону рабочих.
Только сказала – глядим, наш грузовик подъезжает. Мы все к нему кинулись. Шофер вылез из-за руля и говорит весело:
- Скажите спасибо, земляк проезжал мимо один, помог завестись. А то бы я там совсем замерз… Давайте -ка выгружаться.
- Что же это? – упавшим голосом ответил Димка, - выходит, все зря?
- И ничего не зря, - ответил Гелька, - кто же знал, что так все обернется.
- И еще, - ответил Юрий Алексеевич, - запомните, что любое доброе дело, которое мы творим своими руками, никогда напрасным не бывает.
А через неделю у нас на уроке труда состоялся первый пуск новых станков. Смотрим – стоит такой агрегат здоровенный, размером с большую тумбу, на нем рычажки всякие, кнопки разноцветные. А посередине агрегата ось с несколькими странными бобинами цилиндрической формы. Одни бобины – металлические, с насечкой, как у наждачки, причем как с грубой насечкой, так и совсем мелкой. А одна бобина вообще оказалась покрыта войлоком.
- Вот, ребята, смотрите, - объяснил Юрий Алексеевич, - с помощью вот этих вращающихся металлических цилиндров можно осуществлять шлифовку различных металлических деталей. А помощью вот этой насадки (он показал на цилиндр покрытый войлоком) можно полировать детали, так, что даже самая заржавевшая железяка может стать как новенькой.
Потом каждому из нас выдали по детали, которую мы должны бы отполировать на станке. Мне достался небольшой, размером чуть побольше спичечного коробка, ржавый металлический брусок кубической формы. Признаться, немного страшно было даже подходить к вращающемуся полировальному кругу мерно урчащего агрегата. Но страх мгновенно исчез, когда я увидел, как под действием полировки ржавые грани куба постепенно на моих глазах становятся яркими и блестящими, как зеркало.
Придя домой, я поставил блестящий как солнышко куб на книжную полку. И с тех пор, когда смотрю на него, каждый раз вспоминаю тот морозный январский день.