Горы мира

Отца убили сразу, за Ибрагима решили требовать выкуп. Все случилось настолько быстро и больно, что даже нереально. Небольшая перепалка в автобусе. Остановка автобуса выстрелами, потом белая машина, в которую затолкали отца Ибрагима и его самого, увезла их в аул Джабродов. Потом двое джабродских мужчин громко орали на отца, а потом оба в него стреляли. Ибрагим их знал. Джаброды с Байситами живут в долине двух рек Суддистана уже тысячи лет и тысячи лет не дружат. Старейшины уже десятки раз хотели мира, но он не приходил. Ненависть была иногда такой сильной, что часто почти инстинктивно новая, еще не воевавшая молодежь шла специально кого-нибудь убивать из другого племени. И так постоянно. Оба народа были крепко заперты в одном ущелье и пили воду из одной большой реки, вдоль которой были их аулы по разным берегам. И дорога в столицу Суддистана, в Лакку, у них тоже была одна, по которой один раз в неделю ездил старый автобус. Река, разделявшая их, часто раздваивалась и образовала между этими народами посреди своего русла большой длинный остров, из-за которого война началась давным-давно. Оба народа претендовали на этот остров, потому что он был с очень сочной травой и там было очень удобно пасти скот. Мосты к острову уже давно разрушили. А сам остров, как назло, из-за ежегодных сезонов дождей менялся и периодически становился полуостровом то для одной стороны, то для другой. Внешне народы походили друг на друга как две капли воды, но только диалекты единого кыпчарского языка были очень разные.

Ибрагим знал этих двух мужчин, убивших отца, они приходили уже в их аул и о чем-то очень громко предупреждали. Ему было четыре года, и он уже все понимал. К своим невеликим годам он твердо понял от речей муллы их аула, что Джаброды очень опасны и рано или поздно они нападут и лучше нападать самим первыми. В этот раз опередили они. Ибрагим просто был еще маленький и нападать еще не мог. Он сидел у мертвого отца и даже не плакал. Он просто молча, сильно молился Аллаху, чтобы он ему как-то помог закончить эту войну. Потом отца бросили в реку, которая точно принесет его в родной аул, который был немного ниже по течению. Отец заплатил жизнью за прошлогоднее убийство одного из Джабродов кем-то из Байситов. Скоро наверняка опять будет бойня.

Ибрагима заперли в небольшой тюрьме, сделанной в пещере горы. Завтра будут требовать выкуп, а если не заплатят, то уплывет по реке так же, как отец — так сказали Джаброды. Ибрагим просто продолжил свои молитвы так неистово, что даже несколько раз терял сознание! Он умолял Всевышнего, чтобы тот дал ему власть увидеть мир своими глазами уже в его поколении, чтобы он стал последней жертвой этой нескончаемой войны.

Начался сильный дождь! Спустя время из пещеры пошел мощный поток воды, который снес двери тюрьмы. Ибрагим чудом уцелел, но случившийся дальше сель снес в реку половину главного Джабродского аула. Погибло не меньше трехсот человек. При виде такого кошмара Ибрагиму хотелось только одного: чтобы никто не погиб. Он кричал в небо, прося Аллаха, чтобы он миловал Джабродов, и все это видели! Утром он вместе со всеми искал погибших и живых. Точно так же, как Джаброды, он был потом на похоронах каждого. Горе было невероятной силы — такое сильное поражение от сил природы на глазах у врага. Мулла Байситов на следующий день дал проповедь о том, как Аллах наказывает нечестивых и Джаброды тому живой пример! После селя про Ибрагима все забыли, но уйти домой все равно не получалось — на блокпосту были солдаты. Не было даже тюрьмы, чтобы где-то спать.

Через три дня его обняла и накормила женщина, которая потеряла всех детей и мужа. От одиночества или просто от горя она его обнимала и показывала фотографию ее маленького сынишки, который как две капли воды был похож на него. Она Ибрагимом заменила для себя своего погибшего сына.

Горе, которое случилось на глазах Ибрагима, показало ему, что в такие минуты нет никаких Джабродов или Байситов, а есть люди, которые просто хотят жить счастливо. А потом он понял, что его родные Байситы не придут, потому что считают его погибшим. И тогда он принял в свое сердце свою новую маму Фагиму — так ее звали. Спустя время у него появился джабродский акцент. Староста и одновременно мулла аула был не против. «Мужчин и так осталось мало, пусть живет с тобой, Фагима, — сказал он, — раз так угодно Аллаху». Но за время своего взросления он наслушался вдоволь о жестокостях своих родных Байситов.

В 26 лет он уже с трудом вспоминал свое байситское прошлое, пока Байситы не взяли его в заложники вместе с пятилетним сыном. После очередного убийства Байситы хотели мести — им нужна была расправа с кем-нибудь из Джабродов.
После грубого допроса Ибрагим рассказал всю свою историю. Ему привели его мать. Она его узнала и потребовала освободить! Байситы были в страшном замешательстве. Половина села хотела его смерти, потому что он предатель, половина хотела помиловать. Старейшины утроили суд. Суд постановил все же казнить, а сына оставить и при случае обменять.

Казнь решили осуществить немедленно. Услышав приговор, Ибрагим громко заявил своему бывшему племени, что если ему суждено сегодня умереть, то он сделает это своим руками, чтобы никто из Байситов не замарал руки его кровью и не подлил масло в огонь этой вечной кровной мести. «Пусть эта кровная война закончится на мне!» Видимо, так хочет Аллах, раз он стал сыном двух племен! Сын Ибрагима кинулся к отцу, стоящему с кинжалом, занесенным над сердцем, и на чистом байситском стал просить папу этого не делать. Ибрагим рыдал и ничего уже не мог поделать, он подспудно уже всю жизнь хотел закончить эту войну на себе, именно поэтому у него сложилась такая судьба. Сын висел на руке и не давал Ибрагиму убить себя. Ибрагим еще сильнее кричал перед смертью, что всю жизнь он мечтал, когда война прекратится! Его сердце устало, он все равно сейчас умрет, но в порыве гнева он никого не обвинял, он кричал о том, как он хоронил тогда триста погибших Джабродов и что они точно такие же, как они, он всех знает, и что все они хотят мира. Он рыдал и хотел изо всех сил себя заколоть во имя примирения, но руку уже держала его мать, которая кричала на муллу, что это его кривой язык разжигает войну последние десятилетия. Если сын уйдет, то и она уйдет вместе и все лично расскажет Аллаху про то, какой тупой мулла им достался. Настоящий мулла хочет мира, а не проповедует злорадство! «Посмотрите, что он с нами сделал, — у нас у всех глаза стали черными от ненависти и мести!» Мулла внезапно осел на глазах у всех на колени и умер от удара. Народ ахнул! Но в воздухе стала исчезать черная занавесь тысячелетней мести.

Ибрагим плакал, лежа на земле! Его мать легла на него, утешая. Сын сидел рядом и держал папу за руку, утешая его на байситском. Подошла тетя, потом бабушка. Потом остальная родня. Они публично дали клятву завтра же пойти к Джабродам искать мира. В ауле у многих в этот момент посветлели глаза, потому что наконец-то забрезжил свет настоящего мира.

Утром все женщины аула, одевшись во все лучшее, пошли к Джабродам с первой весточкой мира. Через месяц на острове посреди реки Ибрагим строил храм двух народов. Остров по обоюдному согласию Джабродов и Байситов было решено отдать новой мечети, новым муллой в которой стал Ибрагим.

С тех пор пришел мир, потому что Ибрагим на каждой своей проповеди говорил: «Ищите глазами схожести, а не различия, отмечайте в друг друге хорошее, а не плохое, ищите мир во всем изо всех сил, а не войну, а если вы не можете, то просите Аллаха дни и ночи прояснить вам глаза пока не прозреете!»
Постепенно с обеих сторон сами по себе появились надежные мосты. И в конце своей жизни Ибрагим каждую неделю своими глазами видел свадьбы между Джабродами и Байситами. Мир уже все видели собственным глазами, и никто больше не хотел войны искренне и всеми сердцами двух народов!