Жизнь полна неожиданностей

«Как? Как? Так же нельзя! Это мой дом! Дом моих родителей, моего деда, прадеда! Разве так можно?!»
Ему казалось, что он громко кричит собравшейся толпе чиновников, а на самом деле он давно уже шептал все те слова, которые разрывали ему сердце. Оно, конечно, не выдержало. Василий наклонился на левый бок и стал медленно оседать на родную землю. Его рука инстинктивно схватилась за ветку берёзки, но хрупкая веточка не выдержала его веса и сломалась. Он упал.              Говорят, в последние минуты перед человеком проносится вся его жизнь. Наверное, это так… Родился он в 1926 году и всю свою жизнь прожил в родном селе. Только семь лет службы в армии отлучили его от родного дома. Срок немалый, конечно. Он даже успел на войне повоевать с японцами. За доблестную службу и за выполнение боевого задания имел награды и орден Славы 1-й степени.
 Служил Василий в танковых войсках. Водителем-механиком был. Так что, придя со службы, в родном колхозе был нарасхват. Механик он был от бога. Любую поломку транспорта или какого другого оборудования на «глаз» и на «слух» определить мог. Ремонтировал быстро и качественно. К нему и домой шли односельчане с любой просьбой по этому делу. Никому не отказывал, денег не брал, но харчи приносили.
А иногда какой-нибудь вдовушке и за спасибо чинил бытовую технику. Ну что с них возьмёшь? Они и так судьбой обделённые: одни ребятишек «тянут», да еще на колхозном поле или ферме допоздна «хлестаются» за гроши малые. Жена, конечно, «скрипела» иногда, что сидит до полуночи в сарае задарма. Он её понимал, но отказать никому не мог. 
Жена была у Василия скромная, добрая в сущности женщина. Троих детей ему родила. Двух девок (Варю и Аннушку) и сына Николая. Жил он со своей Нотей (так он называл свою жену Наталью) душа в душу. Никогда на других женщин не заглядывался даже. Иногда, бывало, вспылит по какому-нибудь пустяку. Прикрикнет на свою Нотю в горячке. А она, сердечная, молча выслушает, да улыбнётся только в ответ. Ему делалось стыдно за свою несдержанность. Но прощения никогда не просил, гордость не позволяла. Только про себя стихи читал в такие минуты, молча смотря на жену.
Как молитву читал: сейчас, падая, осознал, что когда тебе выпадают светлые, полные любви моменты, за них надо хвататься, о них надо говорить, потому что они могут не повториться. А если эти мгновения искренности и любви не озвучены, не прожиты, не переданы от сердца к сердцу, они чахнут и увядают в руке, которая тянется к ним с запоздалыми воспоминаниями, как сейчас его рука.
Ведь читая мысленно ей (Ноте) стихи, он ничего и никогда не говорил вслух, может быть, стесняясь, а скорее всего стыдясь и показывая свою гордость перед ней. Каждый раз «стряхивал» её вечную в таких случаях улыбку, вызванную любовью к нему, на пол, словно это была безделица, сплетенная из придорожной травы.
 Как часто в жизни мы думаем, что страдание нам причиняют другие, но с возрастом, когда стальные двери захлопываются за нами, мы понимаем, что настоящее страдание – это сознавать, что ты безвозвратно потерял что-то дорогое, настоящее...
Он увидел, как Нотя метнулась к нему. «Вася, Вася, не волнуйся!
Тебе нельзя! – причитала она, гладя его по голове. – Бог с ним с домом, к дочке уедем жить. Давно зовёт к себе в город Аннушка (младшенькая дочка). Пусть они подавятся! Изверги!!!»
Экскаватор заурчал и навалился скребком на стену их дома. Стена рухнула. Сердце сдавило еще сильней. Как тисками. Он взглянул на свою Нотю. «Прости за всё плохое, что сказал или сделал когда-то! Прости, родная!»
Глаза его начали закрываться как в замедленной съёмке. Он зашептал стихи Дементьева:
«Спасибо за то, что ты есть.
За то, что твой голос весенний
Приходит, как добрая весть,
В минуты обид и сомнений.
          
Спасибо за искренний взгляд,
О чём бы тебя ни спросил я,
Во мне твои боли болят.
Во мне твои копятся силы.
          
Спасибо за то, что ты есть.
Сквозь все расстоянья и сроки
Какие – то скрытые токи
Вдруг снова напомнят – ты здесь.
         
Ты здесь, на земле. И повсюду
Я слышу твой голос и смех.
Вхожу в нашу дружбу, как в чудо.
И радуюсь чуду при всех.

Прости, что только сейчас говорю это тебе. Прости, если...» Он замолчал. Его Нотя смотрела на него полными слёз глазами и всё гладила, гладила его руки, голову.
Вот и всё. Жизнь пришла к такому неприглядному концу. Но сейчас он не вспоминал долгие годы своего жития, а перед глазами всё время всплывали в памяти последние мучительные полгода. Лица чиновников различных рангов и должностей мелькали перед ним, как в калейдоскопе. Все злые, чёрствые, прикрывающиеся законами, которые написаны во вред простому человеку. Все почему-то молвили одно и то же: «Не положено, гражданин!» 
Эта «катавасия» началась полгода назад. Они с Нотей сидели за столом. Обедали. Скрипнула калитка, в дом постучались, и дверь сразу же открылась. На пороге появился их участковый Серёга и ещё двое незнакомых мужчин и молодая девушка. Они вежливо поздоровались и вручили ему фирменную бумажку с печатями.
Это было постановление о сносе их дома, как самостийно построенного сооружения.
Он смотрел молча то на бумагу, то на пришедших в его дом людей и ничего не мог понять. Начал объяснять прибывшим, что живет в доме родителей. Что на данном месте его дед Иван жил с семьёй, а до этого прадед – Егор Уразов. Что это поместье с давних времён за их родом закреплено. Как же так?
Нотя полезла в шкаф за документами на дом. Подала их участковому. Он передал сверток черноволосому мужчине.
Тот посмотрел и закачал головой. Этих документов недостаточно, чтобы подтвердить ваши слова о законности строения. Не оформлены данные документы надлежащим образом.
«Но ведь вон сколько лет здесь живём, и всё нормально было», – сказал Василий, оседая на стул. Ноги перестали слушаться и подкосились. Как будто сон страшный снится им с Нотей.
«Зачем же дом сносить-то? Кому он нужен? Вон сколько разорённых усадеб вокруг по всему посёлку стоят. В некоторые ещё раз в году кто-то приезжает, а остальные уже давно быльём поросли. Уже лет по десять стоят никем не посещаемые. Никому не нужны. В селе в основном старики да старухи свой век доживают. Молодых-то и нет вовсе. Ну и даже если и не оформлен наш дом как полагается, кому он понадобился? Жили мы здесь и дальше проживем. Уж и недолго осталось. Зачем сносить-то?!» – сказала Нотя и схватилась за сердце.   В дом вбежала соседка Верка. «Что это, дед Вася, у вас за делегация такая?» – спросила она и присела на край дивана. И он вдруг всё понял. Так вот откуда «ветер дует»! «Ах ты Верка, Верочка! Змея ты подколодная. Так это ты мечтаешь наше«место» под себя подмять? Мало всё тебе, ненасытной! Уже четыре поместья под свое оформила, а теперь и сюда метишь. Ясно! Усадьба у нас завидная. Река рядом, вокруг луг. Раздолье. Два всего дома остались в нашем переулке, не принадлежащих тебе, – наш и бабки Варвары. Хотя у последней родни нет, а самой ей уже за девяносто, и поговаривают, что ты уже купила дом у бабки Вари и, скорее всего, переселишь её вскорости в дом престарелых. Так что наш дом только и остался не в твоем ведении в нашем переулочке. Шлагбаум захотела поставить, чтобы никто не проезжал, не проходил даже мимо твоего участка!» – сказал он и умолк.                Подумал:«И как только люди не боятся гнева Господнего? Как жить с таким «грузом» собираются? Куда же совесть и стыд подевались в наше «нечеловеческое» время? Живём по волчьим законам. Куда придём? С чем?» Ему вспомнился стих Андрея Дементьева:

Господи, спаси нас и помилуй...
Сохрани нам доброту и стыд.
Чтобы споры не решались силой,
Чтоб мы жили всласть, а не навзрыд.
Мы приходим в этот мир однажды.
И не повторимся никогда.
Только тот, кто умирал от жажды,
Знает, как вкусна в песках вода.
Только тот, кто бедами разрушен
И кому так трудно меж людьми,
Знает цену настоящей дружбе.
Знает силу истинной любви.
А пока мы столько нагрешили…
Пленники интриг и суеты
Не в каком-то там чужом Алжире,
На Руси звереют от вражды.
То ли льготы чьи не поделили,
То ли властью обделила судьба
И при всей их сатанинской силе
Эта жизнь бездарна и слаба.
Господи, спаси нас и помилуй.
Охрани от зависти и зла...
Чтоб не стыдно было над могилой
Говорить нам добрые слова.
Он читал с самозабвением, выкрикивая и особо выделяя наболевшее.
Сидевшие за столом незваные «гости» встали и в изумлении смотрели на него. Наверное, они подумали, что он сошёл с ума, что в принципе немудрено после такого.
Верка вскочила и, как змея, выскользнула на улицу. Он посмотрел ей вслед. Сопливой никчемной девчонкой помнил её. Но сейчас она «высоко сидит». Мама её (так себе бабенка была, звезд с неба не хватала, только одно и могла – подластиться к начальству) теперь в депутатах Государственной Думы числится. Благодаря своему депутатству продали Веркиному мужу за гроши одно из наших предприятий. Теперь каждый год перерегистрацию устраивают, чтобы налоги не платить. Рабочих только на сезон нанимают. Для посёлка никаких социальных работ не осуществляют. Да что там поселок, даже до собственного предприятия дорога вся в колдобинах. Проехать невозможно, всё никак не насытятся. Мало всё им! И вот не подавятся ведь!
«Всякий здравомыслящий человек рано или поздно понимает, что деньги в нашем современном мире – практически всё! Добродетель и возвышенные идеалы, конечно, имеют свою ценность в исторической перспективе, но в повседневной жизни именно деньги позволяют нам перебиваться со дня на день, а их недостаток бросает нас под колёса истории. Всё сейчас покупается и продаётся. Всё!!! Вот и мой дом купили!!!» – подумал Василий, глядя вслед убегающей Верке.
«Нет! Не бывать такому позору, чтобы уважаемого ветерана труда и войны выбросили на улицу! Ведь есть же справедливость на земле! Не может так со мной власть поступить! Должно же быть что-то святое в людях?! Я буду добиваться справедливости!» – снова закричал Василий незваным гостям.                Все, кроме участкового, направились к двери. Участковый подошёл к нему, вручил постановление и сказал: «Дерзай, дядя Вася! У тебя есть время, но его мало. Запомни!» Он вышел, громко хлопнув дверью.
Какой бы ни был век на дворе, как бы ни называла себя власть, какой бы политический строй ни нагрянул на просторы нашей многострадальной России, а народ наш всегда с необыкновенной чуткостью откликался на слова «правда», «справедливость». У нас всегда было правильно то, что справедливо. А справедливым считается то, что даёт нам жить «по правде». Тысячелетиями люди понимали, что полная правда и полная справедливость среди людей на земле достигнута быть не может. Но жить по-человечески можно лишь тогда, когда хоть часть этого идеала всё же существует в нашей повседневной жизни. Тогда люди могут жить рядом, пусть и не любя друг друга, но хотя бы договариваясь не грызться между собой и не убивать друг друга за «место под солнцем». А если правда исчезает совсем, то люди превращаются в зверей и кругом царит ненастье – в словах, поступках, а главное –в душах.                И вот уже полгода, как Василий искал эту справедливость в «коридорах власти». Он, словно на работу, каждый день ходил по разным инстанциям, в разные кабинеты высоких начальников. Стучался в их бездушные сердца, тряс грамотами и наградами, а также разными документами.
«Бездушный век, бездушные сердца!!!» – сказал поэт. Ох, как он был прав!!! Его принимали по-разному: кто отгораживался непроницаемым безразличием, кто слушал очень внимательно, а затем, извиняясь, ссылался на закон, кто прятался за секретарей и так далее и тому подобное. Но результат всегда был один – «Дом на снос!!!»
Всё-таки как была права его землячка Ирина Тюгашкина, написав вот такие стихи:
Душа, как птица в клетке золотой,
Томится в ожидании свободы.
Ей вырваться бы из рутины той,
Что тяжким грузом давят её годы.
Она стремится к свету и добру,
А ей кругом одни препоны чинят,
Но волей Божьей хрупкой на ветру
Тростинкой выстоит, назло врагам не сгинет.
Лишь только непонятно ей одно:
Не по Евангелию в жизни что-то вышло,
Ведь так наглядно всем уже давно,
Что миром правит Сатана, а не Всевышний.
Хотя пытаются нам нагло ложь втереть,
Прикрыв её Евангельским началом,
И мир готов за это умереть,
Лишь Правда бы навеки замолчала.
По жизни нас ведут учителя –
Лжецы без совести, стыда и веры.
О, Боже Правый, сколько ж у руля
Терпеть ты будешь этих лицемеров?!
Как могут нагло заявлять они:
«Живу я по Евангелию точно.
Блюду Законы Божьи во все дни,
Как Агнец, кротко, непорочно».
На самом деле – волчья в них душа,
И наши души в заблужденье вводят,
В нас возмущенье разума глуша,
Насилием в кромешный ад низводят.
Душа, как птица в клетке золотой,
Из тесных уз стремится на свободу,
Ей нужно мало: лишь всего покой,
Увы... В борьбе её проходят годы.
Василий ещё раз взглянул на рухнувшую стену дома, где жил трудно, но счастливо долгие годы, а затем посмотрел на Нотю. Улыбнулся ей. Перевел взгляд на берёзку. Она показалась ему очень высокой. Наверное, оттого, что он лежал на земле. «До небес достаёт», – подумал Василий. А небо такое сегодня чистое и голубое. Красивое, красивое! Он сжал в своей ладони пальцы жены. Почему-то вспомнился вчерашний эпизод, увиденный им по телевизору, о детях даунах. Показывали соревнование. Бег. Человек десять детей, страдающих данной болезнью, выстроились в рядок и приготовились к старту. Там были и девочки, и мальчики, но все они были похожи друг на друга. Прозвучал выстрел, и ребята побежали. Один пацаненок вырвался вперед. Показали его родителей, их радостные лица светились гордостью за сына. Но вот что-то случилось. Паренёк упал.
 Его начала перегонять одна девочка. Радостно она пронеслась около лежавшего парня. Но, пробежав еще метра три, остановилась. Посмотрела назад. С её лица сползла улыбка. Она медленно вернулась к лежащему пареньку. То же сделали и другие участники забега.
Они подняли парня, выстроились в ряд, взялись все за руки и побежали вместе к финишу…
Неужели только такие люди могут сегодня быть чистыми душой, милосердными!? А говорят, что они – «неполноценные». Чиновники любого ранга – вот кто сейчас неполноценные! Как жить сегодня на земле?! Он не смог! Да, жизнь полна неожиданностей, и для обыкновенных трудяг эти неожиданности, в основном, неприятные. Любая власть не милосердна к простому человеку.
Но сегодняшняя в особенности. Она позволяет процветать и пробуждать в людях самые жестокие инстинкты. Пороки возводятся сегодня в законы. Человек становится зверем по отношению к другим людям.
Людмила ПОПОВА.
PS. Людмила  Николаевна известный в городе Уварове человек. Ко всем её жизненным достижениям, а они не малые, с удовольствием добавляю –она ещё и внимательный наблюдатель и даже летописец быстро текущих сложных дней и лет нашей жизни.
Создала, именно создала,в своей объёмной книге летопись жизни, своего рода, историю. Книга и архив, и фотография жизни, и летопись бурных дней нашего века, богатого разломами общественной жизни, разными катаклизмами, вторжениями посторонними в судьбы людей…
Уверен, со временем цена книги будет только домики жила семья с детьми. Власть приняла решение –домик снести. Никакие уговоры на хозяйку не действовали, подогнали бульдозер  рычащий. Хозяйка домика забилась между ножом и радиатором трактора и не позволяла работать. Вызвали милицию, хозяйку увезли в отдел, продержали два часа, домик разрушили… Сколько трагедий, незабываемых обид на месте каждой пятиэтажки современной!
И всё таки тогда, в советское время подобному варварству находилось оправдание. Оно творилось ради общественного дела! А теперь? Ради прихоти новоявленного НЕОЖИДАННОГО  помещика…
Людмила Николаевна верно подметила проблему!
А я поздравляю автора с очередной книгой и желаю творческих успехов!
Октябрь 2020 года.