Ящик Пандоры. Часть 10. Смерть

Часть 10. Смерть

  Недавно я поняла, что не все люди живут на земле ради самой жизни, созидания, поиска смысла. Есть люди, которые проживают свою жизнь ради пожирания других жизней. Я бы назвала их поглотителями чужих судеб. Может, это посланцы дьявола или другой, неизвестной планеты? А может, Бог создал их для познания нас самих?

Особи эти легко узнаваемы, потому что не прячут за масками своих лиц. Для этого они слишком себялюбивы, озлоблены и примитивны. К ним бы я отнесла свою мать. А поняла я это, когда меня не стало.

  Какой страшный, невероятно долгий и тягучий сон. Я пытаюсь проснуться, но какие-то неведомые силы не дают мне это сделать. С трудом разлепив слипшиеся губы, я начинаю кричать, но голос далеким эхом вязнет в тяжелой, как могильная плита, тишине, затягивающей меня в свою бездну, где нет воздуха, а только копоть и смрад. Я проваливаюсь в эту тишину, будто в черную вату и в последнюю секунду  слышу откуда-то издалека знакомый голос.

— Бедная девочка, и не пожила-то совсем, - приблизившись, слезливо говорит голос. - Не уберегли мы тебя. - Я чувствую у себя на лбу чьи-то горячие губы. — И как же ты теперь будешь жить? — обращаясь к матери, продолжает говорить голос, в котором я узнаю нашу соседку Елизавету.
— Не знаю, Нюрочка,  — раздается в ответ лживый голос моей матери, — ведь единственная отрада у меня была, дочка любимая.
— И не говори, — шмыгает носом Елизавета, — такой уважительной девушки, как Наденька, не всем белом свете нет.
— Твоя правда соседка, - продолжает мать бессовестно врать, - уж, как я любила ее, как любила… - она натужно вздыхает. - Видно, бабка решила ее к себе забрать. Плохо, небось, на небесах без любимой-то внученьки.
— Да неужто? — шумно охает Елизавета. — Хотя… все может быть. Теперь за сынками в оба смотри, — обеспокоенно говорит она, — ну и сама будь поаккуратней, а то ведь знаешь, как это бывает?
— Чего?! — срывается на крик мать. — А ну повтори, что ты сказала!
— Да я ничего… - испуганно бормочет Елизавета. - Примета такая есть, если покойник за год из семьи никого не возьмет, значит, жить вам еще долго да счастливо, ну а если… жди еще двух покойников.
— Каких еще покойников?! — продолжает орать мать. - Ты на что это намекаешь?!
— Не слушай меня, соседка, — испугано лепечет Елизавета, — это я так, по глупости ляпнула. В народе так говорят…

Не желая слушать ее оправдания, мать с матами и проклятиями вытолкнула Лизавету за дверь.

Оглушенная тишиной, я какое-то время плаваю в ней и медленно угасаю, как в утреннем небе звезда...

***
Темнота. Покой. Во рту сухо и приторно, будто в него насыпали сахара. .
— Эй, кто-нибудь? — хрипло кричу я, вытянув перед собой руки. Пальцы натыкаюсь на что-то шуршащее и колючее. Перебирая непонятный предмет, обнаруживаю под шуршащей бумагой проволоку. Не может быть. у меня в руке бумажный цветок. Я лихорадочно ощупываю свое тело и обнаруживаю на груди тонкую церковную свечку. Неужели я умерла? Волосы шевелятся у меня на голове. Я прижимаю свечку к гуди и начинаю молиться - неистово, громко, чтобы меня услышал Господь и люди, закопавшие меня живую в могилу. Но меня никто не слышит. Я задыхаюсь от всего сразу: и от страха, и от непонимания, и от нехватки воздуха и теряю сознание.

 То, что после смерти души умерших направляются к Отцу Небесному я, конечно же, знала. Но тогда, лежа в гробу, под землей, и задыхаясь, я не могла понять, почему  продолжаю чувствовать свое тело, запахи, звуки. Меня пронзила страшная мысль. А, что если я попала в Ад, в то самое царство дьявола под землей, про которое мне рассказывала бабушка. Теперь понятно, почему большинство людей слышат голос Сатаны чаще, чем голос Божий... ведь это так близко...