Ванька-полицай

Дежурная медицинская сестра осторожно постучала в двери кабинета главного врача.
- Заходите. – Оторвал врач свой взгляд от просмотра медицинских карточек больных.
- Иван Николаевич, там новенькой совсем плохо. Не знаю что с ней делать. Ещё помрёт до утра. Даём всё, что её лечащий врач прописал, а она в сознание так и не приходила.
- Какой ещё новенькой, Клава? Почему я ничего о ней не знаю?
- Ну так Вас же два дня не было.  А её лечащий врач скзал, что бы мы Вас по пустякам не беспокоили. Что тут всё от её организма зависит.
- У нас человеческая жизнь уже стала пустяком? – Удивлённо посмотрел главврач на медсестру.
- Ну так и я о том же. – Покраснела Клава. – Её здесь никто не знает. Даже сообщить о ней некому. Приезжая наверное. Документов никаких при ней не было. Как она в прорубь провалилась, тоже не понятно. Видимо шла да и хотела свой путь скоротать, вот и пошла через реку по льду. Хорошо, что рыбаки неподалёку рыбу ловили. Увидели. Вытащили да и к нам привезли. Вот только обморозилась она сильно. Ой, как сильно! Одета-то не понашему. Как городская. Не знаю как они в том городе в таких вещах ходят? Они же совсем ничего не греют!
- Ну ты иди, занимайся своими делами. Я её, конечно, сейчас посмотрю. В какой она полате лежит?
- Так в 10 бокс поместили. Мы же всех тяжёлых туда ложим. А он и пустой, как раз, был.
Врач устало поднялся  из-за своего рабочего стола и направился в 10 бокс.  Он действительно увидел лежащую бес сознания женщину. Не смотря на то, что её со всех сторон укутали одеялами – женщину бил озноб. И в тоже время, даже без градусника,было видно, что у неё очень высокая темпиратура. Иван Николаевич взял лежащую рядом с больной историю болезни, что бы посмтреть чем именно лечат эту женщину и какой диагноз поставил ей лечащий врач. И тут лежащая в бреду  произнесла несколько фраз от которых главный врач чуть не выронил из рук читаемые им листки. Он вздрогнул всем телом и внимательно, я бы даже сказала придирчиво, стал разглядывать лицо этой больной. А она всё повторяла и повторяла мотая головой из стороны в сторону «Ваня, Ванечка, ты прости нас. Прости».
Прошлое, как гром среди ясного неба, как снежная ловина, всплыло перед глазами главного врача. То, что он так упорно пытался забыть. То, что больной, незаживающей раной болело и тлело у него в груди. То, от чего, иногда, хватало сердце и он спешил засунуть под язак успокаивающее. То, что мешало ему верить в человечность и сострадание. Что отравляло всю его жизнь начиная с самого детства. И вот, это его безрадостное, послевоенное детство встало у него перед глазами опять.
Иван Николаевич взялся за сердце и присел на кровать рядом с больной.
- Пацаны, бей полицая! Догоняйте выродка! – Пронеслось в голове главврача. И он ясно представил себе эту картину своего детства. В школе его называли Ванька-полицай. Потому что когда была война его отец был полицаем. А после войны его приговорили к 15 годам лагерей. И жил Ванька со своей матерью один, как отшельники. Никто с ними дружбы не водил. А ребята в школе просто считали своей обязанностью всячески поиздеваться над Ванькой. Тем более, что сам Ванька никогда за себя постоять не мог. Был он маленьким да болезненным. Учителя на всё это безобразие смотрели сквось пальцы. Делали вид что ничего не замечают. Ведь сам Ванька ни на кого не жаловался. Не видел в этом никакого смысла. Пару раз сказал матери и больше не хотел говорить. Не хотел видеть её слёз. Чем она могла ему помочь? Она же с ним в школу ходить не будет. Ей работать нужно. Она  как-то ему сказала «терьпи сынок. Доля у нас такая. Горькая. Но правда, она придёт. Должна прийти. Не враг твой отец. Никогда им не был». Вот Ванька и терпел. Из последних своих сил терпел. И нигде не видел он что бы кто-то проявил к нему сочувствие. Ну разве что одна девочка из соседнего класса. Она не заступалась за него. Сама как букашка была. Вот только её глаза – добрые и растерянные, немного испуганные, всегда смотрели в его сторону. Ваньке было совсем не понятно, чего это она так смотрит на него? Неужели она думает, что он может причинить ей вред? Неужели она его боится?
В тот злополучный для Ваньки день ребята в своей жестокости превзошли сами себя. Не смотря на то, что на улице был сильный мороз, на переменке все мальчишки побежали на школьный двор играть в снежки. Вот тут кто-то и вспомнил про Ваньку.
А где полицай? А давайте его на морозе раздетым оставим, как фашисты с нашими делали. Пусть стоит пока у нас прошения не вымолит!
Бедного, тщедушного Ваньку раздетым вытолкали на школьный двор и закрыли перед ним школьные двери.
- Слышь ты, полицай? И не вздумай звать кого-то на помощь.  Стой как партизан и молчи! Мы тебя научим как Родину не предавать. А  если училку позовёшь – так мы тебя в прорубе утопим, когда домой будем идти.
Нашла его, чуть живого, после уроков, именно эта девочка. Она и людей на помощ позвала. Вот так и очутился Ванька в больнице с пневмонией, да весь обмороженный.
Три долгих месяца пролежал Ванька в этой больнице. И всё это время эта девочка – Соня приходила к нему. Книжки приносила.  Рассказывала что в школе учат и сама с ним занималась, что бы не отстал он от других ребят.
Ребята в школе называли Соню – солнышком. Наверное за то, что была Соня рыжая, как Солнце на небе. И не только её волосы, а и всё лицо и даже руки.
Родители Сони ушли на фронт. Там и погибли. А сама Соня жила с бабушкой. Так вот когда она рассказала ей что произошло в школе с Ваней – бабушка только руками всплеснула и сказала
- Да что же вы за дети такие? Звери вы дикие, а не дети! Да кто же вас такому научил? Куда учителя смотрят? Да разве ж так можно? Что же из вас вырастит? Изверги, а не дети!
- Бабушка, мне Ваню очень жалко. Но ребята говорят, что нельзя с ним быть на равных. Что его отец служил немцам. Что он был полицаем!
- Да, был. И что? Полицаи они тоже разными бывают. Да он столько людей спас, что ему героя давать нужно, а не в тюрьму сажать!
Соня непонимающими глазами смотрела на свою бабушку.
- Не бывает хороших полицаев. – Тихо сказала она. – Но мне всё равно Ваню жалко.
- А вот и бывает! – Отрезала бабушка. – А как ему было не быть? Он до войны уважающим человеком был. Многим помогал. А на войну его не взяли по здоровью. Вот когда немцы пришли они и назначили его старшим полицаем. Потому что люди его слушали. Сказали, что бы он им про новую власть рассказвал. А нет – так разговор у немцев короткий. Нет – растрел. Вот он и согласился. Да только никакого вреда он людям не делал. Как мог, так и помогал. То скажет когда немцы облаву готовят, что бы людей в эту их Германию увезти. То кого арестовать хотят по подозрению в связи с партизанами. А то и лекарств достанет. И продуктами помогал. Конечно, не мог он этого делать открыто. Но точно знал как слух среди людей пустить, что бы спасти их. Ой, а эти, соседи бывшие. Вон на той улице до сих пор дом соженный стоит. А жила там еврейская семья. Ух и ненавидели их немцы! Никого не жалели. Так вот Ванин папа их от неминуемой смерти спас.
- Как спас, бабушка?
- А вот так и спас. Знал он когда немцы за ними придут. Пришол и забрал их к себе на чердак. А ночью в их дом бомба попала. Сгорел весь. А немцы эту семью даже не искали. Подумали, что сгорели они вместе с домом.
- И что потом?
- А что потом? Все люди так думали, не только немцы. А они у него на чердаке до конца войны так и просидели.
- Бабушка, но если отец Вани столько хорошего сделал, так за что же его на 15 лет посадили? И почему никто не расскажет каким он был на самом деле?
- А за то и посадили, что сам согласился полицаем стать. А люди не все молчали. Говорили правду. Потому и не расстреляли его как других, а только 15 лет дали.
- Бабушка, а можно я ребятам в школе расскажу всё это? Может быть тогда перестанут его обижать? Может быть Ваню тогда и в пионеры примут? А то все ребята пионеры, а Ваня – нет.
- Конечно можно.
- И в больницу к нему ходить  после уроков ты мне разрешаешь?
- Ходи, ходи конечно. Как можно запретить добрые дела делать?
Соня – солнышко своё слово сдержала. Рассказала в школе кем был отец Вани. И даже набралась смелости пристыдить мальчишек. А когда Ваню выписали и он вернулся в школу – ребята больше его не трогали. Особой дружбы, правда, не проявляли. Всё таки отца Вани посадили. Значит было за что. Но травить его перестали.
 Когда на школьном собрании Ваню решили принять в пионеры. Соня очень за него обрадовалась. Вот только Ваня не захотел быть пионером. Не мог он больше верить своим сверстникам.  Не мог забыть обиды и издевательства.
- Не нужны мне ваши пионеры. – Стараясь не заплакать перед всей школой сказал Ваня. – И так проживу. Я – сын полицая. И вы все это знаете.
Не знаю как бы дальше сложилась судьба Вани после такого его выступления. Прости ли бы ему его выходку ребята? Да только попал его отец под амнистию. Вернулся домой на много раньше срока. Вернулся не для того, что бы жить в родных местах. А для того, что бы забрать жену с сыном да и уехать в сибирь. Там, где сидел. Там, где таких как он много. Там где не будет он людям, как бельмо на глазах. Да и не желал он больше видеть этих людей. Закаменела душа.
Когда Соня услышала что семья Вани уезжает, то сама к ним домой пришла.
- Чего тебе, дочка? – Спросила  удивлённо мать Вани. Она уже и не помнила когда в последний раз в её дом кто-то приходил.
- Можно мне с Ваней попрощаться? – Запинаясь ответила Соня.
- Конечно можно, милая. Проходи. – Ответила мать Вани смахивая со щеки слезу и гладя Сонину рыжую щевелюру на голове.
 Разговора у Сони с Ваней никакого не получилась. Так и просидели целый час, взявшись за руки и глядя друг на друга. И только когда пришло время прощаться; когда Соня уже открыла входную дверь, что бы уйти. Ваня подбежал к ней и сказал
-  Я тебя никогда не забуду.
- И я тебя. – Ответила Соня и выбежала из дома.
И вот прошло столько долгих лет. Прошло почти пол века. На новом месте жительства, куда увёз Ваню отец, жилось ему на много спокойней.  Никто его там не травил и не обзывал. Учился он хорошо и охотно. Да вот только поверить в человеческую доброту, открыть своё сердце людям, всё никак не мог. Да и родители его дружбы ни с кем не водили.  Поэтому до окончания школы единственными его друзьями и увлечениеми были книги. А вот когда он поступал в медицинский институт тут ему и напомнили кем был его отец. Тогда, когда пришлось заполнять бланк со своей биографией.  В институт он всё таки поступил. Но очень быстро понял, что как бы хорошо он не занимался – клиник больших городов ему не видать, как своих ушей. Какое-то время ему было обидно за такое отношение. А потом он просто привык. Привык к тому, что он не такой как все, как бы он ни старался. А хорошие врачи и в глубинке нужны. И здесь люди живут.  Вот он и стал хорошим врачом.
- Что с Вами, Иван Николаевич? – Заглянула в бокс медсестра Клава. – Вам плохо? На вас прямо лица нет!
- Что-то сердце барахлить стало.  Но ты не переживай.
- Да как же не переживать? Вы же у нас в районе прямо на вес золота. Что мы без Вас делать будем?
- Ой, ну что ты, Клава, глупости говоришь? Незаменимых людей небывает. Нового пришлют.
- Знаю я этих новых. – Махнула рукой Клава. – Больше года ещё никто не продержался.  А нука держитесь за меня. Я Вас в кабинет к Вам отведу. Полежите немного. А я, с Вашего позволения, сама больной займусь. По нашему, по народному. И не таких  с того света возвращали. Наука – это хорошо. Но и наши предки не дураками были, знали как лечить.
Вот так и наукой и по народному, поставили приезжую женщину на ноги.
- Мне же Вас как-то оформить нужно. – Сказала женщине медсестра, когда та пришла в себя.  – Как Ваше имя, фамилия?
- Соня Приходько. – Ответила женщина. – Мои документы остались в гостинице или как здесь говорят «в доме приезжих». Надеюсь, с ними ничего не произошло.
- За это не переживайте. Люди у нас честные здесь живут. Плохие неуживаются. Как же Вы так неосторожно шли? Хорошо что рыбаки рядом были.
- Сама не знаю. Вижу – люди ходятт через реку. Вот и я пошла.
- Так наши люди знают где можно идти, а Вы? Ну да ладно, чего уж там? Вылечим мы Вас, не переживайте. У нас знаете какой хороший главврач? Самый лючший из всей округи! И он сам, лично Вас лечить будет. Завтра на обходе Вы  с ним познакомитесь.
А на следующий день медсестра Клава очень удивилась. За все долгие годы её работы в этой больнице Иван Николаевич ни разу не нарушил своего правила. Обход начинать с тяжело больных. А сейчас у них была только одна тяжело больная. Это новенькая в 10 боксе.  Так почему же он обошёл уже всех и перед тем как зайти в 10 бокс решил выпить чай?! Что это может означать?
Откуда же было Клаве знать, что её главврач узнал Соню. Он так жаждал услышать её голос, увидеть не в бреду и в тоже время боялся. Боялся словно мальчишка на первом свидании. Ему хотелось верить в то, что она приехала к нему. Потому что он никогда её не забывал. Он всегда хотел её найти. Узнать о её судьбе. И не позволял себе этого. Что бы там ни было, а он – сын полицая. Её родители – погибли на фронте. Перед ней были открыты все пути. А что он мог ей дать? Этот таёжный городок? Да и помнит ли она его? А если – нет? Как ему себя вести с ней дальше? Делать вид, что тоже не узнал? И что потом? Ведь в каждой женщине, которую он встречал на своём пути – он хотел видеть маленькую, добрую и растерянную Соню. Женщины были разными. Но ни одна из них не была Соней.
- Ну, а теперь будем лечить пневмонию, голубушка Вы наша. – Говорил главврач не смея посмотреть на Соню. – Что же Вы всех нас так напугали?
- Я и сама испугалась не меньше вашего. – Произнесла Соня.
- Я тут кое что попрописывал. Клава у нас заботливая. Всё будет исполнено как пологается. Я ещё загляну к Вам, позже.

Растерянная Клава стояла за спиной главврача и решительно ничего не понимала. На столько не понимала, что позволила себе недоумённо спросить
- Вы что же, не собираетесь её даже прослушать?
- Конечно, прослушаю. И в горло тоже загляну. -  Расмеялся главврач. Только смех у него получился натянутым. Ему конечно нужно оглядеть и прослушать больную. Он прекраснот это знает и понимает. Вот только, почему-то руки трусятся.
- Ну что ж, больная, приступим к осмотру. Вы готовы?
- Да. Как скажете.
Но, как только его руки коснулись тела Сони, она  взяла их в свои ладони и глядя прямо в глаза главврача произнесла
- Прости меня, Ванечка. Не могу я с этим жить. Ведь ты тогда уехал и не простил.
- За что же мне тебя прощать, Соня?
- За то, что всё видела и молчала.
- Но ведь ты ничего и не могла.
- Могла, но боялась.
- А теперь не боишься?
- Боюсь. Ещё больше боюсь.
- А чего же ты сейчас боишься?
- Что не признаешь. Прогонишь. Не простишь.
- Я тебя всегда ждал. И мне не за что тебя прощать.  Я тебя благодарен за всё.
- Почему же не забрал? Я никуда не уезжала. Всё тебя ждала. Ждала, что вернёшься.
- Боялся. – Ответил главврач целуя Сонины ладони.
- А теперь? Что теперь?
- А теперь я буду тебя лечить? Я – строгий врач.
- А потом?
- А потом, я тебя никуда не отпущу.
- Я, наверное, пойду. – Подала голос Клава. – У меня там ещё столько дел!
- Да, иди. Ведь мы уже закончили обход.
Клава почти бегом бежала по коридору больницы. Ей так нетерпелось поведать всё то, что она только что узнала! Так вот почему их главврач всё это время бобылём ходил!