Спасти Париж 3

                Глава восьмая
                НА КРАЮ ЕВРОПЫ

        Вдали от бряцающих оружием европейских стран, за Уральским хребтом, на границе «цивилизованной Европы» и «дикой Азии», несколько веков сторожили покой русского государства вольные казаки. Вдоль рек Исети и Урала сто¬яли грозные станицы Оренбургского казачьего войска, а ближе к Каспийскому морю — Уральского казачьего войска. Надёжный казачий щит с востока берёг Россию, и в то же время у русских царей всегда были под рукой лихие казачьи полки, готовые выступить в поход на любого врага.

     В 1914 году из пятимиллионного российского казаче¬ства, разбросанного волею империи от берегов тихого Дона на юго-западе до Амура и Уссури на Дальнем Востоке, оренбургские казаки были у царей на особом отличии. Оренбург за века ни разу не изменил царской присяге и верою и мужеством заслужил знаки особого почитания. Казакам пожаловали светло-синий васильковый цвет фор¬мы и службу в элитных воинских частях.

 По первому зову Родины 60 тысяч оренбургских казаков создавали конные сотни, полки, дивизии и артиллерийские батареи, и это был не предел для 600-тысячного населения станиц.

    Весной тревожного четырнадцатого года оренбургские казаки вновь собирались на государеву службу. Неспокой¬но было на западных границах империи и туда по желез¬ной дороге отправляли казачьи части. Уездный Екатерин¬бург, территориально входивший в земли Оренбургского казачьего войска, был одной из отправных точек для каза¬ков. Одноэтажный городской вокзал притягивал людей, кроме всего прочего, и своей красотой: яркой красно-белой черепичной крышей, весёлыми флюгерами, опрятными сте-нами и даже приветливыми железнодорожниками...

     В майский полдень на екатеринбургском перроне сто¬яли два казачьих командира в коричневой форме, перетя¬нутой портупеями. Два давних товарища, два пожилых мужчины, убелённые сединами. Первый по званию был пятидесятилетний полковник Леонид Петрович Тимашов—командир Первого Оренбургского казачьего Его Вели¬чества Наследника Цесаревича полка. Его товарищем был Александр Николаевич Ончаков — войсковой старшина казачьего артиллерийского дивизиона. Разговор у них за¬шёл об укрупнении действующих казачьих соединений, для лучшего использования в будущих войнах. Тимашов по долгу службы знал о планах русского командования и критиковал их:

—Я знаю, в случае войны в Европе, нашу казачью ди¬визию выдвинут на защиту Петербурга. Она будет нахо¬диться в составе Шестой армии!

      Ончаков поперхнулся и возмущённо спросил:

—Да от кого защищать столицу в начале войны, хоть даже и с немцами?! Ведь до границ — многие сотни вёрст! Разве от врагов с моря? Только не пойму, зачем же для этого держать целую сухопутную армию?
—Вот-вот, это-то и странно, — соглашался полковник,—ведь узкий Финский залив, у которого стоит Петербург, при первой лее опасности утыкают минами. Столицу защи¬тит Балтийский флот, а есть ещё береговые крепости. Один Кронштадт целого флота стоит!

- Так что же у столицы нашим казачкам делать? — недоумевал войсковой старшина. — Разве сады охранять, да дворцы?
- Верно, рассуждаешь, — горько усмехнулся Тимашов, — а на живое дело потом конницы не хватит.

- Уж чего-чего, а кавалерийских дивизий у России хва¬тит, — не поверил товарищу Ончаков. — Больше всех их у России, потому что казачества ни в одной стране мира нет!

- Да, повезло Российской Империи. Казакам нужно не боясь, поручать большие дела. Негоже нас сейчас раздёр¬гали по пехотным дивизиям и корпусам.

- Ой, правильно говоришь, Леонид Петрович! — обра¬довался артиллерист. — Ведь дюже обидно, когда кавале¬рии отводят лишь роль разведки, связи, и ожидать, пока какому-нибудь генералу придёт счастливая мысль задей-ствовать нас в настоящем сражении.

- Да ввести-то казаков в бой введут, — махнул рукой Тимашов. — Вопрос как? Сам Бог велел быть нам на флан¬гах армий и по возможности впереди. Умные головы в столице судачат, что война сейчас не та и конница лишь в помощниках у пехоты и артиллерии. Казачье преимуще¬ство в быстроте натиска атаки в конном строю, заход с флангов и окружение противника. Мы созданы для пре¬следования и полного разгрома врага. Вот казачий козырь!

- Ну, на уровне полков, бригад, дивизий на это пой¬дут, — вздохнул Ончаков, — но я мыслю об армиях. Да выпустите нас с флангов, да по несколько дивизий враз — вот тогда дело будет.

- Твои слова, да Богу в уши! — посетовал Тимашов. — Слов мало. Нужны решения высшего руководства, а то ведь потом придется за все просчёты расплачиваться сол¬датской и казацкой кровушкой...


                Часть вторая

                АГОНИЯ МИРА


«Мы должны обеспечить герман¬ской нации и германскому духу на всём земном шаре то высокое ува¬жение, которое они заслуживают и которого они были лишены до сих пор...»

                Германский император Вильгельм II.

                Глава первая
                ВЫСТРЕЛЫ ЖДАЛИ ВСЕ

     В начале лета 1914 года вооружённая до зубов Евро¬па, разделённая на два враждебных лагеря, в каком-то напряжении, ещё неосознанно ждала развязки. В то вре¬мя Ульянов-Ленин написал: «Достаточно незначительно¬го щелчка какой-нибудь «державе», чтобы из искры воз¬горелось пламя». К несчастью, в многонациональной Ев¬ропе, давно уже был свой «пороховой погреб» — Балка¬ны. Здесь постоянно что-то взрывалось, стреляло, горе¬ло и кричало на десятках языках и наречий. Не были исключением на Балканском полуострове и Босния с Герцоговииой, скорее наоборот. Захваченная Австро-Венгер¬ской Империей по праву сильного, православная Босния глухо клокотала ненавистью к оккупантам. Каждым ле¬том к сербам, из глубин истории неумолимо приближал¬ся Видов день — судьбоносное поражение славян 28 авгу¬ста 1389 года от турок. С тех пор южные славяне на века потеряли независимость и навсегда запомнили этот чёр¬ный день. В XX веке, когда ослабла хватка Оттоманской Империи, над сербами нависла Австро-Венгерская монар¬хия.

     Не ко времени, в конце июня 1914 года, затеяли австрийцы провокационные военные манёвры в Боснии, у самой границы с независимой Сербией. А тут ещё в инспекционную поездку на манёвры, имперская Вена широковещательно посылает наслед¬ного принца эрцгерцога Франца-Фердинанда. В столи¬цу враждебной Боснии. В Сараево австрийская монар-хия безжалостно, по сути па закланье, отправляло своё нелюбимое дитя — миролюбивого эрцгерцога. Ведь в Сараево, австрийского принца ждали не только встре¬воженные толпы горожан, но и были откровенно враж¬дебные, оскорблённые сербы. И всё-таки Франц-Фер¬динанд поехал, и не один, а с супругой Софией, герцо¬гиней Гугенберг.

    Высокопоставленная чета прибыла в Сараево утром 28 июня. Начинался тёплый безоблачный день. Улицы боснийской столицы пестрели от государственных фла¬гов империи и портретов Франца-Фердинанда. Внуши-тельные толпы горожан собрались на тротуарах, чтобы посмотреть на красивую великосветскую пару. Пятидеся¬тилетний наследник действительно был красив собою: строгие правильные черты лица, большие усы, статная фигура, облачённая в военный мундир и венчаемая го¬ловным убором с пышными перьями. У наследника пре¬стола была запланирована целая череда встреч, речей и званых застолий, но едва он произвёл смотр местного военного гарнизона, и автомобильный кортеж поехал по городу, как многое оборвала брошенная на улице грана¬та. Она по счастливой случайности упала за машиной Франца-Фердинанда и, разорвавшись, не задела оскол-ками ни его, ни супругу. Хотя пострадавшие были... Эрц¬герцог, стараясь скрыть своё волнение, сдерживая воз¬мущение, заехал в городскую ратушу на торжественный приём и стал слушать сбивчивую речь главы Сараево. Но речь, была заранее приготовленная, и в ней говорилось о непомерной радости боснийского населения к визиту на¬следника престола. Вот тут-то Франц-Фердинанд и взор¬вался от возмущения:

—Довольно! Что же это такое? Я приезжаю к вам, а вы встречаете меня бомбами!
      Его удалось успокоить, и даже городской глава дочи¬тал поздравительную речь. На званом обеде эрцгерцог тихо сказал жене:

—Я должен навестить в госпитале раненых людей, по¬страдавших из-за меня.
      Изменившись в лице, миловидная София Гугенберг незаметно прикоснулась к запястью мужа, с мольбой:

—Может, всё-таки не поедем в госпиталь. Мне страш¬но ездить по Сараево...
      Супруг ответил мягкой улыбкой:

—Пойми, дорогая. Там, в госпитале пострадали люди, которых мы обязаны навестить и утешить. Они пролили кровь. На их месте должны были быть мы...

      Эрцгерцог с женой, сели в открытый автомобиль и решили второй раз за один день испытать судьбу... Неболь¬шой кортеж убийственно медленно приближался по внеш¬ней набережной к маленькому узкому мосту. В этом ти¬хом, почти безлюдном месте, гуляли двое молодых муж¬чин. Вся охрана наследника престола состояла из несколь¬ких местных полицейских, а столичная Вена почему-то осталась безучастной к безопасности наследника империи. Машина Франца-Фердинанда на повороте к мосту замед¬лила ход, и тут с ней сблизились оба прогуливающихся мужчины. Один, по виду студент, неожиданно подскочил к великосветской супружеской паре и направил на них дуло своего пистолета... Громкие выстрелы, истошные крики и обагрённые кровью смертельно раненые эрцгерцог с гер¬цогиней...

      Гаврилу Принципа и других убийц схватили. Они на беду оказались сербами. Это был огромный подарок для «партии войны» в Австро-Венгрии, да и в Германии. Сербские терро¬ристы убили для них сразу двух зайцев: найден прекрасный повод для войны с Сербией и обезглавлена австрийская «партия мира». Франц-Фердинанд всегда хотел мирно жить с соседями и прямо заявлял германскому военному атташе: «Война с Россией была бы, полной нелепостью... Она ничего не может дать... Я против конфликта с Сербией...»

     Не хотел, никакой войны и сам монарх Австро-Венгер¬ской империи Франц-Иосиф. Но за 66 лет сидения на троне он одряхлел, и был вполне управляем всесильной «партией войны». Теперь престарелый император оплакивал своего наслед¬ного сына и в отчаянии приговаривал: «Все с кем я связан, умирают...» За долгую жизнь он уже похоронил жену, многих родных и друзей, сейчас вот прощался с сыном.

     В этот же роковой день начались антисербские погро¬мы в Сараево и во многих других местах, где проживали славяне. Сразу громкую шумиху устроила австрийская печать, заранее настроенная против Сербии и России. Вся Европа искренне разделяла скорбь австрийского импера¬тора, и в каждой стране в храмах были отслужены пани¬хиды по невинно убитым супругам. Иностранцы, находя¬щиеся в Вене забеспокоились, что на похороны не были приглашены послы и дипломаты. Странные скромные по-хороны эрцгерцога наводили на размышления. Неужели германские империи решили использовать удобный пред¬лог для войны...



                Глава вторая
                ДЕЙСТВОВАТЬ НЕМЕДЛЕННО

     Австрийское расследование по горячим следам убий¬ства в Сараево не дало нужных результатов. Участие серб¬ского правительства в заговоре не было доказано, всё ог¬раничивалось какой-то местной сербской организацией. Однако предлог, чтобы проучить Сербию, уже есть, и его можно раздуть. Этим и занялась государственная пропа¬ганда двух центральных держав. В июле 1914 года авст¬рийские и немецкие газеты выходили с кричащими заго¬ловками: «Нити заговора ведут в Белград! Видна рука Санкт-Петербурга!» Страшная истерия, поднятая в прессе, прямиком вела к войне и такие требования по отноше¬нию к Сербии звучали повсеместно: «Покончить с Серби¬ей!»

      Вот под этот громкий аккомпанемент радостно потирал руки премьер-министр граф Леопольд фон Берхтольд, сидя в своём венском кабинете и ожидая визита начальника австрийского Генерального штаба Конрада фон Гетцендорфа: «Наконец-то я разделаюсь с Сербией! Никто мне не помешает! Разве что Россия».

      Высокопоставленный генерал явился к главе правитель¬ства с толстой папкой, был он хмур и сосредоточен. Берх¬тольд сразу же задал ему вопрос:
—Когда мы можем нанести серьёзный удар по Белграду? Повод ведь есть. Дело за вами, военными.

      Конрад помедлив, покачал головой:

- Войска не готовы. Нам потребуется несколько не¬дель, прежде чем сможем начать военные действия на тер¬ритории Сербии. Пока только будем производить обстрел Белграда.

- Как вас понять, фон Гетцендорф! — возмутился Берхтольд. — Зачем сидеть сложа руки? Мы упускаем такую прекрасную возможность! Ведь Сербия столь мала по срав¬нению с нашей империей! Неужели не хватает кадровых войск и требуется мобилизация страны?

     Военачальник упорно стоял на своём, предъявляя же¬лезные аргументы:
- Кажущая лёгкость намечаемой войны обманчива. Сербов закалили две победоносные войны: два года назад с турками и в прошлом году с болгарами. К сражению с сербами надо готовиться серьёзно: объявить частичную мобилизацию и подтянуть к границе ударные части. На всё это требуется время...

- Никогда не думал, что с маленькой Сербией придёт¬ся так долго возиться, — стал остывать граф Берхтольд. — Вам, конечно, лучше знать, как военному, что и как. Меня больше тревожит, если Россия всё же заступится за Сер¬бию. Я лично за локализацию конфликта.

- Я тоже, — подтвердил Конрад, — меня очень беспо¬коит возможное вмешательство Российской Империи. Нам одним не выстоять против русских и сербов одновремен¬но.

      Премьер нервно заходил по кабинету и отрывисто бро¬сил:
—Без Германской Империи нечего и лезть в эту кашу...

     Съедаемая желаниями и сомнениями имперская Вена приказала своему послу испросить мнения всемогущего Берлина: наказывать ли Белград, за которым маячил Санкт-Петербург? Шестого июля германский император ожидал австрийского посланника в каминном зале Потс¬дамского дворца. Вильгельм II был одет в мундир прус¬ского гвардейца, и настроен откровенно воинственно. Ав¬стрийский посол Сегени явился минута в минуту, как и подобает педантичным немцам. Он раскланялся перед на¬пыщенным Вильгельмом и начал речь:

—Ваше Величество! В силу известных событий отно¬шения между Австро-Венгрией и      Сербией сильно ухудши¬лись. Если предпринять решительные меры к сербам, то это может вылиться в войну с русскими. Вена очень доро-жит мнением Берлина, вашим мнением...

      Самодовольный кайзер вскочил с кресла и, держа в руке письмо, громко заявил:

—Я сошлюсь на вашего императора Франца-Иосифа: «Сараевское убийство не является делом отдельной лич¬ности, а есть результат тщательного заговора, нити кото¬рого ведут в Белград...» Поэтому я ожидаю с вашей сторо¬ны серьёзного выступления против Сербии. Действовать немедленно! Позиция России будет, во всяком случае, враждебной, но я к этому готовился в течение ряда лет, и если дело дойдёт до войны между Австро-Венгрией и Рос¬сией, то можете не сомневаться в том, что Германия вы¬полнит свой союзный долг и будет стоять на вашей сторо¬не...

     Австрийский посол, сияя от восторга, передал герман¬скому императору секретный план возможной военной кам¬пании против сербов. Вильгельм, пробежав глазами бума¬гу, ехидно заметил:

—В 1908 году Россия, молча, проглотила обиду по по¬воду вашего захвата Боснии и Герцеговины. Интересно, как будет сейчас? Если русские не вступятся за сербов, то в войне один на один, Австро-Венгрия разгромит Сербию. Это пойдёт на пользу нам, центральным державам. А если Россия заступится за своего исторического союзника, то разразится большая война, причём на выгодных для нас условиях. Ведь не секрет, что Российская Империя не го¬това сейчас к столкновению с Германией и Австро-Венгри¬ей. Мы же готовы...

       Германский кайзер презрительно покосился на австрий¬ского посла и добавил:
—По крайней мере, Германия точно.

      Вильгельм, придя от этого в отличное расположение духа, весело засмеялся:
—Милый Сегени, для прикрытия наших планов надо непременно выдвинуть сербам неприемлемый ультиматум. Отказ от него и станет причиной войны... Дело с сербами надо привести в полную ясность и притом быстро. Это самоочевидная истина...



                Глава третья
                ВЫНУЖДЕННОЕ ЗАТИШЬЕ

     Спустя день, после беседы с австрийским послом, Ав¬стро-Венгрия получила от германского кайзера долго¬жданный ответ: «Каково бы ни было намерение Австрии, она может с уверенностью рассчитывать, что Германия поддержит её как союзника и друга...»

      Тотчас в столичной Вене собрался на закрытое заседа¬ние совет министров по сербскому вопросу. В величествен¬ном зале за длинный стол чинно усаживались чопорные господа во фраках. Их серьёзные лица выражали важ¬ность присутствия в судьбоносный момент для империи. Они уже знали о благожелательной позиции германского императора и потому вели бравурные разговоры:
- Надо стереть Сербию с карты Европы!

- Необходимо скорее добиться победы над сербами и поставить Россию с Европой перед свершившимся фак¬том...

     Заливисто зазвенел колокольчик председательствующего в заседании графа Леопольда фон Берхтольда, призываю¬щего коллег к тишине. Он торжественно встал и напы¬щенно произнёс:

—Господа министры! Мы все возмущены подлым убий¬ством наследника престола. Наказать Сербию, как того требуют дипломатические приличия, можно после предъяв¬ления ей жёсткого ультиматума. Поставить ей такие не-приемлемые условия, чтобы можно было предвидеть од¬нозначный отказ, который откроет путь к радикальному решению, посредством военного вмешательства. Прошу по этому поводу выступить начальника Генерального штаба Конрада фон Гстцепдорфа.

       Перед гражданскими министрами встал напыщенный седовласый вояка, в золотом шитом мундире и заявил:

—Войска нашей монархии вскоре будут готовы нанес¬ти сокрушительный удар по наглым сербам. В настоящее время ведётся переброска австрийских дивизий к грани¬цам. Армия будет готова к военным действиям в конце июля. Нам, военным, необходимо знать, когда политики дадут отмашку к началу операции. Хотелось бы также знать, когда следователи найдут доказательства «сербско¬го следа» в убийстве наследника престола. Поверьте, гос¬пода — это немаловажно для поднятия духа в воинских частях...

       Снова поднялся граф Берхтольд и довёл до сведения министров:
—Мы направляем на днях в Сараево юрисконсульта Визнера, чтобы досконально на месте преступления провести расследование и, наконец, выявить сербский след, ведущий на правительственный уровень. Далее, господа... Мы обяза¬тельно подготовим ультиматум к Сербии, но вручать его по¬дождём по двум причинам: пока наши войска полностью не будут готовы к вторжению и пока французский президент Пуанкаре, пребывающий на этой неделе в России, не убудет обратно на родину. Нельзя дать Антанте быстро прокон¬сультироваться по этому судьбоносному вопросу. Пусть из Петербурга уплывёт Пуанкаре, и тогда мы начнём...

      В середине июля австриец Визнер провёл в Сараево быстрое и качественное расследование убийства эрцгерцо¬га Франца-Фердинанда и передал в Вену. «Вряд ли мож¬но сомневаться, что убийство было решено в Белграде. Улики указывают: бомбы взяты из сербского арсенала в Крагуевице. Трое убийц с бомбами и оружием тайно пе¬реправлены из Сербии в Боснию... Хотя нет никаких дока¬зательств или даже основания для подозрения, что сербс¬кое правительство знало о шагах, приведших к убийству...» Сербов поймали за руку, но то была «Чёрная рука», а не рука правительства Сербии...
      
 
    В начале 20 века в каждой значимой стране существовали тайные организации, и Сербия не была счастливым исключением. Да и возможно ли такое, когда существовала благодатная почва ненависти сербов к Гер-манской Империи, которая культивировала идеологию, пангерманизма, где первыми врагами значились славяне. А другая центральная империя — Австро-Венгерская — уг¬нетала славян и особенно сербов, живущих за пределами своей маленькой родины. Аннексия Австро-Венгрией Бос¬нии и Герцеговины в 1908 году, где в большинстве своём жили сербы, породило новую волну возмущения в самой Сербии. В офицерской среде росла и стала могуществен¬ной тайная организация «Чёрная рука», выступающая за объединение всех сербских земель в единое государство — «Великую Сербию». Возглавлял союз офицеров началь¬ник контрразведки при сербском генштабе полковник Дрогутин Димитриевич. В этом талантливом человеке смеша¬лось много положительного и отрицательного:

энергичность и беспринципность, обаятельность и беспощадность, пре¬красное ораторство и склонность к опасным приключени¬ям. Сербский полковник имел большое влияние на млад¬ших офицеров и те с юношеским восторгом готовы были выполнить его любую террористическую операцию против ненавистных немцев и австрийцев, что и показало Сараев¬ское убийство. Для двух центральных империй разоблаче¬ние и обвинение в громком убийстве высокопоставленного серба Димитриевича стало настоящей находкой. Ведь Гер мания летом 1914 года искала достойный повод, чтобы развязать мировую бойню. Приличный предлог был най¬ден в Сараево. Балканы — как «пороховой погреб» Евро¬пы полностью оправдали своё название...