Так ли уж хороша демократия? В связи с событиями 1

                СОДЕРЖАНИЕ
              1. Как было в давние времена?
              2. Возникновение авторитаризма
              3. Буржуазия переворачивает «вертикаль» в              «горизонталь»
              4. Вся власть народу
              5. Демократия как наилучший строй
              6. Но кому-то демократия не нравится
              7. «Я», «Мы» и власть             
              8. Деньги вместо Бога
              9. Об отрицательном естественном отборе
             10. И свобода, и власть  -  в  деньгах
             11. Президентом  -  только  два раза
             12. Бессмертие коррупции
             13. Об оппозиции государству
             14. Об оппозиции морали
             15. Подлинная суть «свободы, равенства, братства»
             16. Социализм как противоположность демократии
             17. Надежды на спасительность демократии
             18. Немыслимый парадокс
             19. Советский авторитаризм и демократия
             20. Два типа свободы
             21. Причины  «сталинских репрессий»
             22. Ещё одна оппозиция берёт власть
             23. Историческое «опоздание» советского строя
             
            1. Как было в давние времена?
      
     В течение десятков тысячелетий  -  времени существования на земле гомо сапиенс (человека разумного)  -  вплоть до исторического Нового времени высшая власть в государстве народом (или его избранными представителями) не избиралась. Она считалась данной свыше Господом Богом определённому аристократическому роду (семье), и в связи с религиозной верой и  -  ещё более того  -  тысячелетней традицией право данного аристократического рода на высшую власть не подвергалось никакому сомнению. Тысячелетней традицией также предусматривалась передача этой высшей власти путём наследования по линии родства. Иначе говоря, власть в государстве принадлежала не народу в лице государя, а собственно государю. И в течение примерно пятнадцати тысячелетий человеческой истории этот принцип признания за высшим аристократом в государстве права на власть как права неотъемлемого, абсолютного, вечного, не подвергаемого никакому сомнению  -  этот принцип приобрёл в человеческой психологии статус врождённого инстинкта. Этот инстинкт явился частью более общего человеческого инстинкта  -  выстраивать свое общество (свой социум) строго иерархически, в форме пирамиды, на вершине которой  находится данный Богом властитель, а далее, книзу, по ниспадающей, располагаются незыблемые сословия: аристократия, духовенство, силы правопорядка, воинство, чиновничество, ремесленничество, крестьянство, рабы и т. п. При этом инстинкт противостояния социальному хаосу этим самым (своей силой) предотвращал возможность перехода человека из одного сословия в другое.
   
   Отсюда очевидно, что и социальная сословная пирамида, и вечная несменяемость высшей государственной власти в стране были явлением объективным, почти природным. И существовали они в силу прочного инстинктивного  общественного согласия. При этом высшая власть, дарованная «верхушке» социальной пирамиды самим Господом Богом, в силу этого факта считалась священной. Однако обладание этой властью отнюдь не развязывало руки властителю, напротив, будучи «под Богом», он, как никто иной, был обязан неукоснительно исполнять законы, данные Господом Богом всему человеческому роду.

            2. Возникновение авторитаризма
   
     Но человек  -  это единственное в живой природе существо, непрерывно эволюционирующее в области деятельности мозга. С течением исторического времени у человека развился интеллект до такой степени, что человек приобрёл способность неограниченного воображения. Он стал осознавать себя как некого другого, а весь свой род  -  как внешний ему и противостоящий ему социум, требующий от него подчинения своим социальным законам. Человеческое индивидуальное «Я» оказалось противостоящим родовому, всеобщему «Мы». Родовое «Мы» было альтруистическим, жертвенным инстинктом и поэтому, будучи инстинктом, содержалось в психике любого индивида, но «Я» зиждилось на инстинкте самосохранения, и с развитием мышления и воображения это эгоистическое «Я» постепенно, но неизменно возрастало в своей активности, и в своём противостоянии жертвенному «Мы» увеличивало свой объём воздействия за счёт ослабления силы инстинктивного «Мы».
    
    Первоначально в социальной сфере возросшая сила «Я» проявила себя во всё возраставшей степени эксплуатации вышестоящим сословием сословия нижестоящего. Человеческий социум в пределах каждого государства стал раздираться внутренними противоречиями между властвующими и подвластными, и с целью предотвращения хаоса высшая власть устанавливает режим, позже названный «абсолютизмом», «авторитаризмом», «диктатурой», «тоталитаризмом» и т. п. И население соглашается на этот деспотизм по двум причинам: из страха перед неизбежным социальным хаосом и в силу глубоко укоренённого в психике инстинкта подчинения высшей власти, ниспосланной верховному лицу Богом. Этот крайне деспотический социальный строй имел свою опору в сохраняемой незыблемо сословной пирамиде, освящённой тысячелетиями. Каждое вышестоящее сословие по-прежнему господствовало над нижестоящим, то есть высшее сословие было «сильнее» низшего. В обществе царило всеми негласно признаваемое очевидное неравенство, и поэтому любое низшее сословие было лишено тех возможностей (т. е. свобод), которыми обладало сословие высшее.

3. Буржуазия переворачивает «вертикаль» в «горизонталь»

     Но вот настал «буржуазный век», с первым промышленным переворотом (в 18-м веке) пришло Новое время, и важнейшей приметой этого времени оказалось господство денег над всеми прочими причинами, побуждающими людей к  активной деятельности. Деньги оказались изумительным результатом эволюции человеческого интеллекта. Поклонение деньгам тайно, негласно стало вытеснять поклонение Богу, Богом  данным традициям и всему прежде незыблемому миропорядку. Почему?
    
    Потому что обладание крупными деньгами делало их «низкого» обладателя материально более сильным, чем более бедного представителя более высокого сословия. Но представитель более высокого сословия был, тем не менее, социально более сильным, чем разбогатевший буржуа из простонародья. Аристократ обладал властью и правами, возносившими его над буржуа. Для всё возраставшего в численности и денежной мощи «третьего сословия» невозможность войти во власть в обществе и изменить законы и традиции в свою пользу  -  эта невозможность стала, в конце концов, невыносимой. И «третьим сословием» была проведена идеологическая подготовка грядущих перемен: традиционная социальная пирамида, делящая людей на сословия, была объявлена несправедливой, поскольку она лишала людей низших сословий тех свобод, которыми обладали люди высших сословий. А для человека главным залогом его возможностей является именно свобода.
      
     Но на каком основании необходимо отменить сословия? На том основании, что люди на самом деле равны. Они рождаются, не имея ещё никаких заслуг, голыми и беззащитными, т. е. равными. Поэтому все их отношения друг с другом должны основываться на  принципе социального равенства. Только в этом случае будет торжествовать справедливость.
    
    Но чтобы человек в условиях объявленных свобод не использовал слишком много свобод в ущерб другим людям, каждый такой человек и общество в целом должны исповедовать принцип человеческого братства. И вот во имя этих принципов в человеческом обществе (в Западной Европе с Францией во главе) совершается буржуазная революция 1789 года, целью которой является осуществление в реальности лозунга «Свобода, равенство, братство». Социальная сословная вертикаль заменяется социальной бессословной «горизонталью».
    
   Это, конечно, происходит в сфере юридических прав граждан данного государства. В материальной и экономической сферах остаётся имущественное неравенство, в связи с чем скрытое сословное деление общества на богатых и бедных, на горожан и крестьян, на частных лиц и чиновничество и т. п. остаётся.
     Но главным явлением, перевернувшим социальные отношения, явилось превращение социальной вертикали в горизонталь.

                4. Вся власть народу

   Это означало, что высшее лицо в государстве, долженствующее осуществлять власть, юридически теперь уравнено с любым гражданином данного государства на основе провозглашённого принципа всеобщего равенства. На основе какого же принципа этот рядовой человек мог бы быть наделён высшей государственной властью? Ведь невозможно определить, кого сам Господь Бог считает достойным высшей власти. Выход был найден. Отныне власть будет дароваться определённому лицу не Богом, а самим народом. Сам народ путём всеобщего голосования должен будет избрать наиболее достойного из нескольких кандидатов на этот пост. Именно народ данного государства избирает лицо, которому он, народ, вверяет высшую власть над собой, но при очень важном условии  -  что власть будет осуществляться  этим лицом в соответствии и на основе тех законов, которым данный народ согласен подчиняться. Таким, и только таким образом сможет править высшее лицо  -  оно посредством своего функционирования будет в действительности осуществлять не свою власть, а власть народа  -  подлинного законодателя. Всё, что ни будет важного происходить в стране, будет осуществляться по властному повелению высшего лица только после предварительного одобрения со стороны самого народа в лице его представителей в высших законодательном и исполнительном органах.
    
    Такой социальный строй, при котором высшая государственная власть избирается народом этого государства и в своём функционировании подчиняется только «конституции», т. е. тем законам, с которыми согласен народ данного государства  - такой социальный строй называется «демократией».

        5. Демократия как наилучший строй

     Демократия считается наилучшим из возможных социальных строёв в силу установленного в обществе равенства прав всех граждан и в силу того, что сами граждане, всё общество в целом, создают те законы, которым оно, это общество, согласно подчиняться. Якобы этот принцип заранее исключает возникновение в обществе внутренних  противоречий, а значит, и гибельного социального хаоса.  Именно из этого принципа не подчинения законам, исходящим от Господа Бога, а подчинения законам, созданным непосредственно самим обществом, проистекает принцип демократической свободы. Почему?
    
    Потому что является очевидностью, что в данном обществе человек свободен только тогда, когда господствующие, внешние ему социальные законы совпадают  с теми его внутренними законами , по которым только и может жить этот человек.
   
    И, казалось бы, данный социальный строй должен быть воспринят всеми человеческими обществами на Земле как самый благоприятный для людского существования. И народы, которым другие государства помогают в установлении у себя этого строя, должны быть благодарны им за это, а сами могут  начинать жить в подлинном благоденствии.

      6. Но кому-то демократия не нравится

      Такой внешней помощи от Запада дождались в недавнем прошлом некоторые арабские авторитарные государства. Но провозглашённая в этих государствах демократия после осуществлённой «демократической революции» в реальности принесла этим государствам социальный хаос, экономический развал и гражданские войны. Оказывается, что чтобы в стране установилась «демократия», граждане этой страны своим менталитетом должны прежде дорасти до восприятия демократических прав и свобод как «своих» прав и свобод. Но в менталитете народов арабских государств и по сей день господствует преданность священным традициям тысячелетней давности, и сословное разделение населения  по иерархической вертикали воспринимается ими как единственно возможное, а высшая власть в стране дарована верховному лицу Аллахом и потому несменяема и неприкосновенна. И поэтому демократический принцип избрания над собой высшей власти не Аллахом, а самим народом для арабов непостижим и враждебен их пониманию устройства мира. Отсюда проистекает также и враждебность арабов, истово исповедующих Ислам, к евроатлантическому «демократическому» миру.

                7. «Я», «Мы» и власть

    Есть серьёзные основания для сомнений в том, что демократические права и свободы являются надёжной гарантией построения и дальнейшего совершенствования всеобщего социального благоденствия. Следует помнить, что к «демократическому» менталитету человек пришёл эволюционным путём вследствие непрерывного возрастания в его естестве инстинкта самосохранения  - «Я» в ущерб жертвенному инстинкту сохранения вида  - «Мы». Человеческому «Я» непрерывно требуется всё больше и больше «свободы» от «Мы». Ему нужны «права личности». Избрание высшей власти над собой всеобщим голосованием делает его «Я» в известной степени выше этой власти, поскольку «Это Я послал вас во власть над собой! И поэтому вы должны подчиняться законам, угодным именно мне, чтобы я чувствовал себя свободным!»
    
     о в более общем виде демократическая свобода понимается как полная независимость одной человеческой личности от другой и от общества в целом до тех пор, пока эта личность не нарушает принятых не без её участия социальных законов.  А социальные законы со временем всё более и более сближаются или совпадают с законами рыночными, экономическими, и прежде всего с правом частной собственности и свободного предпринимательства, и с законами денежного обращения. И в конце концов денежное обращение подчиняет себе прочие социальные законы до такой степени, что деформирует человеческую психику, подчиняя её магии денег.

                8. Деньги вместо Бога

    Ввиду абсолютной невозможности прожить сегодня без денег они своей, свойственной им магической силой давно вытеснили из сознания человека поклонение Господу Богу. Для современного человека деньги представляют собой могучий, почти неотразимый соблазн. Поэтому они ныне негласно обожествлены. Но их сила -  это сила гибельная, поскольку эта сила ведёт человека и всё общество к нравственной деградации.
    
    1) В условиях свободного рынка деньги разъединяют и противопоставляют людей друг другу как конкурирующих друг с другом производителей.
   
    2) Деньги и далее разъединяют людей: в условиях товарного производства для рынка продавец неизбежно  противостоит покупателю. Один стремится продать подороже, другой  -  купить подешевле. Продавец (наёмный рабочий) желает продать свою физическую или умственную энергию подороже, но покупатель (предприниматель) стремится платить своим рабочим возможно меньше. И хозяином положения всегда является предприниматель. Так неизбежно и неискоренимо в любом рыночном обществе утверждается массовая человеческая «продажность» и основанная на ней эксплуатация человека человеком. Человек становится товаром. Во взаимоотношениях людей один человек становится для другого не целью (как должно быть «по совести»), а только средством. Отзывчивость вытесняется  равнодушием.
   
    3) Деньги склоняют к подлогу, лжи и обману: производитель производит продукт отнюдь не для себя, а ради тех денег, за которые этот продукт будет продан. Поэтому производителю безразлично качество его продукта, и ради сокращения производственных затрат производитель легко идёт   на подделку и подлог. К этому же его склоняет конкурентная борьба.
   
    4) Поскольку «деньги не пахнут», чрезвычайно облегчается путь человека к преступлениям. Ведь деньги безличны, они не раскрывают, какой  - честной или бесчестной  -  ценой они добыты. Так добродетель и грех,  благородство и подлость в конце концов уравниваются по своему достоинству деньгами.
    
    5) Стремление к деньгам побуждает коммерциализировать все, даже мельчайшие сферы человеческой деятельности, и, в частности, культуру и искусство. Для привлечения возможно большего числа «покупателей» произведений искусства  -  зрителей, слушателей, читателей  -  создаются произведения и устраиваются зрелища, апеллирующие к наиболее низменным влечениям человека. Ведь чем низменнее содержание, тем больше «черни», «людей толпы» согласно платить за скабрёзные книги или за скандальные фильмы и публичные зрелища на сцене и по телевидению. При этом во имя «свободы творчества» любая цензура недопустима.
   
    6) Стремление человека к максимальному комфорту и к минимальному расходованию физической энергии побуждает предпринимателей ради прибыли изобретать и производить всё больше технических устройств, дающих возможность человеку жить преимущественно сидя или лёжа и только нажимая на всевозможные кнопки. В связи с этим внутренняя энергия жизни у современных людей постепенно иссякает, и человек от поколения к поколению становится физически всё слабее и слабее. Человек как биологический вид идёт по пути деградации.
   
    7) Погоня за прибылью в условиях конкуренции побуждает производителей путём рекламы порождать у потребителей всё новые и новые, ранее не существовавшие потребности, что вызывает неудержимый рост производства новых, практически ненужных товаров. Этот непрерывный рост производства сверх-изобилия грозит неизбежным быстрым   истощением невозобновляемых природных ресурсов планеты Земля. Одновременно планета Земля во всё возрастающей степени отравляется отходами этого чрезмерного производства и бытовым мусором, что грозит сделать нашу Землю непригодной для жизни.

          9. Об отрицательном естественном отборе

    Из вышеизложенного следует, что деньги чрезвычайно способствуют росту материального благосостояния человеческого рода, однако ведут к постепенной духовной и физической его деградации и к самоуничтожению в будущем. Воздействие денег привело к превращению благотворного положительного естественного отбора в человеческом обществе в отрицательный естественный отбор. При положительном естественном отборе плодятся люди с лучшими физическими и моральными качествами. Именно они хозяева жизни. Именно самые честные, благородные и самоотверженные люди составляют элиту и здоровое ядро общества. Но воздействие денег на жизнь человеческого общества привело к установлению в нём отрицательного естественного отбора. В результате этого отбора в элиту такого общества проникают в основном люди «пробивные», т. е. не честные и самоотверженные, а наиболее ловкие и лживые, не стесняющие себя «принципами» в конкурентной борьбе за прибыль. И теперь не тот человек сильнее, который честнее, а тот, кто богаче. И
            
          10. И свобода, и власть  -  в деньгах
 
     Безусловно, денежный знак  -  это символическая частица совокупного общественного труда, и сами деньги  -    это всего лишь бездушный символ, сосредоточивший в своём лице суть общественных отношений. Но такие общественные отношения свидетельствуют о всё возрастающей моральной деградации как отдельного человека, так и всего человеческого социума. Теперь сила и свобода человека пребывают не в его духовной сущности, а в той денежной сумме, которая принадлежит ему. Какие бы обширные свободы ни наличествовали в обществе, воспользоваться ими человек может только после того, как он обеспечит себя суммой, дающей ему возможность прежде всего жить. Поэтому «свобода» при демократии не присуща человеку как его неотъемлемое, безусловное право, напротив, она обусловлена, и её условие  -  внешние человеку деньги. Нет денег на жизнь  -  нет и свободы. Свобода пребывает  вне человека.
    
    Поскольку власть в любом обществе естественным образом сосредотачивается в руках наиболее сильного субъекта, то отныне власть в современном обществе может принадлежать только людям, обладающим наибольшими деньгами. Более того, те правительственные решения или государственные законы, в которых нуждается определённая часть общества, могут быть приняты в ущерб остальному обществу путём денежного подкупа «нужных людей». И всенародные выборы высшего властного лица  -  президента страны  -  будут иметь тот результат, который выгоден самой богатой элите страны. Этот результат будет достигнут единственно возможным мирным средством  -  путём подкупа избирателей и  агитационных групп. Именно таким способом была обеспечена победа Ельцина над уже опережавшим его Зюгановым в России в 1996 году. Победу Ельцину обеспечили  деньги Березовского и немногих других «олигархов».

       11. Президентом  -  только два раза

     Из вышеизложенного следует, что «лучшее из социальных устройств», демократия, порождена деньгами. Она имеет в своей основе воздействие на человеческое сознание денег. Но это воздействие, как выясняется, ведёт общество к моральной деградации. Вероятно, в этой связи следует искать ответ на вопрос, почему в демократической стране высшее властное лицо  -  президент  -  не может оставаться у власти сколь угодно долго, даже если он доказал, что он  -  подлинный лидер нации, а только не более двух сроков (от 4 до 6 лет дважды). Предполагается, что чем дольше находится президент у власти, тем крепче и обширнее он, как человек, обрастает неформальными, частными связями и знакомствами с весьма влиятельными в определённых социальных группах лицами. И как человек, которому «ничто человеческое не чуждо», он, безусловно, не может не благоприятствовать в своих решениях этим группам лиц в ущерб другим группам лиц. Разумеется, не бесплатно. То есть, президент  -  это прежде всего чиновник, и он, как и все граждане в «рыночном» обществе, продажен.

             12. Бессмертие коррупции

     Иначе говоря, негласно признаётся, что в этом государственном устройстве, именуемом «демократия», неизбежна продажность чиновников, то есть коррупция. И сила этой коррупции тем мощнее, чем большее вытеснение в психике человека испытывает его государственое, жертвенное «Мы» со стороны его эгоистического «Я». И не существует ни Господа Бога, ни внутреннего свойства человеческого духа, ни внешнего неподкупного властного органа, способного не то чтобы искоренить, но хотя бы затормозить развитие коррупции в данном государственном устройстве. Ведь правовые органы, специально предназначенные для борьбы с коррупцией, состоят из таких же людей, как и все прочие, т. е. «продажных». Активность этих органов способна лишь временно приостановить развитие коррупции, но она неспособна остановить общий процесс отрицательного естественного отбора, в котором альтруистическое человеческое «Мы» в сознании и инстинктах индивида всё более вытесняется эгоистическим «Я».

              13. Об оппозиции государству 

     Это противостояние «Я» и «Мы» (т. е. эгоизма и совести) явилось главной причиной существования оппозиции, противостоящей государственной власти. Она неизбежна в демократическом государственном устройстве. Так называемая «конструктивная» оппозиция, безусловно, имеет место, но она, в силу своей «конструктивности» также и «верноподданна», она не враждебна государственной власти, она стремится усовершенствовать государственное управление, она движима желанием помочь власти выйти на «путь истинный» 
    
    Однако, с прогрессирующим вытеснением «Мы» растущим в сознании индивида «Я» растёт антигосударственная, анти-властная оппозиция, цель которой проста и примитивна: противопоставление себя существующей государственной власти, какой бы прекрасной по своим качествам и целям эта власть ни была. Этот вид оппозиции в основном свойствен интеллигенции. Остро чувствующее свою особость, индивидуальное «Я» в силу своего стремления к индивидуальной «свободе» неспособно терпеть над собой какую бы то ни было власть. Такой оппозиционер в своём сознании возносит себя над существующей властью, уверовав, что ему одному (или оппозиционной группе) ведомо, как следует управлять государством. А поскольку государственная власть состоит из людей, которым, как известно, «свойственно ошибаться», то анти-властная оппозиция всегда найдёт причины для возмущений и демонстраций и, используя все свои «права и свободы», воспользуется этими свободами с мстительным наслаждением. Более того, в обществе, расколотом имущественным неравенством и непрерывной конкурентной борьбой, государственные законы просто не могут устроить всех, и те, кого они не устраивают, создают оппозицию и ещё сильнее «раскачивают лодку». И общество деградирует ещё глубже, до состояния «революции и гражданской войны».

              14. Об оппозиции морали
      
     Однако власть над индивидуальным «Я» содержится не только в господствующем над ним государстве, но и в «закрепощающих личность» неписаных моральных и нравственных нормах, традициях, обычаях, то есть  -  в коллективном «Бессознательном». Это коллективное «Бессознательное» и есть, по существу, «Мы». Назначение же государства  -  во всём выступать от имени «Мы». Поэтому индивидуальное «Я», желающее свободы от государства, инстинктивно стремится к свободе также и от моральных и нравственных норм, традиций и обычаев. Оно не может не быть в оппозиции ко всему тому, что исходит от «Мы». Вследствие этого постепенно, под натиском «свобод» то, что прежде было священным, вытесняется профанным, интимные таинства становятся публичными обнажениями, скромность вытесняется цинизмом, а благородство пошлостью. Здоровая естественность и порок уравниваются в своём достоинстве. Особенно ярко это проявляется в признании гомосексуализма столь же «достойным» качеством, что и гетеросексуализм.
    
     В этой аморальной атмосфере брак и семья отмирают, утрачивают смысл верность воинской присяге или честность в суде после клятвы на Библии. Клятва президента при его инаугурации  -  это уже пустая и смешная формальность.     Духовная деградация человека становится заметной невооружённым глазом.

         15. Подлинная суть «свободы, равенства, братства»

     О свободе:
     Гражданин демократии, будучи естественно «продажным», поэтому уверен, что продажен и любой другой приверженец демократии. Поэтому он  постепенно утрачивает доверие к другим людям, и результатом его «свободы» становится одиночество и вызываемый одиночеством неопределённый, бессознательный страх. Некогда сплочённый социум распадается на одиночек, «атомизируется». Но он не распадается окончательно по очень важной причине  -  все одиночки по-прежнему оказываются связанными денежными, «рыночными» связями, взаимной «куплей-продажей», поскольку без этого теперь не прожить. Но высшие духовные ценности, некогда соединявшие людей, ныне заменены денежными, мёртвыми, абстрактными цифрами, обозначающими степень «свободы» человека в обездушенном обществе. Духовные связи утрачиваются.
    
     Так демократическая «свобода» по существу оказывается не свободой, а зависимостью  -  зависимостью человека от необходимой ему для жизни суммы денег, которую он может получить, только забыв о том, что он «свободен», и начав продавать себя. А эта «продажа» ставит его в новую зависимость  -  от «покупателя».
     Другие демократические свободы – выбора, слова, убеждений, собраний и т. п. сами по себе прекрасны, но все они становятся действенными только в том случае, если обретена главная свобода, т. е. независимость от денег.
    
     О равенстве:
     Под «равенством в демократии подразумевается прежде всего равенство всех граждан перед законом, в связи с чем все граждане обладают одними и теми же правами и свободами, ни у кого нет никаких преимуществ перед другими. Отсюда якобы вытекает представление о равенстве возможностей у всех граждан данного общества. Но утверждение о равенстве возможностей опровергается реальностью. Свободная конкуренция есть борьба, в которой неизбежны победы и поражения, и победители всё более обогащаются, а проигравшие всё более беднеют.
    
     В связи с этим демократическое «равенство» в реальности предстаёт в виде разделения общества на небольшую группу чрезмерно богатых, обширный слой умеренно обеспеченных и неизбежную массу людей, пребывающих за чертой бедности.     Демократическое  равенстве в виде «равенства возможностей» здесь наглядно отсутствует. Возможностей больше у тех, у кого больше денег. Оказывается, человеческое «равенство» при демократии неосуществимо, поскольку действующие законы не предотвращают взаимной человеческой вражды с победами  -  богатством и поражениями  -нищетой.
   
     Под «равенством» подразумевается также «справедливость». Справедливость означает равное вознаграждение за равные трудовые усилия. По этой причине в Средние века в Европе было запрещено ростовщичество как «получение денег из воздуха». Но ныне вполне «законное» обогащение посредством спекуляции, эксплуатации и ростовщичества (банки) делает справедливость в демократическом обществе невозможной. Трудовые усилия банкира меньше, чем шахтёра, но вознаграждение банкира несоизмеримо выше.
    
     О братстве:    
     Демократическое же «братство»  проявляется в вышеуказанной конкурентной борьбе, эксплуатации, в растущем недоверии человека к человеку, и в непрерывной активности оппозиции, раскалывающей общество на враждующие друг с другом части. Целостность общества как единой семьи постепенно сменяется состоянием «молекулярной гражданской войны».
    
     Наличествует парадокс: вдохновлённая великими целями  «свободы, равенства, братства» демократия в своём непрерывном развитии постепенно, но неотвратимо приближается к результатам, являющимся прямыми противоположностями этим великим целям. Но эта эволюция, будучи неуклонной, всё же совершается медленно в силу того, что в человеческом естестве инстинкт «Мы» наиболее  глубоко укоренён. Он обусловлен биологически, так как сформирован миллионами лет существования двуногих прямоходящих приматов. Именно подчинение ему обеспечивало выживание человека как биологического вида среди хищников и природных бедствий. Однако сегодня , на стадии демократии, единое, большоё «Мы» всего общества рассечено на множество  отчуждённых друг от друга, маленьких «мы». И под воздействием «Я» эти «мы» становятся всё более крохотными. «Братства» всё меньше.
         
          16. Социализм как противоположность демократии            
               
    В этой связи стоит рассмотреть следующий недавний исторический парадокс. Советский Союз со своей социалистической  (т. е. не рыночной, а плановой) экономикой имел социальное устройство не демократическое, а авторитарное, достигавшее в некоторые периоды вершин тоталитаризма. Граждане страны были лишены права на частную собственность на средства производства. Эта собственность была государственной. В связи с этим никто не мог использовать эту собственность для получения личной денежной прибыли. Работодателем было государство, поэтому все попытки найти пути получения дополнительных денег к установленной зарплате сурово пресекались. Политическим строем управляла одна партия, все другие партии и связанная с ними оппозиция власти были немыслимы. Поэтому были немыслимы и предложения о предоставлении гражданам экономических (рыночных) и политических (с правом оппозиции и выбора власти) свобод. Высшее властное лицо в государстве фактически было несменяемым. Высшая власть передавалась не путём выборов, а решением «на самом верху». Цель такого положения  -  исключить раскол в обществе в период предвыборной борьбы, которая неизбежно возникнет, если будет несколько кандидатов на высший пост.  Режим строго пресекал отступления от «социалистической морали», заключавшейся в соблюдении высокой нравственности и установленных властью традиций коллективизма. В сфере культуры и свободной мысли господствовала цензура, насаждавшая единомыслие.   Гнёт государства, проникавшего своей властью в мельчайшие поры общественной жизни, выражался в насаждении полного преимущества коллектива над личностью, превосходства «Мы» над «Я». Уравниловка в оплате труда умерщвляла инициативу людей. Со временем стали нарастать всеобщая апатия и неверие в «социалистическую идею».  Государство стало утрачивать свой авторитет.
    
     Для сознающих своё человеческое достоинство личностей это постепенно становилось нестерпимым. Духовный климат в обществе стал гнетущим, возникла зачаточная оппозиция (так наз. «диссиденты»), начала плодиться пошлость появились ростки коррупции, подпольной экономики и преступности. Поэтому в последние годы существования Союза его не-рыночная (плановая) экономика стала обнаруживать свою неэффективность в сравнении с капиталистической свободной, рыночной экономикой. Рост производства материальных благ при социализме оказался менее стремительным, чем при капитализме. И критиков социализма не тревожил тот факт, что «капиталистический» рост материальных благ есть рост болезненный, порочный, поскольку он стимулируется не объективными человеческими потребностями, а конкурентной борьбой производителей, выбрасывающих на рынок всё новые и новые товары во всё бОльших и бОльших  количествах. И горы «старых», но далеко недо-использованных товаров выбрасываются за ненадобностью, захламляя Землю.

            17. Надежды на спасительность демократии

     Но чтобы перейти к эффективной, а значит  -   рыночной экономике, необходимо было и авторитарный государственный строй заменить строем демократическим, основанным на рыночной экономике. А поэтому всем гражданам необходимо было предоставить весь тот объём демократических свобод, которые присущи «рыночной» демократии  -  частная собственность, свободное предпринимательство со свободной «продажей» своей энергии и ума на рынке, свободное перемещение капиталов, в том числе за рубеж, «право выбора» партии и высшей власти, свободомыслие и свобода творчества без цензуры и т. п.  И эти свободы были предоставлены. В стране шумно праздновалась победа свободы над тиранией. Но радостное воодушевление длилось весьма недолго. Далее случилось нечто неожиданное и немыслимое.
    
     В силу радикальных экономических реформ в стране естественно воцарился хозяйственный хаос, который, конечно, удручал людей, поскольку резко сократился их материальный достаток. Но следовало ожидать, что духовное освобождение от недрёманного ока государства с его идеологическими, политическими, социальными и моральными запретами должно было резко оздоровить духовную атмосферу, освободить людей от рабской покорности решениям «партии и правительства», а мысль и творчество  -  от цензуры и надзора «органов». С обретением «демократических свобод» ожидалась вспышка творческого, искреннего энтузиазма. Ожидалось, что покорные и униженные «люди-винтики» превратятся в достойных, честных и благородных людей-личностей. И, с раскрепощением человеческого духа естественным образом, сама собой наконец закипит радостная жизнь, основанная на человеческой добросовестности и солидарности, и экономика быстро восстановится и стремительно пойдёт вверх.

                18. Немыслимый парадокс
.
    Но произошло противоположное. Установление экономических, политических и социальных демократических свобод имело своим результатом лавинообразный повсеместный рост преступности. Казалось, произошло повальное обрушение человеческой нравственности, совести и чести. В связи с возникновением частной собственности и капиталов чудовищным образом выросла преступность, нацеленная на грабёж и передел этой частной собственности, ценностей, денег. Воцарились мошенничество,  спекуляция, бандитизм, рэкет,  власть преступных группировок с пытками и заказными убийствами. Возникли мошеннические финансовые «пирамиды». Органы охраны правопорядка нередко сами оказывались тайными преступными группировками, состоящими из «оборотней в погонах». Новые предприниматели не развивали производства, а распродавали его. Новые собственники гнали за границу эшелоны с тысячами тонн цветных металлов, леса, других природных богатств страны. Одновременно они приступили к откровенной эксплуатации своих рабочих, недоплачивая, а нередко и не платя зарплаты по нескольку месяцев. Массово распространилась безработица, особенно в моногородах, которых было в стране 320. Жители этих городов полностью зависели от их градообразующего предприятия, но почти все предприятия были остановлены, и жить стало не на что.
    
     Прочно утвердилась человеческая «продажность» и коррупция.  «Ниже плинтуса» упали общественная мораль, культура и искусство. На экраны вырвались пошлость и порнография, стремительно распространилась наркомания и наркоторговля, в городах возникла массовая проституция. Несовершеннолетние девочки-матери оставляли новорожденных в роддомах или  выбрасывали их на помойки. Возникла детская беспризорность,  сирот оказалось больше, чем после Гражданской войны, и это  -  при живых родителях. Окна нижних этажей всех зданий зарешёчивались от массового воровства, подъезды, всегда открытые, круглосуточно   наглухо запирались. Повсюду появилась частная охрана. Возникло оскорбительное для человеческого разума, небывалое имущественное неравенство с кучкой нуворишей и миллиардеров «на вершине» и десятками миллионов  обездоленных «внизу».
    
     И главным предателем социалистической идеи оказалось государство, бросив свой народ на произвол судьбы. Высокий сановник, близкий к оппозиции, ради обретения власти в РСФСР, позволил Союзу распасться на составлявшие его республики, и в некоторых из них тотчас вспыхнули внутренние междоусобицы. Без извинений государство ограбило людей, лишив их многолетних банковских накоплений. Государственные, высшие властные чиновники-коммунисты из стражей социалистической идеи «равенства» за одну ночь превратились в крупных, сверхбогатых капиталистов, поделивших между собой ту громадную собственность, которая прежде была общенародной. В стране вспыхнули бесчеловечная «криминальная революция» и «молекулярная» гражданская война. Но власть, боясь упрёков в «зажиме свобод», ничего не предпринимала и пребывала словно в параличе. Сам же народ почти не знал о том, что происходит в стране, поскольку «демократические» СМИ, несмотря на свою «свободу» и объявленную «гласность», намеренно скрывали страшную правду о событиях, вызванных столь желанной для них «демократией». Народ же, не привыкший к новым «свободам», не выходил на гневные демонстрации, а, словно в ступоре и страхе, молчал.
    
     С течением времени этот безумный период «первоначального накопления капитала» окончился и жизнь стабилизировалась, поскольку более сильные деньги и револьверы уничтожили более слабых, а между «победителями» произошло разделение «сфер влияния». Преступность не исчезла, а просто ушла в подполье, и главным её оружием стали деньги

              19. Советский авторитаризм и демократия   
 
     Казалось бы, вышеописанное лавинообразное обрушение общественной морали и нравственности объясняется серьёзным ущербом, нанесённым хозяйственной жизни страны радикальными экономическими реформами. Ведь остановлено и заброшено было до половины производственных мощностей, а сельскохозяйственные угодья пришли в запустение. Поэтому, казалось бы, очевидно, что чтобы выжить, одним людям пришлось грабить других.
    
    Но следует вспомнить о поведении людей этого же народа после Гражданской войны 1918-1920 гг. и Великой отечественной войны. Масштабы разорения экономики страны после тех войн были несопоставимо бОльшими, чем в 1990-е гг. Но в обоих случаях не было «криминальной революции» и столь глубокого и всеохватывающего морального падения человеческого духа. Да, преступность имела место, как бывает всегда в годы повальных бедствий, но она не захватывала всё общество, а пребывала на его «дне». И в целом, в народной массе вместо вспышки преступности царили повышенные добросовестность и честность. И это  -  в годы «коммунистической тирании»!      Поэтому 1990-е годы в народе были прозваны  «лихими  девяностыми».
   
     Но как же объяснить вспышку чудовищной преступности, происшедшую в 1990-е годы? Представляется, что факт стремительного морального падения демонстрирует в сжатом виде, ЧТО в реальности для человеческого духа и его нравственности несут с собой демократические свободы. В происшедших событиях, с понятным перехлёстом, проявилась глубинная, подлинная суть демократии, её квинтэссенция. Не исторически постепенный, а внезапный, «одномоментный» переход от авторитаризма к демократии в духовной, культурной сфере оказался для человеческой нравственности почти губительным. Почему?
    
     Как указывалось выше, к концу существования Советского Союза общество изменилось. Из вдохновенных строителей коммунизма люди превратились в погружённых в социальную апатию мечтателей о свободах, существующих на Западе  -  свободе предпринимательства, независимости мысли, слова, убеждений, выбора и т. п.
    
     Почему же изменились люди? Оказывается, государство пропагандой и запретами насаждало социалистическую идеологию («Мы»), но в то же время поощряло использование прогрессивных материальных устройств и технологий, свойственных экономике буржуазной, западной. Перенимался также и стиль быта. Но западное производство и быт нацелены на максимальное удовлетворение и ублажение именно человеческого «Я». Поэтому «советское» «Я» постепенно встраивалось в квази-буржуазный быт и незаметно всё больше обуржуазивалось, подражая западному, и хлопотало о себе, а не о «Мы». Особенно ярко эта тенденция проявилась в жажде приобретения заграничных, импортных товаров, изделий, устройств.
      
     Но, главное, идеологи советского строя, отменив эксплуатацию людей друг другом, попытались, но оказались не в силах исключить основу эксплуатации  - деньги как дух и кровь, пропитывающие жизнь и чувства человека современной цивилизации. Деньги давно стали божеством, вытеснившим подлинного Бога с его заповедями любви и справедливости из человеческого сознания. И роль денег стала роковой и гибельной для советского строя, как когда-то она стала таковой для феодализма и абсолютизма. Под воздействием неотразимого соблазна денег психология советских людей от поколения к поколению стала перерождаться. И пришли поколения, возжелавшие больших денег и той «свободы» для «Я», которую дают только большие деньги. И с течением времени в сознании советского человека его «Я», вписанное в квази-буржуазный материальный мир,  стало теснить его ощущение себя частью «Мы». Начала расти жажда собственности, денег, свободного предпринимательства. Повсеместной была подспудная вражда к государству, пытавшемуся путём запретов свободомыслия предотвратить распад единого «Мы» на отдельные «Я». Однако указанные настроения были заблокированы режимом, словно рвущаяся вверх магма в глубине вулкана.
    
     Но вот вдруг, решениями «партии и правительства» давление этой «магмы» было разблокировано, была объявлена демократия, и истосковавшиеся люди ринулись осуществлять свои «демократические свободы». На практике, как известно, это осуществление предстало не в виде светлого праздника человеческого достоинства, любви и солидарности, а  в виде ужасающей «криминальной революции». Долгожданная свобода пришла в облике наёмного убийцы. Но, не предвидя этого, люди возжелали замены той свободы, которой обладали, на свободу другого типа.

                20. Два типа свободы

     Что такое свобода? Это возможность беспрепятственно осуществлять любые свои желания. Но эти желания могут противоречить желаниям других людей, и в возникающем противостоянии этим другим людям ваша свобода мгновенно уменьшается. Поэтому главнейшее условие для свободы индивида  -  это совпадение его желаний, затрагивающих других людей, с желаниями всех этих людей, или их согласие  и невмешательство. Это условие выполнимо только в том случае, если ваше индивидуальное «Я» духовно неразрывно слито с общим, коллективным «Мы», то есть когда ваши желания совпадают с желаниями или согласием каждого члена этого «Мы». Такое духовное состояние общества называется солидарностью.
    
     Этот тип общества можно условно сравнить со сплочённой армией в наступлении. Дух этой армии  -  «один за всех и все за одного». Все подчиняются единому командованию, которое не гонит насильно, а только планирует действия во имя победы, т. е. осуществления желаний каждого бойца. Таким должно было быть общество по «советскому проекту», и такой должна была быть «советская» свобода. В основе этой свободы лежало укоренённое в душе человека чувство единства, чувство «Мы». Но это чувство есть не что иное, как человеческая совесть. Такой тип свободы именуется «свобода «для»», или «центростремительная» свобода.
    
     Но есть и другое определение свободы. Оно присуще «демократическому» сознанию, и определяется как «независимость». Человек свободен тогда, когда он независим ни от желаний других людей, ни от обстоятельств, ни от государства, когда он сам полновластный хозяин своей судьбы. Но, как уже указывалось, в демократическом обществе господствуют деньги, и хозяином своей судьбы может стать только тот, у кого очень большие деньги. Если их нет  -  нет и свободы, а есть или скованность в конкурентной борьбе, или зависимость от того, кто платит деньги. Зависимость же вызывает отторжение по отношению к тому, от кого зависишь.
     Так происходит распад общества на отдельные «Я», стремящиеся к независимости друг от друга. Условно такое общество можно сравнить с армией, обращённой противником в бегство. Каждый бегущий уже одинок, спасает только свою жизнь, и нередко за счёт других бегущих. Усилия командования, обязанного действовать от имени «Мы» и остановить бегущих, в таких условиях вызывают враждебность со стороны каждого «Я». В результате бегущие вынуждены сдаться на милость победителя и согласиться на его условия. Эти условия  -  власть денег и тех, кто ими обладает в нужном количестве. Поэтому свобода как «независимость» в таком обществе крайне относительна. Такой тип свободы называется «свобода «от»», или «центробежная» свобода.
     Сопоставив эти два типа свободы, можно сказать, что «свобода «для»» является источником жизни, а «свобода «от»» - источником болезни и смерти.
    
     Отсюда очевидно, что советский авторитаризм, при всей его жестокости, провалах и недостатках, в нравственном отношении был выше, то есть гуманнее и справедливее строя, именуемого демократией. Советский строй, как и буржуазный, также оперировал лозунгом «Свобода, равенство, братство». Но этот строй ликвидировал частную собственность и сделал работодателем само государство. И, платя «каждому по труду», государство исключило эксплуатацию человека человеком. Не стало разделения людей на сверхбогатых и обездоленных, и стала невозможной  зависимость бедного человека от человека богатого. Этот факт парализовал «силу» денег, то есть человек перестал зависеть от силы денег, а стал зависеть только от государства. Государство же выражало устремления всех членов общества, то есть человек, по сути, зависел от «Мы», а с «Мы» он был слит воедино, и, значит, был свободен. Итак, возникла максимально возможная независимость от денег, а   это и есть прежде всего «свобода».
    
     Исключив возникновение социального слоя, наделённого такой «силой», как большие деньги, и установив для всех оплату «по труду», тем самым этот строй создал для всех равные возможности достижения своих целей. Это значит, что «равенство» при советском строе было более реальным, чем при демократии. Получение же равного вознаграждения за равные трудовые усилия означало также и справедливость. Различия в вознаграждениях при равенстве усилий зависели только от степени квалификации работника.
    
     Отсутствие конкуренции и эксплуатации, взаимно противопоставляющих людей друг другу, способствовало взаимному сближению людей и возникновению такого явления, как коллективизм. Но это и есть то подлинное «братство», которого нет при демократии современного типа.

             21.Причина «сталинских репрессий»
   
     Советский строй был целиком основан на обязательном главенстве в сознании и чувствах человека коллективного «Мы». Стремлением сохранить в сознании людей чувство «Мы» были пропитаны пропаганда, цензура, активность «органов». Был ли в таких условиях человек свободен? Как известно, социально свободным чувствует себя человек, когда внешние ему законы в стране совпадают с его внутренними законами. Поэтому при советском строе социально свободными были те люди, в сознании которых чувство коллективизма, чувство «Мы» преобладало над индивидуалистическим чувством «Я». Впрочем, это было в теории, так «должно было быть». На практике получилось иначе.
    
     Советский строй был создан угнетённым классом, пришедшим к власти. Стремлением этого класса было создать строй, навсегда исключающий возможность эксплуатации человека человеком. Единственным средством для этого представлялась ликвидация частной собственности на средства производства и превращение этой собственности в государственную, что и было сделано. Но эта мера не решила всех проблем, потому что она не изгнала из человека до конца стремления к частной собственности как к гаранту его силы и устойчивости в этом мире. Поэтому , с целью «переделки человека», государство установило и стало использовать огромную, всепроникающую власть над людьми.  И по вине людей власти в истории советской страны имели место страшные извращения «социалистической законности».
    
     До сих пор никем убедительно не раскрыта подлинная причина страшных массовых преступлений советской власти против своих сограждан, причина так называемых «сталинских репрессий».  Почему нужно было так порочить в глазах людей  советский строй, объявленный самым гуманным и самым справедливым в мире? Неужели «польза» от массовых расстрелов тысяч невинных и угона в ГУЛАГ миллионов невинных людей  -  неужели эта «польза» перевешивала вред, приносимый этими репрессиями «социалистической идее»? Конечно же, нет. Вред был огромен, и он значительно перевешивал «пользу».
    
     Поэтому приходится заключить, что причина этих репрессий иррациональна, и таится она в таком явлении, как смена законной власти «анти-государственной оппозицией».  Как указывалось выше, оппозиция этого типа испытывает «врождённую» враждебность к государству, поскольку она не может подчинить своё чувство независимого «Я» стоящему над ним «Мы» в лице государства. Недовольная поведением властей, эта оппозиция считает, что только ей известно, как следует управлять государством и обществом, т. е. её чувство «Я» есть её собственное бессознательное стремление к власти.
   
     И вот, в 1917 году случилось чудо: оппозиция  самодержавному государству свергла власть царя и сама пришла к власти в лице Временного правительства. Страной стали править вчерашние говоруны из Думы или адвокаты и заводчики. И они тут же осчастливили народ, объявив государственным строем «демократию»  со всеми её «свободами». Но у этих интеллигентов вовсе не было государственного опыта и хватки, и в стране возник политический и экономиическй кризис, а в воюющей армии упала дисциплина. Случилось нечто похожее на страну после 1991-го года, когда обрушился Советский Союз. Россия распалась на бедствующие территории.
    
     И тогда власть, лежащую в параличе, сместила и заменила собой другая анти-государственная оппозиция, более сметливая и жестокая  -  большевистская. Это тоже были интеллигенты, но закалённые подпольной борьбой и каторгой. Прекраснодушную «демократию» они заменили свирепой «диктатурой пролетариата». Их революционные мероприятия привели к безумной гражданской войне. Пройдя через «отбор» в пламени этой войны и победив, у власти оказались самые решительные и жестокие «вожди». Намерения у них были самые прекрасные  -  создать абсолютно новое государство, где нет эксплуатации человека человеком, где нет власти денег, где царит справедливость и солидарность.
    
     Но вся беда была в том, что эти «вожди» были всего лишь интеллигентской оппозицией тому самодержавию,  которому они пришли на смену. Они лишь мнили себя умнее свергнутого государства, но сами управлять государством не умели и не могли. Прежние же, царские «государственные люди» с их надёжной школой управления и опытом были изгнаны или уничтожены. И очевидно, что с течением времени неуклюжие меры бывшей «оппозиции» по устройству «нового мира» для людей, выросших в «старом мире», не могли не вызвать подспудного ропота. И при неумении управлять разумно единственным средством для власти подчинить себе людей  оставался только жесточайший диктат и порождаемый им  страх.  Но страх порождал «цепную реакцию»  -  ещё больший ропот, а больший ропот мог быть подавлен только ещё бОльшим страхом, т. е террором.   Отсюда нараставший подобно лавине необъяснимый, иррациональный всплеск жесточайших репрессий против невинных, но способных мыслить людей.
    
     Первоначальный ропот был порождён отказом от НЭПа, насильственной коллективизацией и страшным организованным голодомором 1930-х годов. Этот ропот был подавлен репрессиями, т. е. нагнетанием страха, и цепная реакция страха достигла своей вершины в 1937-1938 годах. Уже в рядах самой власти одни сановные палачи расправлялись с другими сановными палачами, пока, наконец, власть не ощутила, что творится подлинное безумие, и остановилась. Наступило некоторое образумление, и постепенно власть, ценой страшной крови научившись управлять громадной страной, привела её сначала к «Оттепели», а затем и к «Перестройке». И от конца Великой Отечественной войны до «Перестройки» народ жил примерно так, как и предрекали классики марксизма-ленинизма, то есть в свободе «по-советски», в равенстве и справедливости. Секрет этого спокойствия заключался в том, что на смену прежним поколениям, которые приходилось ломать «репрессиями», чтобы переделать их сознание со «старого» на «новое», пришли поколения, уже родившиеся при советском строе, и их сознание формировалось изначально как «советское».

              22. Ещё одна оппозиция берёт власть

    Но ко времени «Перестройки» в стране уже возникла анти-государственая оппозиция. Она ещё не была организована, но сама растерянная власть пошла ей навстречу. Эта стихийная оппозиция воспользовалась объявленной «гласностью» и увлекла за собой значительную часть обуржуазившегося народа. Благодаря поддержке этой части народа эта оппозиция заместила собой правившую советскую «геронтократию» и сама стала у руля страны. И первым делом она объявила о смене советского авторитаризма демократией и о переходе от плановой экономики к экономике рыночной, так как демократии без рынка быть не может.
    
     И вот, после объявления этой демократии, со страной случилось то же, что случилось с Россией после объявления демократии  Временным правительством. Рухнула экономика, рухнула дисциплина, рухнула мораль, страна распалась.
    Здесь очевидна закономерность: В стране рушится экономика и возникает политический и моральный хаос, как только авторитарный строй силами оппозиции  заменяется  демократией. Это происходило в 1917 и 1991 годах.
    
     Но вспомним две другие даты – 1920-й и 1945-й гг. В стране также с  почти разрушенной экономикой, но с устоявшим авторитарным «режимом» не происходит ничего подобного  -  ни дальнейшего экономического распада, ни политического кризиса, ни развала страны, ни, главное  -  морального обрушения в народном сознании. И страна, и человеческая нравственность устояли и даже укрепились после двух тяжёлых бедствий  -  Гражданской войны  и Великой отечественной войны. Так что отнюдь не экономический хаос, вызванный реформами в 1990-е годы, явился причиной небывалого морального падения народа, а предоставленные народу «демократические свободы». Это историческое сопоставление делает очевидным факт преимущества советского социалистического строя над капиталистической демократией с точки зрения справедливости, нравственности, гуманности.            

          23. Историческое «опоздание»  советского  строя   
      
     Общая, основная идея советского строя была  -  главенство «Мы» над «Я», главенство совести над эгоизмом, то есть осуществление подлинной свободы, равенства, братства. Но исторический «поезд ушёл». Советская власть была внезапно установлена в стране с экономикой, основанной на частной собственности и господстве денег. Это означало, что в сознании рядового человека его эгоистическое «Я» давно потеснило его альтруистическое «Мы». Частная собственность была священной, деньги были выше Бога. Чтобы возвысить чувство «Мы» над «Я», пришлось лишить людей их частной собственности, а эту утрату компенсировать организацией повсюду коллективного труда. Пришлось установить «режим», преследующий людей за инакомыслие. Пришлось сплачивать людей в едином чувстве «Мы» методами диктатуры, множеством запретов, пропагандой и нагнетанием страха. И «Мы» в этих условиях оказалось не подлинным, а пустым, механическим. Оказалось, что сила, сплачивающая людей в единое «Мы», теперь пребывает не внутри человека, не в чувствах людей, а снаружи, вне их, и эта сила есть государство. Иначе говоря, «Мы», как человеческая совесть, теперь находится не внутри их, а вовне, в стоящем над ними внешнем властном органе.
   
     Так было в начале советской истории. Но входившие в жизнь новые поколения оказывались уже в условиях, целиком способствовавших формированию внутреннего чувства «Мы».Именно эти поколения победили в Великой Отечественной войне, восстановили страну и довели её до «Оттепели».   Но при этом вся социалистическая экономика активно работала на улучшение жизни каждого отдельного человеческого «Я». Поэтому после «Оттепели» это «Я» стало всё сильнее теснить в каждом человеке его чувство «Мы».
    
     И отсюда возникло и развилось основное противоречие советского стороя  -  противоречие между растущим «Я» и исчезающим «Мы». «Мы» есть древнейшее чувство, оно необходимо было человеку тогда, когда его отдельное «Я» не могло прожить, не будучи единым со своей семьёй, с родом, с племенем. Без «Мы» оно было обречено на гибель, так как у племени всё было общее. Ныне же отдельное человеческое «Я» настолько материально обеспечено, что может совсем обойтись без «Мы»  -  без семьи, без рода, без племени, без Родины. Но нацеленность советской экономики на материальное изобилие только способствовало росту человеческого индивидуализма. Отсюда очевидно, что «советский строй» оказался историческим «опозданием», его истоки и его уместность  -  в далёкой древности, в первобытно-общинной жизни.
   
     И так, воодушевлённые «Перестройкой» и на минуту объединившись в «оппозицию», разрозненные, обуржуазившиеся «Я» смели «Мы» в лице советского авторитаризма и установили «демократию». А поскольку со сметённым государственным «Мы» оказалась сметённой и «внешняя» совесть, то тут и начались все ужасы «лихих девяностых». 
      
     Советский строй оказался лишь отчаянной, во многом насильственной и запоздалой попыткой повернуть вспять неуклонное поступательное движение истории лишь в одном направлении  -  от авторитаризма к демократии, от духовной целостности человеческого общества к его распаду, от главенства «Мы» над «Я» к исчезновению чувства «Мы»,  от вертикальной иерархии духовных ценностей к их «горизонтальному» уравниванию, то есть к уравниванию добра со злом, от любви, дружбы и солидарности к равнодушию и бездуховности. И где найти силы, чтобы предотвратить наступление этого мрачного будущего? Неизвестно. Но известно, по крайней мере, что «предупреждён, значит, вооружён».

                Эдуард Стеценко,
                пенсионер
                Екатеринбург, 
                e-stetsenko@list.ru
                Октябрь 2020 г.