Полет под страхом стихии

  В июле месяце 1964 года на имя Сережи пришло письмо от сестры Тани. Строительство Волго-Балтийского пути было завершено, и гидроузел в Новинках работал на полную мощь. Деревня Новинки стояла на высокой горе, поэтому осталась вне затопления водным пространством. Таня с семьей еще жили в деревне, хотя многие производства прекратили свою деятельность. Таня в письме просила срочно приехать к ним, ибо у них, проездом, будучи в отпуске, остановилась  семья сестры Нины.

  Сереже сразу вспомнилось  «холодное лето 1953 года». В глазах промелькнули колонны зэков с неприглядной внешностью одежды, сопровождаемые солдатами с овчарками, пасть оных была наготове, чтобы мгновенно ее раскрыть и вонзить в тело беззащитных. Вспомнил Сережа и клочки шерсти «сталинских коровушек» на колючей изгороди и лица безусых рыцарей на футбольном поле. И, конечно, не забыл, того наивного мальчишку, коим он был: одет в штанишки,  по-домашнему заштопаны, обут в «вороньи сапожки», с десятком яичек в корзине как подарок «профессионального земледельца».

  Забыть детство невозможно. Не забыл Сережа, как в августе 1953 года зять Амин как военнослужащий был отправлен на новое место службы город Норильск. В августе сестра Нина родила девочку. С двухнедельной девочкой на руках провожали, в том числе и Сережа, семью в дальний путь. Девочка в дороге заболела. В Красноярске пришлось полежать в больнице. От Красноярска до порта Дудинка ехали пароходом по реке Енисей. В общей сложности  до Норильска добирались около двух месяцев.
  В 1959 году Нина  с детьми посетили деревню. Свете было шесть лет, а девочке Наде восемь месяцев. Жил тогда Сережа в деревне Приволье. Он их встретил в селе Успенском. Ехали они на той самой телеге, которая вошла в историю, а везла телегу ретивая лошадка, та самая, на которой Сережа провожал в армию рекрутов.
 
  Вскоре Надя заболела тяжелым недугом: скарлатиной. Был установлен фельдшерский карантин на дом. Организм с болезнью справился – дела пошли на поправку. Дети и сама Нина за лето прибодрились. Свежее молоко и чистый воздух пошли на пользу.
  Встретиться с родными всегда приятно, тем более, когда редко видишь. Чтобы попасть в деревню Новинки, нужно было идти в обход водохранилища – лишних пять верст, чем до этого сооружения. Полина Максимовна страдала сердечным недугом, они еле доплелись до деревни.

  Встреча была теплая. У Тани уже было четверо детей: три сына и дочь, у Нины дети подросли: Свете было 11 лет, а Наде пять. Полина  с зятем Амином встретились впервые, а Сережа не виделся одиннадцать лет. Особенно шел деловой разговор между мужиками Федором и Амином – по русски, с приставкой «ек макарек» - /такая уж поговорка была у Федора/. Было чего вспомнить – ведь они в 1953 году служили в одном подразделении и являлись чекистами хоть и невысокого пошиба, зато руководили мускульной силой ГУЛАГа в строительстве канала Волго-Балт – стройке союзного значения.

  Предвзято отнестись, если бросить тень на родственников Сережи в причастности служения во «благо Отечества», ибо их служба в войсках МВД не что иное, как выпавший жребий на долю судьбы, не более того. Кроме того, благоприятным исходом окончания деятельности в органах  правопорядка послужило то, что Федор Славин служил все годы в качестве старшины-снабженца, не общаясь с мускульной силой, а Амин Малин после приезда в Норильск не выдержал роли надзирателя, вскоре он уволился из ведомства Лаврентия Берии.

  Семья Амина Малина выглядела шикарно – в те времена было принято у северян, приезжающих в отпуск, щегольнуть на все сто, ибо заработки позволяли блеснуть денежкой. Амин работал на руднике «Медвежий», уголек добывал – заработок его составлял 600 - 700 рублей в месяц – колоссальные деньги. Да и Нина работала на ТЭЦ в качестве маляра, прилично зарабатывала. И отпуск позволял кутнуть вдоволь – четыре, а то шесть месяцев отпускалось времени на отдых: льготное исключение для людей, проживающих в суровых климатических условиях Крайнего Севера, конечно, в зависимости использования дней отпуска за два или три года.

  Отпускники с Норильска стремились съездить к Черному морю – насладиться блаженством природы. За четыре месяца отпуска колоссальные денежки таяли как лед – как приходили, так и уходили. Но про эти издержки, как правило, вспоминают, когда «впадают в детство». В данный момент об этом никто не думал, естественно, речь идет об обеспеченных людях.

  Сереже вопреки настрою гурманов пришлось думать с деловой практичностью. Как не крути, а главная проблема у них была в квартире. Они квартировали у тети, а хотелось иметь свой угол. Возможность получить квартиру от производства теоретически была через 15-20 лет, ибо такая существовала очередность: и то с условием, если имеешь семью, а холостякам  на худой конец – общежитие. Практически, рабочие, «не показные», получали в ином миру. Вот здесь нужно было выбрать из двух зол одно – или от государства в том миру или купить кооперативную квартиру в этом. Кстати, многие коллеги Сережи по работе получили жилье там…

  Зачем нужна квартира в молодом возрасте? – спросите вы. Банальный вопрос. А кто продолжать будет род человеческий? – без людей страна существовать не может. Вот, где таился корень зла.
  Продвинутая наша молодежь не стала ждать у моря погоды. Чтобы заработать деньгу для покупки квартиры они рванули на рисковые объекты: В море ловить селедку, в Магадан добывать золото, на остров Шпицберген добывать урановую руду, на стройку БАМ, Братскую ГЭС, в Норильск добывать руду и плавить металл, в степях  заготовлять хлеба в закрома Родины и другие стройки.
 
  А бездарные рулевые в это время протирали в теплых кабинетах штаны на стульях и пользовались всеми земными благами и обеспечивали уютом льстецов, подлипал, блатников и воров всех мастей; писали историю о чести и совести партии на бумаге, а в действительности – намеренное искажение истины.

  Не сомневаясь  в успехе дела, без малейшего колебания Сережа решил ехать за длинным рублем в Норильск, да и родственники его поддержали: Амин, играючи, без усилий, как будто шутя, выдернул из кошелька сторублевку и уверенно произнес: «Это, шурин, тебе на самолет!» Билет полета стоил 80 рублей рейса – Москва – Норильск, то эта сторублевка вес имела, ведь впервые в жизни Сережа держал в руках купюру такого достоинства. И еще Амин дал кучу адресов своих друзей – на всякий случай. А сами они помчатся на Юг, ибо времени в запасе было.

Отдать чувству свою волю,
Погладить суконный ворс,
Люд тянется к Черному морю:
Загаром подкрасить торс.

  Одно важное уточнение. Амин, имя по паспорту: гражданин башкирской национальности, а звали его все окружающие Виктор, ибо так он хотел. И вот почему. Родился он в Башкирии. Когда ему было шесть лет, родители оставили его на произвол судьбы на дороге, проходящей в лесном массиве. Подобрали его добрые люди и отвезли в русский детский дом. Он там воспитывался и, видимо, чтобы не вспоминать тех, кто его бросил, скрывал свое подлинное имя.

  Прожив в Норильске десяток лет, Амин Малин стал состоятельным человеком. Однажды во время отпуска пришла мысль Амину – навестить малую родину. С тех мрачных дней, поруганного детства, прошел не один десяток лет, а он до сих пор не знает своего родства.

  Нашлась сестра Гюльдара. Жила она с семьей в райцентре города Белорецк. Жили они в достатке, ибо муж работал первым секретарем горкома – шишка первой величины. Нашлась и мать. Жила она с семьей в деревне, занималась сельским хозяйством. Муж приходился Амину отчимом, да и тот «проказником» оказался – шутка ли иметь в одной кровати двух жен – по-христиански – это грех неотмолящий, а мусульман – это в порядке вещей. Соответственно такому браку и дети представились ватагою, словно «инкубаторные»: твои, мои, наши. С праздным любопытством  прикрывали свои:  рыжие, карие, зеленые, в черточку, в крапинку, в полосочку – не высказать ребятушки какие  и глаза.

  Амин воспитывался в гуще русской толпы, поэтому башкирские нравы ему были чужды. Амин приехал с семьей и был принят тепло, но не более. Горячими отношения не стали, ибо осадок в душе перевешивал – они туда больше не ездили.

***

  В начале августа Сережа поездом доехал до Москвы. В Москве он купил билет на рейс Москва – Норильск. Данный рейс из-за дальности полета имел зигзаги маршрута, то есть с пересадками: в Ленинграде и в Сыктывкаре. Вылет самолета выполнялся строго по расписанию, на следующее утро. До вылета оставалось около пятнадцати часов. Сережа вполне успевал съездить на электричке в город Подмосковья. Надобность посетить этот город превышала самые заветные желания.

  В небольшом городке проживала старшая сестра Сережи Зина. Зинаида прошла всю войну на передовой, в качестве медсестры, до Берлина. Бог сохранил ей жизнь, вероятно, за спасение раненых бойцов. После войны она с мужем была отправлена в Монголию, ибо оба были военнообязанные. Монгольская армия участвовала в боевых действиях, приведших к разгрому во время 2-ой мировой войны армии Японии в августе 1945 года. Определенный контингент советских войск присутствовал в Монголии, поэтому и оказались родичи Сережи там. Прожили они в Монголии пять лет. Теперь она жила с дочерью Аллой и зятем Николаем в доме барачного типа в городке Подмосковья. С мужем они развелись.

«Их рассудил товарищеский суд.
Для сослуживцев было все понятно:
Не получилось,
Вместе не живут,
И ничего не воротить обратно…»

  Сереже был один год, когда Зина ушла на фронт, и он ее не запомнил. В данный момент ему было 23 года, но они впервые встретились: человеческие судьбы разнесло по всему миру, словно ветер расшвырял сноп искр во вселенную из горнила войны, устроенного фашистами. Естественно хотелось встретиться, тем паче подвернулся  такой удобный случай. И он на электричке примчался в этот городок. В уме прикинул, а что если сразу не признаться – узнает ли? По адресу он нашел дом, в котором она жила. Подходя к подъезду, он увидел на скамейке женщину с седыми локонами волос и папироской в руках. С неудержимым стремлением она спешила затянуть яд вместе с дымом этой папиросы – получить наркотическое вещество, чтобы выгнать из головы навязчивые мысли, а они, по всей вероятности  были и понятны ей, испытавшей на себе все ужасы войны.
 
  Сережа почему-то сразу узнал сестру и сказал:
  -  Здравствуйте! – Вы из какой квартиры? Я сантехник, мне нужно проверить санузел.
  Она встала со скамьи, и они пошли в подъезд. И тут она произнесла:
  -  Никакой ты не сантехник, ты мой брат Сережа. И град слез полился из глаз. С зятем Николаем и сестрой Сережа за столом просидели до четырех часов утра, ибо разговор стоил свеч. Без сна Сережа провел эту ночь, так как нужно успеть на первую электричку. По мосткам, через реку Клязьму, проводили родственники Сергея до станции.
  В Москву Сережа вернулся вовремя. Самолет ТУ-124 предназначен для трасс малой протяженности, вместимостью до 56 человек. Час лету и пассажиры были доставлены в Ленинградский аэропорт. Здесь сделали пересадку на самолет АН-10. Назначение этого самолета: перевозка пассажиров трассы, на расстояние до 3000 километров, вместимостью 118 пассажиров.

  Самолет взял курс на город Сыктывкар. Летели долго, одно запомнилось, что однотонный гул моторов привел пассажиров в состояние утомленности, и многие из них не только дремали, но и похрапывали. Сережа все же усмотрел через иллюминатор, какие огромные лесные массивы находились под ними. И вдруг он ощутил толчок – самолет выпустил шасси, а через несколько секунд колеса катили по посадочной полосе аэродрома. А это, значит, спуск и приземление летательного аппарата пилоты выполнили безупречно – это видно было по лицам улыбающихся пассажиров.

  Но это еще не означало, что путь самолета по определенному маршруту завершился. Им предстояло пережить непредсказуемый полет по трассе Сыктывкар-Норильск. Трасса эта проходила в зоне суровых климатических условий, которая заходила за пределы северного полярного круга. Посадили их в самолет ИЛ-18. Этот самолет обслуживал авиалинии средней протяженности, вместимостью 80 человек. Машина с четырьмя турбовинтовыми двигателями – самолет легкий и вместе с тем с запасом надежности, имея более совершенное оборудование.

  В зоне Норильска, где самолет должен приземлиться их встретил ураган. Диспетчерская служба посадки самолету не дала. Пилоты взяли курс на Воркуту. Самолет временами проваливался в воздушные ямы, ощущение было такое – как будто отрывается сердце. Улыбка с лиц пассажиров исчезла. И это еще не все. В Воркуте самолету посадки не дали – здесь тоже бушевала буря. Пилоты взяли курс на военный аэродром, посадочная площадка его пролегала по берегу Карского моря. И тут пронесся слух, что кончается горючее в двигателях. Лица у людей помрачнели. Сережа увидел в руках у женщины икону, она молилась о спасении, обращаясь к образу святого. Взглянув в иллюминатор, внизу Сережа видел льды Карского моря, ибо самолет пролетал над бухтой. Нелепая мысль прокатилась в мозгу у Сережи – не дай Бог, если самолет рухнет, кончится моя жизнь. Никто, никогда не придет на мою могилку. Все-таки самолет дотянул до аэродрома и сделал посадку. Все остались живы.

  Не успел сойти мрак с лиц пассажиров, как их постигло новое испытание. Был конец июля и отпускники с Норильска возвращались с южных курортов, естественно, одеты были в летнюю одежду. Здесь, на берегу Карского моря, солдаты ходили в ватниках. Можно представить каким неприятным сюрпризом для них оказался собачий холод.
  Поместили их в каптерку, площадь которой позволяла вместить людей в положении стоя. Простоять на ногах с вечера до 11 часов утра, всю ночь без сна, в духоте, в сопровождении детского воя – тягостное испытание – врагу не пожелаешь.

  В одиннадцать часов самолет взлетел и взял курс на Норильск. Погода перестала буянить, и дала возможность  кораблю приземлиться в норильском аэропорту.
  Аэропорт расположен в сорока километрах от города – ближе места в тундре не нашлось. Автомобильная дорога, соединяющая город с данным объектом принадлежит комбинату, как и все в городе. Зимой ее часто заметает: она закрывается. Желающие улететь люди – ждут в аэропорту, когда расчистят дорогу. Погода зимой меняется, как настроение у неврастеника, порт, то закрывают, то открывают – самолеты задерживают в порту вылета. Уже вылетевшие самолеты, садятся на запасные аэродромы. Пассажиры кукуют иногда по несколько дней, заполняя свой досуг паленой водкой, которую им продают аборигены по спекулятивным ценам.
  Еще из города можно /необходимости в этом нет/  попасть – в совсем дикие места Диксон или плато Путаране, для этой поездки имеется второй аэродром для вертушки -  Валек.

  Северным морским путем, по которому почти целый год в порт Дудинку приходят и уходят суда с продукцией комбината. Завозят в город жратву: /в тундре растут только клюква и морошка, да и то не везде – местами/, керосин, валенки и шапки-ушанки. Весной и осенью ледоколы проводят караваны судов.
  Летом осуществляется навигация по Енисею: баржи пару недель неторопливо сплывают вниз по течению из Красноярска до той же Дудинки. Зимой этот маршрут не работает.

  От Норильска до порта Дудинка проложена железная дорога – самая северная на планете. Эта дорога для комбината и города является стратегическим объектом, ибо по ней  отвозятся и привозятся все грузы, связанные с материальными условиями жизни. Хотя эксплуатация дороги обходится накладно, ведется  непрестанная борьба с снежными заносами.

  Отважные рыбаки из порта Дудинки на буранах  ездят на рыбалку по водной трассе, проделанной ледоколом для караванов судов. Они водят дружбу с белыми медведями, угощают их  сгущенкой, которая для медведей дороже родной мамы. От удовольствия мишки позируют и улыбаются, когда их фотографируют. Но, когда рыбаки начинают фотографировать на фоне судна, не замечают, что стоят на фарваторе, и не думая, что ледоколу, в случае чего, притормозить не так просто.

  В период времени пребывания самолета рейсом выше описанным заносов дороги не наблюдалось. Автобус беспрепятственно докатил пассажиров до города. Пассажиров, прилетевших с «материка», с объятием встречали родственники. Сережу никто не встречал. Для него город Норильск пока представлялся загадочно таинственным незнакомцем. Хотя бы потому, что приехать с «материка», значит попасть на «остров». Эти выражения утвердились, вероятно, по причине отсутствия связи с обжитыми районами страны: шоссейной и железной дорогами. В случае нелетной погоды и технических неполадок в авиа порту – хочешь, но никуда не уедешь.
  Момент встречи с Заполярьем:

«В лицо нам ветер бьет морской.
К Полярному пришли мы кругу.
И сердце полнится тоской.
Тоскою севера по югу.
Здесь иву стужей повело,
А на глубинах под кустами
Окаменевшее тепло
Лежит тяжелыми пластами».

2017