Начальная пора. Владимир Салимон

Весной 1990-го года я отправила в журнал «Юность» по почте подборку своих стихов с  довольно дерзким письмом, текст которого не сохранился. Однажды прихожу с работы, Серёжа говорит: «Тебе из «Юности» звонили. Какой-то Салимон. Хочет с тобой встретиться».
        На следующий день я поехала в редакцию на Садово-Триумфальную улицу. Я понятия не имела, кто такой Салимон. В редакции спросила у невзрачной какой-то бабёнки: «Где я могу найти Салимона?» Бабёнка махнула рукой в сторону двери, открытой в одну из комнат. Я вошла. За столом сидел упитанный мужичок лет сорока со щёчками, похожими на румяные яблочки. «Здравствуйте, - сказала я, - это вы хотели со мной встретиться? Я – Элла Крылова». Салимон (а это был он) поднялся из-за стола, на лице его заиграла приветливая улыбка. Он протянул мне руку для рукопожатия, и это мне понравилось. «Меня зовут Володя, - сказал он, и с московской простотой добавил, - давай сразу на «ты»?» Он предложил мне вертящееся кресло, я села, закинув ногу на ногу, и достала сигареты. Он достал свои. Поговорили о том, о сём. Я почувствовала симпатию к этому человеку, совершенно лишённому снобизма, приветливому и смешливому. Кажется, я тоже ему понравилась. Мы болтали и шутили, и вдруг он сказал:
- Посмотри в угол.
      В углу стояло несколько больших серых мешков. Интересно, что в них?
- Это наша корреспонденция. – Пояснил мой новый знакомый. – С твоей стороны было чистым безумием посылать стихи по почте. Это просто чудо, что твоё письмо оказалось на моём столе. Будем тебя печатать!
       С Салимоном мы потом довольно долго дружили. И относился он ко мне, как мог бы старший брат, если бы он у меня был.
       Салимон был дружен с тогдашними успешными прозаиками Вячеславом Пьецухом, Петром Алешковским, Александром Давыдовым, с модным художником Сергеем Семёновым. Всей компанией мы частенько заседали в ресторане московского Дома литераторов. Однажды котоватый Пьецух начал со мной не на шутку заигрывать. Увидев это дело, Салимон спокойно сказал своему другу:
- Ну-ка, отстань от девочки, а то морду набью. – И было видно, что он не шутит. При этом стихи свои Салимон читал как застенчивый мальчик на пионерском утреннике.