Ч. 2. Вологодская кружевница. 08

       ===== Дорогие читатели! Так как со времени написания пятой главы прошло достаточно времени, и, возможно, Вы забыли некоторые подробности, я позволю себе их напомнить.

       Сашка Стрешнев и Стёпка Телегин отправились в Архангельск, чтобы разузнать о судьбе купца Матвея Тимофеевича, и кораблей, отправленных в Европу. Во время грозы вологодские гонцы остановились в доме Михайло Воронова и Аксиньи. Там они узнали, что новый кузнец и напарник Сашки - Петька Воронов - сын хозяина дома. Несколько лет назад он выкрал у отца коней, и сбежал. =====

       Глава 8.

       – Петьке тожно* девятый год пошёл. Рослый, глазастый, уластит любого. Во многие дома, как к себе заходил. И собаки его любили, не трогали. Знал он к ним подход, а для верности ещё и подкармливал. То краюху хлеба лишнюю со стола возьмёт, то пряники. Мы с Настей нарадоваться не могли. Думали, пусть кушает, здоровее будет. В кузне мне помогал, а токоть сготовлю топор или кинжал, напрашивался отнести хозяину, возьмёт, и бежит сломя голову. Думал я, вернуться скорее к работе хочет. – Воронов закашлялся. Приподнялся, выпил ещё пару глотков снадобья, заботливо поднесённого Аксиньей, и продолжил свой рассказ:

       – Пришлось и мне по соседям побегать, раздавая украденное. Не знал, куда глаза девать. Настенька полну зобню* нашла с кольцами, монетами и монистами. Петька накрыл её мамкиным платком и спрятал на полатях в доме своего деда, куда мы и не заглядывали. И ведь, паршивец, откель он знал их ценность? Простые поделки не брал, лишь серебро да злато, жемчуга скатные да камни самоцветные. В тот же день заголосили по всему Белоозеру, дескать, пригрели цыган в доме Андрея Григорьева, а они ворьём промышляют. Натерпелись мы стыда и срама с Настей, а с Петьки, как с гуся вода.

       Тожно первый раз я руку на сына поднял, да не в полну силу. Вспомнил, как батька меня взваривал*, отхаживал плетью, когда в пять лет я украл на базаре какую-то безделушку. До сих пор стыжусь.

       Петька поклялся, что чужого боле не возьмёт, а я его боле с глаз не спускал. С утра до вечера в кузне держал. Токоть не сразу к нам стали обращаться прежние заказчики. Бедный люд пошёл, кому что починить. Петьки не боялись, поскольку красть у них было нечего, да и денег мы с них не брали, так ломили*. Вскоре разговоры затихли, сердца белозерцев отогрелись, и снова потянулись в кузню с добрыми заказами – в Вологду-то не наездишься. Правда, прежнего достатка не получалось.

       К счастью, хоть и мал был Петька, но в его в руках всё спорилось, помогал мне старательно. И замыслил я тожно, ковать не токоть кинжалы, но алебарды и протазаны*. Молот для сына был тяжеловат, а чеканить он со временем наловчился. Рисовать его ещё Марьюшка учила, но я и не догадывался, что Петькины руки могут творить такие диковинные узоры.

       Сработав к весне дюжину невиданного на Белоозере оружия, мы с ним отправились на ярмарку в Вологду. Настеньке обещали подарков привезти, да козочку в её хозяйство.
 
       Поначалу все токоть приглядывались. Собирались вкруг нашего возка, поглаживали рукояти, проводили перстом по лезвию кинжалов, затем покручивали усы и цокали с одобрением. Петька рделся от удовольствия и гордости, но никто ничего не покупал. Лишь те, кто посмелее, брали алебард или протазан, перекидывали из одной руки в другую, прикладывали зачем-то к плечу и, с видом знатоков, спрашивали время и сроки ковки. Петьке вскоре надоело всем улыбаться, и он отпросился за продуктами, да козу присмотреть. Я кивнул, отдал мелочь, что была, и корзину для снеди.

       Вспомнив Петра Крюкова, как зычно и весело он продавал свой товар на ярмарках, я решил попробовать. Пару раз гаркнул, да казалось, всех токоть распугал. Тем не менее, минут через пять народ снова собрался, и вмиг раскупил все кинжалы. Не успел я скумекать, чтобы ещё крикнуть, как застыл в недоумении. К моему возу, крепко держа Петьку за руку, павно* приближалась невероятно красивая дева. Статная, в бобровом полушубке, отороченным куньим мехом, в пышной зеленой с цветами юбке и кожаных сапожках. Шерстяной платок в тон юбки не смог скрыть её рыжие вьющиеся волосы и толстенную косу. Тонкий прямой носик, сочные губы и длинные густые ресницы. Они неожиданно распахнулись, и я оказался во власти её глаз...! – Раздался звон глиняной посуды.

       Это Мария, заслушавшись откровения отца, уронила на стол миску. Смущённая Аксинья бросилась помогать дочери, а осмелевший Стрешнев произнёс:

       – Вы не сказали про цвет глаз!

       Воронов, внимательно смотревший на жену, ответил:

       – Глаза... цвета молодой зелени, весенней листвы, одним словом – аки у квакушки!

       Аксинья резко развернулась и низким хриплым голосом спросила:

       – Кто-то хочет остаться без обеда или превратиться в жабу?

       Михайло улыбнулся, а Сашка со Степаном покраснели и заёрзали. В наступившей тишине Стрешнев встал, дёрнул за рукав друга, поблагодарил за ночлег хозяев и сказал, что пора им в путь-дорогу.

       – Не талашитесь*! Днесь Вам не уехать! – Прервала вологжанина Аксинья.

       – Это почему же? – Вспыхнул Сашка.

       – Гроза будет пуще прежней. Ежели уйдёте, дорогу не найдёте, сгинете.

       Парни посмотрели в окна. Дождя не было, лишь посерело.

       – Что же нам тут век куковать? – Ошеломлённо спросил покрасневший рыжеволосый Стёпка.

       Аксинья с Марьей рассмеялись, а Михайло пробасил, пытаясь успокоить.

       – Ежели Аксинья сказала, гроза будет пуще, значит, будет светопреставление, не иначе. Да не пужайтесь, – снисходительно продолжил он, – завтра поедете. А покуль помогите с хозяйством, капканы проверить, ворота поправить. Мне никак не подняться, –  с тоской посмотрел он на свои ноги. – Мать, – обратился он к жене, – а может, их с письмом в посад отправить? Да и снадобья твои пусть отвезут.

       – Вы не стойте, в ногах правды нет. – Аксинья жестом пригласила ребят за стол. Сашка со Стёпкой переглянулись и с неохотой сели.

       – Помочь* нам днесь, конечно, нужна, но с грозой не шутят. Да и тропы далее по болотам завьются, сами заблудитесь и лошадей погубите. Завтра рано поднимитесь, дороги размоет, но день будет солнечным, к вечеру доберетесь до городища на берегу реки Сямжены. Деревень вокруг, аки грибов, но увидев купола храма и высокий вал, смело въезжайте на территорию. Спросите там Мелентия Попова, он мой родственник, передадите весточку, и он пустит вас переночевать.

       Больше не задерживайтесь. Покуль будет вёдро, вы должны успеть до Вельского посада*. Кругом леса, озёра и болота, ежели затянут дожди, тяжко будет добираться. Огромное Шиченгское болото, аки море, оставьте справа, двигайтесь вдоль поселений. Клюкву собирайте, но осторожнее, там такие мхи, что голова закружится и видения начнутся. Разбежитесь за русалками, забудете, куда и зачем отправились. – Аксинья поправила, выбившуюся из-под платка рыжую прядь, и продолжила.

       – В Вельском Посаде живёт моя родная сестра Агафья. Её муж – Дорофей Калитников – самый богатый купец в округе. Он то вам и нужен. У Дорофея свои лавки, постоялые дворы, конюшни, а главное, струги и баркасы, которые он отправляет в Архангельск. Я напишу сестре письмо, и они посадят вас на ближайший баркас, покуль река Вага судоходна. Коней вы можете смело оставить в Калитниковской конюшне, а на обратном пути заберёте. О них позаботятся, аки о царских лошадях.

       – А?

       – А до Архангельского града по воде быстрее доберётесь, и о деньгах не беспокойтесь, – прервал Стрешнева Воронов. – К Калитниковым я на днях собирался, отвезти разные снадобья и товары на продажу. Аксинья им напишет, заодно и напомнит, что навестить нас собирались, да щенка привезти. Нашего Ерёму медведь заломал, а без собаки в лесу нельзя. – Вероятно, забывшись, Михайло попытался встать, и буквально зарычал от боли. Аксинья кинулась к мужу.

       Вскоре Сашка с Марьей отправились в лес, чтобы до дождя проверить капканы, а Стёпка, получив указания и инструменты у хозяйки дома, в одиночестве поправлял забор и ворота. Аксинья, напоив мужа целебным отваром, надела цветастый передник, и принялась за пироги, чугунки и сковородки.

       Марья в коричневом зипуне* с вышитыми васильками на рукавах, повесила на плечо холщовый мешок, а в правой руке несла кинжал с длинным лезвием. Вид у девушки был воинственно-романтичным благодаря красной ленте в волосах и такому же сарафану, выглядывающему из-под верхней одежды. Она показывала Стрешневу вороновские лесные угодья и рассказывала о своей первой охоте с верным псом Ерёмой.

       Сашка любовался юной охотницей и практически всё время молчал. Марья же успела нарвать какой-то травы, пахнувшей полынью, и поглядывала на рябину, сокрушаясь, что собирать рано, а надвигающийся ураган может сбить ягоду, а то и вовсе сломать деревья. На обратном пути Сашка закинул на плечо тяжелый мешок со связанными зайцами из освобожденных капканов, крикнул: «щас вернусь!», перепрыгнул широкий куст с жёлтыми листьями, и исчез. Ему захотелось сделать Марье приятное, и оставить что-то на память. Перед глазами возник дом купца Александрова, украшенный рябиной накануне их отъезда. Сашка наломал несколько тугих ещё зелёных веток с красными гроздьями. Не удержавшись, губами оторвал пару ягод, прижал их языком к нёбу, и ощутил ни с чем несравнимый горький и терпкий вкус. Он вспомнил, как матушка готовила крепкую рябиновую настойку, и наливала им с отцом только по стопке в лечебных целях. Улыбнувшись, Стрешнев бегом вернулся к своей охотнице. Он прижал правую руку к сердцу, наклонил тёмно-русую голову, и левой рукой протянул Марье осенний букет.

       Девушка рассмеялась, поклонилась, отставив ножку назад, и приняла подарок. По дороге домой Сашка попросил её рассказать о брате, и почему они поселились в лесу.

       – Таки всё из-за Петьки! Но аки брат, он – самый лучший! Чему он меня токоть ни учил! – Сашка посмотрел на девушку с какой-то досадой, а Маша улыбнулась. – Лазать по заборам и деревьям, объезжать лошадей, разговаривать с ними, и метать ножи! – Сашкины брови поползли вверх, а серо-зелёные глаза округлились, аки блюдца.


       * Тожно – тогда, в то время.
       * Зобня – корзина, лукошко, как правило, крупных размеров.
       * Взваривать – бить сильно, избивать.
       * Ломить – быстро, энергично работать, выполнять трудную работу.
       * Протазан — колющее древковое холодное оружие, разновидность копья. Имеет длинный, широкий и плоский металлический наконечник, насаженный на длинное древко.
       * Павно - плавно, грациозно.
       * Талашиться – суетиться, метаться.
       * Помочь – (сущ.), коллективная помощь ради угощения.
       * Вельский посад – ныне город Вельск Архангельской области.
       * Зипун – облегченная версия кафтана из домотканого сукна. Никаких украшений и излишеств в виде стоячего воротника зипун не имеет. Зато очень функционален: не стесняет движения, удобен на охоте и рыбалке. Зипуны носили в основном крестьяне и казаки.

       Иллюстрация из свободных источников Интернета. Автор (как ни странно) - Константин Воронов. Спасибо автору!

       "Вологодская кружевница". Глава 9. http://proza.ru/2020/10/21/885