Людмила

В раннем детстве Людмила часто представляла, как у папиной машины исчезает пол и ее ноги летят над асфальтом без всякой машины. Она всегда знала, что она умеет летать на метле! Только вот реальной высоты почему-то мистически боялась. И сейчас со своим мужем она снова едет и видит, как она летит совершенно голая над землей выше деревьев! Но в это время они просто ехали в очередной раз на юг вдвоем!

Муж очень хороший человек — такой же кандидат наук, как и она, только он физик, а она психолог!

Взяла и соблазнила его оголенной грудью, как бы случайно, во время туристического слета аспирантов и молодых преподавателей университета. Красивый парень, вернее, самый красивый в университете стал полностью ее. Отличный ум, отличное тело, отличный запах, отличный сексуальный аппетит. Да вот только беда — все это она знала с самого детства! Она все знала. Прямо по запаху чуяла. Душа от этого знания выла ночами!

Принимая экзамены у студенток, она часто видела своих же — таких же ведьм. Их выдают глаза и некоторая наглость, хотя на вид это бывают очень приличные девушки. Она наперед знала, кто куда потом попадет в жизни, а особенно она чуяла, с кем ее студентки спят. Их выдавал запах. Часто она легко намекала, вызывая сильный стыд у некоторых, кто сильно маскировался. Ну и, разумеется, у Людмилы сложился имидж коварной и непредсказуемой преподавательницы, а ей это нравилось! Ей было все время жутко скучно!

Курорт и море — это прекрасная возможность поймать лето и насладиться медом молодости. Объятия, купание в море, хорошая еда и перспективная жизнь — Людмила очень старалась вообразить, что это счастье! Так, в принципе, и было, по крайней мере, родители Евгения и Людмилы так считали.

Туризм — это то, что так объединяло Женю с Людмилой. Ей очень нравилось смотреть в самый жар костровых углей — в эти мгновения она точно знала, что Женя один из тех очень правильных святош, которые жгли ведьм в XIV веке. Она горела тогда тоже, но, видимо, не воспламенилась.

В равной степени ей нравилась психология, и в равной степени она ей наелась. Ей казались очень наивными люди, которые не понимали даже простых законов души. Она даже добилась отчисления троих похожих на Женю студентов за невиданный формализм по отношению к глубинам внутреннего мира человека. Пусть святоши почуют жизнь сначала. И отправила их прямиком в крепкие объятия военкомата.

А потом она сломала спину. Это было так странно. Стоя на балконе своей квартиры вечером в вечернем платье перед поездкой на спектакль, ожидая, когда приедет Женя, вдруг уронила ключи в темноту вечера и, быстро ринувшись за ними, опрокинулась и упала в густую траву в зарослях деревьев перед домом. «Я это тоже знала», — выдохнула Люда в траву и полностью ушла в темное бессознательное.

Перелом был на редкость сложный — компрессионно-оскольчатый перелом поясничного отдела с повреждением спинного мозга. Диагноз — инвалидность на всю жизнь.
С грустными немного подавленными глазами Людмила вернулась на кафедру через два года. Когда она каталась на коляске по коридорам, у нее даже была злая ирония на себя, потому что ее ноги теперь действительно летали слегка над полом.

Женя же, по мнению Людмилы, был даже счастлив увидеть жену окончательно успокоившейся и приговоренной к ровной судьбе инвалидки. Особенно сколько почестей было оказано святомученику Евгению с такой женой, которая воистину теперь его крест! Истинное наслаждение всех святош. Характер Людмилы стал сдавать. Ее лицо иногда обдавало таким сильным мраком, что некоторые студенты брали на экзамены иконы и иногда заходили в церковь, особенно приходя на пересдачи, которых стало значительно больше. Людмила вела психодиагностику — самый сложный предмет на факультете.

Почести для инвалидов воистину потрясающие. Это наглядный пример вечной христианской муки! Людмила даже ненароком провела серию вебинаров для себе подобных инвалидов как психолог. И выпустила книжку «Держись за небо»! В общем, зарабатывать на этом тоже получалось. Но она и это знала все заранее досконально и до мелочей.

С позиции инвалида она хорошо стала различать людей, особенно их глубину. Весь трепет поверхностной заботы она легко разбивала выражением своих глаз. С ней стало очень сложно просто даже находиться рядом, но людям это нравилось, потому что Людмила излучала ту же энергию, как иконостас церковный — «все обречены, но все ищите спасение в муках своих!». Но в целом Людмила смогла прочно освоиться даже в мире ограниченных возможностей без особых трудностей. Любящий Женя все организовал как надо.

Но ей хотелось того, не знаю чего.

Принимая студентов на дне открытых дверей, она увидела девочку, от которой у нее похолодело сердце. Она испытала примерно такое же состояние, когда выронила ключи на балконе. Ей хотелось немедленно к ней ринуться, но она просто с ней встретилась глазами. Та уверенно подошла сама. Девчонка выглядела как неприкрытая ведьма. Вся в амулетах и в одежде собственного неведомого покроя. А сбоку кисет с табаком и трубкой. А в душе этой девочки не было и даже капли притворства!
В первый раз в жизни Людмила ощущала стеснительность, и по ее спине сильно стал ходить страшный сильнейший холод — она в первый раз не знала, что будет. Они поговорили о факультете психологии. И спустя полгода она принимала у Маргариты вступительные экзамены. Она поставила ей пять.

Спустя еще полгода они сблизились невероятно! Изучив сразу же весь Facebook Маргариты вдоль и поперек, она влюбилась в нее как в саму невероятность судьбы. Очень долго изумлялась фотографиям ее обнаженного тела в татуировках, а потом в качестве рассылки получила приглашение на ее семинар под названием «Исполнение». Но пойти на него не смогла. Испытывая уже невероятный голод общения, написала ей сама. Маргарита откликнулась.

Сидя в обычной аудитории, Людмила ждала Маргариту, как студентка, ожидающая пересдачу экзамена у нее самой. Маргарита тоже все знала и еще тогда сразу поняла, что Людмила станет ее клиенткой на «Исполнение».

«Раздевайтесь, Людмила Ильинична». — «Как — раздевайтесь?» — «Полностью раздевайтесь, догола. Вы же это любите. Вы же любого соблазнить можете, кроме себя! Вам нужно соблазнить себя!» — «Я не буду раздеваться». — «Ну тогда наш разговор лучше завершить. Давайте тогда мы снова просто студентка и преподаватель. Давайте тогда просто чай пить и время тянуть!»

Видео с костром на страничке Маргариты было засмотрено до дыр. Молодые девчонки, бесстыжие и абсолютно голые, скакали как искры костра, вскидывая руки в невероятном огненном танце, призывая огонь, словно они желали сгореть дотла на самом деле. И Людмила выслала ей свои обнаженные фотографии еще с той жизни, когда она еще была девственницей и Женю еще себе четко не спроектировала, но что-то все же тогда в ней еще горело.

«Годится! — был молниеносный ответ от Маргариты. — Приезжайте на „Исполнение“ 15 октября в полнолуние!»

Женя привез Людмилу в холодную ночь в какую-то загородную глушь и, по условиям Маргариты, оставил ее там ожидать в доме, который был весьма неплох — хороший добротный коттедж. Нужно было раздеться — разделась. Потом четверо здоровых мужиков ее отнесли вместе с коляской к реке, возле которой был сложен костер и больше никого не было. Маргарита пришла по воде со стороны реки с бездонно-черными глазами, голая и с настолько мрачным лицом, что даже чертям было бы страшно. Из Маргариты разливалась сама мгла и застилала ночь до самых ее невиданных рваных очертаний, из чего состоит подлинное безумие души, выбравшей навсегда быть во мраке. Было очевидно, что на фоне такой мощной мглы сознания ни один нормальный человек не останется психически целым. Все люди, у которых есть Эго, будут мгновенно сражены собственными же убеждениями о жизни и смерти. Но Людмила… Людмилу сковал страшный лед в спине, и от боли она встала! Маргарита подошла вплотную — столько жажды не быть она еще не видела ни в одном существе. Позвоночник Людмилы крошился как лед, ее позвонки издавали звуки крошащихся ледяных камней, нанося переломы уже по всему стволу. От страшной боли Людмила хотела тотально жить и не жить одновременно, но упасть обратно в коляску не могла. Из земли стал прорываться огонь и втекать в пятки, а над головой образовались коронные разряды прямо из темени, и Людмила полетела над рекой! Она видела, как ее держит не Земля, а Вселенная. Все было пронизано гравитацией, которая была очень плотной. Земля была вплетена в Великую ткань безграничного. Она видела свои ноги над рекой, а потом над деревьями. «Тихо, пока не думай, просто побудь дурой, — услышала она вполне знакомый голос Маргариты у себя в голове. — Скоро я тебя отпущу и поставлю на ноги, будет очень больно, но ты будешь ходить около часа. Боль полезна. Потом сядешь в коляску, и поговорим дальше». Походив немного по воде, так же, как Маргарита, потом она присела, и все прошло, но осталось чувство, что душа в теле держится не очень прочно, словно все тело из ваты. Только спина ощущалась как лист металла после наковальни. Было больно, но приятно. И Маргарита рассказала свою историю. Маленькой она падала с папой на самолете. «Папа был летчиком сельской авиации и распылял над полями всякие химикаты. Однажды нас занесло в бурю. Самолет гнуло и ломало. А я хотела гибели. Я всегда хотела гибели. Это сейчас я знаю, что я самоубийца с большим опытом. Каждая татуировка — это напоминание о моих опытах с обреченностью. Когда-то от сильных душевных мук я обращалась к Богу за помощью — не помогал, потом к сатане — не помог. И тогда я обратилась к себе, и картина стала ясной, я поняла, я есть высшая ценность, все остальное выдумка, которую я разделяла со всеми. Весь мир Земли — выдумка семи миллиардов обреченных, трепещущих перед собственным трепетным миром стабильности, который сами же изобрели. В общем, я тогда наорала на бурю, и она успокоилась. Так впервые с Богом, то есть с самой собой, у меня возникли свои личные отношения. Мне надоело умирать. Я наорала на себя за то, что я так пошло все выдумала о себе и реальности. С тех пор я решила не жить и жить одновременно, так мне по нраву. Церковникам не понять, что не жить — это тоже жизнь, но только вовнутрь, а жизнь обычная — это тоже жизнь, но растущая из мглы бесконечного бессознательного. В общем, моя же собственная жизнь и смерть стала мне лучшим преподавателем. Больше ни во что не верю, и я перестала умирать, и все святые мысли о благочестии перед трепетом абстрактной превосходящей силы, которые люди назвали Богом, у меня прошли. Мне стало откровенно плевать на традицию умирать, а на остальные уже подавно. А ты вся погрязла в традиции жить правильно перед всевышним светом. У тебя все женщины в роду веками жаждали и создавали приличную жизнь, так же как и ты! Стали мокрыми дровишками — гореть подлинной жизнью не могли больше. У таких аккуратных обычно позвоночник хрустит от натуги. Все бросить хочется, а в дикую непознанную жизнь бессознательной космической мглы уже страшно шагнуть. Ты попыталась, я читала твою книгу о том, как держаться за небо! Полная хрень — ты хотела прыгнуть в непредсказуемость, а не в небо, а ключики выронила как раз от жажды бросить все земное вместе с квартирой и Женечкой твоим, апостолом хреновым. Мое имя теперь Жизнь и Смерть одновременно, а твое — Мрак и Свет одновременно! Именно так ты меня и видишь. Жизнь плодоносит всеми способами жить — живи любой реальностью, стань удобной для себя собой. Вся шелуха отвалится сразу — спине легче станет. Я сейчас голая ведьма, с тобой по воде ходящая, а завтра на лекции увидимся. Ты сейчас потеряла все ориентиры, но завтра, пожалуйста, излучай на креслице-колясочке Божью длань избранности и креста страдания и ровно-предсказуемой жизни страдалицы. Пусть твой Женечка кончает от возможности еще больше служить Боженьке в лице тебя — в рай же он у тебя собрался, аккуратный, сволочь, до тошноты! Я бы ему никогда бы не дала. Ему женщина нужна страдающая, как и он! А сейчас ступай в костер, исполнись! Ведь костер на земле — тоже выдумка всех тех, кто верит в тлен и в однобокость Бога! Вот пусть тлен и сгорит, а настоящее останется!»

Душа Людмилы была настолько прояснена, что она встала легко, как Душа, в костер с такой же легкостью, как в обычном душе себя ведет тело, и, находясь Душой в костре, смотрела на свое тело в коляске и видела разлагающиеся в сильнейших припадках очень прочные психологические убеждения себя, мамы, бабушки и прабабушки, всех, кто верил, что жизнь — это Дар Бога и ее нужно беречь. Жизнь нужно разжигать, и Бог — это выдумка однобоких душ, не видящих, что мы, в сущности, искорки, летящие во мгле звездного неба, за которое и держаться-то не надо — оно само ведет и возносит, достаточно только не притворяться перед самой собой! И Людмила затанцевала свой танец Души, вызывая снопы искр освобождения не только себя, а возможно, еще кого-то, кто прикован слишком сильными традициями к Земле. Костер прогорел, а Людмила сидела в жарких углях в нем в позе лотоса, упиваясь непредсказуемостью жизни, как истинный Бог, которого нет, но он повсюду! Ибо он мрак и свет одновременно! Так жить гораздо надежнее, так же как ходить на двух ногах, но не по Земле, а по Вселенной! И Людмила поняла, что тело — продукт земного опыта, а Душа — вселенского, и позволила уже на рассвете снова вернуться в тело, но только как Вселенная.

Однажды Людмила, погружаясь все больше в пламя Души, пошла телом! Коляска пригождалась все реже и реже. Людмила постепенно становилась для себя полностью познанным мраком звездного пути Души, с позиции которого было видно свет повсюду — он был бережлив ко всем, и для тех, кто с традициями, и для тех, кто горит собой, и каждому давал свое!

На своих лекциях она уже часто говорила: «Традиция жить только в теле делает тебя слишком правильной, традиция жить только в Душе делает тебя безумной. Лучше пропитать тело Вселенной, а Душу — телом! Тогда в теле можно ходить по воде, ибо так легко живет настоящий неразделенный Бог! Не верить ни во что настолько же важно, как и верить! Неверие дает истинный поток живого, а вера дает ему лицо! Мы все безумцы без тела, но в теле мы безумцы на пути к себе невероятным! Больше никакой предсказуемости, но все же пусть все будет непредсказуемо-невероятно! Пора учиться быть в большей реальности Земли, чтобы быть счастливыми здесь! И бесконечного Космоса, чтобы быть исполненными Душой!»

Телу было приятно побыть в исполнении Души. Полет над рекой Людмиле снился еще много раз, и страх высоты исчез навсегда — появилось предвкушение невероятного!
В университете с тех пор открылся факультатив для тех, кто ищет настоящую психологию. Еще через год Людмила уже ходила в рваной одежде с необычным и притягательным лицом загадки! А Женя не выдержал такого поворота, сбежал от нее и женился спустя время на очередной аккуратненькой девочке с грустным лицом и предсказуемой судьбой!