Сердце

Совсем маленький Сережа нарисовал танк, а в танке четыре танкиста с большими сердцами. Мама улыбнулась, и папа тоже. «Они же живые, вот поэтому сердца», — сказал Сережа, улавливая заранее недоумение отца. «А где снаряды?» — спросил папа. И Сережа искренне не понял вопроса. Вернее, он не смог понять — папины глаза были уверены, что надо убивать, а Сережины глаза были убеждены, что танк — это машина, чтобы просто спрятаться и ехать домой. Сережа очень не хотел никого убивать даже на рисунках, но на фоне родного отца, преподавателя Военной академии ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого, это было невозможно.

Образцовая военная семья растила сына, у которого будущее было предопределено. Еще совсем маленьким Сережа смотрел на друзей папы и мамы с очевидным удивлением: ему искренне не верилось, что кто-то может верить во врагов, даже не поговорив с ними. Ему казалось очень странным верить в войну, когда еще недавно была такая страшная. «Зачем тогда кино показывают, чтобы снова убивать, что ли?» Еще маленьким Сережа с щемящим сердцем верил, что его поймут. Но вместе с невидимым, но очень прочным барьером между ним и родителями какая-то неосязаемая грозная рука сметала его планы на свою личную, предначертанную судьбой счастливую жизнь в Америке с двумя дочками и прекрасной женой, с великими медицинскими открытиями ради счастья и долголетия людей. Его судьба, как и его невероятная жажда мира, тоже была ведома Сереже с самого рождения — ведь легкое сердце всегда знает путь. Имя своей будущей жены Сережа знал: ее зовут, разумеется, Джессика, и у него будут дочки Марина и Санди. Сережа знал, что Жизнь, освященная легкостью и силой любви, без сомнений, украшает мир. Сереже каждую ночь снились невероятной красоты американские пейзажи, а дома было полным-полно отцовских учебников, как это уничтожить.

Подростком становиться было очень трудно. Квартира, очевидно, была под наблюдением, и отец Сергея старался максимально следовать своим идеалам, которые идеально точно соответствовали траектории государства, а государство сатанело от серости, бедности и злобы всех и вся. Живя прямо на Тверской, раз в год Сережа видел то, чему служил папа, каждый год прямо под окнами проезжали здоровенные ракетные установки для парада на Красной площади. «Ради чего?» — думал Сережа.
Джессика для Сережи становилась настолько недоступной, насколько враждебны были интонации в телевизоре. Сережа объяснил отцу, что карьера военного врача — это тоже продолжение династии, и в доме успокоились. Будущий кардиолог, Сережа уже давно выбрал путь. Как и каким образом он окажется в Америке, он не знал, но знал точно, что миру нужна его любовь к Джессике, и это настолько придавало сил, что поступить в медицинскую академию было уже делом решенным. Хорошо подготовившись, Сережа стал одним из самых успешных абитуриентов. Отец, Виктор Степанович, был уже к этому времени ректором ракетной академии.

В дань моде на почитание войны в очередную военную дату академия подготовила календарь с бойцами Красной армии, защищающими Москву, где место нашлось и врачам. Сережа был превосходно снят фотографом в качестве санитара, выносящего с поля боя красноармейца, это и понравилось ассистенту режиссера по подбору актеров для совместного фильма с Америкой про встречу на Эльбе. Сережа играл американца; очень кстати здесь пришлась Сережина любовь к английскому. Роль утверждена, Сережа вмиг оброс неким уважением родителей, ну а дальше — дело техники. Часть сцен были американскими, и Сережа попросил убежища у властей Америки сразу, как только там оказался. Миру нужна была любовь, остальное уже неважно. Сережу Америка приняла, а отца Сережи после этого случая Родина отторгла — он недолго продержался на кресле ректора, и мама Сережи на своей работе тоже. А спустя год рухнул Советский Союз.

Уже пятнадцать лет как Сережа гражданин Америки, выдающийся кардиолог, женат на своей коллеге Джессике и воспитывает двух дочерей, Марину и Санди.
Папа сильно сдал и ехать в Америку не хотел и не собирался по причине личной ненависти к этой стране и к сыну-предателю, несмотря на то что все сроки секретности уже прошли. Хотя внучек хотелось увидеть. Распухший и уставший мужчина с военным прошлым с неохотой разговаривал с сыном по враждебному и чуждому ему скайпу. Телеканал «Звезда» стал единственной отдушиной человека, всю жизнь посвятившего обучению ненависти к другим державам несколько тысяч выпускников академии.

После смерти жены злой седовласый бывший военный, выброшенный родиной на обочину истории, остался абсолютно один, как оказалось, с очень больным сердцем. Холодок в сердце заставил принять приглашение сына приехать на лечение в Америку, но уже в самолете сердцу стало очень плохо, и папа впал в кому.

Спустя время в медицинском центре Сиэтла под внимательным присмотром Сережи его жена Джессика делала сложную операцию по трансплантации сердца американца, похожего на папу Сережи, который утонул в океане, наслаждаясь серфингом, папе Сережи, и сердце, к счастью, прижилось.

Первое, что увидел папа, — родная земля. Родная в смысле, что она для всех родная, для всех не помраченных сознанием землян, она и здесь ничем не отличалась от земли России. Такая же родная, как и небо для всех. А еще американская Душа очень любила свой дом и ничего не хотела от России уже очень давно. В снах, которые снились новому Виктору Степановичу, виделись крушения империй — и русской, и американской — в какой-то смутной древности. А еще было отчетливо видно, как война заставляла штамповать идеи в России о войне из поколения в поколение и не давала дышать никому, кто младше, удушая каждого мальчика и девочку идеей о неведомом враге за океаном или границей. И буквально уже не меньше ста поколений в России не ведали никого просвета. Такую жизнь очень трудно вынести, не приспосабливаясь к ней и не теряя душу и здравый смысл. Мысли о врагах — это мысли отживших поколений, не ведавших мира, которые никто не может просто перепроверить, хотя бы своим личным желанием мира. Как важно не повторять мысли не очень мудрых предков. Жизненно важно.

Наслаждаясь океаном и новым глубоким дыханием внезапно для него расширившегося мира, папа Сережи понимал, сколько же сил уходит на то, чтобы ненавидеть, и как же просто любить, и как в этом много надежды для всех! Для всех! Сердце дышало всем миром, укрепляя его, и для этого, оказывается, совсем не нужно никаких усилий, чтобы удерживать мир в мире.

«Ты прав, сынок, пусть все танкисты едут домой живыми и с большими сердцами! Пусть все найдут свой дом на Земле и живут долго! Пусть этому миру будет хорошо! Я не имел права тебя сдерживать! Ты все сделал правильно! Мир — это отличная идея на все времена! Жаль, что я раньше этого не знал! Как жаль…»