Неотправленное письмо другу

        Перед Вами, уважаемые, обычное письмо, которое я написал другу, офицеру – «афганцу», Юрию Ивановичу Требину в Смоленск. В силу разных причин тянул с отправкой до тех пор, пока его сын Максим не сообщил, что отец умер… И тогда, после длительных раздумий я решил письмо опубликовать, чтобы прочитавшие имели представление, какого уровня доверие было между нами, как мне не хватает этого человека.
 
       
        Привет!

        Скажу тебе, брат, что жизнь моя приближается к финишу. И хоть написал десяток книжечек о ней, а самое сокровенное сказать не решился. Да теперь, кроме тебя, и не осталось никого, кто услышит и поймет.

        Изводят угрызения совести. Особенно горько за фактически обманутых девчонок. И хоть у некоторых успел вымолить прощение – легче не становится. Как вспомню, что уже подали заявление в ЗАГС, познакомили родителей, а я… передумал?! Подлец.

        С другой стороны, почти каждый день вспоминаю, как любимые бросали меня. Как по их вине терял работу, страдал, не понимая, что «держат за лоха». До сих пор стыдно за их поступки. Казалось бы, сколько лет прошло, пора бы простить. И тогда простил, а теперь вновь не могу.

        Прихожу в ужас от осознания того, сколько бед принёс жене своей пьянкой и побегами на «родные пепелища» в Доманёвку! А позорные копейки от зарплаты, которые она вынуждена была вытаскивать из карманов храпящего на кухонном полу алкоголика?! Убить, гада! Признаюсь – порой хотелось этого.

        Как она прощала? Я – ничтожный – простить бы не смог. Да не только простила, а после одиннадцати лет «доманёвского сидения» забрала физическую рухлядь в Одессу и варит, стирает, выслушивает бредовые мысли. Как мне погасить огонь вины?! Слёзы душат. Молюсь за неё ежедневно.

        Также ежедневно, а нередко и по несколько раз в день, грызет сердце неискупимая вина перед мамой, хоть и написал ей письмо на тот свет, хоть и прошу Бога облегчить мои страдания.

        Раскаиваюсь в подлых поступках, какими бы благими намерениями сам себя не оправдывал. Не помогает. Понимаю, что с этим камнем на душе и уйду.
 
        Чрезвычайно своеобразное душевное смятение возникает, когда вспоминаю о тайнах, доверенных мне ныне покойными и живыми под клятву, что никогда никому не скажу. Вот это ноша! Желание освободиться от неё посильнее всех испытанных в жизни желаний. Хочется, очень хочется сказать, но перетерплю.

        Всё сильнее переживаю за дочь. Казалось бы – не дура, не урод, образование хорошее, а замуж не берут. Она-то не знает, что тут замешана семейная традиция, точнее – рок. Даже беглое знакомство с брачными проблемами женщин, по материнской и отцовской линиям, заставляет думать о плохой карме. Плюс грехи мои, за которые несу наказание Господне.

        На исходе дней своих живу воспоминаниями о добре. Не могу сказать, что не приносил людям добро, но в разы больше  добра принесли мне. Без этого, зачастую неожиданного, нередко мистического добра моя жизнь вообще не состоялась бы. Осознал сей факт недавно, а осознав, написал и издал опус «Незабудки», в котором вспомнил большинство тех, кто подставил плечо в нужный момент.

        Подозреваю, что на белом свете нас задерживают желания. Задерживаемся, в надежде, что свершится, что-то из желаемого.

        Страстно хочу, чтобы на белом свете воцарился мир. Каждый день, молясь, прошу Бога: «Господи! Дай мира во всём мире». В мучительных раздумьях пришел к убеждению, что войны – ГЛАВНОЕ препятствие на пути консолидации человечества перед стремительно надвигающейся экологической катастрофой. Какие к черту личные, корпоративные, национальные, религиозные, государственные, геополитические интересы?! Какое «многополюсное» мировое устройство?! Посмотри, что творится на полюсах географических!

        Нет, я, безусловно, не верю, что людей может кто-то или что-то по-настоящему объединить даже перед лицом общей опасности. Цивилизация скорее погибнет (в это – верю) как было уже, по мнению некоторых ученых, не раз. Тем не менее возникает вопрос, кто или что мешает? Логика подсказывает – тот, кто заинтересован в войнах. Вывод: поджигатели войны ведут мир к гибели. Неужели сильные мира сего, даже в узком кругу, не способны нейтрализовать проповедников смерти?!

        Тогда на что они способны? Зачем такие штуки как демократия, ООН? Ведь в плане выражения коренных интересов большинства землян они не работают… Не нужна тогда и наша, брат, профессия – историк. Она таки да «учит тому, что ничему не учит» политиков. Эта мутная корпорация к нам не просто не прислушивается – в упор не видит. Не мудрено. С каждым новым поколением они становятся всё меньшего интеллектуального калибра, всё больше потакают, одурманенным олигархическими СМИ, массам. Собственно чего я возмущаюсь? Политики просто выражают мнение масс (то бишь – народа) и им, конечно, неизвестна гениальная мысль Достоевского, что народ прав не всегда, а выше народа – ПРАВДА…

        Хотелось бы, очень хотелось узнать, как сложилась судьба друзей детства Игоря Висарионова, Вовки Гриня, Сереги Засыпкина, вместе с родителями выехавшими из Доманёвки, когда мы учились в начальных классах.
 
        Как смириться с вопиющим фактом исчезновения в средине 70-х, в тогда ещё благополучном Союзе, нашего общего друга Валерки Миндова?! Поиски ни к чему не привели, а очень хотелось бы увидеться, очень хотелось бы.

        Ещё хочется в Доманёвку, в жаркое лето детства, в летнюю кухню. Бабушка на примусе варит борщ, а я, в одних трусах, из стоящей на табурете тарелки черпаю ложкой майский мед, заедая белым, пушистым домашним хлебом. Мед течет по рукам, животу, мухи норовят попасть в рот, бабушка ругается, я блаженствую! Так бы и пил сейчас тот мед до последней земной минуты…

        Хочется, чтобы снились хорошие сны, чтобы не устраивали из похорон тошнотворное шоу, а тихо отвезли урну с прахом в Доманёвку и зарыли рядом с мамой.

        Кажется, самое главное сказал. Конечно, при встрече, да под рюмку сказал бы больше. Но и так на душе легче стало. Сколько нам теперь для счастья надо?
                Обнимаю.

               
                Твой Валерка