Дорога гроз - 3

3
По причине непогоды над районом работ геологоразведчикам из бригады Штефена Роберта в разгар полевого сезона предоставили несколько свободных дней. Основная масса поисковиков сразу улетела к южным морям-океанам, в лагере остались пара дежурных и сам бригадир. Лагерь геологоразведчиков – это несколько мобильных жилых модулей, энергоблок и пара грузовых коптеров с компактными буровыми установками.  Лагерь был разбит в Соловье недалеко от того места, где во время аномалии вырос муляж старинной крепостной стены. Теперь вместо муляжа находилось закрытое сверху куполом и тщательно оберегаемое лабораторией профессора Лещенко болото биомассы. За лесом начинались горы, прижатые густой облачностью. За перевалом  бушевала гроза – её отсветы скользили по краям горных кряжей.
Штефен вдруг подумал о том, что неплохо бы получить общую картину, куда бьют молнии. Известно, что молнии на земле притягивает влага, значит, там можно искать её источники. Правда, грозы здешние места и без воды любили, а во время проявления аномалий грозовая активность резко возросла. Служба погоды на этот регион никак не влияла – плотность населения была небольшой, промышленности не было. Летать во время гроз на джет-паках или малых личных коптерах категорически запрещалось, для всепогодного транспорта ограничений не было. Штефен посмотрел в сторону грузового коптера – он считался всепогодным. Инженер привык принимать решение быстро.
Заглянув в свой жилой модуль, он взял любимый визор, сказал дежурному, что полетит к горам и вскоре поднял машину в воздух. Достигнув края облачности, Штефен стал подниматься, насколько позволил предустановленный для коптеров потолок высоты. Не совсем то, что хотелось, но и так сойдёт… Перед ним расстилалась белёсая масса, в которой то и дело вспыхивали разряды. Визор давал сильное увеличение и мог работать в инфракрасном диапазоне ночью, что сейчас пригодилось. Штефен закрепил прибор и включил запись. Ветер сносил машину на тучу, то и дело работали двигатели динамической коррекции, и коптер тихо дрожал.
- Штефен, над перевалом яркий свет! – передал с земли голос дежурного.
Роберт уже видел сам. Было такое впечатление, что стихия сознательно сосредоточила свой удар на безжизненных чёрных скалах.  Огненные плети хлестали и обвивали их, словно хотели оживить. И вдруг на экране визора Штефен чётко увидел, как от перевала к нему протянулась тонкая изломанная светящаяся  дорожка. Глаза машинально отметили место, откуда она начиналась. Там скалы нависли над проходом, видимым как огненный треугольник.  Место находилось совсем не там, где ныне могла пробраться наземная техника. 
Штефен попытался опустить боковое стекло двери коптера и высунуть голову, чтобы разглядеть своими глазами, но бдительная автоматика не позволила. Феномен продолжался совсем недолго, раздался жуткий треск, от которого заложило уши,  и всё погасло.
- Штефен, Штефен! Отзовись! – еле услышал оглохший инженер голос дежурного. – Штефен, ты жив?
- Жив, жив, - с трудом выдохнул Роберт. – Что случилось?
- Как что?! В тебя же молния ударила!
Только сейчас Роберт заметил горящее предупреждение об аварийной посадке. Машина быстро снижалась. Автоматика посадила коптер рядом с куполом, прикрывшим биомассу. Когда Штефен выбрался наружу, то  сразу увидел ломаный чёрный след, наискось украсивший нос и крышу  коптера. Инженер потряс головой и побил себя по ушам. Из лагеря к нему бежал дежурный.
С большим трудом инженеру удалось убедить Службу жизни, что он совсем не пострадал и не нуждается во внеплановом обследовании. Но полежать рядом с портативным кубом-диагностом ему пришлось. От предложенных процедур интенсивной релаксации Штефен решительно отказался: они могли притупить или вообще стереть сохранившееся в памяти изображение тропы и прохода, а неизвестно, сохранилась ли запись на визоре. Как только прозвучал завершающий сигнал, инженер стащил с себя все датчики и бегом вернулся к коптеру. Увы, его опасения подтвердились – на записи осталось несколько первых кадров с той «дорожкой», потом визор перестал фиксировать. Но и это было большой удачей. Всю ночь Штефен просидел за терминалом, отоспался днём и только к вечеру появился перед напарниками во время их пересменки.
- Парни, - сразу начал инженер, прочитав в глазах коллег молчаливый вопрос, - я вчера сморозил глупость и был неосторожен. Каюсь. К таким грозам лучше не подлетать. Но кое-что они мне выдали. Похоже, что в древности караванная тропа проходила не там, где думали мы. Со мною всё в порядке, пока нет никого, хочу тихо и спокойно погулять пешком по окрестным лесам, буду примерным паинькой.
- Дождь льёт и ночь на носу, - хладнокровно сообщил рыжий Василий Комов по прозвищу «да Гама». Древности его совершенно не интересовали, а караванные тропы и подавно. Но полевые изыскания в горах он обожал. После профотбора он проводил с экспедицией второй сезон, обнаружив у себя способности к поиску полезных и бесполезных ископаемых. Коллеги посмеивались, но да Гама мог точно сказать без всяких приборов, где бурить на воду, например. Закроет глаза, повернётся вокруг себя несколько раз и показывает рукой место. Штефен хорошо знал об этой способности парня.
- Дождь пройдёт, и день настанет, Вася, - ответил инженер. – Пойдёшь со мной утром?
- Идите, идите, а я тут подремлю, - поддержал его сменщик - Михаил Кашин-старший, который уже давно перебрался с женой к сыну и невестке в Соловей, но усидеть в роли образцово-показательного деда в сверхсовременном дисковом доме не смог, скучая по своему затерянному в горах хутору и пасеке. В конце концов его сын Мих сам пришёл к Штефену, попросил взять отца в бригаду и «занять делом». Долго упрашивать не пришлось – руки у Кашина-старшего были золотые, а предложение «дяди Миши» завести несколько ульев и иметь свой мёд на базе геологоразведчиками было воспринято с энтузиазмом.
На почве мёда и пчёл с  Кашиным-старшим очень подружилась Марианна Лель – приёмная дочь Миха и Ханни. Пасечник прозвал её «говорункой», так здорово у неё получалось общаться с пчёлами. Однажды она на голой руке принесла «сбежавший» рой и её никто не ужалил. Этой девушке Вебсик отводил особую роль, предрекая, что она «будет говорить со звёздами», но на после несчастья с Юрием и Владой Кивиными, резко изменила своё отношение к работе в космосе, хотя учёбу на астрофизика довела до конца. «Говорунку» ждали со дня на день, выпускные экзамены она в своей академии уже сдала, а до этого крепко озадачила старших твёрдым желанием обосноваться только в Соловье и пока не определилась с местом будущей работы. Понятно, что астрофизика от  болота с биомассой и геологоразведки далека, от ульев с пчёлами ещё дальше, единственное, чем можно было заняться астрофизику - это изучение принципов гиперсвязи, которыми пользовался Вебсик, но теперь дом-цветок был недоступен… Узнав, что Вебсик обозначил срок выхода Юрия и Влады из остановленного времени, Марианна поняла, что изменить что-либо не сможет, а испортить – запросто.
 В своё время Союз Континентов  перенёс все исследования контакта с внеземными разумами с Земли во Внеземелье, хотя принял от имени Земли обязанности хранителя связанного Вебсиком сегмента информации от разумного человечества и назначил в нём Марианну Лель своим полномочным представителем. До сих пор девушке ни разу не пришлось исполнять эти «обязанности», да и никто толком ей не мог объяснить, что ей нужно делать. Мама Ханни первое время подсмеивалась над своей «полномочной» приёмной дочкой, а потом все само собой забылось. Но на общем выпускном вечере Звёздной академии директор Института времени академик Смит сам подошёл к Марианне и с улыбкой напомнил ей про это. Девушка удивлённо посмотрела ему в глаза  – не шутит ли профессор, на своих лекциях Смит блистал юмором, но тот смотрел совершенно серьёзно. 
- Вы предлагаете мне теперь заняться сегментом? – не смутившись спросила Марианна.
Смит достал из кармана и протянул ей памятный кристалл.
- Это досье, которое  сделал ещё Вебсик. Мы полагаем, что сегмент, о котором он говорил,  основан на кристаллической аномалии в Соловье… Словом, посмотрите записи, если какие вопросы возникнут, то вы знаете, как меня найти, хорошо?
Смит одарил её ослепительной улыбкой и быстро удалился. А Марианна через несколько дней вышла под проливной дождь на перрон старого вокзала в Соловье.  О своём приезде она никого не предупредила. Пробежав в здание вокзала, она стряхнула в дверях мокрую накидку. Внутри было светло. На полу главного зала в обрамлении музейных стоек красовалась знаменитая мозаика -  шестигранник с пирамидой внутри, на которой, как когда-то установил Юрий Кивин, время замедлялось на 12 минут в сутки. На широком подоконнике закрытого окошечка с табличкой «Касса» лежал и щурился на мокрую гостью станционный кот. С его точки зрения люди были явно неправильными созданиями -  в такую погоду бегать на улице…
- Кис-кис, - позвала его Марианна, но усатый и ухом не повёл.
- Мы можем для вас провести экскурсию, - раздался сзади неё приятный голос робота.
- Спасибо, не нужно! – отозвалась девушка. Она остановилась перед стойками и внимательно рассматривала пол. Как в рукописи деда приват-доцента Кобелевича. Мозаика на полу. Эту самую мозаику имел в виду академик Смит, только не на полу вокзала, во всем регионе… Можно было идти в семейный дисковый дом, который некогда приобрёл в Соловье для мамы Ханни Ростислав Петрович – дедушка Влады Кивиной. Но Марианне не терпелось увидеть Штефена Роберта, он мог сейчас выслушать и понять идею лучше всех. Она подошла к стойке информата.
Дяде Штефену можно было позвонить, но девушка любила сюрпризы. О том, что она уже вернулась в Соловей, никто не знал, даже папа Мих и мама Ханни на плавучем острове Союза Континентов. Геолокацию на своём коммуникаторе она предусмотрительно отключила, её он выдать не мог.
- Информ, мне нужно посетить инженера Роберта. Как к нему пройти?
- Пешком? – уточнил автомат и, получив утвердительный ответ, вывел на экране карту. Марьяна присвистнула – путь выходил неблизкий, да ещё под таким ливнем.
- Сегвеи есть? – спросила она. – С защитой от непогоды?
Но на стоянке около вокзала мокла только пара обычных прогулочных сегвеев. Выбора не было. Марианна плотнее замоталась в свою накидку и скоро растворилась в пелене дождя.
На базе геологоразведчиков её первым заметил да Гама. Он как раз отвернулся к окну, раздумывая над словами бригадира, что дождь пройдёт и день настанет, а ему, бедному, предстоит пешая прогулка, как в обступившем тумане возникло «привидение» и помахало рукой освещённым окнам.
- К нам едут! – воскликнул Василий, и почти следом автомат известил о гостях. Услышав знакомый девичий голос, который он ни с кем спутать не мог, да Гама решил, что жизнь прекрасна, если в ней бывают такие моменты. Марианна приехала!


Продолжение http://proza.ru/2020/10/10/383