Барнаул Мангазея я

Это был прочный старинный деревянный дом, стоявший около трамвайного кольца  за театром оперы и балета в Новосибирске. На нем была интересная деревянная резьба. И я незамедлительно этот дом и эту резьбу на нем снял себе на пленку.
Именно с этого дома и начался мой интерес к деревянному зодчеству и в целом к архитектуре. Через призму национальной самобытности. И феномена массовой в ту пору деревянной городской застройки сибирских городов, самобытного и уникального по своей природе народного творчества.
В Новосибирске резьбы было много именно на таких домах. Но ее удж со всех сторон теснила с присущей ею бесцеремонностью многоэтажка.
Правда это была массовая архитектура, придававшая в начале прошлого века колорит этому быстрорастущему городу.
После этого были публикации в городской периодике.
После которых мною заинтересовались и предложили мне сотрудничество в Институт прикладной геодезии, у которого были свои виды на сохранение самобытного сибирского зодчества.
Потом была конференция, участником которой я был, и знакомство с академиком А.П. Окладниковым.
После окончания экономического вуза у меня тогда,  как у витязя на распутье возникло три варианта дороги на распутье:
— ехать работать в соседнее Кемерово по распределению:
— пойти работать в институт прикладной геодезии, куда меня приглашали;
— а еще по результатам дипломной работы меня приглашали работать в институт прикладной математики при новосибирском Академгородке.
Но я тогда выбрал четвертый путь — я женился и уехал жить в Казахстан.
Где работал в архитектором в институте «Союзгипрорис», проектировавшим на юге страны водохозяйственные объекты и рисовые системы, а потом в группе архитектурной  в производственном объединении по производству кузнечно-прессового оборудования.
Там, в южном городе Чимкент по моему проекту построили Дом культуры  этого предприятия, который в настоящее время переоборудован в областной театр оперы и балета.
Что до деревянной резьбы, то я не теряя к ней интереса, занимался ею и там, имел переписку с  А.П. Окладниковым, он тогда высказывал свое желание взять меня  для создаваемого музея деревянного зодчества, против чего я  не возражал, а так же предложил мне написать статью для журнала, выходившего у него в институте.
Статью я ему написал и выслал.
А вот дело с сами  музеем как-то не пошло.
…
Что до деревянной архитектуры Барнаула и резьбы на ней, то часть снимков в нем я сделал еще в начале 70-х годов, бывая в городе проездом.
А серьезно систематизацией ее и съемкой я занялся  после переезда в Барнаул в начале 80-х годов.
С идеей сохранения ее я пришел тогда в общество охраны памятников культуры,  располагавшейся тогда на первом этаже в здании рядом с ЦУМом. Руководитель его Яков Кривоносов, ставший впоследствии директором госархива, после обстоятельной беседы по данному вопросу, посоветовал мне обратится в «Алтайгражданпроект». Где я и познакомился с Александром Долнаковым, главным архитектором института в ту пору.
Человеком общительным, веселым. И самое важное, что было тогда для меня, к интересовавшей меня теме неравнодушным. И мы потом лет пять с ним сотрудничали по этой теме, встречаясь у него в архитектурной мастерской. Это был опытный практик архитектуры. Впоследствии он много лет работал преподавателем в «Сибстрине» и занимался там вопросами градостроительства.
Тогда деревянным зодчеством мало кто интересовался.
Кроме Александра Родионова, у которого именно в те годы вышла его книга «Чистодеревщики».
Но его интерес тут шел не дальше самих резчиков по дереву. И уже только потом его интересовала сама архитектура, и деревянная на ней резьба, как самобытный срез народного творчества Сибири. Но прежде всего в разрезе ремесла как такового. Александр же Долнаков был прежде всего архитектурным практиком.
Меня же, романтика и непрофессионального архитектора, ставшего таким вот необычным образом архитектором, она, архитектура в ту пору уже самым серьезным образом интересовала еще срезом, на стыке философии, математики и архитектуры, в переплетении  общих градостроительных проблем как целостной системы, в генезисе ее развития и одновременно с проблемами формообразования и системы застройки.
Город, я уже тогда, начитавшись, прежде всего Канта, рассматривал, прежде всего, как целостную систему во всем ее становлении и развитии. Что требовалось для понимания, происходящих в нем на более глубоком уровне знания процессов его развития в целом. И вопросов формообразования в ней отдельных ее объектов. И в том числе сопутствующих общим объемам их, сопутствующего ей дополнения — декора.
По части  же дерева, мы решили идеи свои по возможности популяризовать через местную печать. Я написал тогда по этому статью с его пометками и поправками, и сделав к ней иллюстрации, предложил ее в альманах «Алтай», редактором которого тогда был Иван Кудинов, посчитав, что именно она и по  теме и объему там может пригодиться. К сожалению, она там оказалась тогда не актуальной. Вопросы сохранения деревянного зодчества, как впрочем, и всего остального архитектурного наследия, при всех уже тогда означившихся в полный рост ее грядущих утратах, не возникали. Либо были преждевременными. С чем вполне можно согласиться.
Я же впоследствии работал дизайнером в АНИТИМе, где проектировал огромные линии машиностроительного комплекса.
И где дизайн мне тогда давал куда как больше ответов на многие волновавшие меня  актуальные вопросы формообразования, в генезисе той или иной системы, уже в силу системности и меньшей привязанности формы к субъективному началу.  Как и возможности самого этого формообразования на практике. 
В эту пору я отошел от деревянного зодчества и больше к этому вопросу  уже не обращался.
От той поры осталась у меня разве что приличная коллекция фотопленок и отдельных рисунков.
Впрочем, полномасштабного музея деревянного зодчества в новосибирском Академгородке, после ухода из жизни академика А.П. Окладникова, насколько я могу судить по той информации, которой владею, не получилось. Как и его изучения. Как и изучения и систематизации сопутствующего ей феномена, деревянной резьбы на ней. Город усиленно осваивает «точка», со всеми ее архитектурными изысками и эстетикой торжествующего практицизма и чаще всего лишенными какого-либо национального начала и своеобразия. Исчез по большому счету фасад у зданий. А декор и отделка стали уже, причем может быть даже в силу известных причин (и на это ответ давала теория формообразования, показывая пути развития этой системы) редким примером практики. Ну не считая случайных новоделов.

Еще одной необычной стороной моих творческих метаний и мечтаний, которым  я отдал долг, была линогравюра. Я серьезно занимался ей много лет и досадую, что различные преходящие обстоятельства не позволили мне продолжить это занятия впоследствии. По означенной же теме от  тех лет он них осталось несколько линогравюр, с видами старого Барнаула.
На них, не точное изображение в нем того или иного архитектурного объекта, а скорее всего его образ.
Да линогравюра, с ее широким мазком  штихеля, не тот вид графики, позволяющий другим видам графики передавать (как тому же офорту) мельчайшую паутину деталей, а несколько жанр графики — обобщающий. Но, тем не менее, и в них я отдал дань любви своему увлечению резьбой и старинной архитектурой.
На одной из них изображена (правда фотографического сходства здесь не ищите), гостиница «Империал»,  в конце века несколько раз горевшая, на месте которой теперь широко и самодовольно раздавшись в плечах, стоит  мастодонтом из стекла и бетона какой то очередной торговый центр, мысль мою относящий вместе с исчезнувшей гостиницей к деревянному строению той же судьбы Юрия Кондратюка в Камне-на-Оби.
Что же до Новосибирского Академгородка,  то необычной творческой стороной, пересекавшейся в чем-то с выше означенной темой, мне и моему брату довелось столкнуться еще с одним замечательным человеком из этого города по линии Петровской академии наук, известным математиком, доктором физико-математических наук Анатолием Викторовичем Сычевым, уроженцем нашего края, одновременно красивым песенным поэтом. И еще неутомимым и страстным собирателем фольклора — сибирской народной частушки, на стихи которого мой брат-гармонист сделал несколько лирических песен.

https://zavtra.ru/blogs/barnaul_mangazeya_ya