Я и мои самолёты, глава 12

ГЛАВА 12

Акулья тактика (англ. Shark  - акула)

"Шарк" был ещё одним "линкором", разработанным фирмой Блэкберн, и выглядел тоже как линкор. Это был самолёт, построенный целиком из металла, с огромными колесами, N-образными стойками бипланной коробки и могучими подкосами центроплана нижнего крыла – они скорее напоминали детали железнодорожного моста. Чтобы пилот мог забраться в кабину, в борту имелось целых пять ступенек. Самолёт был длинным, широким, высоким, тяжелым и солидным – и, вместе с тем, действенным, элегантным (для биплана, не для реактивного самолёта) и вполне боеспособным. Без сомнения, его можно охарактеризовать так: "Самолёт, на котором я бы охотнее всего упал".
Один из членов 2-го AACU в Госпорте проверил это на практике. Он увлёкся запрещенной игрой, омывая в море колёса своего биплана (это считалось опасным – хотя следующая забава, взбивание морской пены кончиками лопастей винта на самолёте с убирающимся шасси, была куда более рискованной!), и взял чуть-чуть ниже, чем надо. ПЛЮХ! "Шарк" ушёл на дно, и пролетавший неподалеку "Суордфиш" подразделения по испытаниям торпед доложил, что пилот погиб. Как бы не так! Пилот объявился пару часов спустя, уже в клешах и в белом свитере, какой носят подводники.
"Как ты выбрался?" – спросили мы, и он раскрыл нам секрет полётов под водой. "Когда он скапотировал" – объяснил лётчик – "сдвижная часть фонаря захлопнулась. Потом всё потемнело – это мы начали тонуть. Я посмотрел на приборы и увидел, что мы погружаемся вертикально (двигатель был самой тяжелой частью самолёта). Так что я взял на себя ручку и выровнял самолёт как раз в тот момент, когда мы достигли дна и довольно мягко приземлились. Кабину уже заливало водой, так что я дождался, пока наберется по шею, а затем сбросил фонарь и выбрался из кабины". Мы подняли этот "Шарк", и через месяц он снова летал.
"Шарк" был разработан как торпедоносец и, по моему мнению, сильно опережал "Суордфиш" в этом качестве. Он поднимал почти любую нагрузку без усилий – и, хотя, теоретически летал медленнее "Суордфиша", на практике это было не так: просто они оба летали чертовски медленно! Но "Шарк" был несколько комфортабельнее для лётчика – под закрытым колпаком можно было и подремать, хотя, как и в "Суордфише", постоянно дуло в спину!
Наши "Шарки" в Госпорте по умолчанию были нестроевыми и использовались в основном для буксировки мишеней. На левой стороне фюзеляжа, у задней кабины, устанавливалась лебёдка типа D с приводом от вертушки. Барабан этой лебёдки вмещал семь тысяч футов троса, а на другой его конец мы крепили полотнища, рукава, планеры с размахом крыла семнадцать футов (их запускали с центроплана верхнего крыла, получался миниатюрный тандем, наподобие гидроплана "Майо Композит") - и всякие непонятные объекты, которые, как я полагал, были призваны сбить врага с толка.
Едва только начав карьеру пилота-буксировщика, я сделал открытие: оказывается, если размотать в воздухе пять тысяч футов троса и крутить виражи над одной точкой, мишень или полотнище будут постепенно опускаться и в конце концов станут нарезать круг за кругом над морской поверхностью, словно гигантский хлыст; а я при этом буду на высоте три тысячи футов или больше! Более того, немного попрактиковавшись, я смог нацелить свой хлыст так точно, что однажды замкнул круг вокруг пушек, установленных в Истни-Рейндж, где мы в основном и занимались буксировкой. "Почему бы не закрепить на другом конце что-то смертоносное" – предложил я группе – "Скажем, небольшую бронебойную бомбу. Тогда бы я прошмыгнул над каналом, до начала нашего налёта, и раскидал бы их вокруг немецких скорострельных зениток". "И что, ты думаешь, бармалеи будут сидеть сиднем, пока ты над ними круги нарезаешь?!" – последовал вопрос в грубой форме. "Ну, можно взять тросик подлиннее, чтобы я поднялся выше" -  объяснил я. Я все еще считал, что в состоянии сломать боевой дух противника!
У группы, однако, было своё мнение на этот счёт.
Я уже упоминал операцию "Вспышка", когда мне, на «Скуа», пришлось таскать по ночам осветительные бомбы вблизи голландского побережья – "чтобы находить вражеские подводные лодки и не позволять им сорвать эвакуацию под Дюнкерком". Когда операция завершилась, Группа сказала: "Теперь идите и выполняйте ту же работу над Эббевилем" - и меня отправили на остров Торни, где я выполнял ту же работу 11, 12, 13 и 14 июня 1940 года. В этот раз я молил об оружии (над Дюнкерком я был безоружен, а в последнем вылете нас что-то атаковало над голландским побережьем. Мы были мечтой ночного истребителя – безоружные, и с ярчайшим факелом за спиной), и, в итоге, получил "Льюис" для заднего стрелка. Помимо этого, я установил в задней кабине фару "Альдис" так, чтобы луч шёл в направлении стрельбы -  я посчитал это более действенным оружием, чем изношенный "Льюис", который клинило после шести выстрелов. Мы как-то нагнали страха на пилота "Харрикейна", который подобрался к нам, чтобы выведать, что мы за оно. Как я всегда предполагал, именно это идея дала рождение знаменитому прожектору "Ли". Но мы никогда – и слава Богу – не залетали дальше Эббевиля.
Именно на "Шарке" я сделал трюк, возможность которого обсуждали так активно – завязал узел на буксировочном тросе. По общему мнению, это было невозможно. Размотав пять тысяч футов троса, я выполнил полный левый вираж, а потом, не выравнивая, докрутил еще 90° – то есть, развернулся на 540°. При этом образовалась петля. Я вошёл в пологое пике, довернул элеронами, взял ручку на себя, дал полный газ и проскочил через быстро затягивающуюся петлю. Я сделал это! Проскакивая через петлю, я мог видеть свободный конец троса – он почти касался законцовки крыла.
В итоге, мы потеряли полотнище. Резко затянувшийся узел – мой узел – порвал тросик. Но только после посадки выяснилось, что трос оборвался перед узлом, и в результате полотнище с частью троса и завязанным узлом кануло на дне реки Солент!
Без вещественного доказательства мне никто не поверил, и эпизод скучно записали как "Еще один вылет Нобби Клерка". Я бы и рад был повторить трюк, но припомнив, как петля из стального троса бороздит воздух у моего крыла и быстро затягивается, оставил эту мысль. Одного раза достаточно.
Но я все еще помню, что я – единственный пилот, завязавший узел на буксировочном тросе. Благодаря "Шарку"!