чужие люди

Человек состоит на шестьдесят процентов состоит из кислорода, на восемнадцать из углерода, на десять из водорода и на один из азота. В человеческом теле примерно двести шесть костей, шестьсот сорок мышц, семьдесят девять органов, четыре литра крови и сорок шесть хромосом.

Человек испытывает четыре эмоции, но в разной степени и комбинации это число увеличивается до сотен. Длительные и яркие эмоции превращаются в чувства. Самое опасное чувство – любовь.

Любовь — это серотонин, дофамин, норадреналин и окситоцин. Фактически подсаживаешься на ту же героиновую иглу, но сломать может еще сильнее.
 
Тестостерон и эстроген заставляют вырываться наружу похоть. Все самые потаенные желания берут верх и объединяются в одну задачу: овладеть. Здравый смысл отключается, остается только поддаваться искушению, глубже падая в бездну.

А потом влюбляешься, как дурак. Позволяешь манипулировать собой, своим бренным телом и разумом.

— Дай мне твой телефон, я посмотрю, с какими проститутками ты общаешься!
— Но, дорогая, это мои коллеги по работе, ты не можешь удалить их контакты.
— Знаю я эти контакты, а потом ты заигрываешь с ними, пока на работе! Ты меня не любишь!

В такие моменты ты действительно злишься, что гормоны так сильно влияют на тебя и заставляют подчиняться им. Теперь вместо имени коллеги висит клеймом «мымра1», чтобы было неповадно даже брать трубку. Зато вторая половина довольна, ластится томным вечером под боком, залезает под домашнюю футболку и царапает новеньким маникюром цвета бордо ребра. Ощущения неприятные, но под костями болит намного больше.

— Может быть, сходим в ресторан?
— Но мы были там вчера, мне нужно работать.
— Да ты все равно не станешь начальником, зачем стараешься? Давай лучше поедим суши.

Вместо ожидаемой поддержки получаешь невидимую пощечину. В глубине души понимаешь, что больше так жить нельзя, но твой разум создает другую иллюзию.

Иногда серотонин ударяет в голову: сажаешь пассию на колени, долго вглядываешься в ее бездонные глаза, в которых, кроме очередного коварного плана, ничего нет, трогаешь пальцами пропитанную тысячами кремов упругую кожу в надежде почувствовать былой разряд, да такой, чтобы выбил из головы дурную мысль о расставании. Но искра возникает при разности потенциалов, а у вас обоих уже давно нет заряда.

— Я тут подумала, что ты меня совсем не любишь. У тебя кто-то появился, да?

Или есть?

— Да как же ты надоела со своими претензиями! Каждый чертов день я только и слышу от тебя «ты меня не любишь»! Да, не люблю! Не люблю я тебя! Достала ты меня уже, по горло сыт твоими истериками. И орешь ты как сломанный граммофон!

Гормоны перестают управлять. Тело возвращается в состояние равновесия…но они все еще есть, и спустя какое-то время чувствуешь острую потребность в тактильности и ласке. Никакой любви: только моментная влюбленность, угасающая через несколько мгновений.

И если человек состоит из кислорода, углерода, водорода, азота и других веществ, то сталь состоит из сплава железа с углеродом, а если еще накрыть ее материалом, похожим на человеческую кожу, то можно даже перепутать с оригиналом.

Вышедшие на рынок модели роботов пришлись очень вовремя. Прогресс не стоит на месте, машины тесно врываются в повседневность: они готовят есть, убирают дом, выступают на сцене, удовлетворяют разнообразные сексуальные потребности. Взамен им нужны только техобслуживание раз в пару лет и своевременная смазка механизмов.
 
И пускай влетаешь в копеечку («а она говорила, что я не смогу стать начальником, ха»), предвкушение приятно тянет где-то под ребрами. Да и синяя кнопка включения будто создана под палец владельца.

— Здравствуйте, я – NEXUS 7. Как я могу вас называть?
— Можешь называть меня «мой дорогой».
— Хорошо, мой дорогой. Вы хотите поменять мое имя?
— Да, теперь тебя зовут Рейчел.
— Приятно познакомиться, мой дорогой, я – Рейчел. Чем займемся?
— В спальню.

Может, металл чуть сильнее давит на бедра, но ощущения от прикосновения к искусственной коже – восхитительные. Разряды проходятся ежеминутно, стоит роботу провести ладонью по щекам, и целоваться умопомрачительно, хочется заниматься этим вечность. Чувствуешь даже машинное сердцебиение, которое ускоряется от прикосновения к талии или шее.

— Можешь называть меня «Любимый»?
— Хорошо, Любимый, вам сварить кофе?
— С молоком и двумя ложками сахара.

Жить с Рейчел удобно: ночью она убирает дом на автономном режиме, утром, за три минуты до моего пробуждения, варит кофе и приносит в постель, раздвигает отпаренные шторы ровно так, чтобы первые лучи легко обдавали теплом щеки, но не заставляли их гореть. Она собирает ланч на работу, кладет милые записки с каллиграфическим «я тебя люблю» в карман пиджака и легко целует в середину губ на прощание.

— Что ты будешь делать, если мы расстанемся?
— Вы можете настроить мою реакцию: я могу остаться на месте и позволить вам уйти, могу броситься в ноги и умолять вернуться, могу накинуться с оскорблениями. Какая реакция вам нравится больше?
— Забудь.
— Скажите: «Рейчел, расставание» и мы вернемся к разговору.

Записок в кармане становится больше, а вскоре они и вовсе создают уродливый объем, так что приходится их выкинуть. Рейчел в ответ на это произносит:
— Вы можете отменить функцию «любовные записки», сказав: «Рейчел, отмени любовные записки».
— Рейчел, отмени любовные записки.
— Функция отменена. Для возврата скажите: «Рейчел, положи любовную записку», и укажите время и место, куда письмо нужно положить.

Рейчел не реагирует на следы от красной помады на рубашке, на замеченный засос отвечает: «Вам нужна заживляющая мазь?», и даже ночевку в другом месте оставляет без внимания, лишь по возвращении с улыбкой протянет: «добро пожаловать домой, Любимый».

Пускай ты окружен лаской, но внутри не хватает тех самых всплесков серотонина, дофамина и норадреналина. Нет эмоций, когда глядишь на идеальное лицо: ни шрамика, ни родинки, которую можно поцеловать, ни морщинок в уголках глаз. У искусственной кожи нет запаха, нет трещинок, нет волосков на теле. Все сделано для того, чтобы доставить пользователю эстетический комфорт. Но эстетики мало, чтобы вызвать восхищение.

Каким бы робот не был покладистым, как бы он не знал всех предпочтений в музыке, одежде, фильмах, какие бы слова он не говорил, он все еще остается машиной. У него может и есть двести шесть костей, шестьсот сорок мышц и семьдесят девять органов, но у него нет четырех эмоций, которых в различной степени и комбинации можно насчитать около ста.

— Рейчел, расставание.
— Какую реакцию вы предпочтете?

— А какую ты бы сама выбрала? Что ты думаешь о нашем расставании?
— Если мы расстанемся, никто не пострадает.
   Ничто не тронет ваше спокойствие.
   Никого не накроет волной страдания.

— А если мы случайно встретимся?
— Между нами ничего не вспыхнет.
   Чувств нет.
   Никто друг для друга не создан.

— Если я решусь уйти, ты будешь меня останавливать?
— Я соберу вам вещи.
   Взгляда не кину печального.
   Я не буду писать сообщения.
   Не буду звонить и умолять вернуться.
   Включить режим «Чужие люди»?

Недолгое молчание, тяжелый вздох и взгляд прямо в стеклянные глаза:
— Да.

И пока рациональная машина собирает твои вещи, ты достаешь потрепанный жизнью мобильник, набираешь «стерву2» и…

— Привет, я тут неподалеку от бара, не хочешь встретиться?