Импланты и гринкарта. глава 14

Ина будит Михаила. Потеря памяти. Михаилу очень стыдно. Ине жалко мужа. Ина предупреждает Михаила, что выезд в Канаду завтра рано утром. Михаил вспоминает о детях. Ина устанавливает будильник и отправляет мужа в ванную. Принимает после мужа душ и мгновенно засыпает

Уютная спальня в доме детей.  Огромная кровать. Михаил в одежде спит на спине поверх одеяла и во-всю храпит. Дубленка валяется на полу. Ботинки на дубленке. Входит Ина. Ногой сбрасывает ботинки под кровать. Кладет дубленку на стул. Садится на край кровати. Долго смотрит на мужа. Будить или не будить? Наконец  принимает решение – будить! Несколько раз безуспешно дергает его за плечо. – Проснись, Миша! Нам надо поговорить!

Бесполезно! Единственный результат – прекратился храп. Тогда она двумя пальцами зажимает спящему ноздри. Михаил испуганно вскакивает и безумным взором окидывает спальню. Наконец в поле его зрения попадает Ина. Глаза принимают  слегка осмысленное выражение. – Ина, ты что, с ума сошла? Будишь в такую рань! Еще даже рассвет не наступил! Умоляю, дай поспать!

Ина сует ему под нос часики.- Действительно, рано! 10 часов вечера!

Михаил изо всех сил пытается рассмотреть крошечные цифры. – Не понял!

Ина убирает руку. – А что непонятного? Ты хоть помнишь сегодняшний день?

Михаил усиленно пытается изобразить, что с памятью у него все в порядке. – Конечно помню! Мы весь день куда-то ехали, ехали... – Куда же они ехали? Неожиданная догадка просветляет лицо. -  Неужели мы уже в Канаде? Теперь понятно, почему я сплю в одежде! Я что, свалился от усталости?

Ответ Ины для Михаила как ушат холодной воды. – Не весь день, а только с двух часов дня! И мы не в Канаде, а у твоего сына в доме.

Михаил потрясен. Неужели целых  восемь часов его жизни пропали без следа? – Как интересно! А куда же мы так долго ехали?

Ина догадывается, что муж говорит серьезно. Он действительно ничего не помнит. Ей становится жаль бедолагу. Но в тоже время законы педагогики, изученные на химфаке пединститута, не позволяют как-то эту жалость проявить. – По магазинам мы ездили! Я, как вдова, таскала все на себе. А ты в это время храпел в машине. Стыд какой! Дети так хотели провести с тобой вечер! А ты, как последняя сволочь, пошел дрыхнуть! Даже не разделся. Пришлось мне за тебя отдуваться!

Слова жены о гипотетическом вдовстве приводят Михаила в окончательное уныние. – Ина, а почему я весь день проспал?

Ина наносит мужу решающий педагогический удар. – Потому-что напился как свинья! Это же надо умудриться - так напиться с утра!

Удар достигает цели. Михаилу становится бесконечно стыдно. Он пытается найти хоть какие-нибудь смягчающие его позор обстоятельства. – Да что ты говоришь! Вот это да! Надеюсь, я пил не в одиночку?

Ине больно смотреть на униженного мужа, ей даже хочется по-матерински прижать к груди эту седую, с большой лысиной спереди, голову. Но опять побеждает Макаренко.– Память совсем пропил! Конечно не в одиночку! С этим старым алкоголиком Изей!

Михаил с остервенением бьет себя кулаками по голове. – Убей, ничего не помню! Не помню! Не помню! Какой Изя?

Ина пугается за свою собственность. Она хватает мужа за руки и изо-всех сил не дает ему наносить удары по голове. - Мишенька, ну успокойся. Я тебя очень прошу! Ты сейчас вспомнишь. Только не бей себя по голове! Это единственная твоя ценность. – Прижимает сжатые в кулаки ладони мужа к своей груди. - Ты что, забыл топографа Изю?

Михаил расслабляется, разжимает кулаки и начинает инстинктивно, безо всякой задней мысли, поглаживать груди. – Нет, не забыл! Ина, у нас есть эдвил?

Инино обостренное женское чутье подсказывает, что муж начинает приходить в себя. – Неужели головка болит?

Михаил, как бы в подтверждение, сжимает груди. – Не то слово!               

Ина убирает мужнины руки с груди и достает из сумки таблетки. – Немудрено! Галлон водки на двоих! Ты хоть соображаешь, что Изе 80 лет?

Михаил с сожалением рассматривает ладони. – Ну и что? Настоящий топограф запросто выпивает литр водки на одного!

Ина уже жалеет, что проявила слабость. - А если он, не дай бог, умрет? Да Софа тебя засудит по самое дальше некуда! У нее же невестка адвокат!

Михаил  с отвращением глотает таблетки. Запить нечем. – Ужас какой! - Трясет головой, пытаясь прийти в себя. - Начинаю припоминать!

Ина облегченно вздыхает. – Слава богу! И что же ты вспомнил?

– Изю и Софу. У них чуть не распалась семья, а я их помирил!  - Михаил с надеждой ждет подтверждения своих слов.

Инин ответ не разочаровывает его. – Правильно! – Но в то же время заставляет снова застонать от позора. - Но перед тем ты их сам же чуть и не развел!

Михаил делает страдальческое лицо. – Ох, Ина, умоляю, давай об этом поговорим завтра. Сегодня мне очень стыдно!

Ина рада, что муж окончательно пришел в себя. – Договорились! Тогда иди быстрее в душ, а то несет, как от сапожника. Надеюсь, ты не забыл, что мы завтра едем в Канаду?
 
Михаил застывает с штанами в руках. – Как завтра? А как же дети?

Ина становится смешно. – Как, как! Вот так! Вспомнил о детях! Завтра четверг. Утром пообщаешься с детьми, и часиков в 10 выедем. Вот взяла у Евы будильник, чтобы не проспать. - Включает электронные часы.

На стене высвечиваются огромные цифры 11:07. Михаил понуро сползает с кровати и плетется в ванную. Ина разбирает кровать, переодевается в халат, расчесывается, мажет лицо и тело кремом. Голый Михаил выходит из ванной, без слов залезает под одеяло и мгновенно засыпает. Ина идет в ванную, возвращается, ложится в кровать и со словами: – И дал же бог человеку нервы! Не успел лечь, и уже спит. А тут часами вертишься, пока заснешь! - Укрывается одеялом и мгновенно засыпает.

Дом погружается в тишину. Михаил негромко храпит на правом боку, заняв большую часть кровати. Жена свернулась с краю. Рубашка собралась на шее, голая попа на пояснице Михаила. Голова под подушкой.