15. Миша

Глава из повести "Под крылом Черного Ворона"

- Миша, Миша, - кто-то похлопывает его по щеке, водой сбрызгивает на лицо.
«Зачем? Зачем, ну дайте мне выспаться! - кричит во сне Ферапонт и упирается ногами и руками в углы дверные, чтобы его не вытолкнули в другой мир. – Да не Михаил я, а…»

Но не удержался он за косяки дверные, настолько слабыми были его руки против той неведомой силы, выталкивающей его. И попал он в туман, ничего глаза не видят, и несется его тело, крутится, в голове всё мутится, из живота выталкивает все внутренности. И вот хлопок раздался, и вылетел он из мира своего в лазурную небесную глубину. И как легко ему стало, и не страшно, что тело его кубарем летит вниз. И как только подлетел к земле, скорость его падения сразу уменьшилась, и тело Ферапонта, как опавший листок берёзы, закачалось и с легкостью присело на мох.

- Миша, Миша, - зовет его кто-то таким знакомым голосом.

Потянулся Ферапонт, пора просыпаться. Открыл глаза, а в небесах яркое солнце, вокруг бушует зеленью кустарник, и запах от него идет такой приятный.
«Неужели смородиновый», - подумал про себя Ферапонт, и с восторгом рассматривает желтые цветочки на кустарнике, белые цветочки на мху, брусника зацвела. – Какая красота. А, где же зима? Неужели черный ворон его перенес в какое-то другое место, а может, и в рай, о котором ему мать с отцом говорили, Ретиша с батюшкой Феодосием. А может, его Ангел Божий забрал?»

Яркие лучи солнца что-то перекрыло. Это чье-то лицо наклонилось перед ним, бородатое, и в тени оно, с ясностью не рассмотреть его.

- Ретиша или Унху? – спросил у него Ферапонт.

А лицо в ответ улыбается и кричит:

- Жив он, Виктор, жив он! Вот он, беги сюда!

И заново эта голова закрыла солнечные лучи, и кричит:

- Мишка, где тебя столько носило. Где ты такую шкуру нашел? Мишка!

А Ферапонт, упершись локтями в землю, старается отползти от незнакомого человека, а тот, ухватившись за малицу, удерживает его и смеется: «Мишка, ты жив!» 

Вот появился и другой человек, смотрит на Ферапонта и отталкивает от него бородача:

- Володя, не трожь его, он в себя еще не пришел. Он, наверное, там же был, где и я.

И слова его понятны для Ферапонта, но смысла их он никак не разберет.
А вот когда к его рту поднесли воду в ладони и протерли лицо Ферапонта, такое облегчение он почувствовал, глубоко вздохнул и присел на землю, осматривается по сторонам, и удивляется. Как же это он оказался в теплом мире, где нет снега, цветут травы и кустарники, а болото вроде то же самое. Может, действительно он сейчас в раю оказался, и рядом с ним Ангелы. Такой тонкой одежды, надетой на них, он от роду не видел. И как жарко ему в оленьей малице, все тело запрело, чесаться начинает.

И тот человек, что только пришёл, наклонился над Ферапонтом, и протянул ему руку, спросив:

- Кто ты?

- Ф-ф-ферапонт я, - прошептал он. – А где я?

- Не волнуйся Ферапонт, проснешься, вспомнишь, - улыбнувшись, сказал тот.
И раздалось где-то над головой карканье. Оторвал глаза Ферапонт от незнакомца и поднял их в небо, наблюдая за черным вороном, парившим над ним.
«Разбуди меня, шаман», - попросил про себя у ворона Ферапонт.
Но птица его не слышит, парит в небесной высоте, раскрыв крылья, и наблюдает за миром земным.

Глубоко вздохнул Ферапонт, потянулся рукой к необычной посуде, и тут же догадался бородач, чего он хочет. Приложил к его устам горлышко от фляги, из которой с бульканьем он стал пить прохладную и приятную на вкус воду.

«Она как в ручье, студеная», - подумал про себя Ферапонт, и, сделав еще один глоток, за ним другой, чувствует, что никак не может напиться.

Видя к себе расположение незнакомцев и большое внимание, не торопится, пьёт воду спокойно, с расстановкой, чтобы не захлебнуться ею, и не раскашляться на смех людям. И только после того, как почувствовал, что утолил свою жажду, спросил у мужчин:

- Где Ретиша-кузнец с Унху – большим лесным человеком?

- Там они остались, Ферапонт, в том мире, в который ты к ним приходил. А сам ты здесь жил, и снова сюда вернулся.

- Зачем? – с недоумением смотрит на бородача Ферапонт.

- Судьба у тебя такая, время выравнивать.

И как ему знакомы эти слова, словно летят они из уст батюшки Феодосия. Хорошо он помнит его молитву в келье, в которой был он совсем недавно.

- Ангел Божий ушел?

С удивлением на него смотрит бородач, а потом кивает, и говорит:

- И все с ним ушли, он только тебя оставил. Дел у тебя еще много здесь, и сказал, что имя твое Михаил.

Услышав эти слова, согласился Ферапонт. Если Ангел Божий сказал так, значит, все это истина. И сразу же почувствовал он усталость, веки стали тяжелыми, не удержать их, сами закрываются. И сил у него нет удержать их, как и управлять руками и ногами, шеей и головой.


- 2 –

В землянке тепло и покой. Никого нет, он один. Приподнялся Ферапонт на локтях, все внимательно осматривает вокруг себя. Посередине комнаты к окну тянется большой стол, с обеих его сторон широкие скамьи, сделанные из брёвен.
- Слепыш? Слепыш? – позвал он сову. Тишина - значит, совсем он один, и печь не топится, а в землянке и нехолодно. Потянулся руками вверх, шатнуло. Сил еще нет в теле. Запах вареного птичьего мяса уловил сразу. На столе стоит чугунок. Теплый. Стукнул по нему пальцами, снял крышку, нагнулся, вздохнул в себя запах шулюма, слюни потекли. Аккуратно опустил пальцы в теплое варево и ухватил кусочек дичи за косточку. Приподнял, шейка с грудкой, видно рябчик или куропатка. Надкусил кусочек мяса, мягкое, не отдаёт болотом, значит рябчик. Да и суше он, чем куропатка, тем и вкуса у него меньше. Видно, Ретиша не захотел к манкам идти, а зря, на болоте у них семей пять куропаток живет. Нужно сходить, поохотиться на них.

Поднял чугун, прислонился к нему губами и аккуратненько отпил юшки. Как вкусно! Еще сделал глоток, как от фляги с водой не оторваться. Причмокнул языком, поставил чугунок назад и пошёл к лестнице. А её нет. Осмотрелся по сторонам, а это, оказывается не их с Ретишей землянка. И неудобно как-то стало Ферапонту, что хозяйничает он в ней.

Хотел обтереть руки о рубашку, а он не в ней одет, оказывается. А совсем в другой, не из беличьего меха, и из тонкой ткани. Ощупал ее пальцами, нет, не мешковина, а совсем мягкая, и приятная на ощупь, и теплая. И штаны на ногах удобные, а не из шкуры оленьей. Где же его одежда? Осмотрелся, у печи лежит.
Дверь со скрипом отворилась, только не та, на которую смотрел Ферапонт, а в другой части дома видно. Услышал шаги, половицы скрипят тихо. И дыхание схватило, кого увидит? А за дверью еще и шепчутся люди, о чём не слышно, видно, думают, что он спит.

И вот, наконец, и эта дверь приоткрылась, и заглянуло в дом лицо незнакомого мужика. Что-то на Унху похожее.
- Унху, - окликнул Ферапонт. А то не он, ещё и улыбается, зашел в комнату и смотрит на Ферапонта, еще и руки развел, обнять, что ли хочет его. Выдохнул скопившийся воздух из себя Ферапонт и тоже для приличия улыбнулся, видно хозяин зашёл, знает его. Кто же он?

- Что, Михаил, не узнал меня, да? – спросил радостный мужик.
А Ферапонт в ответ замахал руками и притиснулся спиной к стене, и все всматривается в мужика-бородача. Нет, не Ретиша он, тот  великан, а этот так, совсем худющий, и роста ниже Ферапонта.

- Ой, сколько мы тебя искали, а? Где ж ты был? Как же ты растворился-то в воздухе?

- Шаман колдовал, - выпалил в ответ Ферапонт. – И не Миша я, не знаю такого.

- Володя, не приставай пока к нему, - появился в дверном проеме еще один бородач, - пусть отойдет. Все у него в уме перемешалось. Правда, Ферапонт?

- Да, да, да, - закивал головой тот, и почувствовал на душе облегчение. – А ты кто?

- Да забыл ты нас. Пропал, мы тебя долго искали. И только вчера в буреломе тебя нашли, без сознания ты лежал на дереве, видно, сильно ушибся, и только сейчас начинаешь в сознание приходить, Ферапонт. Так тебя кузнец звал?

- Ретиша.

- Вот-вот, - поддержал Ферапонта мужик. – Ну, давай, садись за стол, будем кушать, - и приобняв Ферапонта за пояс, подвёл его к столу. – Вова, - окликнул он своего товарища, - накрывай стол.

В миску он налил большой ложкой шулюма, кусок мяса положил и подвинул её Ферапонту.

- Бери ложку, хлеба, он, правда, у нас самодельный, из грибов с мукой и без соли.
И лицо, вроде, у этого мужчины знакомое Ферапонту, как и у второго бородача, а вот никак их вспомнить он не может.

- Виктор я, - и мужик протянул ему ладонь, жмёт руку Ферапонту.

- А-а-а, - кивнул головой Ферапонт, а сам думает про себя, что имя у этого человека тоже знакомо ему, значит, он где-то раньше встречался с ним, может, в Суздале, может, на Урале. Кто ж он такой этот Виктор?

- А это Володя Чиж. Не помнишь? Ничего, скоро все в памяти у тебя восстановится. Я в том мире тоже бывал, страшно одному. Нет, чтобы город какой рядом был, а то тайга одна и люди лесные, шаманы - колдуны.

- Урманы, та болота, - сказал Ферапонт.

- Вот, вот. О кузнеце ты все бредил, да об Унху, дрался с э-э-э с Пент…

-  Пэхт-ики, - поправил незнакомца Ферапонт.

- Вот-вот. Видно досталось тебе от него, - и, поднявшись, приблизился к Ферапонту, положил свои холодные руки к его лбу, и начал в волосах копаться, что-то ища. – И рубцов нет. А вроде Михаил. Ну ладно Ферапонт, давай кушать, или подогреть шулюм, чтобы горячим был.

- Нет, нет, - замотал головой Ферапонт. Сел на скамью, взял поданую ему ложку и с удивлением ее рассматривает. Необычная она, не деревянная и не костяная, и не медная, а из какого-то другого железа она отлитая, тонкая, без зазубринок и грязи рудной, да и начищена до блеска.

- Кушай, кушай, - улыбается Виктор, - тебе нужно быстрее сил набираться, а то путь назад далекий, и еще неизвестно, целыми ли дойдем.

- Ферапонт, расскажи о своем доме, с кем жил, что делал? - спрашивает другой мужчина.

Удержав в губах кусочек мяса, Ферапонт, прищурившись, посмотрел на гостеприимного хозяина дома, и не знает, стоит ли ему рассказывать о себе. 

- Мы тебе поможем найти твой дом. Лес он только кажется безмолвным, а когда ему расскажешь о себе, он поможет тебе, - сказал Виктор-бородач…

- 3 –

Сон не шел к Ферапонту. И не просил он его, а лежал и думал, как может такое произойти,   из зимы его черный ворон перенес в лето. И не в другое место, а в тоже самое, где он жил с Ретишей, охотился, ковал железо, занимался резьбой из дерева… И люди здесь другие, говорят на русском языке, а он у них совсем другой, много слов непонятых, а их как будто слышал когда-то… Вот как.

А как они удивлялись его рассказу о шаманах, вышедших из облака. Видно, не знают ничего они о другом мире. И я не знаю. Говорят, что Пэхт-ики - это сказка. Сказка? Нет, я им покажу, где он живет, и где живет отец Феодосий, и где наша кузница и иконы, вырезанные мною и вылитые из железа Ретишей.

А может, тот дым усыпил меня и я все это время проспал до лета? А откуда же тогда эти люди появились? Или они пришли сюда, как и я с Ретишей, как и Унху… Тайга большая, и самоеды в ней живут, и угры, и эти люди. И как язык у них похож на наш. Ретишу нужно подружить с ними, ему понравятся их пищали, стреляют пулями, и на медведя можно идти с ними, и рогатины с топором с собой брать не нужно, и лося  с оленем добыть нетрудно.

И не боятся они шаманов. Даже смеются, когда я рассказал им о черном вороне, шамане-медведе...

…И раскрылось болото, и начал из него бить родник черной грязи, и стоит посреди него Пэхт-ики. Его голова оскалилась, руки вырвались из черной купели и тянутся к Ферапонту. И видит Ферапонт, что там, где его руки – горит воздух, и остается вокруг них мертвое безвоздушье, в котором и трава вянет, и все живое умирает. Испугался он, что эта сила неведомая хочет все уничтожить вокруг себя, и подняв молот Ретишин, пошел он против этого Страха, не боясь Пэхт-ики. И бьётся он с этой силой невиданной, и в помощь к Ферапонту черный ворон пришел, и медведь-шаман, Унху и Ретиша. Но не по силам им справиться с чудовищем чёрным. И сила у него растет, и вот-вот он вытянет из болотной вязи свои ноги, и раздавит ими Ферапонта. Как страшен он, и глаза его зеленые становятся все больше и больше, и пламя из его рта летит, и отдает от него не жаром, а холодом ледяным.

И вдруг спустился к болоту по небесной лестнице отец Феодосий в белом одеянии. Выставил он впереди себя крест, поднял его над собой и, обернувшись к Ферапонту, сказал:

- Если восстанет среди тебя пророк, или сновидец, и представит тебе знамение или чудо, и сбудется то знамение или чудо, о котором он говорил тебе, и скажет притом: пойдём вслед богов иных, которых ты не знаешь, и будем служить им, - то не слушай слов пророка сего, или сновидца сего; ибо чрез сие искушает вас Господь, Бог ваш, чтобы узнать, любите ли вы Господа Бога, от всего сердца и от всей души...» А чего ты боишься, Ферапонт? Посмотри и спроси себя.
Услышав его слова, посмотрел Ферапонт на болото, а оно белое, покрыто снегом, и не стоит на нем Пэхт-ики, и шаманов нет.

И посмотрел Ферапонт на отца Феодосия, а тот уже скрывался от него в небесах. Побежал Ферапонт за ним, но лестница небесная убралась, остался чистый воздух, по которому и шага не сделаешь без опоры.

Открыл глаза Ферапонт, в избе темно, кто-то храпит, да так громко, как Ретиша. Все хорошо, значит, вернулся кузнец в дом. Теперь и вздохнуть можно спокойно, утром обо всем он Ретише обязательно расскажет, и о ложке невиданной, и о фляге, и о людях с пищалями необычными. И раззевавшись, повернулся на бок Ферапонт...

…Бросил в костер толстую ветку Унху и обернулся к Ферапонту и говорит:

- Миса – это дух лесной. Они дают людям охотничье счастье, - и говорит то он как понятно, а не как раньше, путая русские слова с угорскими. Удивился этому про себя Ферапонт. – И если тебя назвали Мишей, значит ты хороший охотник.

Обрадовался этим словам большого человека Ферапонт, и сказал Ретише:

- Теперь зовите меня Мишей, чтобы духов, давших мне это имя, не обидеть. А то голодно жить будем.

- Мишей тебя не духи назвали, - услышал Ферапонт слова Феодосия, - а родители.

- Где же ты, батюшка? – ищет Ферапонт глазами Феодосия.

- Не ищи меня, я рядом, - сказал Феодосий. – Пора тебе вернуться в свое время, из которого ты попал в другой мир. И все потому так было, что много вопросов ты имел, и теперь, думается, нашел на них ответ. И Алексию скажи, что нельзя к Божьим законам относиться однозначно, как он видит их написанными на бумаге. Суть у них большая, человек Божий - паломник Его, и он веру в Него должен нести дальше и передавать её другим, а не прятать её в храме Божием.   

Однажды к Иисусу подошел римский сотник и сказал: «Господи! Слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает». Иисус говорит ему: «Я приду и исцелю его». Сотник же, отвечая, сказал: «Господи! Я не достоин, чтобы Ты вошел под кров мой. Но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой». Услышав сие, Иисус удивился и сказал идущим за Ним: «Истинно говорю вам: и в Израиле не нашел Я такой веры». И Исцелил он Словом слугу сотника.

Вера сотника в Божье Слово - это и есть вера, - продолжил речь Феодосий, - которую нужно нести людям. Каждый человек, ищущий в Слове Божьем Его волю и молящий о ее исполнении в своей жизни, знает, что получит ответ на молитву. Его жизнь наполнится дарами Божьими, а вера будет крепнуть, постоянно прибавляя в силе.

- Феодосий, - стал на колени Ферапонт, - а чья сила в моих руках, когда болезни ими вывожу из организма человека?

- Сам ответь.

- Божья.

- Только вера в Него и помогает тебе нести частицу его силы, переданную Им через твои руки…

И посмотрел Ферапонт на свои руки и увидел он белую печать, и пошло от неё тепло и прошептал: «Праведный верою жив будет».

Но после слов этих увидел он ворона черного, спускавшегося к нему с небес и спросил у него:

- Кто ты?

- Твое безверие в Бога, - каркнул ворон. – Твоя вера в колдовство, в силы духов добрых и злых.

- Как так? – удивился ворону Ферапонт.

- А от того, что многие вокруг тебя живут только с верой в себя и подчиняют ей других.

- Я Миса!

- Нет, ты Михаил, а не дух лесной, - и взмахнул ворон крыльями своими, от которых пошли волны холодного воздуха, окатившие Ферапонта.

- А-а! – вскрикнул Ферапонт и вскочил с нар.
Виктор и Владимир сидели за столом и пили чай.

- Доброе утро! – сказал ему, улыбнувшись Воробьев.

- Виктор? – с удивлением посмотрел на него Ферапонт. – Как долго мы тебя искали с Володей.

Услышав это, широко улыбаясь, поднялись из-за стола Чиж с Воробьевым и в один голос спросили:

- Так кто ты, Ферапонт или Михаил?

- Да что вы, - удивился этому вопросу проснувшийся. – Не путайте меня, как будто не знаете. Михаил я. А Золотую бабу нашёл, Виктор?