29. План 10. Действие же!

"План 10 из вскрытого разума"
29. Действие же, бля!



Позади фуры ширилась фаланга милицейского патруля, а также всех сочувствующих тёмной стороне закона, при этом среди машин силовых структур мелькали диковинные водомётные спецмобили и даже несколько БМП. Строй законопослушников венчался летающим агрегатом, бороздившим небо чрезмерно медленно, чтобы мы волновались на его счёт. Визор с автоматом расположился у небольшой квадратной бойницы, часто выглядывая и оценивая безотрадную обстановку.

Все стены полуприцепа, кроме тентованной, состояли из скрепленных между собой кубиков калёной стали, что делало два дела сразу: защищало от вражеских пуль и гипотетически добавляло деструктивного эффекту после детонации гексогена. Риск был значителен: пальни в нас кто ракетой, и некоторая часть проспекта провалится под землю вместе с нами. Пока же никто не стрелял, а Максим Владимирович всё гнал по двум полосам вперёд, зажав клаксон и расталкивая в стороны гомерическим бампером-молотом слишком уж медлительных автолюбов, тут же примыкавших от обиды к рядам милицейских машин.

Мешки взрывчатки были аккуратно переложены пуховыми матрацами, чтобы излишняя тряска не спровоцировала циклонит на бедственную реакцию. Я надорвал пластик своей бас-бочки и Трэшер помог мне нафаршировать частью мешка её нутро, после чего импровизированная бомба была спущена под брезентом за борт. Поставленная на ребро, она какое-то время катилась за фурой колесом, пока некий неповоротливый мудак в сей губительный инструмент не вписался носом.  

Визор выглянул в бойницу.

- Апокалипсос сею секунду, друзья! Ах, это всё, как колокольный звон, мне мысль о близкой смерти навевает!

Дорога позади превращалась в свалку металлолома. Фура выехала на кольцо, продолжая вытеснять всех и каждого с наших личных полос на встречную и в кюветы. Рудько потеснил туджека у отверстия.

"Пакрылася гніллём зямля.
Планета – поўны смрад."

Я добавил:

"I трупам стаў сусед i друг,
Ацец i маць i брат…"

Через какое-то время кольцо опустело. Со стороны тента донеслись отчётливые команды брать живьём, брезент тут же приподнялся, и в прицепе оказалось несколько омоновцев. Жирный сокамерник Игоряна, казавшийся в потёмках помесью бегемота со школьной поварихой, налетел, словно сумоист-профи, на первого мента животом, второго же лишь приложил рукой по шее. Оба скрылись за тентом. Игорян вскричал:

- Дайте мне штаер, я им задам!

Кто-то сунул ему винтовку, и слепой расстрелял брезентовый занавес. По ту сторону тента так же послышалась стрельба, и я бросился на пол. В воздухе повис треск пробитого свинцом звукоусилителя. Визор кричал, что нужно сорвать брезент и достойно ответить назойливым мудакам. И тент был сорван под эпическую симфонию Базыля Полудурка, писавшего скоры для драм Спилдерберга.

По правую сторону от фуры двигалась колонна из четырёх БМП, на крыше каждого восседали люди, облачённые в броню, один из них держал на плече гранатомёт. Несколько перехватчиков готовились к атаке. Сорванный тюль наплевал на свой вес, отдавшись порыву ветра, и взметнулся в сторону, одеялом укрыв гранатомётчика и когорту его милицейских соплеменников. Бронемашины как-то быстро отстали от нашего террористического автотитана.

Визор выглянул в бойницу. Никто не преследовал нас, лишь летающий агрегат  чрезмерно медленно бороздил небо, и на его счёт никто не волновался.

По оборудованному лазу мы всемером перебрались в кабину фуры.

- Не обольщайтесь, то ли ещё будет,- сказал Максим Владимирович и прибавил газу.

И правда, не успели мы выехать за город, как со всех щелей попёрла нечисть. Танки и бронетранспортёры перекрывали дорогу, но наш грузовоз был тяжелее и мощнее любого танка, раскидывая военную технику в стороны. Горизонт изрыгнул несколько вертолётов: один из них, грузовой, завис над фурой, другие, помельче, летели позади. Послышался командирский голос из репродуктора:

- Приказываю остановиться, в противном случае открываем огонь на поражение!  

Из грузового вертолёта были сброшены верёвки, и несколько спецназовцев отработанными движениями спустились на крышу полуприцепа. Я высунулся из окна и произвёл залп из блиномёта. Геликоптер поспешно развалился в лом, однако спустя минуту на его месте нависал рой вертолётов различных марок: от лёгких многоцелевых аэрокоптеров до ударных Аллигаторов с управляемыми ракетами «воздух-земля».

- Бль, как во Вьетнаме! – отозвался бесполезный. В руках его возбуждённо дрожали детонаторы.

- Пора, - сказал Визор. – Смотри, не нажми красный.

Туджек повернулся к патлатому и лично натиснул кнопку детонатора, обмотанного синей изолентой.

- Итак, под страхом смертоса, разойдитесь!

Шкворень выпрыгнул из седельного устройства, и взрывоопасный балласт грохнулся на асфальт, медленно заскрежетав вслед за грузовиком. Преследовавшее нас обилие танков и бэтээров бросились врассыпную, довольно тонко маневрируя. О тщетности подобных манёвров водителям думать уже не пришлось.

Взрыв удался. Гриб взнялся к самому небу, пожирая огнём вражеские механизмы и трансформируя ландшафт в безжизненный грубый пустырь. Искорёженные вертолёты, потеряв управление, пикировали в леса. Задний мост нашего грузовика напрочь вырвало, и взрывная волна лишь недолго толкала изувеченный разнородный колосс по растрескавшемуся шоссе. Через несколько секунд он замер на месте.

- Дерьмо. – Трэшер глядел на дорогу сквозь лобовое. – Помирать будем, или как?

Из леса, словно из разворошённого муравейника, хлынуло полчище штурмовиков, закольцовываясь вокруг нашей культяпной твердыни и образуя непроходимый барьер. Ещё через какое-то время за человеческим кольцом образовалось заградительное звено бронетехники. Деваться было некуда.

- Сдавайтесь! – Кричал репродуктор.

- *** вам! – горланил в ответ Максим Владимирович, вдавливая какие-то кнопки в панель. – Мы сюда ехали не шуточки шутить!

Внутри металлической сетки, установленной на кабине, что-то вращалось вокруг оси. Да, те самые полотна каркаса, обернувшись лопастями несущего вертолётного винта, раскручивались всё быстрее, и сетка, задетая одной из лопастей, сорвалась с места, укрыв роту военных, готовящихся к атаке. Приняв сие за акт агрессии, кольцо штурмовиков начало стремительно сжиматься.

Максим Владимирович ударил кулаком по массивной красной кнопке. Агрегат неизвестной мощи катапультировал десятитонную кабину высоко в воздух, обдав армейских подданных, оставшихся на земле, густым чёрным дымом и брызгами моторного масла. Трэшер орал, как сущая дрянь, Визор схватился за живот, Рудько и Петроид обнялись, а Игорян наизусть читал Майн Кампф.

Я бы тоже как следует ощутил феерию турбулентности, если бы не обратил свой взор на лицо жирдяя, злобно показывающего факи куда-то в пол. То был Сенсей, мой давнишний армейский недруг, которого я мечтал задушить все полтора года службы. Во лбу моём зажглась "Killing Fields". Сенсей... Ещё один кандидат на верную смерть от моих рук. Ежели выживем.

Лопасти вращались как положено, создавая нужную аэродинамическую силу, и квазивертолёт, сделав перекос винта, устремил нас подальше от места блицкрига. Мы летели под самыми облаками, нацелившись к горизонту, играющему всеми красками в расцвете дня.

- Парашюты разбирайте, а-то мало ли, придётся падать.

Максим Владимирович ткнул в дверцу за спиной Рудько, стараясь справиться с реактивным моментом, разворачивающим кабину против хода вращения винта.  

Петроид открыл кандейку и стал раздавать нам массивные вещмешки, которые тотчас же громоздились на спинах. Он уже надевал на свои худые плечи последний, седьмой парашют, как за лямку ухватилась жирнющая ручища.

- Нет уж, браток, - говорил Петроид, косясь на злое лицо Сенсея, - никто не рассчитывал на восьмого пассажира, даже гений, соорудивший эту посудину. Так что извини.

- Это ты извини, - ответил Сенсей, без усилий отобрав у Петроида парашют.

Я бы, возможно, и возразил сальному нехристю, однако в следующий миг в боковом окне появилась та самая ракета из башенки КГБ, плавящая вокруг себя воздух и странно мерцающая - будто всасывающая в себя свет. Агрегат сей бороздил небо чрезмерно медленно, и нам даже не пришло в голову, что однажды всё-таки придётся взволноваться на его счёт.

- ****ос. – Визор скорчил физиономию и схватился за парашютное кольцо. Максим Владимирович присвистнул и стал заваливать машину на бок, пытаясь уйти от чудной ракеты. И всё-таки непогрешимость гения, собравшего квазивертолёт из десятка грузовиков, сыграла своей иллюзией над нами злую шутку: отсутствие хвостового винта в машине, и до этого уводящее обрубок белаза в сторону, оказалось фатальным. Кабина начала вращаться вокруг оси, и водила, потеряв управление, врезался в ракету.

- Мы падаем?! Падаем?!

Игорян резанным свином орал, цепляясь за тюремный кальсон жирдяя, Сенсей лишь отмахнулся от слепого и выпрыгнул за борт. За ним последовали все остальные. Я ухватил Петроида за шиворот и выпал последним из пикирующей в бездну кабины-вертолёта под "Singularity" осточертевших Textures. Разваливающаяся в куски ракета падала следом. Из её недр вырвался горячий красный луч и квазивертолёт испарился, после чего кагэбистский воздухоплав распался кусками уже окончательно и навсегда.

Я летел вниз быстрее всех, видимо потому, что держал в руке семьдесят лишних кило живого груза, лишь Сенсей чрезмерно быстро уносился из виду, растворяясь в маревном пейзаже зеленеющих нив, пажитей и болот. Его парашют распахнулся белым лепестком в непосредственной близости к земле. Я отсчитал десять секунд, разглядывая парящих в высоте товарищей, и выдернул кольцо. Меня как следует тряхнуло. Тело почувствовало какую-то неопределённую лёгкость, будто часть меня растворилась в бытие, будто я заново родился. Уста мои довольно расплылись в улыбке, хотелось ликовать вместе с единственным человеком,  причастным к моей очередной победе над вечной мореной. Я в блаженстве опустил голову вниз.  

  В моей руке одиноко болтался потный свитер Петроида.