И вся оставшаяся жизнь... Глава 8. Братья

У Василя было два старших брата – Юрий и Максим.

Отец Юрки ушёл на фронт в начале июля 41-го. Пришло от него всего одно письмо, а в сентябре получила Оксана на него похоронку. Но извещение было ошибочным, Николай не погиб, а был тяжело ранен, долго лежал в госпитале. Медицинская комиссия признала его негодным к дальнейшей службе, но возвращаться Николаю было некуда – из родного городка прилетело известие, что его жена и сын бесследно пропали. Напросился солдат снова на фронт, встретил он Победу где-то в Румынии.

И начался для Николая долгий путь поисков семьи. В конце концов, узнал он, что живут они в сибирском Троицке, но только Оксана уже замужем за другим человеком. Может быть, и отступился бы Николай, да хотелось ему увидеть сына. До слёз хотелось, до зубовного скрежета, до воя звериного тоскливыми ночами. И он поехал. А Юрка только увидел его, кинулся: «Папка!!!», и оторвать его Оксана не могла от отца.

Уехал Николай с сыном в родной городок. Так и жили вместе, вдвоем. Юрка в школу ходил, Николай на местной фабрике работал. Но жизнь у фронтовика была короткой – сказались старые раны. Юрку к тому времени в армию призвали. Как раз перед отправкой и похоронил он отца.

Служить парня направили в Белоруссию, в маленький приграничный Брест. Там познакомился он с большеглазой симпатичной девчонкой Зосей, влюбился в неё, да так и остался с ней. Родили они дочку, а больше детей у них не было – сказалась на здоровье Зоси немецкая оккупация.

И вот он приехал к матери. Приехал в город, где прошли несколько лет его детства, где остались полузабытые друзья.

Оксане привёз он в подарок дефицитного индийского чая да пару отрезов красивого иностранного шёлка. На невестку едва взглянул, она была ему совсем не интересна. Не чувствовал Юрий причастности к этой семье, к её проблемам и радостям.

Счастье узнавания старых товарищей захватило его, закрутило в водовороте встреч. Целыми днями в доме хлопали двери, гомонили мужские голоса. Целыми днями на кухне хлопотала Оксана, готовя угощения для гостей. А Рите приходилось чистить овощи, перекручивать старинной чугунной мясорубкой мясо, рубить лук, перемывать горы посуды, стирать скатерти и полотенца, мыть полы и снова мыть, мыть, стирать…

Безумно хотелось спать, а прилечь не было никакой возможности. Рита присаживалась в уголок и, прислонясь головой к стене, начинала дремать. Но тут же раздавался требовательный голос свекрови: «Маргарет! Ты куда пропала?!»

Оксана так и звала Риту – церемонно и по-иностранному – Маргарет. Слышалась в этом какая-то насмешка, но изменить Рита ничего не могла, поэтому со временем привыкла, смирилась.

Когда Юрка уехал, Марго вздохнула с облегчением. Наконец-то можно было вздохнуть свободнее. В доме снова стало тихо, а работы заметно меньше. Оксана вспоминала визит сына с удовольствием, нахваливала его:

- Хороший у нас Юрка, добрый. А вот Максим- то не такой. Этот приедет – такого шороху наведёт! Строгий он у нас – страсть!

Рита с тоской ждала приезда Максима. Если уж гостевание доброго Юрки далось ей так тяжело, то что же будет, когда приедет строгий деверь!

Максим был сыном второго мужа Оксаны – Степана. Службу в армии проходил он в Донецке, там же женился, известив мать о переменах в его жизни фотокарточкой с молодой женой. Потом подался с семьей в Москву, поступил в столичный институт. Но что-то не заладилось в их жизни. Жена с дочкой вернулись в Донецк, а Максим завёл знакомство с маленькой хрупкой москвичкой по имени Рахиль.

В гости к матери ехал он со своей новой подружкой. Хотелось ему показать девушке Сибирь, город, в котором он вырос, семью. Да и любопытно было посмотреть на жену Василя. Привёз Максим в подарок Рите красивый тёплый халат и шерстяной костюмчик на выход, как только с размером угадал! Выложил перед оробевшей невесткой комплект детского приданого. Рита и не знала, как отблагодарить его, язык словно к нёбу присох. А он не стал смущать её, отвлекся на разговоры с матерью.

Целый вечер наблюдал он, как мечется Рита между кухней и большой комнатой, в которой накрыли стол. После ужина краем глаза посмотрел, чем занята она. Заглянул, словно невзначай, на кухню, увидел её над горой немытой посуды. И кучу грязных полотенец заметил.

А назавтра внушительно сказал матери:

- А почему Рита столько работает? Она ведь ребёнка ждёт.

Трепыхнулась было Оксана:

- Все мы беременными были!

- Ну так и вспомни, легко ли было тебе. Да ты и покрепче была, а Рита вон какая хрупкая. Поберечь её надо. Не нагружайте её.

Прикусила язык Оксана. Сверкнула глазами, да промолчала.

Теперь всю работу свекровь делала сама. А Максиму и этого мало:

- Что это Рита на воздухе мало бывает? В доме духота. Надо лыжную прогулку нам организовать.

И организовал. Достал где-то Егор лыжи, и четверо – Максим с Рахилью, да Василь с Ритой – отправились на автобусе за город. У Риты когда-то был разряд по лыжам, и она словно попала в родную стихию, с радостью вдыхала морозный зимний воздух, шла быстро и красиво, словно это не она ждала ребёнка.

А когда возвращались – все автобусы подходили переполненные людьми. Один рейс пропустили, второй. Но Рахиль уже начала замерзать, непривычная к сибирским холодам. Пришлось садиться в ближайший подошедший. С опаской смотрела Рита на давку в салоне. Пройти к сиденьям нечего было и думать. Удачей она сочла бы, если бы встала в уголочке, чтобы не раздавили её. Но деверь легко решил и эту проблему. Пока Василь возился с лыжами, Максим сильными руками упёрся в поручни, отжав спиной толпу, и создал вокруг Риты свободное пространство. Так и доехала она до города, стоя под защитой Максима.

Его приезд обернулся для Риты небольшим отпуском в череде серых трудовых будней. Как здорово было чувствовать себя защищённой, видеть уважение к себе как к человеку, как к женщине. Но вот уже москвичи собрались уезжать.

На вокзал Рита не поехала, провожать Максима вызвались Василь да Егор. А там отвёл старший брат Василя в сторонку, да совет ему добрый дал:

- Ты ведь, братишка, не только гордиться должен, что жена твоя ребёнка ждёт. Ты ещё и заботиться о ней обязан. Защищать. И от матери своей тоже. Потому что твоя семья теперь не мать, а она, Рита. И ребёнок, который в ней.

Стыдно и досадно было Василю. Сознавал он, что не умеет заботиться о других, что недотягивает он до звания хорошего мужа. Самолюбие его было задето. А оно у него и так было обострённое.

Вечером мать с невинным видом завела разговор:

- Ой, что-то не поняла я вчера ночью. Услышала я в коридоре разговор, голоса какие-то. И вот показалось мне, что голоса были похожи на Максима и Маргарет…

Вряд ли поверил ей Василь. Но слова матери сработали как спусковой крючок. Выплеснулись наружу вся обида уязвлённого самолюбия, вся досада и гнев. Так Рита была избита мужем во второй раз.

Продолжение следует...