Ф. Г. Раневская. Встреча

(К рецензии Е. Вольфовского на моё стихотворение “Pets или Огненные чертенята”) 

Услышу что -  вот в чем вопрос
Как свистнет пуля...
И голос ладно в душу врос:
Нервируй, Муля!
Е.Вольфовский

   Видела я её. На первом этаже её дома на Котельнической набережной находился кондитерский магазин.
   Я шла в гости к подруге в соседний дом и заскочила купить какую-нибудь сладость к столу.
 
   Вхожу в пустую кондитерскую, а там - РАНЕВСКАЯ!
   
   Не знаю, почему - я попятилась, едва не вылетев на улицу, и вдруг услышала:
- Милочка, куда же вы? Девочки, обслужите эту юную особу в предобморочном состоянии, пожалуйста! Я никогда не питала иллюзий относительно своей красоты, но на такой эффект всё-таки не рассчитывала. Сейчас же позвоню  косметичке и отниму деньги. Чтобы от меня люди шарахались сразу же после её процедур...
- Но, Фаина Георгиевна, представьте - вы входите в магазин и видите перед собой живую Раневскую, - кое-как оклемавшись, попыталась отшутиться я...
- Ах вы вообще приняли меня за призрак? ВОТ ТАК я выгляжу? Но это же меняет дело! Как призрак я вообще ничего не вешу и могу позволить себе кое что к чаю. А вы, голубчик, чуть не покинули меня наедине с постными хлебцами! Оставайтесь теперь с ними сами!
   Она расписалась на одной из рекламок сухих хлебцев, разбросанных по прилавку, и протянула мне свежеиспечённый автограф...

   На ней была коричневая каракулевая шуба, такого же цвета норковая шапка и очень красивые высокие сапоги до колен - нижняя часть из матовой коричневой кожи, а голенище комбинированное из кожи и замши.
 
   Мне же потом  дамам у нас в главке всё это пришлось рисовать.
   И в довершение - насыщенного цвета песочный мохеровый шарф.
   Шикарно была одета и умела всё это носить. Сумка-портфель коричневой замши, из которой она достала кожаную папочку, развернувшуюся в пакет - объёмный, расклешённый книзу. Ну и замшевые перчатки с мягкими раструбами из такого же мохера, что и шарф…
- Вы отчего это, милочка, так на меня смотрите? Наслушались сплетен, что я небрежна в одежде? Говорят ведь?
И, не дожидаясь ответа, взглянула на хихикнувшую продавщицу.
- Правильно говорят. Но ведь я актриса - обязана уметь сыграть.
Например, свихнувшуюся на нарядах  молодящуюся гранддаму.
   Она вдруг хитро подмигнула мне, кивнув на весёлую девушку за прилавком.
 - Я и эту девицу, которую родили, и почли сие достаточным: родители на службу заспешили, а бабушка на рынок, в кооперацию - так вот я и ее сыграю, если она одолжит мне ненадолго свою смазливую рожицу... Что это вы стоите, как зачарованная? О чём это вы думаете? Отомрите.
Я отмерла. Я действительно стояла, как арабы перед Ниагарским водопадом, ожидая, когда это всё закончится.
- Завидую сама себе, Фаина Георгиевна... 
- Хорошо слушаете. Вы настоящий зритель, не то, что некоторые легкомысленные хохотушки, которые - спасибо им - почти уже упаковали меня в путь в мою берлогу.

- Ездила на рандеву к очередному грандиозному главрежу, вот и вырядилась. Обычный дряхлеющий старый павиан. Всё время держал меня на дистанции, чтобы казаться эпохальным! Жаль, у меня не вышло его поддержать...
Будьте здоровы, милочка! До свиданья, соседки! Она вышла, но в кондитерской, казалось, ещё журчал её неповторимый голос. Журчал одиночеством...

    - Да видим мы её тут часто, - сказала мама моей подруги, - представь себе - такая актриса, а одеваться не умеет!