Сказка о двух яблонях

В одном старом заброшенном саду росли две яблони. Когда зимний суровый ветер Борей носился по старому саду, словно хотел напугать его обитателей своим завыванием, яблони, как родные сёстры сплетали свои ветви и выдерживали его порывы. Когда же наступила весна и ожила природа, яблони зацвели буйным цветом, словно нарядились в подвенечные платья. На одной из них расцвели белые цветы, а на другой – розовые. Их так и называли: Белый Налив и Розовый Налив.

  Лёгкий ветерок шевелил их кроны, и яблони перешёптывались и секретничали, словно давние подружки. Их цветы источали нежный сладковатый аромат, и жужжание пчёл было их музыкой.

Шло время, и вместо цветов на ветках подружек появилась завязь. Яблони ревностно оберегали крошечные плоды. Они прикрывали их от палящих лучей солнца, прятали под густой зелёной листвой от вредителей.
Когда пришло лето, плоды налились сладким соком, а ветви яблонь согнулись под их весом. Белый Налив начала сбрасывать со своих ветвей созревшие сочные яблоки, как только дул даже самый лёгкий ветерок. Дети, игравшие в саду, с удовольствием хрустели свежими молодыми яблоками.

- Как? – удивилась Розовый Налив, - как ты позволяешь своим детям покидать тебя? Разве ты их не любишь?
- Конечно, люблю, - отвечала Белый Налив, - поэтому и отпускаю.
-  И ты позволяешь, чтобы их клевали птицы? Ты хочешь, чтобы их съели люди или звери? Или даже просто чтобы они сгнили в сырой траве? – недоумевала Розовый Налив. 
Ну, да, - спокойно ответила Белый Налив. Зачем противиться тому, что назначено природой?
- Но ведь их не будет с тобой, - не унималась Розовый Налив, - как же ты будешь их ласкать, укрывать от палящего солнца? 
 - Им это больше не нужно, - отвечала ей подруга, - они уже зрелые. Пусть приносят удовольствие другим: людям или птицам – всё равно. Да и мне легче. Если их оставить, мои ветки сломаются.
- Они же пропадут без тебя! Что ты за мать?! – недоумевала Розовый налив.

Время шло, лето было на изломе. Сезон Белого Налива давно закончился, и на яблоне не осталось ни одного яблока. Ветви её распрямились, и она снова перешёптывалась с летним игривым ветром. А Розовый Налив продолжала героически (как она сама считала) держать свои яблоки.
- Как дела, сестрица? – поинтересовалась Белый Налив.
- Хорошо, - со скрипом ответила Розовый Налив. Вся семья со мной, все мои детки. Тяжело, конечно. Ветки гнутся, иногда даже ломаются, но ничего не поделаешь: такова материнская доля.
- Да так ли это? – в свою очередь удивилась Белый Налив. – Погляди вокруг: уже многие наши подруги уже отпустили своих детей. Вон Черешня стоит свободная и играет с воробьями в прятки.
 Белый Налив дружески помахала веткой Черешне, а та послала ей воздушный поцелуй.
Розовый Налив, только съёжилась и ещё плотнее прикрыла наливные яблоки листвой. А Белый Налив смотрела по сторонам и продолжала:
- Вон и Груша уже отдала весь свой урожай детишкам. Помнишь, с каким удовольствием они собирали плоды и ели их прямо под деревом? А теперь она набирается сил, чтобы весной зацвести снова.
- Пусть делают, что хотят, - отрезала Розовый Налив, - а я своих детей не отпущу. Я их растила, я их кормила своими соками, и они ДОЛЖНЫ быть со мной!
Белый Налив не знала, что ответить и замолчала. «Я ничем не могу ей помочь, если она не хочет помочь себе», - подумала она и с удовольствием потянула корнями соки из земли и подставила свои листья мягким солнечным лучам.

Благодатное лето сменилось золотой осенью. Старый сад сиял всеми цветами радуги и не только. Жёлтые, оранжевые, бурые, а иногда и зелёные листья медленно слетали с ветвей, словно кружились в старинном танце. И на их фоне осеннее небо казалось пронзительно голубым. Деревья старались поймать последние солнечные лучи, чтобы пронести эти воспоминания через всю зиму. Даже озорной ветерок притих и не мешал деревьям наслаждаться последними тёплыми деньками. В саду стояли тишина и умиротворение. И только Розовому Наливу не было покоя. Под тяжестью плодов её ветви клонились к земле, иногда ломались и очень болели. Из трещин сочился густой сок, словно кровь из раны. Но даже не это было самым страшным для неё.
- Боже мой, - причитала она, - я старею, мои листья желтеют, сохнут и опадают. Как же я буду укрывать мои плоды от разных жуков и букашек? А ещё от птиц и людей, которые так и норовят полакомиться моими сочными яблоками. Как?
- Не стоит так убиваться, – попыталась утешить сестру Белый Налив, - все мы к осени сбрасываем листья. Это закон природы, и идти против него глупо. Всё равно проиграешь. 
- Но мои плоды, мои прекрасные яблоки пропадут, если я не укрою их.
- А ты их ещё не отпустила?
- И не собираюсь! – резко ответила Розовый Налив.
- Ну мама! – начало спорить одно из яблок. – Мы уже зрелые. Мы рождены для того, чтобы выполнить своё предназначение.
- Что? Предназначение? Да, конечно, иди! Выполняй своё предназначение! Все идите и выполняйте - передразнила Розовый Налив, а потом добавила плаксивым голосом:
- А мама останется тут одна-одинёшенька, с поломанными голыми ветвями, никому не нужная. И столько соков отдала вам, и вот благодарность!
Из надломленной ветки яблони выступил сок, прозрачный как слеза, а яблоко съёжилось и из нежно-розового стало пунцовым. То ли от чувства вины и стыда, то ли от того, что уже перезрело. И осталось висеть на ветке…

Ноябрь принес с собой холодный ветер, свинцовые тучи и обложные дожди. Ночи стали длиннее и холоднее, а вскоре и зима полностью вступила в свои права. Яблоня Белый Налив стояла укутанная в снежную шубу, спасавшую её от трескучих морозов. Как и в прошлую зиму она потянула свои ветви к Розовому Наливу чтобы обнять её, но та не смогла обнять её в ответ. Её ветви согнулись и поломались под тяжестью так и не упавших плодов и снега. Она стонала от боли, но из последних сил держала свои плоды.

Однажды на сад налетела буря. Ветер носился между деревьями, сгибая их словно тонкие прутики и поднимая облака колючих снежинок. Вьюга выла в мутных облаках. Очередной порыв ветра налетел на наши яблони. Белый Налив прижала к стволу свои ветви и смогла выдержать натиск. А Розовый Налив, истощённая непосильной нагрузкой, не смогла противостоять ветру, и он ломал её, сбивая замёрзшие яблоки в сугробы.
- Куда же вы?! Куда?! – кричала бедная яблоня своим плодам, но её никто не слушал.

Когда буря утихла, на уцелевшей ветке осталось одно единственное яблоко.
- Ну, и чего ты добилась? – спросило почерневшее от мороза сморщенное яблоко. – Во что ты нас превратила? В кучку гнилья? А ведь мы бы могли радовать своим вкусом и ароматом всё живое вокруг. Из наших зёрнышек могли бы вырасти новые яблоньки. Ведь ты же хотела, чтобы возле тебя была молодая поросль. А откуда ей взяться, если все мы промёрзли насквозь? И посмотри на себя: изломана, искалечена, истощена… Ни себе, ни другим. Эх!

Яблоко сорвалось с ветки и нырнуло в снежную толщу.

Когда пришла весна, в старом саду снова зацвели деревья. Все кроме одного… Сухая яблоня стояла словно немое предупреждение, что не стоит противиться законам природы.