Морковная осень

 
Хмурый поздне-осенний день, переполненный  микроавтобус, едущий с учёбы и работы люд до предела взвинчен. Проклятый русский вопрос: мест нет, всем надо ехать. Раздражение звенит в воздухе. Мальчишка лет пяти  нудно ноет, подкидывая дров. Воздух вот-вот полыхнёт. Водитель швыряет сдачу через плечо, мелочь летит на пол, не поднять –  стоят в проходах.
Пожилая дама в берете:
– Сынок, ты мне пятнадцать рублей уронил.
– Вот народ, за рубль удавятся, на, держи. Да не трясись ты так над своим рублем, аж противно.
– Не могу, сыночек, прости, рука не слушает. Да не над рублём я, Альцгеймер.
– Какой,  к черту, там геймер? Я ему, что ли, мелочь должен отдать?.. С города трое вошли, не передали. Мне что, выйти и у каждого лично взять, по тройному тарифу?
Люди в проходе:
– А что, «извините» уже не говорят?
– А чего?
– Вообще-то, это была моя нога.
Человек в наушниках:
– А… Ну, я на следующей.
– Вот, подросли… Хамы!
Железная дорога, переезд закрыт, это надолго. Всеобщий стон-выдох: «О-о-ох… Дверь-то приоткройте, дышать нечем».
Взгляды устремляются в лобовое стекло с надеждой: когда тронемся? Надежда не проглядывает – всё заслонил собой пыльный грузовик, открытый  и доверху полный красивейшей  свежесобранной морковкой.
Морковка местная,   в грязи. Сквозь налипшую землю пробивается весёлый  и тёплый наивно-оранжевый цвет. Есть в нём и золотые берёзовые, и терракотово-кленовые нотки, есть и красно-багряное,  и палевое – причудливая и тёплая всеосенняя палитра.
Солнышко из-за низких массивных туч вышло, удивилось, играет в кузове. Лица понемногу размягчаются и теплеют.
Пробка замерла, водитель устало приглушил двигатель.
Подростки на переднем сиденье:
– Дай телефон
– Не, я в игре.
– Дай, говорю. У тебя камера лучше. Смотри, какая круть, морковка в  телеге. Хочу себе в Инстаграмм. Я сфоткаю, а ты мне по вотсапу кинь, прямо щас, а то забудешь.
Малыш  на руках перестал ныть, изо всех сил тянется, показывает пальцем, кричит звонко на всю маршрутку:
– Бабушка, смотри, сколько тут мор-р-р-р-ковки!
Кажется, буква «р» – его радость и гордость.
Бабуля, монотонно и без восторгов:
– Да, морква хорошая, сухая, ровная. Надо до колхоза доехать. Петровна, ты со своим поедешь? Мне бы тоже сетку.
– Не, мой не поедет. А добрая морква-то у них, да… Я ж ему говорила, после Покрова надо брать, в зиму она лучше.
Водитель, скрестив руки на большом животе, благодушно и мечтательно:
– Татьяне позвонить? Пусть грудинку отварит в морковке… И в луковой шелухе… К ужину.  Вы извините, дамочка, работа нервная, вот, возьмите  свои пятнадцать рублей. Хоть тридцать  –  я ещё заработаю.
Длинноволосый парень с тубусом толкает в бок сонную подругу в малиновых дредах:
– А у нас просмотр в пятницу.  У меня в цвете мало чего есть. И идей никаких…  А че, может, накидать  по-быстрому? Морковный натюрморт типа. Я на полватмана могу размахать, монументалку. Яковлевич скажет: «Ну, колорит…»
– Не, он скажет: «Никитон, ты обкуренный! Столько морковки в одном месте не бывает». Он же реалист, ты чего, забыл?
Наконец, трогаемся. Солнышко всё играет, и теперь  в боковые окна отчётливо видны темно-кобальтовая даль с оранжевыми проблесками последней листвы, разноцветная мозаика домишек и крыш, белёсые березнячки и лиловые, по-сказочному округлые, почти билибинские косогоры у горизонта.
Румяная морковка в грузовике вдруг поворачивает и резко уходит вправо. Снова всеобщий выдох, но теперь в нём не усталость, не страдание от томительной тесноты, а вроде бы облегчение.
Едем в молчании, но не в напряжённом, натянутом, а в задумчивом, добром.
Малыш сопит носом, приёмник бормочет себе тихонько плаксивый шансон. Кто-то выходит, кто-то едет дальше, кому-то до конца претерпеть тесноту, стояние и плохие рессоры старенькой «газели».
Мимолётно  и неслучайно встретились. Жаль, свернула на грунтовку и уже почти  скрылась из глаз просёлками  рыжая, сладкая,  почти что Покровская – добрая, примиряющая всё и всех – русская морковная осень.

Тула, октябрь 2019 года