Питер силламяэ. советский союз россия

новенькая, новенькая, - зашушукались вокруг меня одноклассники, с которыми мы отучились в школе-интернате для слепых и слабовидящих детей уже несколько дней.
- Сегодня новенькая, завтра будет старенькая, - произнесла наша учительница, Людмила Николаевна, усаживая только что прибывшую за свободную парту.
Так в нашем классе появилась девочка, приехавшая из Эстонского города Силламяэ, которая позже стала моей подругой, Ира.
Сегодня с Соколовой Ириной Анатольевной мы вспоминаем школу, сравниваем советскую, постсоветскую и современную жизнь России и Эстонии с точки зрения представительниц обеих стран. С точки зрения девочек, девушек, женщин, собственно, зрения лишённых с раннего детства.

- Ира, давай уж от печки. Почему ты приехала учиться в Россию, в Ленинград? В Эстонии не было соответствующих школ?

- В Эстонии была и есть очень хорошая школа для слепых, в городе Тарту. В то время моих родителей смущало то, что обучение в этой школе велось на эстонском языке. В те годы эстонский нам был не нужен. Позже я очень жалела, что не стала учиться в Тартусской школе. Сейчас свободно разговаривала бы на государственном языке, а это открыло бы мне много возможностей.
Вторая причина, почему я поехала учиться в Ленинград - мои родители, как большинство советских людей, не имели личного транспорта. Им тогда казалось, что до Тарту добираться также трудно, как до Ленинграда. Действительно, расстояние не сильно отличается. В то время ведь не нужно было стоять на таможне, не говоря уже про визы. В Тарту у нас не было родственников, которые могли бы забирать меня на выходные, точнее, на воскресенье, ведь мы - несчастные дети, в субботу тоже учились. В Ленинграде жили мои тётя с дядей и в этом было преимущество перед Тарту.

- Ты говоришь, что государственный язык открыл бы много возможностей. А твоя дочь Диана знает эстонский?

--Уверенна, что будет знать. Диана учится в русской школе, но уроки эстонского у них с первого класса, почти каждый день. С десятого класса часть предметов будут преподавать на эстонском. А дальше институт. Там уже обучение полностью на государственном языке. Конечно, хочется, чтобы дочка уже сейчас говорила могла говорить по-эстонски, поэтому, по возможности, занимаемся с репетиторами. Но и без дополнительных занятий к окончанию института человек владеет языком на достаточном уровне.

- Когда ты приезжала с каникул, ты всегда привозила с собой какие-то необычные для Ленинградских детей вкусняшки, игрушки такие, каких мы и не видели. Мне и, уверена, не только мне, ты казалась немного девочкой с другой планеты. Скажи, а ты чувствовала себя инопланетянкой?

- Да, чувствовала некое отличие от остальных. Повышенное внимание к себе, особенно поначалу. Меня это иногда смущало. А ещё задевало, когда называли эстонкой. Прекрасно отношусь к людям этой национальности, но я-то русская.

- Ты, наверно, помнишь, что мы не всегда, но часто держались с тобой немного на особицу от компании, например, Лены и Тани. Как ты считаешь, это обусловлено тем, что у них был остаток зрения, а у нас нет? Или разное мышление, различный уровень интересов?

- Различный уровень интеллекта. Шучу. Не думаю, что в нашем случае дело было в различии по зрению. Периодически в нашей компании были Маша Миркина с остаточным зрением или Наташа Осипова незрячая. Мы сходились по интересам.
А вообще в школе было сильное разделение на слепых и слабовидящих. Нельзя сказать, что мы плохо друг к другу относились, но возможности были у нас разные. Особенно на уроках физкультуры это чувствовалось. Были даже кружки и секции недоступные для незрячих.

- Да, это было. Мало того, помню, как пришла записываться в кружок вязания. Преподавательница тогда занималась с полностью незрячей Кристиной Васильевой, а мне отказала на основании отсутствия зрения и того, что я не умею вязать совсем. Возможно, задним числом напугал ещё и мой слишком на тот момент нежный возраст – класс второй-третий. Проще говоря, ей лень было со мной возится. Ежу ведь ясно, что уж вязание-то слепому доступно.
Ещё вот такой момент интересует. Ира, сейчас твоя здоровая дочь учится в школе, куда ходят дети с разного рода физическими проблемами. Как к ним относятся одноклассники?

- Моя дочь к людям с физическими проблемами относится совершенно спокойно. Если нужна помощь, помогает, если помощь не требуется, ведёт себя с ними как со всеми остальными. В нашей ситуации по-другому и быть не может. В целом, в школе к детям с особенностями относятся нормально. К счастью, сейчас другое время и это не Советский союз, где все обязаны были соответствовать общепринятым стандартам. Конечно, и в современных, эстонских школах не всё идеально. Дети ведь приходят из разных семей, с разным уровнем культуры. Но обижать могут и совершенно здоровых ребят.
Сейчас пытаюсь вспомнить статьи в газетах, в интернете, новости по телевизору, не слышала ни одного случая, когда ребёнка притесняли из-за физического недостатка. В целом в обществе, даже среди детей, есть понимание, что люди могут быть разными и другие - это не значит хуже. У нас любой ребёнок имеет право учиться в обычной школе, даже ребёнок со сниженным интеллектом. Если требуется помощник, с ним на уроках сидит сопровождающий, который помогает усваивать материал.
Другая форма - «маленький класс»- Дети учатся в обычной школе, но в классе, где два-три ученика. Если ребёнок по какой-то причине находится на индивидуальном обучении, на некоторые уроки, которые не требуют индивидуального подхода, он ходит в общий класс. Специальные школы у нас тоже есть, но дети идут туда только по желанию родителей. Если родители считают, что их малыш должен учиться в обычной школе, никто не имеет права им отказать. Помню, как я мечтала в детстве учиться в общеобразовательной школе, чтобы приходить каждый день домой.

- Слушай, я и сейчас помню разницу послевкусия понятий "отличник" и "двоечник". А это не страшно, что среди здоровых детей ребёнок, допустим, с проблемами развития двоечник по определению? В небольшом городе нет риска навесить на человека ярлык на всю жизнь?

- Для детей с проблемами развития существует своя система оценивания. То есть такой ребёнок получает пятёрку за то, за что обычный ученик получил бы тройку. Ребёнок может учиться в обычном классе, но по облегчённой программе и быть отличником. При этом нигде не афишируется, по какой программе он учится.
На мой взгляд, это спорный подход. Тем не менее у нас так. Вообще у нас учителя не имеют права оглашать оценки ученика при его одноклассниках. Формально дети не знают, как учатся их одноклассники. В реальности знают, потому что слышат, как кто отвечает. Могут догадываться об оценках соучеников, но точно никто ни про кого не знает.

Продолжаем публикацию беседы с Ириной Соколовой из Эстонии.
- Ты рассказываешь Диане о нашей школе?

- Рассказываю, конечно, и о школе, и вообще о советском времени. Она в шоке. Да мне и самой сейчас многие вещи из нашего детства кажутся дикостью. Моя дочка за свои четырнадцать лет расставалась со мной максимум на пять дней, когда ездила с классом в Москву. Она не представляет, как можно жить без родителей с понедельника по субботу. А спальня на десять человек… А туалет один на этаж… Отсутствие тёплой воды в дневное время и душа
вообще. По нынешним меркам - это несоблюдение санитарных норм. Диана очень привередлива в еде. Ей не понять, как можно давать детям запеканку, которую практически никто не ест. И это из года в год, каждый вторник и каждый четверг.

- мы были детьми трудными. Кстати, какое озорство тебе запомнилось больше всего? Мне - наша драка с родительским комитетом, за которую потом нам поставили двойки по поведению в четверти. Помнишь, мы сперва обрызгали из шприца Людмилу Николаевну, потом отказались идти на лечебную физкультуру. Родительский актив вмешался,
ну и… Но ведь это далеко не единственный наш "героический поступок". Помню, насколько боялась родительских собраний, тем не менее, зуд выходки всегда присутствовал. Но, если вспомнить, что с утра до вечера мы были вынуждены находиться на одном и том же месте, точнее, за своей партой (исключая посещение столовой и недолгую прогулку), может, и можно понять, что нормальная детская энергия искала выхода. Или это мы такими дрянными были?

- Наверное, всё-таки мы были дрянными детьми. Понятно, что жизнь в интернате накладывает отпечаток на поведение. Условия у нас были стеснённые. Мне кажется, ещё сыграло роль то, что мы двадцать четыре часа в сутки были вместе. Когда детки сутками вместе в экстремальных условиях, они обязательно что-нибудь придумают.
Конечно, хотелось нам себя развлечь. Сейчас я понимаю, что это была жестокость по отношению к педагогам. Они-то не виноваты, что мы вынуждены жить в такой обстановке. А я ещё помню, как мы решили всю ночь не спать. Не спали. Зачем нам это было надо?
Знаешь, разговариваю сейчас со своими зрячими друзьями, наблюдаю за современными детьми. Подозреваю, что и здоровые дети сейчас другие. Современные детишки добрее, цивилизованнее. С другой стороны мы были умнее современных школьников. Кругозор у нас был шире. И игры бывали интеллектуальные. Помнишь, как мы на переменах в буриме играли, в слова. Много интересных игр было.
Современные дети стараются запоминать только то, что нужно для жизни. бесполезными знаниями голову не забивают. При желании всё можно найти в интернете. И играют они в телефон. Какое там буриме?

- Ир, я прямо пугаюсь идентичности наших воспоминаний. Эта бессонная ночь у меня где-то даже описана. Действительно, не хотелось бы оказаться на месте наших учителей, воспитателей, ночных нянь. С другой стороны, да, детьми мы были умными, неординарными. Буриме ещё куда ни шло, но ведь мы о политике рассуждали влёгкую, как бы наивны эти рассуждения ни были. Не знаю, как сейчас, но у меня ведь одна из сестёр почти ровесница и училась она прекрасно, но наше мышление для наших сверстников из обычных школ было всё-таки отнюдь не стандартным. Но, как бы ни был велик соблазн заявить, что это мы с тобой были такими интеллектуалами, хотя и отмороженными, не прокатывает. Наши одноклассники Ашот и Максим были очень умными, разносторонними ребятами. Как я сейчас понимаю, у нас запросто могла быть та самая дружба по интересам, о которой говорили вначале, но вот не было её. Разделение мальчиков и девочек в классе присутствовало ощутимо, ты согласна?
Говорю о дружбе именно детской, допоцелуйной. И вот снова конкретная ситуация. Когда Андрей Харитонов, который жил на Ленинском проспекте (я немного дальше), стал ездить домой как слабовидящий самостоятельно, предложил провожать меня до остановки на Ленинском, чтобы мама потом встречала. Я бы тогда чаще могла бывать дома. Ответила, помню, полусогласием: "я подумаю", а через какое-то время услышала, как Максим с Ашотом эту ситуацию вдохновенно обсуждают в пренебрежительной такой форме. Было очень неприятно.
Ну а Диана, когда была младше, дружила с мальчишками в своём классе? Как в современных школах к этому относятся? Ведь День Святого Валентина отмечают везде.

- Ну то, что мы были детьми неординарными - это точно. И от своих зрячих сверстников отличались интеллектуально - это так. Но вообще-то зрячие дети в наше время тоже были более разносторонне развитые, нежели современные. Да, Максим и Ашот были умнее нас, и вели себя прилично, значит, причина нашего безобразного поведения не только в стеснённой обстановке интерната.

- А, может быть, личный темперамент? В ходе разговора с тобой сейчас пытаюсь осмыслить некоторые вещи и в своей уже взрослой жизни. Эта непереносимость рутины, зависимости от обстоятельств мне и позже не давала сидеть ровно. Захотела освоить Петергоф на коляске, сделала. Тоже сколько было риска, если подумать. Зато сейчас это есть у меня. Так же с переездом на дачу, не приспособленную тогда для жизни в зимнее время. Тоже никто не понимал, зачем это мне. Так вот, возможно, это всё одного корня, начиная с детства ставить перед собой вопрос: мне удастся угомонить обстоятельства или им меня?
Но вернёмся к школе.

- Насчёт дружбы по интересам позже, когда ты уже не училась с нами, дружба была, или во всяком случае очень хорошие отношения. Я общалась с Максимом и Ашотом. Знала, что они выделяют меня среди других девочек и это именно дружеское отношение, ничего более. А в младших классах мальчикам считалось зазорным дружить с девочками. Сейчас у детей к этому другое отношение.
Диану ещё в начале первого класса мальчики приглашали на свидание. И даже сроки из стихотворения Пушкина читали. Не говоря уж про «валентинки».

- ты слышала, что про нашу воспитательницу в начальной школе говорили, Что она настолько непривлекательна внешне, что именно поэтому, дескать, и пошла работать к слепым детям. Как думаешь, неужели у педагогов, которые шли к нам работать, могло быть настолько неправильное представление о школе? Когда мы в старших классах в очень непростых условиях всё-таки старались выглядеть хорошо, хотя бы раз вспомнили, что учимся в школе для слепых?

- Ну про внешность воспитательницы такое могли сказать только какие-то злопыхатели. Красота - понятие субъективное. Нет, мы, конечно, не вспоминали, что учимся в школе для слепых, потому что название нашей школы не совсем совпадало с действительностью. Действительно слепых было у нас по два-три человека на класс. Понятно, что с точки зрения зрячих, человек с небольшим процентом зрения - слепой, но фактически это было не так.

Друзья, сегодня предлагаем вам третью часть интервью с Ириной Соколовой из Эстонии. Но начать хотелось бы с ответов Ирины на вопросы, предложенные Анатолием Киселёвым.

- Во-первых, почему Ирина так уверенно говорит о будущей учёбе дочери в институте? Нет, я не ставлю под сомнение возможности дочери, Просто подкрался вопрос: а не свободное ли в Эстонии поступление в вузы?

- Почему я так уверенно говорю о поступлении дочери в институт? Я целенаправленно занимаюсь развитием ребёнка с самого её рождения. Диана всегда училась и учится на отлично, без труда. Она участвует и побеждает на городских, уездных и республиканских олимпиадах. И по этой причине каждый год ходит на награждение к мэру города. Знаю, что это покажется нескромным, но если она не сможет поступить   институт, кто тогда туда поступит?
Нет, у нас не свободное поступление. У нас так же поступают по результатам ЕГЭ. Плюс в каждом вузе существует собеседование, на котором определяют насколько человек готов стать профессионалом в той деятельности, которую выбрал. Обучение у нас бесплатное.

- Следующий вопрос. Диана учится в школе, где проходят обучение дети с ОВЗ. Это все школы в Эстонии такие, или такой выбор был сделан преднамеренно?

- У нас все школы такие. Любой ребёнок имеет право учиться в любой общеобразовательной школе.

- И третий вопрос. Если дети не знают, как они учатся, то как они оценивают свои возможности для дальнейшей учёбы в вузах?

- Свои оценки дети, конечно, знают. Они не знают оценок своих одноклассников. Формально не знают, потому что учителя не вправе оглашать оценки перед классом. Фактически дети слышат, как их товарищи отвечают на уроках и примерно представляют возможности одноклассников.

***
- Если можно, деликатный вопрос, который касается твоих взаимоотношений со зрячей дочерью. Я знаю женщину, которая жаловалась. Отдала ребёнка в школу, а одноклассники начали гнобить за то, что у него родители не видят.
Понимаю, что говорить об этом непросто, но всё же: есть у тебя такая проблема с Дианой? Да и вообще-то ты когда-нибудь чувствовала, что Диана стесняется маминой особенности?

- Да что ты! До сих пор никто, ни по какой причине не обижал Диану в школе. У них очень хороший класс, в котором никого не травят. Если честно, мне трудно представить ситуацию, когда дети стесняются родителей. Нет, конечно, такое может быть, если мать или отец спившиеся, опустившиеся люди, но в других случаях… Я такого не понимаю и Диана не понимает. Моей особенности она не только не стесняется, она мной гордится. Гордится, что я не такая как все. И она не такая как все, благодаря мне. Так как я не работаю, я не отдавала Диану в садик. Много занималась с ней сама. Уже в два года Диана умела читать, знала много стихов наизусть, у неё всегда была хорошая, развитая речь. В школу она пошла в шесть лет, зная программу всей начальной школы. Только письменных букв не знала. То есть у неё уже было преимущество перед одноклассниками.

- Знаю, что мама у тебя работает при приюте, расскажи. как в Эстонии живут дети, вынужденные находиться вне дома?

- Последнее время все детские дома у нас семейного типа. в группе несколько человек. У них два воспитателя. Каждый воспитатель работает неделю. То есть живёт неделю с детьми, как многодетная мама. Мама-воспитатель готовит еду, ходит в магазин, отводит детей в садик, делает с ними уроки. всё, как дома. Дети помогают маме. Старшие присматривают за младшими. У каждого ребёнка своя комната. Есть всё, что есть у домашних детей и то, чего у домашних детей нет. Воспитанники детского дома ездят в театры, аквапарки, на все экскурсии. Ребёнок из семьи со средним доходом не получает того, что получают детдомовские дети. Ясно, что ничто не заменит родную маму, но условия в наших детдомах очень хорошие.

- Ира, а кого из наших воспитателей ты взяла бы в Эстонский детский дом семейного типа?

- Ольгу Александровну, пожалуй. Умная, спокойная, интеллигентная. Других я как-то не очень хорошо помню. А вообще сейчас другие требования к воспитателям. Помнишь, как нас ставили к стеночке в наказание? Ночная нянечка могла схватить за волосы и вытащить в коридор. В нашей стране взрослый не имеет права прикасаться к ребёнку. Детей нельзя оскорблять. Нежелательно даже повышать голос. Наши педагоги были хороши каждый по-своему, но хороши для того времени.

- А кому из наших учителей ты доверила бы свою дочь?

- Математичке Жанне Владимировне - очень хороший учитель и человек. До сих пор часто её вспоминаю. Много умных вещей она говорила, с которыми я уже став взрослой полностью согласна.

- Когда Эстония стала независимым государством, что изменилось лично в твоей жизни?

- В первую очередь появилась граница, таможня... Много изменений произошло, но всё остальное происходило постепенно.

На этот раз предлагаем вам последнюю часть интервью с Ириной Соколовой из Эстонии. Ира отвечает на наши с Анатолием вопросы. Так получилось, что публикация последней части разговора выпала на день рождения Ирины. Поздравим Иру и пожелаем ей здоровья, счастья и большой любви. Сейчас, когда в жизни Ирины наметились реальные изменения к лучшему, искренне хочется верить, что в конечном результате всё сложится. Что и дочка, и мама поймут желание Иры жить полной жизнью и быть нужной не только как мама, не только как дочка. Говорят, для того, Чтобы увидеть радугу, нужно пережить дождь. Будем надеяться, что времена дождей для Иры, да и для всех нас, закончились, наступило время для радуги.

***
- Предусмотрены ли для школьников с физическими особенностями дополнительные занятия: по изучению шрифта Брайля, освоению компьютера, обучение навыкам ориентирования?

- К сожалению, подробно на этот вопрос ответить не могу, так как не знаю лично незрячих детей. У нас есть школа для слепых в Тарту. Периодически узнаю из новостей, что незрячий ученик окончил обычную школу с золотой медалью, значит, незрячие учатся в общеобразовательной школе, но как это происходит, я не знаю. У нас существуют курсы по реабилитации, на которых незрячих учат ориентированию на местности и в быту. Существуют компьютерные курсы. Как я уже писала, ребёнку с особенностями может быть предоставлен помощник. Так сложилось, что я лучше знаю о том, как учатся дети с нарушением интеллекта, с психическими заболеваниями. В нашем городе, да и в Эстонии их немного. Думаю, что в каждом конкретном случае помощь оказывается, исходя из потребностей ребёнка.

- Доступны ли в Эстонии инвалидам обучение в вузах, работа, туризм?

Обучение в вузах, конечно, доступно. Вообще появление компьютеров очень облегчило жизнь людям с нарушением зрения или слуха. С работой сложнее. В нашем Городе, как и в стране существует безработица. Не всегда здоровый человек может найти работу, которая его устраивала бы полностью. Не всегда можно устроиться по профессии. В этом смысле инвалиды в выгодном положении. У них есть стабильное пособие. Государство и общественные организации стараются трудоустроить инвалидов. Например, существовал проект, когда биржа труда платила половину зарплаты, то есть работодатель платил только половину. К сожалению, такие проекты временные. Предприятий для слепых у нас давно нет. Конечно, незрячие массажисты всегда востребованы. Если неофициально, то частный образом они смогут заработать. Вообще многое зависит от образования инвалида. Если профессия востребована, возможность устроиться на работу есть.

- Как организован досуг для инвалидов.
- Мне трудно ответить, потому что не думаю, что у инвалидов должен быть какой-то особый досуг. Да, существуют общества людей с ограниченными возможностями, от которых люди ездят на экскурсии, например. Но всё-таки большинство развлекают себя сами. Лично я хожу в тренажёрный зал, в бассейн, езжу с дочкой в спа-отели.

- Есть ли пространство для творчества?

- Если человек талантлив, совершенно не важно инвалид он или нет. Никто не запретит ему заниматься творчеством и самореализовываться.

- Как обстоит дело с материальной помощью и льготами для школьников и студентов с инвалидностью?

- Ребёнок получает пособие по инвалидности. Как и все ученики, инвалид получает школьное пособие в начале года, бесплатное питание в школе. Про какие-то дополнительные пособия, как для ученика-инвалида я не слышала. Таких пособий нет. Но если у ребёнка возникают дополнительные расходы в связи с его обучением, родители могут обратиться в социальную службу города, уезда. Такие вопросы рассматриваются в каждом конкретном случае.

- Спасибо, Ирина за твоё согласие ответить на мои вопросы.
Мы, бывшие одноклассницы, вынужденные сейчас общаться только по электронной почте, но общением этим, как и в детстве, очень дорожим.