3. Нижний Новгород

Повесть.

Трофим не просыхал второй месяц. Ирина не отвечала на звонки. Сыма Ян так же отправила бывшего любовника в тотальный игнор.

Нельзя сказать, что ему не пытались помочь. Пытались. И родители и Заславский, и даже Сан Саныч со спортсменами.

Все они в разное время навещали ушедшего в полный разнос массажиста. Да вот только увещевать, спорить и ругаться с этой машиной потенциального убийства, не решался никто.

Страшен и зол был сейчас Трофим Зайцев. Не воспринимал никого и ничего.

Он возненавидел весь белый свет, саму жизнь, а главное своё присутствие в этой  жизни. Дело явно катилось к печальному концу.

Первый раз ему наконец так крупно «аукнулось».

Трофим всегда легко шел вперёд. Не взирая на легко ломаемые им на своем пути, хрупкие, женские судьбы…

«Подумаешь» беззаботно мыслил он бросая очередную заплаканную девчонку, «Ничего с тобой не случится! Найдёшь себе ещё кого! А я дальше пойду!»

И вот теперь беспощадная длань судьбы, «нежно» погладила его по багровому загривку. Так погладила, что совсем невмоготу стало.

За всё нужно платить. Всегда и везде. А потому сейчас за своё неуёмное распутство, расплачивался он. Непогрешимый и прекрасный, Трофим Зайцев…

Пала очередная чёрная ночь.

«За двумя зайцами…» В полупьяном бреду размышлял Трофим открывая новую бутылку водки, «вот и получай теперь мудила! Заслужил!»

И тут он осознал, что не один сидит на этой загаженной, мусором, пустыми бутылками и грязной посудой, тёмной кухне.

Подняв глаза, он увидел, что за столом напротив, присутствует некто.

Некто столь ужасный, что мгновенно протрезвевший Трофим, покрылся ледяным потом.

– Действительно заслужил Троша! – гадко ухмыльнувшись, сказал некто очень низким голосом, – мы давно за тобой наблюдаем и помогаем тебе белый свет поганить.

– Ты кто?! – не помня себя от лютого страха прошептал Зайцев, – как ты сюда попал?!

Он посмотрел на запертую входную дверь.

– Ты знаешь кто я, – усмехнулся незваный гость, – я из той славной когорты пришельцев, о которых род людской предпочитает не думать. Но с которой всё равно сталкивается на мытарствах, после земной кончины. Не многим удается пройти до конца тот скорбный путь. Вы люди много свинячите за свою жизнь. Не любите себе подобных. Убиваете, унижаете и оскорбляете таких же как и вы, посланных вкусить смертной доли, несчастных. Думаете что? Мы за вами не смотрим?! Смотрим Троша! Ещё как! Если тебе будет угодно, то это лично моя заслуга, что ты пал перед чарами Сыма Ян.

Пришелец тихо засмеялся.

– Это я подтолкнул тебя к измене. И ты сверзился, вняв моим тихим и настойчивым посулам! Так тебе её захотелось, что аж никакого спасу не было!

Трофим осознал, что не может пошевелиться. Полный паралич сковал его могучий организм. Стало очень трудно дышать.

Инфернальный гость меж тем продолжил свой витиеватый монолог.

– Знаешь Трофим, с вами ныне живущими, стало ой как просто. Вы не те, первые христиане, храбро шедшие на Римских Аренах, в пасть львам и тиграм. Вы ничтожества, продавшие душу за мишуру страстей и денег. А потому мы срываем вас как спелые виноградины, когда вам становится чуть чуть плохо. Равно поэтому я и явился к тебе, потому что ты готов! Готов пойти туда где тебя давно ждут… Ну что? Нож, смертельный глоток спиртного или может быть, газ?

– Ни то не другое, ни третье! – дрожащим голосом произнёс Зайцев, – Я не ваш, и не пойду добровольно в ад! Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного!

Он вдруг понял, что стало легче дышать, в тело вернулись силы и что на кухне кроме него, никого нет.

Осознав, ЧЕГО, он только что по Всевеликой Милости Божией счастливо избежал, Трофим поднялся на нетвёрдые ноги и отправился в гостиную, где в Красном углу располагался небольшой Иконостас.

Дрожащей рукой зажёг он тонкую Церковную свечу.
Неясным желтым светом осветились древние лики Христа и Святых.

И только сейчас Трофим наконец понял, в КАКОЙ грязи он лежит.

Слёзы раскаяния сами полились из воспалённых от бессонницы глаз. Перед мысленным взором пролетела вся его недолгая, непутёвая жизнь. Воспоминания о зле, которое он когда либо, вольно или невольно причинил людям, полезли из глубин памяти.

И тогда до его прояснившегося сознания, дошла простая истина.

Что всё правильно и что по другому быть не может.

Нельзя идти по жизни замазав  былые грехи, новыми отношениями. Вонючая жижа прошлого обязательно просочится и не даст двигаться по жизненной дороге так, как ты сам того хочешь.

Но что делать? Как жить дальше?

А очень просто… И одновременно неимоверно сложно.

Как там говорилось…ВСТАНЬ И ИДИ…

А как встать, коли в дерьме лежишь и им же скверно благоухаешь?

Вопрос…Эх тот ещё вопрос…

Зайцев прошел на кухню. Опасливо покосился на табурет, где ещё недавно сидел кошмарный гость.

«А был ли кто?!» Вдруг мысленно усомнился он, «Может я как Иван Карамазов общался с вымышленным бесом? А с другой стороны, что есть реальность? Что мы вообще о ней знаем? Впрочем неважно, приходил ли чёрт на самом деле, или это моя совесть наконец проснулась. Главное какие выводы я из всего этого сделал!»

Трофим взял оставшиеся три бутылки водки, свинтил крышки и вылил их в раковину.

А через три дня Зайцев пришел в Храм на Исповедь, после чего с крайним благоговением подошёл к Святой Чаше Причастия…

– Ты молодец, что пришел и раскаялся! – немного помолчав, сказал седенький священник, отец Дмитрий.

После службы, Трофим дождался его на крыльце храма, попросил благословить и наставить, как жить дальше.

– А жить, как церковь живёт! – осенил его Крестным Знамением, старый священник, – Каждое воскресение идти на исповедь и к Причастию. А там, сразу увидишь как твоя жизнь начнёт меняться. И жена к тебе вернётся. Всё в руках милостивого Бога.

– Да батюшка, я и сам не хочу так больше жить! – сокрушенно повесил голову Зайцев, – мне нужна только моя семья, жена и наш нерождённый пока малыш.

– А вот теперь послушай, что я тебе сейчас скажу! Внимательно послушай! – Отец Дмитрий впился выцветшим взором, в глаза Трофима, – Знай, что это испытание посланное тебе Господом. И что даже зарёкшись и возжелав чистой жизни, ты её не получишь. Он пошлёт тебе ещё более сильные соблазны. И только пройдя их все, ты обретёшь успокоение и радость.

– А как же я пойму, что прошел?!

Старый священник тяжело вздохнул.

– Поверь, Трофим, ты ПОЙМЁШЬ, чего добился на этом тяжелом поприще. И добился ли ты того, чего тебе действительно нужно. Для этого Бог и дал нам такую вещь как СОВЕСТЬ. Она будет пытать и шпынять тебя до конца жизни. И это наш общий удел. Другого пути нам не дано!

– Спасибо батюшка! Пойду я...

– Иди с миром, помогай тебе Господи!

 
Трофим робко постучал в дверь кабинета Президента Федерации Лыжного двоеборья.

 – Да! – донесся приглушенный голос Заславского. – Заходите!

 – Здравствуйте Илья Сергеевич! – отчаянно краснея, Зайцев вошел внутрь, – можно?

Президент был не один.

За его огромным совещательным столом, сидела очень красивая, миниатюрная шатенка, лет тридцати пяти-сорока.

– Ну наконец то! – усмехаясь проворчал Илья Сергеевич, – наш бравый массажист решил одуматься и прийти таки на работу! Ну, ну, не мнись  ты там при входе! Проходи садись! Знакомься, Анна Сергеевна Кудасова, наш новый командный врач, взамен Зотова... Ээээх мир его праху!

Зайцев стащил шапку расстегнул куртку и прошел к столу.

– Анна Сергеевна! – обворожительно улыбнулась женщина, протягивая Трофиму узкую, тёплую ладошку, – врач терапевт-травматолог высшей категории. Перевелась в вашу федерацию от конькобежцев.

– Массажист Трофим! – осторожно, стараясь не сжимать свою лапищу слишком сильно, пожал он руку Кудасовой, – Николаич если угодно! А так... Можно просто, Троша.

– Тогда я просто Аня. Так лучше для рабочего процесса. И давай сразу на ты!

– Согласен, давай!

– Ну и замечательно!

«А мне эта задорная тётка определенно нравится!» окинув пристальным мужским взглядом, ладную, точеную фигурку врачихи, подумал Трофим, «старовата для меня конечно, но всё же...Блин! Да что же я за урод то такой моральный! Всё о бабах думаю! А с другой стороны, не о мужиках же мне думать?!»

– Ты как? – сдвинул кустистые брови, Заславский, – вышел из штопора? Просто если нет, то я Сергей Михалыча у хоккеистов одолжу. А то нам в Нижний через неделю ехать! Сводка погоды показывает, что там морозно и снежно будет! Нужно успеть, весна на носу!

– Да в порядке я... – опустил голову Зайцев, – Не надо Михалыча брать. Сам поеду. Да и легче на работе если что. Я дома почти свихнулся с тоски...

– Наладится у тебя всё Трошка! – хлопнул ладонью по столу, Илья Сергеевич, – то что работой решил себя исцелять, так это правильно! Только так и надо! А личная жизнь, она штука такая! Неизвестно, когда где и какой фортель выкинуть может! Да и не дам я тебе особенно расслабляться! Я с вами поеду, поясницу мне там полечишь! Просифонило где то! Так всё друзья мои! На сей раз туда поедем на пассажирском, с Курского вокзала, а обратно на скором! Всё! Марш в бухгалтерию за билетами и деньгами!

– Ты куда сейчас? – спросила Трофима Анна Сергеевна, когда они получив документы и деньги, вышли на улицу.

– А что? – произнёс Зайцев отвлекаясь от мрачных мыслей, – есть какие то идеи?

– Ты уж извини, но как я поняла, у тебя какое то крутое пике в жизни произошло. У меня кстати тоже! Я в стадии развода сейчас нахожусь. А потому не прогуляться ли нам до какой кафешки, хлебнуть кофейку с коньячком, да не поболтать? Так, ни о чём серьёзном?

– А почему бы и нет! Пошли! Ну её на хрен, тоску печаль!

– Я тоже так думаю! Идём!

 
Они зашли в небольшое уютное кафе.

Трофим заказал два кофе. Один с коньяком для Ани, второй с шапкой взбитых сливок, для себя.

На чистейших блюдцах подали свежайшие круассаны и плитку горького «Бабаевского» шоколада.

Да вот только «ни о чём серьёзном» поболтать у них не получилось. Начавшись издалека, беседа всё равно вырулила на темы злободневные и животрепещущие.

Трофим узнал, что Ане тридцать семь лет, её взрослый сын служит срочную, пятилетняя дочь живет у бабушки, когда она в отъездах, и что устав от постоянных измен мужа, она наконец подала на развод.

Услышав, что и тут женщине сломал жизнь её кобелистый супруг, Зайцев помрачнел как майская туча, и посмотрел в большое, панорамное окно.

На улице вовсю мела вечерняя вьюга.

– Эй алё! – щёлкнула пальцами возле уха Трофима, Кудасова, – Тебе чего, твоя баба что ли изменила? Николаич, ты аж скукожился весь!

– Нет! – еле слышно произнёс Зайцев, – это я делов натворил!

И он вдруг захлёбываясь и давясь словами  выпалил ей всю историю. Рассказал про Чайковское грехопадение, смерть Зотова, последующий запой и явление нечистого духа.

Трофим замолчал.

Молчала и Аня. Она с пару минут помешивала подостывший кофе, уставившись куда то в кружащие на улице, вихри февральского снега. Затем посмотрела на Трофима. Нехорошо, тяжело посмотрела.

– Какие же вы всё таки мужики скоты... Кобели чёртовы! – мрачно произнесла она, извлекая из сумочки, пачку тонких сигарет  с ментолом, – официант, будьте добры пепельницу пожалуйста.

Молодой смазливый халдей, подобострастно изогнувшись, принес требуемое.

– Беда прям стала с этим делом в Москве! – Аня достала зажигалку и закурила, – Хорошо что тут кафе для курящих. А вообще, влип ты Троша по самый бампер! Ситуация то, полный аут! Ни там, ни тут! Я прекрасно понимаю Иру твою. Впрочем и Сыма Ян, я тоже понимаю. Сложно устоять перед таким то красавцем.

Она пристально осмотрела Трофима, оценивающим, женским взглядом.

– Короче слушай! Единственное, что может помочь в твоей почти безнадёжной ситуации, так это время... И то, если у твоей Иры есть к тебе достаточное количество любви, дабы тебя осла падшего когда нибудь простить. Про китаянку можешь сразу забыть. Не тот психотип женщины, насколько я поняла. Они вообще нация смурная и нашему русскому разумению малопонятная. Сам то решил, чего хочешь?

– Отмотать всё хочу, – опустил глаза к своей почти допитой чашке, Зайцев, – Хочу, чтобы той поездки в Чайковский никогда не было. И чтобы мы с Иркой были вместе...

– Ну милай! – улыбнулась Аня туша полсигареты, – история как ты знаешь, не имеет сослагательного наклонения. Надо было не мудями восставшими мыслить, а башкой своей пустой. Моя скотина, вон одумалась в очередной раз. Сопли распустил до нижней губы, розами подъезд заваливает...Млядину свою бросил говорит. А мне веришь, всё равно. Перегорела! Семь раз я его прощала. СЕМЬ СУКА ГРЁБАНЫХ РАЗ!!! И что толку?! А потому, крепко подумай  о будущем! Если не сможешь свой хрен в узде держать, так не порть жизнь своей жене, если она вдруг простит и вернется к тебе! Ты даже не представляешь как это больно, пережить предательство близкого человека...

Её взгляд погас, уголки губ опустились, сеть небольших морщинок обозначились возле красивых, зелёных глаз.

– Что же вы творите мужики! – тяжело вздохнула Анна Сергеевна, – Официант счет! Так что задумайся Троха над своим поведением! Крепко задумайся! Пошли что ли? Скоро час пик начнётся, а мне ещё через всю Москву в Алтуфьево на метро пилить. Дочку от мамы забирать. А потом домой, в Медведково.

– А мне в Отрадное, – Зайцев рассчитался с официантом и поднялся из мягкого кресла, – мы с тобой оказывается почти соседи! Через овраг и речку живём! Пошли!

Они покинули теплое, гостеприимное кафе и вышли в снежный вечер.

Через десять минут, ненасытный зев вестибюля, станции метро Спортивная, поглотил нового врача и старого массажиста, сборной России по лыжному двоеборью.

Спустя неделю.

Уезжали поздно вечером.

В Нижний Новгород, московская часть сборной должна была прибыть, в восемь часов утра. А дальше, пешком отправиться на лыжную базу «Волжанка», которая находилась рядом, в черте города. Там же недалеко на крутых берегах Волги, высились два, недавно отреставрированных, трамплина. Шестидесяти и девяностометровые исполины.

Трофим не раз бывал там, а потому не испытывал никаких эмоций от предстоящей поездки. Так рутина, она и есть рутина.

Знал бы он, КАКАЯ его ожидает РУТИНА...

Новый врач произвела на спортсменов, совершенно неизгладимое впечатление. Восхищенно повздыхав и громко поцокав языками, лыжники полезли в вагон.

На сей раз «совещаться» уселись в обновлённом составе. Место покойного Зотова, заняла переодевшаяся в фирменный, спортивный костюм, Аня.

Как всегда конфисковавший у воющих спортсменов алкоголь, Трофим решил в попойке участия не принимать. Он забрался на верхнюю полку и раскрыл журнал сканвордов.

А вот Заславский, Кудасова и Проскурин принялись немедленно и очень активно квасить.

Причем Анна Сергеевна вдарила по «синьке» не слабее закалённых временем, борцов алкогольного фронта. Пила как заправский биндюжник! Наравне с президентом и тренером.

Неимоверно обрадовавшийся их новой, женской составляющей, Сан Саныч, тут же распушил павлиний хвост и принялся токовать, как глухарь на лесной поляне.

Старший тренер немедленно извлёк из глубин своей памяти целую корзину бородатых анекдотов, старинных баек и полузабытых скабрёзных прибауток.

– Слушайте узбекское хокку! – подлил водки в стаканчик Кудасовой, Сан Саныч.

– Какое хокку?! – засмеялась врачиха, – Узбекское? А такое что бывает?!

– Ну в жизни всякое бывает! Итак: Однажды лебедь рака щупал, щупал! Тылежькам ни паехаль! Поставили мартыщка, а музыка усё нету! Конец!

– Хахаха! Класс, действительно хокку! – Кудасова взяла свой стакан, – Давайте ка вмажем дядьки!

Выпили, крякнули, закусили.

– А вы знаете Анечка, а ведь мужикам нельзя сливочное масло на ночь есть! – отвел в сторону непослушную, полуседую челку, Сан Саныч.

– Это почему же? – откусила от бутерброда с черной икрой, немного раскрасневшаяся Кудасова, – помереть от ожирения печени, что ли рискуют?

– Не! У них ноги замёрзнуть могут! – пьяно захохотал Проскурин, – потому что одеяло от лютого стояка к потолку подымется!

«Ну всё!» внутренне напрягся Трофим, «Понесло стебливого пердуна! Сейчас раздеваться начнёт!»

– А ты я гляжу проказник каких мало, Сан Саныч! – криво усмехнулась Анна Сергеевна, – старый, забавный шалун!

– Ещё какой! – выпятил грудь, ветеран Советского Спорта, – и вовсе я не старый ещё! Пятьдесят три через две недели стукнет! Кстати всех в кабак приглашаю! Спортсмены конечно как всегда без бухла, ну а мы как обычно! Кстати вона какие у меня бицепсы! Потрогай Анна Сергевна!

Проскурин стащил олимпийку, задрал рукав футболки и предъявил на общее обозрение могучий, литой бицепс.

– Действительно хорош! – потрогала каменную мышцу Кудасова, – я смотрю вы в прекрасной форме.

– Я дааа!!! Яааа...

– Так Саныч, а ну ка цыц! – засмеялся Заславский, разливая по стаканам водку, – Хватит прилюдно обнажаться! Одень кофту! Вы его лучше не щупайте Анечка, иначе этот седой павиан сейчас штаны снимать начнёт и квадрицепсы с икроножками вам демонстрировать! А там и до полного стриптиза дело дойти может! Вам оно надо? Лично мне нет! Меня его мужские прелести, вообще не заводят!

– Нет уж увольте! – захохотала Кудасова, – меня такие вещи пугают  и вгоняют в страшную депрессию! Я вообще сторонюсь воинствующих эксгибиционистов!

Проскурин натянул олимпийку и обиженно засопел.

– Троха слазь давай! – сказала Анна Сергеевна, – Нам без тебя скучно! Тяпни стакашку-замарашку! За знакомство и моё вливание в ваш прекрасный коллектив!

– Ты чего Аня? – тут же забеспокоился Заславский, – А ну как он вдруг опять в штопорину сорвётся? И чего мы тогда делать будем? Без массажиста на сборах нельзя!

– Ну Сергеич, чего ты?! – сдула каштановую прядь со лба, слегка захмелевшая медичка, – ты чего забыл, кто я? Я ж етить её мать, врач! Проведу ему полную детоксикацию и ведёрную клизму влуплю если вдруг бузить будет! У меня не забалуешь! Иди сюда Троха, я сказала!

Кряхтя как старый дед, Зайцев слез вниз и хмуро уставился на заставленный спиртным и закусками стол.

– Давай Трофим, за знакомство на брудершафт! – набулькала Хванчкару в пластиковые стаканчики, вошедшая в пьяный раж, Кудасова, – Держи!

Они переплели руки, выпили терпкое, полусладкое вино и поцеловались.

Её нежные губы были влажными и горячими.

«Ну этого мне ещё не хватало!» ощутил мужские позывы, Зайцев «Нет, это уже черезчур! Пусть уж тебя лучше Саныч развлекает!»

Однако выходка полупьяной врачихи повергла Проскурина, да и чего греха таить, самого Заславского, в некое подобие ступора.

– Я вас покину покуда, – сказал Трофим доставая мобильник, – родителям позвонить нужно.

– А я покурю пойду! – вытащила сигареты Анна Сергеевна, – ты Троха как поговоришь, заходи в тамбур, потрещим за жизнь!

Зайцев вышел из душного тесного помещения и сделал вид что набирает номер.

Тут же купе покинула  и Кудасова. Задев Трофима бедром она отправилась в тамбур. А через пару секунд дверь распахнулась и в коридор выскочил раскрасневшийся Проскурин. Увидев куда пошла Анна Сергеевна, он отчаянно перебирая нетрезвыми ногами, покосолапил следом.

«Ну похоже сейчас будет коррида!» мысленно улыбнулся Трофим, «А также попытка харрасмента, отбитие яиц и прочие сопутствующие данному увлекательному процессу, финтифлюшки!»

Он не ошибся.

За дверью тамбура послышались звуки возни, вскриков, а так же тупых и хлёстких ударов.

Затем дверь открылась и в коридор влетел получивший сочного пинка под зад, отвергнутый врачихой, старший тренер. Он держался за в очередной раз отбитый пах и жутко матерился. На его и без того красной роже, пламенел след от пятерни, а под правым глазом наливался тёмным, приличный синяк.

Присев на корточки, Саныч принялся замысловато отплясывать, нечто среднее между «Казачком»и «Краковяком» и «Гопаком».

Мимо него прошествовала немного растрёпанная и слегка протрезвевшая Кудасова.

– Ещё раз так сделаешь, я тебе яйца отрежу! – презрительно бросила она через плечо, – пойдём выпьем Троха!

– Не, спасибо! – посторонился Зайцев, пропуская Анну Сергеевну в купе, – Я похоже себе всё нутро водкой спалил, пока пьянствовал. Выпей лучше с Заславским! А потом к вам вон Саныч присоединится! – Трофим кивнул на кряхтящего в позе орла, Проскурина, – Да и чего уже пить то? Четыре часа до прибытия осталось! Лучше уж поспать попробовать...Завтра тяжёлый день.

– А и то верно! – Аня собрала густые, каштановые пряди в конский хвост и раскрыла дверь в купе – Илья Сергеич, я пожалуй отдыхать буду! Всё, я наверх полезла! Спокойной ночи ребята!

Дверь за Кудасовой закрылась.

– Ну чего Саныч, опять по мудям схлопотал?! – ехидно-участливо спросил тренера Трофим, помогая тому подняться на ноги, – когда же ты угомонишься уже, неуёмный ты наш!? Как вмажешь, так и давай за бабами ухлёстывать! Ну не мальчик же ведь уже! Опомянастайся, пане Козлевич! Они когда нибудь тебе точно смятку из яиц сделают! И вообще, она меня потрещать звала! Ты то какого рожна в тамбур попёрся?!

– Ага! Она и сосаться вон, не со мной, а с тобой полезла! – обиженно проныл Проскурин, – а мне, как я только ей в трусы руку засунул, в репу, промеж рогов, да между ног зарядила! Ух и здорова же драться, собака страшная! Всю жопу отбила! Прям как экскаватор ковшом! Мляяяя!
 
– Аааа, ну ты молодец вообще! – захохотал Зайцев, – к малознакомой бабе в трусы забрался и ждет, что та его райскими ласками и печатными пряниками одарит! Ты совсем чтоли последние мозги пропил, дурак старый?!

– Ой, а у ней там, у ней там знаешь чего...

– Блин Саныч, ну уймись ты уже! – словно куснув лимона сморщился, Трофим, – мне вот только не рассказывай, чего,  там где и как у баб устроено! Ну ты что, совсем что ли кукушкой поехал?

– Лааадно...Как думаешь сойдут мои травмы, пока мы на сборах будем?! – вдруг озабоченно погладил лиловый синяк, тренер, – А то если Вера Андревна моя, хотя бы следы такого мордобоя узреет, точно мне хрен ночью овечьими ножницами отстрижет! Она меня уже не раз предупреждала! Трижды с бабами палила!

– Нда? А чем ты думал, когда эти побои получал? – с сарказмом вопросил Трофим, – а впрочем можешь не говорить! Ответ я и так знаю!

– Ну да, им я и думал! – поморщившись погладил отбитые причиндалы, Сан Саныч, – Ладно давай по стакану, да реально что ли спать ляжем?!

– О,кей, уболтал чёрт языкастый, – приобнял за плечи вконец расстроившегося тренера, Зайцев, – пойдём действительно, что ли примем. Для успокоения так сказать, нервОв! И на боковую.


Утро было хмурым и снежным.

Не выспавшееся, полупьяное начальство, грозно порыкивало на бодрых, отоспавшихся спортсменов.

Заславский так вообще заявил, что до базы он желает добраться исключительно на такси и никак иначе. Потому как болеет макушкой головы, расслаблением членов и просто не хочет идти пешком. Анну Сергеевну он так уж и быть прихватит с собой, ибо женщина как никак, а остальные валите к месту пребывания, своим ходом!

Ну как бы там ни было, а к девяти часам утра, лыжная команда в полном составе, собралась в административном корпусе, спортивной базы «Волжанка».

– Так все всё знают! – созвал общий совет сборной, Заславский, – Все мы тут за исключением нашего нового, очаровательного врача, не новички. А посему идем обустраиваемся и отдыхаем. Сегодня в силу дня прибытия, объявляю общий выходной! Так Анна Сергеевна, вы со мной, сейчас я вас в сейчас я вас в отдельный люкс заселю! Ну а остальные, по номерам. На третьем этаже гостиницы, вам администратор Игорь Иваныч ключи раздаст.

Он посмотрел на часы.
 
– Ну с завтраком мы уже пролетели... Обед и ужин по расписанию, в ресторане. Соответственно в 13-30 и 20-00. Так Трофим, ты теперь будешь жить в номере с Сан Санычем! Всё, все свободны!

Зайцев забросил вещи в их с тренером полулюкс, получил у администратора массажный лежак, а затем оставив Проскурина лечить больную голову портвейном, отправился гулять по набережной Волги.

Возле древних, приземистых стен Нижегородского Кремля, его окликнул женский голос.

Обернувшись Трофим увидел, что его догоняет немного запыхавшаяся Кудасова.

– Погоди Троха! – она поправила сбившуюся на лоб, лисью шапку,– Не помешала?

– Да нет, чего случилось?

– Слушай, я как бы первый раз в Горьком! Если тебя не затруднит, покажи мне местные достопримечательности? А то чего то совсем скучно, в гостинице торчать...Да и все равно сегодня выходной...

– Да конечно, пойдём!

Они шли по сонной, заснеженной набережной. Внизу спала по льдом великая Волга. На окрестных холмах, разметал красные, каменные рукава, Нижегородский Кремль.

– Ну вот Аня, справа ты видишь построенный в начале XVI века, памятник древнерусского зодчества. Настоящую крепость в историческом центре Нижнего Новгорода. Мы с тобой находимся на высоком, правом берегу. Вот обрати внимание: место слияния Оки и Волги. Северо-западная часть Кремля спускается почти к подножию склонов, юго-восточная, выходит на площадь Минина и Пожарского, а юго-западная  возвышается над глубоким Почаинским оврагом и площадью Народного Единства. Кремль имеет тринадцать башен...

– Как интересно! - Аня окинула восхищенным взглядом, развернувшуюся перед ними величественную панораму Восточно-Европейской Равнины, – откуда ты всё это знаешь?

– Люблю изучать историю тех мест где бываю! Хобби!

– Ааа, ясно! – она зябко потёрла подмёрзшие ладошки, – Ой! Смотри какие храмы!

– Да церкви здесь замечательные!  – Трофим взял её за руку,  – пойдём на территорию Кремля. Там кстати на Площади Народного Единства, в 2005 году установили памятник Минину и Пожарскому. Копию московского. Зураб Церетели постарался, по заказу тогдашнего мэра Москвы, Юрия Лужкова.

– Да? Не знала! Идём!

Они гуляли по территории Кремля.
Народу было мало. Валил густой, комковатый снег.

 – Вот прямо по курсу, памятник князю Георгию и святителю Симону. А вот это Архангельский Собор. Ну что тебе интересно?

– Ещё как! – улыбнулась Аня, – из тебя получился бы великолепный гид-экскурсовод!

Тень печали пробежала по раскрасневшемуся с мороза, лицу Трофима.

– Я что то не то сказала? – мгновенно уловила перемену в его настроении, Кудасова.

– Да нет, – тихо произнёс он,  – просто бросившая меня жена, гид-экскурсовод... Прошлой весной, она проводила со мной такую же обзорную экскурсию, только по Кисловодску...

– Прости! – смутилась Анна Сергеевна, – я нечаянно! Не хотела бередить твои душевные раны...

– Да ладно! – провёл ладонью по лбу, Трофим, – да и откуда тебе было об этом знать...   

– Наверное да... Знаешь чего то я замёрзла. Почти два часа гуляем, как никак! Пойдём наверное на базу? Тем более, что скоро обед...

– Пошли...

Начались спортивные трудовые будни.

На сей раз в следствии близости календарной весны, Заславский велел сосредоточить основные усилия спортсменов, на прыжках с трамплина.

Стоит сказать, что новый врач команды, оказалась суперпрофессионалом.

В один из дней, они вместе с Зайцевым, как обычно дежурили внизу, у спуска трамплина.

Шли штатные тренировки команды. Лыжники прыгали с девяностометрового. И вдруг внезапный порыв ветра начал сносить в сторону красавчика, Витю Виролайнена.

Его лыжи разнесло. Одна пошла вверх, вторую потянуло вниз. Спортсмена вывернуло, закрутило и он сломанной свастикой, полетел вниз. На склоне Виролайнен с глухим стуком ударился о укатанный до состояния льда снег. Его протащило и ударило о боковой борт.

– Бежим! – схватил тревожный чемоданчик Зайцев, перепрыгивая через ограждение, – Витька, ты живой?

– Да не беги ты Троха. – спокойно донеслось сзади, – Всё нормально с твоим Витькой!

Анна Сергеевна Кудасова, невозмутимо прикуривала.

– Через минуту встанет и пойдёт своими ногами.

– Откуда ты знаешь? – пораженно пробормотал Трофим, разглядывая и впрямь начинающего шевелиться Виролайнена.

– Опыт знаешь ли не пропьёшь! – улыбнулась Аня,  – мне как ты знаешь тридцать семь и тринадцать из них, я отдала спортивной травматологии. А потому не спрашивай. Я просто вижу и всё.

– Круто! – искренне восхитился Трофим, всё же помогая охающему Вите снять лыжи и подняться на ноги, – Ну ты как бедолага?! Живой?

– Да живой! – страдальчески поморщился Виролайнен, – Санычу только не говорите, что я корпус не довернул! Он ведь меня с дерьмом сожрёт, не подавится!

Старший тренер и Президент, в тот раз на трамплине не присутсвовали. Залечивали последствия грандиозной попойки, которую устроили накануне. Жалобно охая и стеная, они  хлебали в баре темное пиво.

А вот в следующий раз ситуация повторилась ровно наоборот.

Когда несомый ветром НЛО, он же Сергей Тарелкин, закрутился в воздухе и вроде бы совсем не опасно, рухнул с небес в самом конце прыжка, Кудасова резко вскочила с раскладного стульчика. Потом она как резвая лань перескочила через борт и понеслась к стонущему в снегу лыжнику.

– Троха твою мать, бегом за мной! – крикнула она замешкавшемуся массажисту, – вот сейчас у нас действительно серьёзная проблема! Промедол доставай! (Промедол – мощный, обезболивающий препарат, прим. автора) Живее, у него болевой шок!

НЛО тогда схлопотал разрыв крестообразной связки левого колена, позвоночную грыжу, а также вывих правого, голеностопного сустава.
 
Что ни говори, а профессиональный спорт, вещь весьма травмоопасная. В одну секунду молодой, полный сил и жизненных устремлений человек, может превратиться в инвалида, сущую развалину, без права на дальнейшую реабилитацию.

Тарелкину тогда сильно повезло. Благодаря своевременной помощи и исключительному профессионализму командных медиков, ему удалось избежать столь печальной участи. Плюс ко всему Скорая прикатила очень быстро. Иммобилизовав травмированные конечности, его обколотого промедолом, экстренно отправили на операционный стол.
 
Инвалидом Сергей не стал, но с прыжками с трамплина по возвращении в Москву, завязал навсегда.

Как известно, Полярный Пушной Зверёк, в России всегда приходит незаметно. Как тот пресловутый татарин, которого никто не приглашал в гости.

Так же незаметно подкрался день празднования очередной разудалой днюхи, пожилого сатира и разнузданного пьяницы, Сан Саныча. А так же всех тех интересных событий, что произошли параллельно и других, случившихся позже...

Настроение Трофима начало портиться еще утром, на базе. Ну вот не хотелось ему идти на это сомнительное, грозящее непредвиденными неприятностями, мероприятие.

– Троха, ну чего ты куксишься то?! – потряс его за плечи Проскурин, – с таким похоронным видом всё утро сидишь! Праздник мне портишь! Сейчас приедем в кабак, выпьем, закусим, с Анькой «Польку-Бабочку» сбацаем! Ты видел её сегодня утром?

 – Нет, не видел! – мрачно проворчал Зайцев, – А что там с ней не так?

– Да там настолько всё так, что я бы её третий раз трахнул, если бы первые два дала!

Сан Саныч тяжело вздохнул.

– Так ведь не даст же! – он расстроено потёр красный в прожилках нос, – Эх такая девка шикарная! Платье тёмно-зелёное, колготки черные, туфли на золотых шпильках. А причёску какую забабахала!

– Слушай Саныч, как ты уже задрал своими половыми стонами! – в сердцах воскликнул Трофим, – ну что ты как юный звиздострадалец?! Распустил слюни! Стыдно за тебя право слово! Прими ты уже как данность, что твоё время УШЛО! Как я уже тебе не раз говорил: спи с женой и будет тебе радость и счастье! А с молодыми бабами, ты ничего кроме гигантских проблем не наживёшь! Понял?! Ладно, давай собираться, мальчиш-шалуниш!

–Да ну тебя, зараза! – буркнул Проскурин, – успокоил, блин!

В коридоре гостиницы, они столкнулись с полностью готовой к празднику, прихорошившейся и сбросившей с десяток лет, молодой женщиной.

«Ну да!» Сурово нахмурился Зайцев, «Ясно чего Саныча так прёт! Реально роскошная баба!»

– Со мной что то не так? – уловила Аня оттенок его скверного настроения.

Естественно как и любая другая женщина, она приняла его нехороший взгляд на свой счёт.

– Да ну что ты! – криво улыбнулся Трофим, – Ты Анна Сергевна выше всяких похвал! Саныч вон сейчас от вожделения лопнет! Дай булавку, я его ткну, пусть пар выпустит!

– И ничего я не лопну! – злобно пробубнил Проскурин, натягивая дублёнку,– Давайте, я жду вас внизу, сейчас такси придёт.

Он нарочито быстро закосолапил к выходу с этажа.

Ресторанно-развлекательный комплекс «Нижегородская ярмарка» был великолепен. Располагавшийся неподалёку от Кремля, рядом с побережьем спящей сейчас Волги, он представлял из себя отреставрированный пятиэтажный, купеческий особняк XIX века, в котором находились три зала, кухня, отель и прочие необходимые службы.

Рядом с рестораном были отстроены шесть стилизованных под деревенские избы домиков. Единственное, что отличало их от русских, сельских строений, было наличие у них больших панорамных, зеркальных окон. Избы были установлены специально для не желающих угощаться в шикарных залах, весёлых  посетителей.

Тем более что так прекрасен был вид на Кремль, Волгу и её крутые, лесистые берега...

Вот две такие уютные, натопленные избушки и занимали сейчас Руководство федерации и спортсмены сборной России по лыжному двоеборью. Часть команды и начальство заняли один домик, остальная часть, другой.

В честь виновника торжества, звучали алкогольные (со стороны руководства) и безалкогольные (со стороны спортсменов), тосты и панегирики.

Надо сказать, что Проскурин не поскупился. Впрочем как он не скупился нигде и никогда. Столы ломились от шашлыков, колбас, икры, осетрины и прочих салатов, и закусок. Разноцветные батареи бутылок спиртного, лимонадов и соков теснились на белоснежных скатертях.

Как и ожидалось, настоящей звездой праздника, стала новый врач команды, Анна Сергеевна Кудасова.

Она благосклонно принимала ухаживания Заславского и спортсменов. Даже Сан Санычу подарила медленный танец, под песню «Ах какая женщина!»

И только мрачный как январский буран Зайцев, молча сидел в углу, цедил коньяк и не принимал никакого участия в общем веселье.

На него изредка бросала обиженные взгляды, подпившая Кудасова. Как же! Она вся из себя такая, растакая, а он даже потанцевать не пригласит!

Почувствовав позывы определённого свойства, Трофим поднялся из за стола и нетвёрдой походкой направился в туалет, который находился в основном здании ресторана.

Справив малую нужду, он подошел к сверкающим золочёной плиткой и зеркалами, рукомойникам.

– Троха! – удивлённо донеслось слева, – Заяц! Неужели это ты, брат!

Обернувшись на голос массажист увидел заросшего черной бородой и усами, молодого армянина. Арсена Гаспаряна. Некогда сержанта своей роты.

– Арсенка! – искренне обрадовался встрече и бросился обниматься, Трофим, – Здорово бородатая сволочь! Какими судьбами?

– Как какими?! – опешил Гаспарян, – я же родом отсюда! Ты забыл, что я из Нижнего?

– Ах ну да! – несколько смутился Зайцев, – реально запамятовал! А здесь чего? Празднуешь днюху или ещё какие радости отмечаешь?!

– Ээээ брат! – засмеялся Арсен, – свадьба у нас! Младший брат женится! Пойдём к нам! Невесту воровать пора!

– А пойдём! – бесшабашно махнул рукой, Трофим, – Наша пьянка как нибудь без меня переживёт! У нас у тренера день варенья, вся команда гуляет! Я же сейчас со спортсменами работаю! В Олимпийском комитете! На сборы вот к вам приехали, на лыжную базу «Волжанка».

– Знаю такую! – приобнял за плечи Зайцева, Арсен, – А я бизнесмен! Купи-продай, шаляй-валяй! Идём, нам на третий этаж.

Они покинули туалет и натолкнулись на старушку-уборщицу.

– О! Совсем уже стыд потеряли! – проворчала она, окинув их презрительным взглядом, – Уж средь бела дня в обнимку ходят, педики проклятые!

– Да ты чё бабуль! Никакие мы не педики! – захохотал Гаспарян, отпуская Трофима, – Мы в армии служили вместе. Просто в туалете встретились! Пять лет не виделись! Он вообще из Москвы!

– Ой внучки, простите меня дуру старую! – всплеснула руками, старушка, – ведь жизть то какая пошла! Какой только грязи не увидишь! И ведь сюда ходят эти засранцы, чтоб им пусто было!

– Не, мы не такие! – улыбнулся Трофим, – мы исключительно по женской части!

– Ну и Слава Богу! – улыбнулась в ответ уборщица, – Извините меня ещё раз!

Шумная, армянская свадьба гуляла и веселилась, что называется на всю катушку. Задорные кавказские мелодии, сменяли друг друга. Лысый, носатый тамада сыпал шутками и прибаутками.

Арсен подошёл к ведущему, прервал поток заказного юмора и извинившись за беспокойство, попросил у него микрофон.

– Друзья! Секунду внимания! – обратился он к невольно замолкшему торжеству, – К нам присоединился, наипочётнейший гость! Волею случая я встретил своего армейского друга, Трофима Николаича Зайцева! Штрафной рог коньяка ему!

Послышались приветственные выкрики и громкие аплодисменты.

– Блин, Арсюха, ты чего, какой рог! – зашипел на друга, массажист, – я же сейчас в осадок выпаду! У меня внутри и так уже почти полкило плещется!

– Ой не скромничай! – хлопнул его по плечу Гаспарян, протягивая хрустальный, наполненный янтарной жидкостью, рог, – никогда не забуду, как ты на спор литр не разведённого спирта залпом выпил и двухлитровой сиськой пива заполировал!

– Так то когда было! – улыбнулся Зайцев, – Я тогда был молодой, высокий и прекрасный. Не то что сейчас! Как новобрачных то хоть зовут?

– Тигран и Сирануш!

Трофим взял микрофон, нашел глазами красивую пару молодоженов, улыбнулся и вдохновенно произнёс.

– Дорогие Тигран и Сирануш, а так же все присутствующие здесь уважаемые гости! Я поднимаю этот рог, благороднейшего нектара за ваше здоровье! Да сопутствует вам по жизни, счастье, удача и общее процветание! За вас дорогие мои армяне!

Под устроенную ему овацию, Трофим торжественно приник к хрустальному рогу.

Пол литра коньяка, горячим комом провалилось в и без того удивлённый желудок.

– Ну а теперь держите меня семеро! – Зайцев сунул в рот скрученный, насаженный на шпажку, ломтик лимона с черной маслиной, – Давай Арсюха вспомним молодость и как ты меня «Лезгинку» учил танцевать?!

– Что, не забыл ещё?! – заулыбался Арсен, принимая опустевший рог, – я помню ты так её откаблучил на сто дней до приказа!

 Это ещё что! – Трофим подошел к тамаде, – Уважаемый, поставь «Лезгинку» пожалуйста. Вот сейчас Арсен ты настоящий класс оценишь!

Гаспарян взял микрофон.

– Друзья! –обратился он к присутствующим, – а сейчас мой друг исполнит танец, который я некогда разучил с ним в армии!

Смолкли разговоры и выкрики с мест. На тёмной сцене, в круге белого света, замер Трофим Зайцев.

Загремел барабан и из здоровенных колонок грянула, замечательная, кавказская мелодия.

И тут Трофим дал такого дрозда, что со всех сторон понеслись восхищённые крики переходящие в восторженный рёв.

Если вы вспомните пляску Вахтанга Кикабидзе из фильма «Мимино», тогда возможно поймёте, о чем я веду речь.

Под громкие аплодисменты он выделывал такие прыжки и коленца, что горячий, горский народ не выдержал, повскакивал с мест и присоединился к искусному танцору.

Когда мелодия наконец умолкла, он был расцелован усатыми мужчинами, безусыми женщинами и дедушкой Арсена, Ашотом Михалычем. После чего Зайцев узнал, что он их всеобщий друг, расчудесный брат и просто замечательный человек!

Трофима усадили за стол, положили на тарелку долму и поставили рюмку.

Напротив него сидела, очень красивая, молодая армянка, похожая на ведущую с радио «Вести ФМ», Ольгу Подолян.

– Вы были просто неподражаемы! – низким грудным голосом сказала копия Ольги, – Я в полном восторге! Кстати меня зовут Аня!

– Как и меня! – ревниво донеслось справа,  – Да Троша, я тоже была просто поражена! Никогда ничего подобного не видывала!

Весьма нетрезвая Анна Сергеевна, незаметно присела рядом с Трофимом.

– Ты куда и зачем сбежал? – потёрлась она коленом о его бедро, – Мне совсем там неинтересно с сальным Сан Санычем и малолетками спортсменами сидеть!

– А я что? Обязан там торчать и твою светлость развлекать? – вдруг вызверился Трофим, – Не ходи за мной! Отвали короче!

– Извините Трофим Николаевич! – холодно произнесла Анна Сергеевна, вставая с места, – всего вам доброго, простите за беспокойство.

Гордо выпрямившись она на редкость твёрдым шагом, покинула весело гомонящую свадьбу.

– Стало быть Трофим Николаевич! – улыбнувшись сказала Аня Два, – неприятности с девушкой? Я смотрю у вас прямо таки драма!

– Она не моя девушка! –  разворачивая ножом виноградный лист, проворчал Зайцев, – это врач нашей команды...

– Команды?

– Да, я массажист в спортивной команде, а она наш новый врач. Ну вот и...

– Понятно! Короче влюбилась в вас медичка! – Аня вытерла салфеткой колечко сочных губ, – а вы настолько суровый мужчина, что дали девушке конкретный отлуп.

– Да вот такой я плохой человек, с исключительно скверным характером! – Трофим нетрезво ткнул в распотрошенную долму, вилкой, – ко мне лучше порядочным девушкам и женщинам вообще не приближаться! Хреново может быть...

– Ой, как заинтриговали! – Анна накрутила тёмный локон на палец и с откровенным бесстыдством посмотрела в осоловелые, мутные глаза, жующего Зайцева, – А мне такие плохие мальчики ой как нравятся...

– Поздравляю! – вытер губы салфеткой и резко встал с места Трофим, – всё мне пора! Меня мои наверное заждались!

– Всего доброго, – с явным сожалением в голосе произнесла Аня, поправляя очки в тёмной оправе, – будет желание заходите ещё!

– Всенепременно! – ответил Зайцев опрокидывая в рот рюмку коньяка, – обязательно зайду! Коли желание возникнет! Оревуар!

Вернувшись в избушку, Трофим узрел там весьма унылую картину.

Пьяные в нюни Заславский и Сан Саныч пели «Виновата ли я», а явно заплаканная Анна Сергеевна топила горькие мысли в бокале с красным вином. Спортсмены в большинстве своём, куда то разбрелись.

– Анечка прости меня идиота! – подсел к поникшей женщине, Зайцев, – не знаю что на меня нашло... Просто совсем плохо и тоскливо на душе... Несёт меня куда то, против моей воли...

– Плохо ему! – всхлипнула Аня, – а мне можно подумать хорошо! У меня в жизни тоже не дождь из монпансье прошел... Думаешь почему я своего пидораса семь раз прощала? От того что дура набитая или от любви великой?! Да хрена лысого! Доченька Катенька его любит! А он тварь на этом играл, пока я окончательно не взбесилась! Ты думаешь я на тебя вешаюсь и трахнуть пытаюсь? Да мне чуток НАСТОЯЩЕГО, а не кобелиного, мужского внимания нужно! Всего лишь...

– Прости! Я форменный полудурок...– он нежно поцеловал её за ухом, одновременно пытаясь понять: как это? Настоящего и не кобелиного?! Не вяжется это всё одно с другим, как то... Ну да ладно, потом разберёмся...

– Извинытэ! – послышалось от двери, – нам сказали, что наш брат зидэс заседает!

На пороге избушки стояли двое молодых, подвыпивших армян.

– Хто?! – непонимающе уставился на них прервавший вдохновенное пение Сан Саныч, – у нас ваших братьев отродясь не бывало!

– Угомонись Саныч это ко мне! – поднялся с места Трофим, – заходите почтенные!

– Вай Трофим-джян, ты зачем от нас убежяал! – расплылись в широких улыбках армяне, – старшины наши за тобой послали, сказали без тэбя не возвращаться!

– Какой ты популярный! – улыбнулась Аня, – все тебя так хотят, аж жить не могут!

– Ну раз нужен, идёмте!

– Подожди Трофим, вместе пойдём, – встала Кудасова, – нам по пути, мне надо носик припудрить...

Проводив Анну до туалета, он кинул косой взгляд на прохлаждавшихся в холле, четырёх подозрительных бородачей. По виду чистых, диких абреков.

«Что то эти граждане мне совсем не нравятся!» подумал Трофим ощущая зуд в костяшках кулаков, «а с другой стороны они не эскимо, чтобы я их любил».

Вернувшись в зал свадьбы, Зайцев вновь попал в лучи всеобщего обожания.

Ещё раз станцевав «Лезгинку» Трофим прошел к уготованному ему ранее месту.

На чистой тарелке он обнаружил туршу из стручковой фасоли, мясную лепёшку ламаджо и пиалу с наваристым армянским хашем. (Всё перечисленное, блюда национальной, армянской кухни, прим. автора)

Копии радиоведущей напротив не наблюдалось.

Оголодавший и пьяный в почти полный дребадан, Зайцев, набросился на экзотические деликатесы.

Минут через пять он ощутил, что атмосфера в зале несколько переменилась.

Из радостно весёлой она сделалась тревожно-напряженной.

Арсен что то резко обсуждал с соплеменниками по армянски. Бегло изучивший этот древний язык, ещё в армии Зайцев, уловил, что у тех возникли проблемы с какими то иноверцами. И что куда то пропала красавица Ануш и её подруга Каринэ.

Не говоря ни слова Трофим поднялся с места, и пошатываясь направился к выходу.

– Троха ты куда? – остановил его Арсен, – Чего то не так?

– Да нет всё так, просто нужно кое что проверить! Я когда сюда шел видел четырёх очень не понравившихся мне абреков, которые терлись возле туалетов.

– Понял! Я с тобой!

Предчувствия его не обманули.

Из дамского туалета на первом этаже, доносились женские визги, хриплый мужской мат и хлёсткие звуки ударов.

Не раздумывая друзья ворвались внутрь.

Их глазам предстала омерзительная картина.

Четверо обдолбавшихся какой то наркотой бородачей грязно домогались до Кудасовой, Анны и третьей девушки, должно быть пропавшей Каринэ.

У Анны Сергеевны было разорвано её великолепное тёмно-зеленое платье и разбита в кровь верхняя губа. У Ануш наливался лиловым синяк под глазом. Каринэ могла похвастаться темными следами на открытых предплечьях и порваной блузкой.

И всё же хрупкие на вид дамы продолжали держать круговую оборону.

– Я тэбе сказал руский и армянский шлух, идти с нами! – рычал укуренный в полную соплю, абрек, – пашли в мушской туалет, писька на клык у нас брать будэтэ!

– Сейчас вы сами друг у друга отсосёте! – спокойно сказал Трофим разворачивая того к себе, – получай ушлёпок!

Он от души зарядил бородатому абреку кулачищем в табло.

Тот отлетел к умывальнику и немедленно ушел в полный аут. Второго вырубил Арсен. Третий и четвертый попытались собраться и дать отпор, да только куда им было до двух разъярённых, бывших ВДВшников. Через пятнадцать секунд всё было кончено. Трофим бил в полсилы, опасаясь нанести  травмы несовместимые с жизнью. Но бородачам хватило и этого.

Четверо ублюдков мыча ползали в лужах собственной крови и пускали бордовые пузыри.

И тут к ним с очень нехорошими намерениями, подскочила Анна Сергеевна.

– Секса захотели пидорасы?! – яростно выпалила Кудасова,  – Ну я вам сейчас выпишу женских ласк!

Она принялась сильно пинать пытающихся прикрываться, бородатых выродков.

Зайцев подхватил отчаянно брыкающуюся Аню на руки и открыв дверь ногой, вынес из туалета.

– Желаю дичь и под дичь! – заявил пьяный Трофим, когда они все покинули поле битвы, – и вообще девки я жрать хочу так, что прямо переспать не с кем!

– Ну это вообще не проблема! – промурлыкала Анна Сергеевна, повисая на правой руке Зайцева.

– Абсолютно солидарна! – сказала Ануш облюбовывая левую Трофимову длань, – вы надеюсь мужчина могучий не побрезгуете побитыми в кровь женщинами?

– Я? Да ни в жизть! – захохотал массажист, привлекая к себе обеих девушек, – тем более что такого у меня никогда не было!

– Не друзья, давайте это вы уже потом! – приобнял за талию Каринэ, Арсен, – а пока пойдём к нам наверх, поиграем в саранчу да выпьем от души!

Сознание возвращалось какими то рваными кусками.
«Чё это вообще? Где я?»

Вяло подумал Трофим, с трудом открывая заплывшие глаза

За окнами было темно.

«Блин, ну и приснится же такое! подумать только, секс втроём!»

Он попытался сесть но не смог этого сделать. Обе руки отнялись, а плечи онемели от непонятной тяжести.
 
Зайцев попытался пошевелиться, но в этот момент с разных сторон ему на грудь упали две руки.

Женские!

Потом его одновременно чмокнули в обе щеки.

 – Ну не суетись Трошка! – справа сонно пробормотала Анна Сергеевна, закидывая обнаженную ногу ему на живот – я тут так хорошо пригрелась!

– Ага! Затрахал девушек до полусмерти и спать теперь не даёт! – промурлыкала слева армянка Аня, – лежи уже кобелина ненасытная!

«Мать моя!» мысленно ужаснулся Трофим, «а ведь это нихрена не сон! Я ведь реально их обеих... Того! Мляяя, чё же я натворил?!

Всё же желая убедиться в обратном, он провёл немного отошедшими руками по телам лежащих рядом женщин.

Голые, етить их мать!

– Муррр! – донеслось с обеих сторон, – ты что зверюга, опять нас хочешь?

– Пустите девочки, я писать хочу! И где мы вообще?

– Наверху в отеле, в двухместном номере! – садясь сказала армянка, – ты чего вообще что ли ничего не помнишь?

– Неа... А чего было то?

– Да ничего, кроме того что ты был примадонной вчерашнего вечера и возможно будешь звездой завтрашнего Ютуба! – сладко потягиваясь, сказала Анна Сергеевна, – Мы как в зал вернулись и ещё раза три накатили, туда куча бородачей заявилась. Отомстить за своих засранцев хотели. Так ты им такое устроил, что теперь скорее всего станешь национальным героем Армении. Один всю эту толпу с калом смешал. Ха ха, надо было видеть как они с воплями от тебя убегали! Обгадились при виде берсерка с выломанной ножкой от кресла! А потом ты заявил, что  раз ты такой весь из себя великий победитель, то и приз желаешь геройский! Нас с Аней обеих. Ну а мы чего... Мы женщины пьяные, слабые да на брутальных мужиков падкие...Вот как то  так...Да в туалет пойдёшь, в соседнюю комнату не заходи. Там это...Каринка с Арсеном!

Встав с постели и ощупав себя, он лишился последней надежды на то, что всё услышанное есть плод домыслов и хотелок двух обнаженных красавиц.

Трусов на нём не было.

Да и конкретный, натруженный орган давал явные сигналы о том, что: "отвали ты от меня наконец хозяин! Меня сегодня кроме как на пописать, ни на что больше не подряжай!"

Вернувшись в комнату, он включил ночник, собрал разбросанные где попало вещи, молча оделся и не прощаясь вышел из номера.

– Сдулся наш герой! - надевая бюстгальтер сказала Ануш, – Сбежал!

– Ну а кто бы на его месте, скажи мне на милость, не сдулся и не сбежал? - Анна Сергеевна попыталась натянуть порванные колготки, – Накосорезил по пьяни, стыдно стало, вот и убёг горемыка-бабник! Блин ну вот! С голыми ногами теперь по ночному городу шкандыбать!

– А зачем сейчас куда то идти? - рассудительно сказала армянка забираясь под одеяло,– утром уйдём. Номер оплачен, давай спать!

– А и то верно! – согласилась Кудасова, так же гнездясь под одеялом, – тем более укатал меня Троха, до полного предела!

– Думаешь тебя одну что ли? – Хихикнула Ануш, поворачиваясь на бок,– Давай, спокойной ночи!

– И тебе того же!
   

«Вот видать про что говорил отец Дмитрий,» отстранено думал Трофим, шагая по тёмным улицам города, направляясь на базу «Вот они горнила страстей и грехопадений уготованные мне Богом. Ну что ж, вернемся к тому с чего начали... Как говорится коли упал в грязь, вставай и иди...»

Спустя неделю. Скорый поезд, Нижний Новгород-Москва.

– Да не парься ты так, Троха! – сказала Анна Сергеевна стоя в тамбуре, – То что между нами тогда произошло, случай единичный и ни к чему тебя не обязывающий. Я очень благодарна тебе.

Она закурила.

– За что? - глухо спросил Зайцев, глядя на пробегающие за окном, зимние пейзажи.
 
Всю прошлую неделю он старательно избегал встреч с Кудасовой, а когда такие всё же случались: смущался, краснел и прятал глаза. И вот только сейчас, на обратном пути домой, ей удалось вытащить Трофима на откровенный разговор.

– За то, что дал мне ощутить себя желанной женщиной. - с мечтательно-грустной улыбкой, она взяла его за руку.

Трофим внутренне сжался, но руку не отдёрнул.

– Ты был просто великолепен. Буду искать себе такого же мужика! На меньшее я теперь не согласна!


– Знаешь Аня, я пьяный превращаюсь в форменное животное с необузданными инстинктами... Я сам от себя не ожидал, что устрою...ТАКОЕ...Ну ладно бы с одной...А то с двумя женщинами...

– Я бы на твоём месте не загонялась этими ненужными терзаниями... – она провела указательным пальцем по его небритой щеке, – ну было и было! Будет что в старости вспомнить. Поверь не всем мужикам так везёт. У многих подобного опыта никогда не было и не будет... Так что не переживай сильно! Радуйся дурень!

Она засмеялась и слегка шлёпнула его по плечу.

– Армянке Аньке тоже всё в кайф было! Она мне потом по секрету сказала...

– Ну может быть...Может быть...

– Ладно пойдём в купе, а то Саныч уже небось весь извёлся, без собутыльников сидючи...Заславский на алкоголь, уже смотреть не может! Допился бедолага!


Приехав домой Зайцев сразу почувствовал, что в квартире кто то есть.

В прихожей витали запахи домашнего уюта и готовящегося рассольника.

«Мама» первое что пришло на ум, подумал Трофим, «решила встретить и накормить меня любимым супом.

Но то была не мама.

На кухне сидела Ирина. Вернувшаяся к нему. Его Ира...

– Ирочка! – бросился к ней Зайцев, рухнул на колени, обнял за ноги.  – я..

– Молчи Троша! – она тяжело поднялась с табурета придерживая ещё более округлившийся живот, – не нужно ничего говорить, ибо слова сейчас излишни. Да, я решила простить тебя и вернуться... Просто потому, что ОЧЕНЬ люблю тебя! Вот и всё. Ну что с тобой поделать?! Ну изменил... Большинство мужиков неверны своим женам. Я просто очень надеюсь что этого больше не повторится. Иначе я этого не вынесу. Я просто умру от горя...

Она прижала его голову к себе.

– Прости меня любимая! – простонал Трофим, целуя  тугой живот любимой супруги, – я всё понял и осознал...

И в этот момент ребёнок толкнул его в щёку.

– Очень на это надеюсь... – она нежно поцеловала его в макушку – воюет наша девочка! Девочка Леночка!

– Девочка?!

– Да, я была на УЗИ, у нас будет дочка...

«Хороший урок ты преподал мне Господи» Стоя на молитве в храме, думал Трофим, «В такую грязь дал занырнуть по самую макушку, чтобы до конца жизни всё ЭТО помнить, мучиться и надеюсь больше никогда не повторить...»

Прошло два с лишним года.

Осень 2020-го.

Трофим уволился из спорткомитета и устроился в элитный, медицинский центр.

Поздним вечером вернувшись с работы домой, он застал там того, кого меньше всего ожидал увидеть.

На кухне хмурая, снова беременная Ирина наливала зелёный чай, господину Хэ Суо...

Взглянув на лицо дядюшки Хэ, как его называла Сыма Ян, Зайцев понял, что тот приехал с очень недобрыми вестями.

– Ну здлавствуй Тлофим. – тихо произнес повар. – Сыма Ян! Её больсе нет! – Из его узких глаз хлынули слёзы, –Умелла моя племянниса неделю насад. Плоклятый колонавирус унёс мою девоску!

В комнате захныкала проснувшаяся дочка Леночка.

– Каааак?! – пораженно воскликнул Трофим прикрывая рукой рот, – почему?!

– Потому что пандемия! – зло бросила Ирина, – а ты на работу без маски и без перчаток мотаешься! Когда же ты уже за ум то возьмёшься!

– Так я в машине на работу езжу! Зачем мне там маска?

– Пойду я Тлофим! – поднялся с табурета пожилой повар, – больно мне смотлеть на вас. А засем плиходил, тебе твоя зена лассказет.

Он надел маску и натянул нитяные перчатки.

– Белеги её! – Хэ Суо посмотрел на Ирину, – холосая она зенцина, оцень любит тебя. Плосяй.

Он одел осеннюю куртку и вышел из квартиры.

– И зачем он приходил? – тупо уставившись в окно спросил жену, Зайцев. – ведь я так понимаю не только для того чтобы сообщить о смерти...Сыма Ян...

– Не только! – тихо произнесла Ира, – вот зачем, смотри...

Он обернулся. Жена протягивала ему фотографию.

На ней улыбающаяся Сыма Ян держала на руках, двоих малышей-близнецов. Полукровок. Мальчика и девочку. Неуловимо похожих на него. Трофима.

– Это...Это что?! – Холодея вопросил Зайцев, совершенно не желая слышать ответ на свой вопрос, потому как уже и сам знал его – Это...

– Это не ЧТО! – резко сказала Ирина, – а КТО! Это твои дети, Трофим. А  приходил Хэ Суо, дабы узнать, не захочешь ли ты принять и воспитать их. Если нет, то он увезёт их в Китай к дальней родне...Телефон он оставил...У тебя есть три дня, на обдумывание решения...Он больше ждать не сможет...Боится что из за второй волны «короны» опять закроют границы...

– Иииии... Что ты... Что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что детишки не виноваты в том, что отец в своё время сотворил их на стороне! Вот что я думаю! А ещё я думаю, что не гоже бросать детей не смотря ни на что! Где двое, там и четверо! Прокормим!

Горячие слёзы полились по щекам Зайцева.

Он подошел к жене и покрыл её спокойное, милое лицо поцелуями.

 – Ира, ты святая...

 – Никакая я не святая. Обычная русская женщина и мать. Давай Троха, звони своему китайскому родственнику, а то как бы он не передумал!