Я и мои самолёты, глава 4

ГЛАВА 4

Плюхнулись со щитками…

Был 1938 год, до Рождества оставалось пять дней.
Незадолго до этого меня перевели в 85-ю эскадрилью в Дебдене – вторую, получившую новейшие истребители Хаукер «Харрикейн» - но, почти две недели я просиживал штаны на новом месте, и никто не предлагал мне самолёт, чтобы летать на нём. «Харрикейн», как я вскоре понял, был этаким белым слоном – их у нас было четырнадцать, но летали они редко: их отлаживали, отлаживали и отлаживали, ремонтопригодность была почти нулевая. Можете представить мой настрой – я жаждал налётанных часов не меньше, чем новых типов, и отчаянно хотел, чтобы и то, и другое, копилось.
Потому, когда лейтенант «Лори» Лоример, командир звена «А», вызвал меня к себе, я шёл к нему в надежде, что он назначит мне самостоятельный полёт на «Харрикейне». Вместо этого он встретил меня вопросом: «Вы летали на самолётах с закрылками, Клэрк?» «Нет» - ответил я, борясь с искушением сказать: «Да», лишь бы только подняться в воздух. «Ну, тогда вам лучше выполнить несколько полётов по кругу на «Магистре» - сказал он. «С вами полетит лейтенант Бутби, я внесу это в журнал допуска».
Пояснение Бутби фактически подтвердило мои собственные взгляды. «Проблема с этим новыми монопланами» - настаивал он – «в том, что у них недостаточно большая площадь боковой поверхности, они не могут долго держаться в боковом скольжении. Вначале всё в порядке, а затем самолёт «роняет» нос. Пытаясь удержать его ручкой, ты загоняешь машину в идеальное положение для штопора – ручка полностью на себя, «верхняя» педаль ушла вперед – и, если не следить внимательно, ты свалишься в штопор, а как тебе уже, наверное, говорили, вывод моноплана из штопора – это дохлый номер».
«Чтобы спасти пилота, которому приходится убирать излишек высоты скольжением» - продолжил он, «были изобретены посадочные щитки. Если ты заходишь с превышением, ты их просто выпускаешь…» С этими словами он сунулся в заднюю кабину нашего сверкающего серебром «Магистра» и ткнул пальцем в рычаг выпуска щитков на левой стороне. «Во всех прочих смыслах, на нём легко летать» - сказал он; «но он быстрее, чем «Тьютор» - или вы учились летать на «Тайгерах»? «На Тайгерах» - ответил я извиняющимся тоном; благодаря «Тьюторам», Бутби сразу прописался в числе ветеранов старой закваски, а освоение лётных азов на «Тайгерах» считалось уделом плейбоев. «Но первый самостоятельный был на «Кадете» - добавил я торопливо, чтобы меня не сочли мажором.
Бусби вскарабкался в первую кабину, я втиснулся во вторую. Кабина показалась мне даже меньшей, чем на «Тайгере», и уж точно меньше, чем на «Кадете».
Звук двигателя «Джипси Мэджор» был мне знаком, после пятидесяти часов на «Тайгерах», но после пятидесяти часов общения с более мощными «Кестрелами» на учебных «Хартах», «Одексах» и «Фьюри» в летной школе, звучал как-то слабовато. Я подключил слуховую трубку.
«Как слышно?» - спросил Бусби.
«Нормально». Знакомый резиновый привкус воздуха из слуховой трубки вызвал в памяти отношения между инструктором и учеником в течение целого года тренировки. Я почти добавил «сэр». На самом деле, я был в некотором сомнении с тех пор, как прибыл в эскадрилью: к кому обращаться «сэр»? К командиру звена, старшему лейтенанту? В летной школе мы добавляли «сэр», обращаясь к лётному инструктору в чине сержанта, а некоторые – даже к инструктору по строевой подготовке, капралу. Всё было очень запутано.
Бусби рулил совсем не так, как инструктор в лётной школе. Бросив взгляд вниз, в кабину, я увидел, что рычаг тормоза постоянно движется, а ручка управления свободно шатается между коленями. Понятно, что он не мог одновременно держать ручку и работать рычагом – но мои инструкторы всегда говорили: «тормоз – только в аварийной ситуации, а у хорошего пилота аварийные ситуации не возникают!» Я почти услышал, как мой инструктор рявкает «Ручку от себя, будь ты неладен! ОТ СЕБЯ! Ты рулишь по ветру!» Бусби достиг подветренной стороны аэродрома, аккуратно развернулся на ветер, задвинул сектор газа в нейтральное положение на защелке и сказал: «В самый раз! Вперед!»
Но меня-то на этой тактике не поймаешь -  я знал слишком хорошо, по предыдущему опыту, на чем инструкторы ловят курсантов. Я развернулся боком к ветру и начал предполётную проверку.
«Что за чёрт?» - Бутби перехватил управление, снова развернулся на ветер, отдал ручку от себя, дал газ, и мы взлетели. «Тебе придется научиться взлетать быстро, раз в истребители записался» - кратко пояснил он. «Набирай до тысячи и опробуй в пилотаже».
Я хотел сказать, что мой инструктор научил меня формуле освоения нового самолёта: мягкий отрыв, выдерживание, набор высоты на скорости пять миль в час поверх рекомендованной, перевод в горизонтальный полет не меньше чем на трёх тысячах футов, показ характера сваливания с работающим и отключенным двигателем, затем развороты – начиная не более чем с разряда 3, то есть разворот на 540° в течение 1 минуты. Но пилоты истребителей, похоже, игнорировали правила. Я забрался на высоту больше тысячи футов, решив, что так безопаснее, и не получив никаких реплик от Бутби. Затем я выполнил крутой вираж, прилежно наблюдая за указателем разворота и крена. Верхняя стрелка держалась строго в центре, нижняя достигла отметки L4, и тут Бусби спросил: «Когда-нибудь пробовал полную штопорную бочку?»
Следующие десять минут были заполнены безупречно выполненным и впечатляющим круговоротом вращений в разных плоскостях, без малейшего уважения к таким правилам, как «смотри кругом в оба» и «минимально допустимая высота». Наконец, Бутби передал мне управление и сказал: «Теперь пробуй на посадке».
Я аккуратно направил «Магистр», который уже начал мне нравиться, к третьему развороту. Я добросовестно выполнил надлежащую проверку перед третьим. Я выполнил разворот, предварительно оглянувшись и внимательно оглядев сектор сзади. Я убрал газ, установил нужный режим триммером, установил скорость точно шестьдесят пять. Я снова оглянулся назад, затем по обеим сторонам, добавил еще пять миль в час и выполнил разворот со снижением влево, на ветер. Слишком высоко. Боковое скольжение под запретом. Ну что же, опробуем щитки! Я толкнул рычаг выпуска вперёд.
Скорость упала…я отдал от себя ручку, опуская нос…для скорости шестьдесят миль в час, мы пикировали устрашающе круто. Земля ринулась на нас… «лучше уж боковое скольжение» - подумал я, и убрал щитки.
И конечно, Бутби не улучшил ситуацию, поскольку он выпустил их снова, в тот момент, когда я рванул ручку на себя. Его действие привело к сваливанию. Думаю, мы оба почти сорвали сектора газа.
«Мы едва не плюхнулись с этими щитками» - пояснил он в летной комнате немного позже. Сделал паузу и повторил «, чуть не плюхнулись…со щитками»
И существительное стало глаголом*.

*Игра слов: Flaps – щитки.  To flap - плюхаться.