Дьявольская философия. Часть 1. Сократ

МИХАИЛ АБЛАЕВ. «ДЬЯВОЛЬСКАЯ ФИЛОСОФИЯ».

Часть 1.  Сократ.

- Что это ты за название такое начертал – «Дьявольская философия»? – сказал Пизон, низкорослый толстяк с гладко расчёсанной бородою, но с шевелюрою, снабженной неуёмным, серым от седины хохлом. – Книги…Да, книги! Наши философы… Платон, Аристотель…  Не боишься?
- Сосед, - откликнулся Сизоп, несущий с кухни хлеб и козье молоко, -  кого бояться? Мы свободны…
- Да уж! Ты знаешь, что этих достойных мужей изображают в христианских храмах  - и отнюдь не как исчадий ада!
Сизоп горячо улыбнулся.
- Я выполню Божью волю! Надеюсь.
- Кому как не церковным главам нашим знать волю Божью? Ты пойдёшь против церкви?
Сизоп погладил длинные волосы.
- Я ничего не имею против церкви – разве что… Церковь – тело Христово, но люди есть люди. И тело то оно – символическое!
- В церкви Дух живёт!
- Сомневаюсь!
- Ты причащаешься?
- Нет.
- С кем ты?
- Ты знаешь, я – Божий.
- Знаю? Ха-ха-ха… Смотри, Сизоп -  как бы не впасть тебе в геенну огненную!
- Смотри, Пизон… как бы не погибнуть тебе со многими!
- Погибну я за Христа и Его церковь…
- Погибнешь ты для Христа и, что самое главное, для Бога!
- Не смей!...
Пизон выскочил на улицу и, давя оливки, бросился к своему дому, на пороге которого его ждала жена – длинная и тонкая гречанка, некрасивая и нечистая.
Сизоп закусил принесённой снедью и зажёг свет.

«Сократ – первый из философов, которых я собираюсь обвинить в дьявольстве, в подчинении нечистому, вольном или невольном.
Ангелы поведали мне, что эллинские земли являлись до недавних пор уделом этого падшего серафима – тогдашнего князя мира. Мифы, открывавшиеся поэтам и жрецам – его сочинения. В отличие от всех остальных мифологий мира. Ужас берёт от той мысли… что настанут времена, когда подростки будут зачитываться ими, а статуи греческих богов будут считаться эталонами красоты. Избавь, Бог! Но, судя по всему, историю делают люди… А Господь только смотрит и оценивает.
Итак, Сократ. По словам Диогена Лаэртского, был он провокатором (1, стр. 287), то есть  своим  умственным авторитетом, мыслительной силой и изворотливостью он вызывал панику самосознания и внушением устанавливал новый мыслительный опыт. Не случайно с ним, едва ли не с единственным из философов, разговаривал демон. Или ты думаешь, глупый ортодокс, что у рафинированного, изощрённого приверженца греческих богов, клявшегося Зевсом, Герой, Анубисом, важнейшей составной своего учения  имевший почитание демонов (1, стр. 38), был некий  «Ангел», который в силу особых его «протохристианских» заслуг, выражавшихся, очевидно, в любви к истине, терпел Сократа-человека и вдохновлял Сократа–философа? Ты не заслуживаешь даже смеха, глупый ортодокс, но… Философия так философия!

Начну с того, что истину человеку свойственно любить искони, как свойственно любить правду, достоверность. Это обычное явление, и на этом свойстве Сократ сколотил себе «нетленный» капитал. Я  заставлю его истлеть! Прямо  на глазах у вас, читающих мою книгу. Любое рассуждение, любой мысленный процесс при нормальных, свободно-позитивных условиях  ориентирован на истину. Но истина предполагает объективность как данных, так и выводов. Что же Сократ говорил о своей «любви к объективности»?
«Она (моя любезная философия), милый друг, всегда утверждает то, что теперь слышишь от меня (!); она совсем не так переменчива, как другие любезные. Вот, например, этот сын Клиниев иногда говорит одно, иногда другое, а философия – всегда одно и то же (!), говорит именно те речи, которым ты удивляешься и которые лично слышал (! – то есть от Сократа). Итак, либо опровергни её (! – философию!) и, вопреки моим словам (!), докажи, что наносить обиды и, обижая, не подвергаться наказанию есть крайне (!) великое зло; либо, если оставишь это не опровергнутым – клянусь египетским богом, собакою, что с тобою, Калликл, не будет в согласии Калликл и что его разногласие продолжится во всю жизнь. (Теперь особое внимание!) А я думаю, почтеннейший, что пусть лучше расстроится и разногласит моя лира (!), пусть лучше произойдёт разладица (!) между мною и моим хором, пусть лучше не соглашаются с моими мыслями многие люди, чем быть мне в разногласии с самим собою (!!!) и говорить противное самому себе (!)» (1, стр. 154).
Итак – абсолютная непогрешимость Сократа, говорящего «саму философию». Обратите внимание на слова «опровергни её» -  то есть в каждом утверждении Сократа вся философия! И внушая чудовищно таким образом, просто насилуя дух и душу, Сократ, апеллируя к силе своих же сократических доказательств—лжевнушений, угрожая разладом с самим собой (не от демонов ли?), этот некий «философ» предлагает опровергнуть своё явно, до смешного очевидное ложное утверждение.
В последнем фрагменте – болезненное стремление утвердить свою «объективную субъективность» (обратите внимание на слова о «расстроенной лире»), болезненное и глупое, поскольку философ обязан прежде всего смотреть не «в себя» и быть «верным себе», а видеть, понимая, реальность в любом приложении этого слова.
Итак, гол этот «благочестивый страдалец». Больной? Разберёмся! Но - дьявольская философия!
Но подумайте, читатели: не является ли эта цитата, её пафос, лозунгом и руководством к действиям любого из «нормальных» философов?

Знаменитая формула Сократа: «Я знаю, что ничего не знаю», очевидно ложная и провокативная, «родилась» у него с целью подтвердить определения Дельфийского оракула и, соответственно, Аполлона (1, стр. 24), о нём как мудрейшем из людей (1, стр. 22). В угоду ли дьяволу и демонам он так кощунственно воплотил свою «мудрость»?
«…Я рассуждал сам с собою, что этого-то человека я мудрее, потому что мы с ним, пожалуй, оба ничего в совершенстве (!) не знаем, но он, не зная, думает, что что-то знает, а я коли уж не знаю, то и не думаю, что знаю. На такую-то малость, думается мне, я буду мудрее, чем он, раз я, не зная чего-то, и не воображаю, что знаю эту вещь.» (1, стр. 24).
Во-первых, Сократ подменяет  мудрость знанием. Очевидно, что мудрость – это способность рассуждать и делать объективные выводы, а отнюдь не осведомлённость в чем-либо, информированность.
Во-вторых, знанием в совершенстве он подменяет знание вообще, что является явно дьявольским  приёмом. За это его и ненавидели  «мудрые» люди (Там же).
«…Многое множество таких, которые думают, что они что-то знают, а на деле ничего (!) не знают или знают одни пустяки» (1, стр. 28).
Не одержимый ли Екклесиаст здесь проглядывает? Так относиться к знанию – дьявольская ложь.
С этим-то дьявольским мерилом мудрости он подходил к людям, вызывая отчаяние и  ярость. Провокатор! Не его ли дети наши катафатики?
А что касается его шумного «учения о добром и злом», о дружбе и любви… Приведу один яркий пример образа мысли Сократа и его слов.
«В самом деле, мне кажется, мудрецы говорят о добрых, что они-то подобны и друзья между собою, злые же, как и говорится  о них, никогда не бывают подобны самим себе, будто отуманенные и неустойчивые. А что неподобно самому себе и отличается от себя, то-то едва ли уж может уподобляться другому или быть его другом» (1, стр. 193).
Сократ явно заблуждается в том, что индивидуальность человека является неизменно-добрым его началом. Более того, он лжёт, говоря, что индивидуальность может быть неким «двойным» существованием, хотя конечно же провокативно имеет в виду и утаивает наличие в человеке личности. Отсюда и раздвоение сознания и вывод – все люди шизофреники, такие же, как Сократ! Посмотрите на его голову!
«Значит, утверждающие, что подобный подобному друг, подразумевают, как я думаю, то, друг мой, что один добрый одному доброму друг, злой никогда не соединится истинной (!) дружбою ни с добрым, ни со злым» (Там же).
Это – не игра ума, это явная ложь и провокация! Дружба в принципе, вообще – или истинная дружба?
«Стало быть, мы понимаем уже, что такое друзья: исследование нам показало, что это будут люди добрые». (стр. 194)
Такая «философская арифметика» не только содержит в себе ложь, но и до странности оторвана от реальности, что для философии непростительно! Люди могут быть подобны и во зле, как подобны одинаково грешащие!
«Подобный подобному, поскольку подобен, и потому друг, должен ли быть также полезным, как такой такому? или иначе: всякий подобный всякому подобному какую мог бы принесть пользу либо какой вред, чего не принёс бы сам себе? или что заставил бы терпеть, чего не терпел бы сам по себе? Такие-то как были бы любимы друг другом, не имея попечения друг о друге (!)? Могли ли бы как-нибудь?
- Не могли бы.
- А что не было бы любимо, как было бы другом? (Особое внимание!)
- Никак не было бы. (!!!) (Ответ противоречит вопросу).
- Ну так подобный подобному не друг: другом был бы добрый доброму, поскольку добр, а не поскольку подобен.
- Может быть.
- Что же? Добрый, поскольку добрый, не будет ли достаточен для себя? (Почему???)
- Да.
- А достаточный-то, по достаточности, не нуждается ни в чём.» (стр. 194-195).
Эта дьявольщина, то ли от Сократа, но, скорее, от автора Платона исходящая, не нуждается в дополнительных комментариях, кроме обличающих замечаний в тексте. Но любому глупому ортодоксу должно быть очевидным, что дружат подобные, что добрый не достаточен для себя, а нуждается в любви
Продолжу цитировать, хоть здесь и  вообще и так уже всё ясно.
«- Не нуждающийся же ни в чём не будет ничего и любить.
- Конечно, нет.
- Но кто не будет любить, тот не будет и дружиться.
- Да, так.
- А кто не будет дружиться, не будет другом.
- Явно, что нет.
- Каким же образом добрые, по принятому основанию, будут у нас друзьями добрых, когда и отсутствуя, они не стремятся друг к другу, - ибо в отдельности достаточны для самих себя, - и присутствуя, не нуждаются друг в друге? Да таким-то людям что за причина уважать друг друга?»  (Стр. 195).
Итак, очевидно, что эта дьявольская конструкция, являясь едва ли не азбукой нравственности для философско-околофилософской публики, довольно гарантированно привлекает демона к сознанию воспринимающего её (полностью или по частям!), который формирует сознание, ослепляя, внушая и парализуя исконную любовь к истине, и жертвы этой гадины довольно многочисленны в последнее время!
Такой вот «праведник», «мученик до Христа», «мудрейший из мудрых»! Лжеучитель, провокатор, разносчик умственной шизофрении…
Закончу словами Сократа из Диогена Лаэртского:
« Делай, что хочешь – всё равно раскаешься».
Вот так вот!