Автогонщики

Героям этого репортажа снятся не лавры Шумахера, а бандиты, полицейские и таможенники. Речь идёт не о спортсменах, а о торговцах автомобилями. Истории одна страшнее другой наводят ужас на тех, кого они каждый раз оставляют дома. Кого-то обворовали уже в поезде, и он приехал в Германию без денег, кто-то и деньги довёз, и машину удачно купил, и выехал нормально, но до дома не доехал, пропал без вести. Родня устала плакать, а милиция искать...

Осень-2000. Первый год нового тысячелетия подходил к концу. Перегнать машину на Восток стало намного легче, по пути много отелей, мотелей, трактиров, столовых, ресторанов и охраняемых стоянок. Дороги стали лучше, мародёров стало меньше, тем не менее бизнес этот чахнет – поборы бандитов, таможенников и милиции настолько высоки, что овчинка выделки уже не стоит. Сейчас машину редко кто гонит наобум, чаще всего по предварительному заказу: марка, пробег, цвет, цена и сроки - всё обговаривается заранее, тогда автогонщику легче соразмерить степень риска с реально ожидаемой прибылью.

Мне довелось наблюдать весь процесс этого бизнеса от начала и до самого конца. Участников трое с половиной: Витя, Володя, Хасан и я. Половинка – это я. Меня за полноценного перегонщика считать нельзя, рулю, когда попросят заменить, Машины, три мерседеса, не мои, я их не покупал и за бизнес не отвечаю.

Мужики, все трое из Астрахани. Хасан купил в Германии на свои деньги три не сильно подержанных мерседеса и предложил своим друзьям подзаработать. Витя и Володя кровно заинтересованы в положительном исходе дела. У Хасана в заначке осталось не так уж много денег. Если не будет авария Витю и Володю он рассчитать не сможет.

Коротко о водителях:
- Хасан, молодой казах, бывший новый русский, смешно звучит, но он им, действительно был, новым русским, занимался оптовой торговлей, бизнес в гору не пошёл, то ли конкуренты его обошли, то ли затоптали и Хасан занялся перегоном иномарок. Заказчиками стали бывшие конкуренты. Имеет трёх детей, живёт в трёхкомнатной квартире на пятом этаже. За своей будущей женой ухаживал романтично и оригинально. Влюбился с первого взгляда в девчонку, стоящую на трамвайной остановке. Топ-модель! Феи снились ему каждую ночь, но Хасан даже во сне такой не встречал. Рядом с остановкой бабулька торговала пионами. Пока рассчитывался за цветы, трамвай ушёл. Догонял свою судьбу Хасан на запорожце. Эта легковушка много чего на своём веку повидала, но подпрыгивать на шпалах как лягушонок ей ни разу не приходилось. Судьба стояла в конце вагона и умирала со смеху, глядя на живую кинокомедию, в которой она вдруг оказалась в самой главной роли.

Володя, крутой парень, владелец небольшой столярки, в которой пять рабочих изготавливали резную мебель из красного дерева. Оставить свой бизнес на целую неделю ему было не так-то просто. Риск убытков велик, но на авантюру его подтолкнула ностальгия по романтике автопробегов. Свой начальный капитал Володя сколотил из доходов по перегону иномарок, которых ожидала свалка. Привлекали его не только деньги, ему нравился риск, бегство от бандитов он воспринимал как праздник, как бегство от разъярённых быков на корриде.

Витя. Так называли парни своего компаньона Виктора Петровича Петрова. Витя имеет учёную степень, много лет проработал Астраханском научно- исследовательском институте осетровых. Когда настали тяжёлые времена, учёных стало меньше, браконьеров стало больше. Как раз в тот самый тяжёлый год Витя ушёл на пенсию, её не хватало. Хасан предложил ему присоединиться к автопробегу Берлин- Астрахань. Витя согласился на старости лет на это рискованное путешествие больше из любопытства, чем из-за денег. Очень уж хотелось на мир посмотреть.
 
Я увязался за ними с такими же намерениями, как свободный корреспондент русскоязычной газеты «Восточный экспресс». За репортаж я не получу ни копейки. Поддерживаю своих земляком на информационном поле Германии. За помощь в перегоне машин мне обеспечено бесплатное питание и проживание в гостиницах.

Родня не одобрила моё участие в автопробеге, но всё же усмотрела в этой затее особый плюс - собрала в дорогу рождественские подарки для бедных родственников, оставшихся жить на просторах саратовских степей. На немецко-польской границе немецкий таможенник предупредил меня, что его польские коллеги потребуют от нас взятку. Я это уже и без него знал. Проехали ничейную полосу.

Поляки рады русским гостям из Германии. Каждого можно ободрать. Перед нами какую-то машину не пропускают - нет зелёной карты. Шофёр протягивает польскому таможеннику немецкую купюру. Тот, поглядывая на нас, изображает оскорблённого честного чиновника и громко возмущается. Мы отходим подальше от окошка, чтобы не быть свидетелями.

Дело тут же вмиг разрешается, машина без проблем пересекает границу и скрывается в ночной темноте на просторах Речи Посполитой.
В приграничном городе Ржепине множество мотелей. Выбор большой: от дешёвых невзрачных забегаловок и до солидных гостиниц, украшенных неоном огней. Охраняемые стоянки машин имеют соответственно разный вид. Одни похожи на колхозный заброшенный двор, другие на дворцовую площадь. Уже полвека прошло как немцев выселили из города Реппена на левый берег Одера, а в его тесных переулках всё ещё витает дух немецкой старины.

Не знаю, как к этому относиться. Всех немцев, несколько столетий живших в восточных землях Германии, а их немало было, аж 18 миллионов человек, навечно выдворили с родины. Часть беженцев погибло во время войны, других выгнали польские и чешские соседи. Очень ужасная участь.

Семью моего деда выслали с Волги в Сибирь по приказу правительства. Приказ выполняли офицеры и солдаты. Этих же немцев прогоняла не только армия, в изгнании активно участвовали соседи. В пустые немецкие дома заселили польских беженцев, которых прогнали с Западной Украины их украинские соседи. Чтобы не было сомнений, что надо поторапливаться могли на глазах у всех сельчан размозжить голову польскому ребёнку.
 
Я никогда бы не поверил такому ужасу, если бы не был знаком с одним польским журналистом, который мне об этих ужасах поведал. Его семья в конце войны бежала из-под Ивано-Франковска в Силезию и заняла пустой немецкий дом.

Удивляет не только жестокость, но и дурость человеческая. Развал Советского Союза начался задолго до Беловежской Пущи. Инициатором развала был автомеханик Гданьской Судоверфи. Он взбаламутил рабочих на забастовку. Массовые протесты привели к тому, что в правительство Польши в ночь на 13 декабря 1981 года ввело военное положение. Правители все гады, а рабочие все ангелы. Это честные и порядочные люди. Они не крадут. В это все поверили.

Из вида ушёл такой простой факт: многие из них не украли миллион не потому, что честные были. Просто миллиона под рукой не было, а был бы и украли бы. К тому же Польское государство ворочало миллионами в составе Совета Экономической Взаимопомощи.

Гданьская судоверфь строила по тридцать судов в год. Корабли, баржи, танкеры, траулеры. Зачем помогать русским. Они же оккупанты!!! Будем продавать свои корабли в Америку. Там больше заплатят. Вся Экономическая Взаимопомощь рухнула и Совет этого самого СЭВ не знал, что полякам посоветовать.

 Автомеханик Лех Валенса оказался сильней. Его выбрали Президентом Польши. От ненавистного Советского Союза откололись, суда Гданьской судоверфи Америка не купила. Всё встало. Работы нет, денег нет, кормить семью нечем. Народ снова пошёл на забастовки. И снова против правительства.

Народу наплевать было, что в Правительстве сидит свой человек. Верните хлеб и деньги! Месяц назад прошли выборы. Любимый всем народом Лех Валенса набрал чуть больше одного процента. Ну а голова то на что?! Раньше то нельзя было догадаться чем вся эта буча кончится. Через десять лет тот же сценарий с такими же плакатами провернут в Москве. Глупость человеческая неистребима!

Польша мне близка ещё и потому, что здесь 250 лет жили мои голландские предки, бежавшие на восток от костров инквизиции. Кто добежал до Польши тот жив остался. Польша всех принимала. Да и называлась она тогда по-другому – Речь Посполитая Обоих Народов. Название на современный русский язык историки не переводят. Речь Посполитая переводится как Республика.

Да. Пятьсот лет назад здесь была Республика, её территория простиралась от Балтики до Чёрного моря. В парламенте заседали поляки, литовцы, немцы и русские; католики, лютеране и православные. В Республике строились церкви, костёлы, мечети и синагоги.

Российские и немецкие учебники многое из того что было умалчивают. Теперь поляки бегут из своей страны на Запад точно так же резво, как прежде с Запада бежали в Речь Посполитую евреи, гугеноты и менониты. В стране бардак. Не до жиру. Быть бы живу. Всю ночь мне мерещились кошмары, а утром охватил какой-то жуткий страх, казалось, что не вернуться мне больше из этой поездки.

Эдик, наш племянник, из Польши вернулся домой без машины, без денег и с ножевым ранением в бедре. Когда припрёт, все начинают верить в Бога, вот и меня понесло в утренних сумерках на перекрёсток к огромному распятию, что стояло прямо у дороги. Я искренне каялся и просил всевышнего спасти в дороге душу грешного атеиста.

Светает. Мимо церковной ограды, лопоча по-польски, пронеслась ватага ребятишек. Им навстречу в ресторан идут автогонщики. В ресторане меню на трёх языках: на польском, немецком и русском. За столами звучат на русском шофёрские байки, совсем как на Алтае в столовой автобазы ЧВТ. Ребята спрашивают у знатоков, трясут ли в Польше русские братки или не трясут.

 Последняя новость: кто-то из новичков отдал какому-то прохиндею двести марок за крышевание. Новичок попросил квитанцию или на худой конец какую-нибудь расписку, чтобы коллеги по грабежу несчастного больше не останавливали. Бланков, естественно, не было и ханыга, косивший под братков, написал шофёру его же карандашом в его же блокноте опус такого содержания: „Машыну абслужыл Е30 свабодная Капчоный". Е30 - это польское продолжение немецкого автобана А12. Все смеются до упада. Мне не смешно, я ведь тоже новичок.
 
Польский участок европейской автострады Е 30 имеет всего две полосы. Встречные при обгоне летят прямо на тебя. По дороге встретили несколько аварий. Перед Варшавой пожарники сдирали с огромного тополя обломки какой-то несчастной легковушки. Туман. Я всё жду снега.

При одной мысли о гололёде в тысячу километров длиной моё сердце сжимается в комок и в пятках начинает покалывать.
Местами автострада переходит в обыкновенную асфальтированную просёлочную дорогу. Едем через лес, из него то и дело выходят проститутки. Одни голосуют, другие откровенно знаками показывают в чём заключена суть их новой профессии. До чего дожили! Братская Народная Республика Польша решила отделиться от русских, теперь молодые полячки распределились по опушкам леса, чтобы за гроши лечь под русских шофёров, которые за гроши перегоняют иномарки из Германии в Россию.

Тересполь –последний польский город на нашем пути. Впереди граница. в 1939 году она проходила возле Минска. Сейчас она проходит между Тересполем и Брестом. Перед границей две очереди. В одной тягачи с прицепами и туристские автобусы, в другой легковушки и пеший люд. Последние спешат навстречу нам за рубеж, чтобы ещё до утра провернуть одно серьёзное дело: пешеходы продадут два блока сигарет и две бутылки водки. В Польше всё это добро стоит намного дороже, чем в Белоруссии. Водители белорусских легковушек сольют этой ночью за бугром за сотню злотых бензин из своего бензобака в какую-нибудь польскую канистру.

Этот побочный источник дохода помогает белорусам прокормить свою семью. В ночь с пятницы на субботу перед границей настоящее столпотворение - конца и края очереди не видно.

Перед границей автокатастрофа. Дорога закрыта, едем к таможне в объезд. Там поляки нас застопорили. Проверка документов продолжалась с вечера и до полуночи. Ускорить проверку можно взяткой, но Хасан принципиально заупрямился.

Белорусы не чинили нам никаких препятствий. Таможенник выдал все необходимые документы и объяснил кому и когда их надо предъявлять. Мы пересекли белорусскую границу и оказались в СНГ.

До утра остаётся мало времени, и мы ночуем за Брестом на платной стоянке прямо в машинах. Нас охраняет офицер запаса Вахтанг, бывший афганец. Он грузин, жена молдаванка. В Белоруссии им спокойнее, на свою родину они уезжают лишь в гости.
В Минске полдня потратили на базар. Там очень дешёвые запчасти. Все устали и решили ещё раз заночевать в Белоруссии. Платная стоянка ограждена железным забором, в небольшом отеле нам досталось по комнате. Истопник Мыкола ублажил нас русской баней, мы дали ему чаевые и пожалели об этом. Кочегар решил нам тоже услужить и всю ночь не отходил от котельной, поднял такую жару, что мы чуть не сварились в своих номерах.

Заезжаем на автостраду. Я за рулём, еду последним. Виктор Петрович отдыхает в машине Хасана. Стоим перед шлагбаумом. Рядом с ним высокая будка. Проезд по автостраде платный. Хасан поднимается наверх, оплачивает проезд, спускается вниз и садится в машину. Шлагбаум поднимается, Хасан машет мне из машины рукой, чтобы я следовал за ним. Следую за ним. Прямо пред моим носом шлагбаум опускается.

Я сбиваю его с крюков и он отлетает в сторону. Отъезжаю назад, выскакиваю из машины. Бампер слава Богу цел, а права? У меня нет денег выкупать их. Идиот! Что за трюки у них тут в Белоруссии?! Мужик вылезает из своей будки, спускается вниз и пялит шлагбаум на место. Я помогаю ему, извиняюсь и сетую на то, что он так внезапно меня ошарашил. «Смотреть же надо! Красный ведь горел!» Вот это я влип!!! Поехал на красный и сбил шлагбаум. Мужик залез наверх в свою будку и поднял шлагбаум.

Я проехал и остановился. Жду, когда он спустится вниз на разборки. Прикидываю во что мне обойдётся моя ошибка. Не спускается. Даже не смотрит на меня из своей будки. И никуда не звонит, никому не жалуется. Хасан махнул рукой – в чем дело? Поехали! Конечно, поехали. Бесконечно рад такому исходу и дико удивляюсь благородству и честности этого белоруса. Он мог бы не опускать шлагбаум и забрать себе в карман стоимость моего проезда. Фотоэлементов у регистратора не было, всё было бы шито-крыто. Он мог вызвать ДАИ – Дорожную Автоинспекцию. ДАИ нас не доило.

Автострада в Белоруссии оборудована по европейскому стандарту. Две полосы в одну сторону, две в другую, между ними газон, разметка на дорожном полотне чёткая, обочины, лужайки, опушки леса вдоль дороги настолько чисто прибраны, что кажется будто их граблями выскребли.

Брёвен лежат в штабелях ровнёхонько как на выставке. Разрухи не видно, нет руин ферм, нет руин гаражей, нет руин РТМ, нет руин фабрик, заводов и складов, деревни выглядят очень бедно, но сельское хозяйство не похерили. Через год мы проехали по этой дороге летом. На выпасах стада коров, в каждом голов по триста, по пятьсот. Поголовье прикидывать умею, в деревне вырос. Ехали в Ростов-на-Дону через Орёл и Воронеж.

После Смоленска одни руины. Перед Воронежем встретили всего лишь одну корову на привязи. Такой Путин принял Россию.

Российскую границу пересекли без проблем. Туман густеет, снег почти весь стаял, грязь летит от встречных машин на ветровое стекло. Впереди ремонт дороги. Дорожный указатель, стрелка на круглой ржавой жестянке с облезлой краской показывает налево, но слева обрыв. Выходим, смотрим. Жестянка была прибита на двух гвоздях. Верхний то ли проржавел и отпал, то ли его юморист какой выдернул, круг повернулся на 180 градусов, нижний гвоздь стал верхним, а стрелка стала показывать не направо, а налево.

Российские дорожники могут успешно закончить ремонт дороги и забыть убрать указатели ограничения скорости. Водителям невдомёк почему по ровному участку трассы надо ехать со скоростью 30км/час. Понимание приходит тогда, когда из-за кустов помахивая палочкой вальяжно выходит располневший  гаишник.

В Москву заехали ночью. Море огней, рекламы как Берлине. Дорога нервирует - много полос, разметку не видно, движение напоминает муравейник, где все без всяких правил лезут друг на друга. Обязательного страхования автомобиля в России нет. Чтобы не пришлось любимой плакать, московскому шофёру кроме прав надо иметь ещё железные нервы и тонкое чутьё.

Всё это у Хасана есть. Я сижу рядом с ним, то бледнею, то краснею и не знаю, что сказать. Перед красным светофором он успевает выскочить из кабины и отматерить на чём свет стоит наглого водителя, который обогнал нас справа. И всё это в городском шуме и гаме. Водители могут проехать по зебре прямо перед носом пешехода. Тот от страха шарахается в сторону. Другая машина сигналит ему во всю мочь, несчастный подпрыгивает.

Вспоминаю как мне в Германии водители уступают дорогу там, где на переходе нет зебры лишь потому, что я, разинув рот, ступил на дорожное полотно. Водители загодя резко тормозят, и рукой показывают, мол, шагай же парень! На лице улыбка. Первый раз я не понял этих обычаев и сделал шаг назад. Машина стоит, шофёр ждёт, когда я всё же перейду дорогу. Не всегда так бывал, но очень часто.

Ночевать остановились на улице Шверника у Витиного друга, старика Владислава. Квартира небольшая, на стенах старинные фотографии и акварели с видами Сибири, - хозяин квартиры занимался научной работой в горнорудном деле. В голове моей вдруг зазвучали отголоски песен прошедшего советского времени: …я уехала в знойные степи, ты ушёл на разведку в тайгу…

Тоскливо стало вдруг мне в той квартире. Мой школьный друг Колька Коновалов с двумя инфарктами застрял где-то в тундре. Ищет в Сибири газ для меня, живущего в Германии, в это время все Коноваловы, мой сын, мой брат, все мои друзья и коллеги, живущие в Сибири, отапливают свои дома дровами и углём.

Владиславу пенсии на жизнь не хватает, цены в Москве бешеные. Выручает подмосковная дача да добавки, которые город выдаёт пенсионерам.
Утром едем в немецкое посольство, чтобы снять с учёта мерседес. Там нам объяснили, что этими делами посольство уже давно не занимается.

 Едем на юг. Под Москвой Хасан предложил заехать в Мелихово на усадьбу Чехова. Володя возмутился, а Витя испугался:
- Хасан! Мы проторчим здесь и нарвёмся на гололёд.
- Ну, да, конечно, после тумана будет похолодание. На деревьях иней, на дороге лёд.
- Вы что, нерусские люди что ли?! Покажем Фёдору усадьбу Чехова или не покажем!?
Оппоненты нехотя согласились.

Я сижу в машине рядом с Хасаном. Он объясняет мне, что предстоит нам здесь увидеть. Недалеко от Мелихово в лесистой лощине бьёт ручьём из-под земли большой родник. Его считают святым. Это Талеж. В истории Талежа было очень много значительных событий. Когда-то Иван Калита, один из основателей Москвы, завещал Талеж своему сыну. В наши дни у родника стоит новый, необыкновенной красоты православный храм.

Вся территория вокруг родника и храма благоустроена и огорожена. Новые русские сбросились в общаг и на свои кровные всё это выстроили. Кровные, потому, что при разборках были жертвы. Хасан, хотя и мусульманин, тоже вложил свою долю в строительство православного храма. Его дети, пацаны-двойняшки, страдали какой-то экземой. Врачи вылечить не смогли. Хасан свозил их в Талеж, искупал в купели, экзему у детей как рукой сняло.

Не знаю какую дать оценку российской мафии. Крёстные отцы воздвигли храм, а святые отцы освятили его. Хасан на крёстного отца не тянет, но он был в их компании. Он по духу мне близок. Не хлебом единым жив этот человек, был бы помешан на деньгах, остался бы в той компании. Никакого понятия не имею об этой сфере новой российской жизни.

За окном поздняя осень, сосновая роща напоминает мне картины Левитана. Так, так, так… Вспомнил! Левитан ведь здесь, в Мелихово частенько был гостем на усадьбе Чехова. Там внизу под бугром должна быть река Лопасня, мы через мост ведь проехали.. Свою знаменитую. картину «Золотая осень» Левитан начал писать в Тверской губернии, а заканчивал здесь, на усадьбе Мелихово. Говорю об этом Хасану. Он бесконечно рад тому, что уговорил мужиков на такой опасный крюк. Чёрт с ним с гололёдом, Фёдору надо показать Мелихово!

Музей в Мелихово закрыт. Мать честная! В Москве население десять миллионов человек. Детей наверняка больше миллиона, тут ведь положено стоянку экскурсионных автобусов выстроить. Одна школьная экскурсия должна сменять другую. Ничего. Никого. Боже, до чего довели страну!

Бродим по запущенному двору в надежде хоть кого-нибудь встретить. Прибегает откуда-то женщина, говорит, что она директор музея и рада гостям. По трём мерседесам догадывается, что посетители за ценой не постоят. Заходим в дом. Здесь жил Писатель. Знаменитый русский писатель Антон Павлович Чехов. Хасан без ума рад тому, что успел от меня узнать кое-что из того, что нам рассказывает экскурсовод.

После экскурсии едем в Талеж. Это рядом. Пять минут езды. Да-а-а. Слов нет. Жаль, что крёстные отцы на Алтай в нашу Аю не заехали. В селе десять родников и ни одной церквушки. Но природа здесь тоже великолепная. Аура просто божественная. Набираем в пластиковые пятилитровые бутылки священной талежской родниковой воды и отчаливаем на трассу Москва-Астрахань.

Туман густеет. Надо успеть продвинуться на юг быстрее, чем нас прихватит мороз. Милицейских постов всё больше и больше. Проверяют чуть ли не каждый час. Мы выходим из машины показываем багаж, заводские номера, иногда проверяют всего лишь мой паспорт. Подводит моё „лицо кавказской национальности". Нос папин, глаза мамины, в сумме получился какой-то грек. Иметь такой профиль на юге сейчас хлопотно. От поборов выручает вид наших машин. Кто его знает кому мы их гоним. Хасан позвонит кому надо, те позвонят кому надо, потом те позвонят кому надо и по телефону спросят ментов: «Вам, что, мало дали!?»

Дали не мы, а те, кому гоним машины. С потрёпанной легковушкой на перегон соваться себе дороже. Обдерут как липку. Каждому дай. Дай! Дай! Дай! Противно смотреть как человек в униформе без погон соглашается на баночку баварского пива. Если на плечах погоны, то баночкой пива не отвертишься. Всем надоело друг друга бояться и жизнь идёт своим чередом. На вокзале можно спокойно оставить сумку или чемодан - никто не возьмёт, - вдруг там бомба.

Под вечер случилась с нами авария. Витя слетел с дороги под крутой откос. Чудом не перевернулся. Сам цел, но в шоке, с машиной тоже всё в порядке - всего лишь бампер отвалился. На месте аварии остановились какие-то дагестанские купцы и презентовали нам трос - мир не без добрых людей.
Ночь нас застала под Тамбовом. Заехали в придорожный мотель. В столовой подавали пельмени, а к ним в придачу водку под названием „Тамбовский волк". Резные деревянные столы, на стенах резной орнамент, в углу цветной телевизор, транслировали выступление Путина. Он высказал своё мнение по государственным символам России.

Холодное туманное утро. Дорога вроде чистая и ребята летят как угорелые, аж в пятках колет. Дворники замёрзли и скребут по стеклу, я предлагаю остановиться и очистить их от наледи. Все три машины съезжают на обочину и останавливаются. Делаем перекур и пробуем асфальт. Как раз в этом месте начинается катушка. Решили ехать обочиной на малой скорости. Левые колёса скользят по льду, правые скребут по гравию. Через несколько минут в тумане медленно проявляются фигуры людей. В лесу на боку лежат жигули. Приехали. Хорошо, что я своих остановил, не то лежали бы сейчас в лесу наши мерседесы рядом с теми „жигулями".
Останавливаемся, успокаиваем пострадавших и голосуем летящему на всех парах „Камазу". Грузовик тормозит, его заносит на блестящем от гололёда асфальте, через пять секунд он уже лежит вверх колёсами в тамбовском лесу. Ужас!

Мужики вылезают из кабины. Живые, но бледные как смерть. Радости мало - в кузове дорогое оборудование, страховки нет, десять жизней не хватит, чтобы рассчитаться.  Не представляю, как они будут выбираться из этой долговой ямы.
Ребята три дня тростили мне про ресторанчик „У Татьяны", что стоит на трассе между Волгоградом и Тамбовом и вот наконец-то мы добрались до него.

Снаружи невзрачная допотопного вида постройка, внутри всё прибрано, тепло, уютно, цветы, музыка. Меню в пять раз дешевле, чем в Подмосковье и в десять раз разнообразнее, - перечень одних только супов занимает целый лист. Вкус специфический - всё соответствует своему названию.

Волгоград проезжаем ночью. Прожекторы Мамаева кургана, шлюзы Волго-Донского канала и даже городские рекламы напоминают нам о том, что перед нами город-герой Сталинград.

В Астрахань приехали в полночь. Душ, после душа чай, после чая спать. Лишь бы теперь домой как-нибудь живьём добраться!
До дома я добирался... впрочем это была уже совсем другая история.