Мак Маг. Утренняя звезда, гл. 1

Эта история - одна из многочисленных, которая случилась со мной в поезде.
Кажется, это был рейс «Одесса-Киев".
Я не бронировал место, не обращался к друзьям, чтобы подобрали хороший  вагон, достойный ряд. А вы знаете, что это значит…
Все происходило спонтанно и быстро, мне просто нужно было срочно отправиться, и с помощью одного приятеля, попросив его занять своё время ради меня, я приобрёл посадку.
Обожаю ездить в фирменных поездах, а ещё больше – общего пользования, где нет лежачих мест.
Здесь много можно услышать массу разных историй даже тогда, когда люди молчат. Но - никто никогда не молчит. Этого нет и во сне.
Далее: во имя того, чтобы не быть никем обозначенным, замеченным, как Мак Маг, мне удалось проникнуть в своё купе.
Плотно затворив дверь за собой, и не нарочно роняя свой походный чемоданчик себе на ногу, в приветствие сего я издал некий воющий звук, вспоминая тут же, что в этот раз прихватил с собой крохотный утюжок, которым желал воспользоваться прямо в поезде.
Утюжок - совдеповского ренессанса и весил немало.
И теперь этот утюжок, образ килограмм его полностью очутилась на беззащитной моей плюсне, обутой в лёгкие туфли.
Я сдержался, чтобы не выругаться и обернулся в хаб купе.
Меня поразило, что я не заметил девушки, молчаливо сидящей у самого окна и не отрывающую глаз оттуда.
«Вероятно, ее голова была за шторой, - решил я, - а одежда: шифоновая  блузка с объёмными рукавами, цвета морской волны, юбчонка «Marrs Green» чудным образом сливалась с занавеской.
Рядом с ней стояла малинового цвета небольшая сумочка.
Меня сразу удивил такой не сочетаемый ансамбль попутчицы, - зелёный цвет вкупе с розовой сумочкой, но когда она обернулась, обратив, наконец, на меня внимание – я был изумлён ещё более.
Это была девушка той необыкновенной симпатичности, которая бывает редкостью в почти карликовой типичности  людей, избранных, наверное, в этом свете.
Ничего в это девочке не могло быть большим, даже если бы этого Кому-то захотелось.
 Маленькие ручки, изящные быстрые пальчики, скоро и опасливо перебирающие по листовому пластику поверхности белого стола, тонкие запястья, за которые хочется взяться под любым предлогом, помощи, например, - подать руку; тонкая шея, округлый, усмешкой подбородок, кроткий взгляд.
Ее локоны волос не скажу, чтобы были богаты, насыщенны цветом – напротив, они были как-то обесцвечены и даже не расчёсаны, будто владелице их пришлось как-то несчастливо провести эти несколько последних дней.
Лишь чёлку она успела поправить, наверное, и - к ряду вспоминая о своём общем виде и не ожидая, что с ней окажется попутчик.
- Мне сказали, что этот вагон будет пуст, - передала она мне.
- Я, действительно, - отвечал я, немедленно располагаясь, - купил билет в самый последний момент.
- Это техническое купе. Мне объяснила проводница. Потому…
- Вам не скучно будет ехать столько времени одной? – Успел спросить я, бескомпромиссно забрасывая чемоданчик наверх и желая скорее прилечь.
Но вот: я  ещё лучше разглядел лицо своей изящной миниатюрной спутницы, а она – хорошенько определилась во мне.
- Вы? – Выпалила она, - Вы, Мак Маг?
Я какое-то время молчал, однако было бесполезным.
Я со вздохом принял:
- Да, это я.
- Интересно! – Сказала она, усмехнувшись, - интересно как!
И я увидел - глаза ее, карие, огромные были доселе не на своём месте, - после действительно какого-то большого стресса. И, пожалуй, неутешных долгих слез? Они потеряли красный цвет воспаления, но были пусты совершенно, бесснежны, как затяжные бесславные вязкие зимние дни.
- Только, - предупредил я, рывками поднося палец ко рту и театрально заглядывая в окно, куда только что глядела девушка, -  молчок! Ага? Я не хочу, чтобы ещё меня кто-то узнал.
- Вы поэтому носите эту странную шляпу? – Спросила она, переводя глаза на мою голову.
 Я снял чёрную шляпу с флоковым покрытием и вспомнил моего разлюбезного продавца, который уверял, что она очень мне идет.
- Вас же за километр видно, Мак! – Произнесла девушка, разрушая последние сомнения, - я вас ещё на перроне видела. Ваш головной убор неотразим.
А еще: вы стояли за каким-то столбом и прятались.
Тут мы оба рассмеялись.
Я твердил, что никак не мог нигде прятаться (а где-то это была правдой), потому что только выскочил из такси, девушка – противоречила всеми способами, обнажая ровные свои белоснежные зубы в розовых чуть потрескавшихся губах.
Ах, я видела, Мак, видела вашу безуспешную конспирацию!
- Вы едите далеко? – Спросила она, как мы хорошенько раззнакомились.
Ее имя - Мила.
- Да, до конца, рапортовал я, - меня встретят. Есть дельце.
- Вы курите? – Спросила она, глядя на мой, выпиравший в фактуре коробки сигарет, карман рубашки.
- О! Бросаю, - ответствовал я.
- Это сильнодействующая привычка, смотрите, говорят. Но я никогда не курила. И мне ничего подобного не надо.
- Знаете ли, - отвечал я, - а я никогда не видел людей, которые  хоть раз  не брали сигарету.
- А вот я и ни разу.
- Даже просто, чтобы узнать запах?
- Нет. Мне не нужно. Мой отец курил, да, а я переносила с места на место его пепельницу и с раннего детства опустошала ее в мусорное ведро, а потом мыла, мыла... И потом мыла руки с мылом. Видите? – Она продемонстрировала мне свои маленькие удивительные ручки.
На их ладонях я отметил  сложные многочисленные рисунки.
Мне вдруг захотелось развлечь мою спутницу хиромантическими вещицами, предсказать что-либо хорошее, напутствовать, но интуиция подсказывала - временно не распространяться на сей счёт.
- И как часто вы курите? – Спросила она, запуская руку в волосы.
В это время вагон дрогнул.
Под собой мы ощутили мощь многотонных пар чугунных колёс.
Мила вздрогнула, глаза в испуге округлились.
Рука вынеслась вперёд, будто она хотела вскочить вдруг, бежать…
Я же проводил все это взглядом и рефлекторно прочувствовал ее неестественные волнения.
Что-то жуткое в этом было.
Поезд трогался, скрипя, аппетитно подминая под собой шпалы.
Запахло машинным маслом и пирогами с ближайшего вокзального буфета, за окном - прощальные возгласы провожающих.
Поезд набирал инерцию бега, с этим – все.
С этим все стало успокаиваться.
Тревожная металлическая трезвонь утихала.
Пассажиры, все, в том числе мы, ощущали безопасность в летящем шелесте природы извне, тающего города, беспробудную тонкую песнь электрических проводов, качающихся синусоидами вверх-вниз: все чаще, чаще.
 Дорожная балладой, которой в первые минуты пути заслушиваются многие, заставила и нас: Милу, меня, смиренно глядеть в окно, молчать.
Так было несколько минут.