30. План 10. Моисей и колбаса

"План 10 из вскрытого разума"
30. Моисей и колбаса


- Был бы хвостовой винт, тогда б долетели, - оправдывался Максим Владимирович. -  Я ж на Машину надеялся, думал, что всё как положено организует. Все ж вокруг только и кричат: «Рома Машина, Рома Машина»! Гениальный конструктор, мол. Мудак он обдрисный, а не конструктор!

В болотах, к счастью, мы надолго не застряли. Лишь только впереди замаячила трасса, жирдяй понёсся по топям, оставляя за собой широченную борозду, по которой мы еле поспевали следом. Вязкая масса позади нас, зависнув на секунду в воздухе, спешила обрушиться в своё лоно, а Сенсей неутомимо прокладывал своим тазом дорогу. Ещё немного, и мы научились бы ходить по воде, как пелось у C.C.R. Выскочив на трассу, Сенсей вырвал дверь кабины первой попавшейся фуры, и, с криком «Останется только один», выбросил водителя в кювет.

- Теперь я поведу! – жиртрест уселся за руль, остальные, кто как мог, трамбовались в салоне. Трэшер забросил в кабину изувеченное, безногое тело Петроида, и запрыгнул следом. Чёрный Рудько растоптал мне ухо.

- В Дражню едемте, Максос Владимирович, - кричал Визор откуда-то снизу. – Укажите товарищу путь!

***

Эскадрон смерти обнаружил Эникея Попандупало, этого сучьего потроха,  подрабатывающим у Вопроса, сменившего род деятельности и занимающегося переселением различных фирм на новые, «более перспективные» для бизнеса места. Здоровенные парнишки с битами вламывались в частные конторы и переселяли всех в гетто. Скрейпгоут был на подсосе, загружая награбленное добро в огромный прицеп грузового авто. Сегодня было что погружать: столов и компьютерных кресел штук пять. Огромный чёрный сейф. Его пробовал в одиночку стянуть с места Эникей. Теперь на полу был виден недлинный, но достаточно глубокий тёмный шлейф. Что-то вроде борозды.

Как только опарыш заметил злые лица моих корешей, в ту же секунду ухватил охапкой несколько эргономичных компьютерных кресел, и, как сдуревший в край Остап Бендер, ринулся с ними из помещения. Вопрос, видимо, охуел от такого безобразия и припустился следом, матеря Остапа вдогонку. Вырулив на проезжую часть, Эникей со всех ног устремился куда-то ощутимо в сторону своего дома. Надо уточнить, что в незапамятные времена улица, по которой вслед за ушлым хмырём нёся эскадрон смерти, носила имя «Я. Коласа». К сожалению, так считали не все. Блестящие флюоресцентные наклейки с огромной буквой «Б» теперь украшали каждую табличку с именем народного державного поэта. «Б» при этом лепилась между «Л» и «А», порождая у современной молодёжи совершенно новые парадигмы, связанные с системой ценностей и авторитетов.

Эникей бежал долго, ибо был физически развит куда лучше Кончука или Вопроса. Эти двое, вскоре после начала преследования, выдохлись и шли пешком, разглядывая цветные блестящие наклейки с буквой «Б». Сойдя с дистанции, они разговорились и, сами того не осознав, очутились в трактире, за бутылочкой белого и батоном зельца, готовые отмечать знакомство дни и ночи напролёт.

Но Селивон не был случайной личностью в эскадроне отмщения – я лично благословил его на столь ответственное дело. Таким образом тщедушный очкарь был настигнут где-то в районе Черёмушек, оказался приемлемо отхуячен и отправлен в особое, тайное место нашего сбора.